Ты - аутофобия

Все наркоманы перестают употреблять наркотики, некоторым это удаётся при жизни.

Тяжёлая тёмная завеса накрыла хмурое питерское небо.
В старой пятиэтажке на Невском погас свет. Можно было лишь увидеть бледный блик света по ту сторону Невы, виднеющийся из ещё сталинской квартирки, которую делили двое. Старые обшарпанные стены, деревянные окна и потрёпанный матрас лежащий в середине пустой комнаты, мерцающий ночник из IKEA. На неотделанном бетонном балконе шаркалась о стену железная банка, истинным предназначением которой было стать пепельницей. Для двоих любящих друг друга не было места уютней и спокойней.
Если бы не то, что каждый раз накрывало Её, каждый раз, когда Он покидал её лишь на доли секунд, каждый раз когда он отводил от неё взгляд или переставал говорить пленяющим для неё голосом. Каждая нервная клетка подавала тревожные импульсы в мозг- прямо оттуда в сердце. Каждый миллиметр её персиковой кожи покрывался холодной дрожью. Навязчивые мысли не отпускали её до тех самых пор, пока она вновь не встретилась бы с ним взглядом.
С каждой секундой его отсутствия, паника каждый раз всё больше и больше окутывала её. Глаза становились словно водопадом, уши высокочастотными микрофонами и каждый её вздох, тяжелеющий с каждой секундой, слышался всё громче и громче, доносясь словно откуда-то из прошлого, когда она впервые увидела, как отец поднял руку на мать, пугал её ещё больше. То что она чувствовала каждый раз когда не обнаруживала его рядом с ней в июньскую питерскую ночь, с трудом можно было бы назвать и ломкой, то что она чувствовала было гораздо сильнее. Он был её первосортным героином, а она смертельно зависима. То, что повторялось изо дня в день, повторилось и в эту летную ночь.

На часах было 3:32, Он мирно зависал в стране грёз, Она какое-то время тоже, пока разбушевавшаяся паника со скоростью протонов не ударила её прямо в сердце, вышибив холодный пот.

«Пожалуйста, пожалуйста, не уходи от меня, я тебя прошу, я не справлюсь без тебя, вернись, ты не можешь так поступить со мной » — шептала она в полумраке, стоя над его мирно спящим телом. Лишь горячая, словно кипяток Её слеза, упавшая на его плечо, смогла пробудить его.
«Чёрт, опять её истерики» — подумал про себя он, но на деле уложив её обратно в постель обнял и прошептал, что любит её. Оба мирно заснули.

С каждым днём их чувства двигались в обратных направлениях. Она всё больше зависела от него –Он всё больше уставал от её истерик и отдалялся от неё.

В один день, когда она сомкнула глаза, после опять испорченной тревогой ночи. Он быстро, но уверено собрал вещи и…ушёл. Повернул замочную скважину и исчёз укутанный питерским солнцем, которое впервые показалось за последние пару месяцев.

Звук повернувшейся замочной скважины, в какой раз пробудил тревогу — тревога её. Не обнаружив его дома, она выбежала из парадной босиком с нелепо завязанным пучком на голове. Расплывчатым из-за коварных слёз взглядом она быстро оглядела весь Невский…Его уже не было, но она чувствовала его рядом, чувствовала его парфюм, которым он надушился на их первом свидании…тогда,2 года назад она не была так одержима им, ей казалось, что на тротуаре остались следы его новых найков, купленных на последние деньги. Вырывая волосы цвета розового шампанского волосы, истошно крича его имя, она упала на колени, оставив на асфальте следы алой крови. Ничего, кроме, непонимающих взглядов, проходящих мимо людей она не получила. Её Болезнь – уже забыла её, выпивая очередной Лонг Айленд в баре 1703.
Для неё прошло время, как она думала бесконечное, также как и её привязанность к нему – на деле каких-то пару минут. Поднявшись с колен…Вокруг для неё была лишь пустота, никого и ничего вокруг не существовало…Даже его.
Чувство выкуренного до фильтра окурка ходило за ней по пятам ещё пару дней.
Спустя неделю она перебралась в Сосногорск обратно домой. Её жизнь стала самой обычной, именно той о которой она мечтала всё время, пока была рядом с ним, хотя она уже и не вспоминала даже его имени – Его закончилась от героина, сидя облокотившись на железную дверь, по ту сторону которой они провели все те годы её страданий и его безразличия.