Незначительный повод для беспокойства

На седьмом десятке лет Михаил Иванович, солидный мужчина с чёрными, густыми бровями, вертикальными морщинами на щеках и слегка отвисшей кожей за крепким подбородком, капитан первого ранга в отставке, был здоров и уверен в себе, как в те времена, когда носил китель, фуражку, и от этой военно-морской композиции в сочетании с лицом, олицетворявшим мужскую силу и выдержку, девушки сходили с ума.
В отличие от многих ровесников, с врачами пожилой человек предпочитал встречаться, как можно реже, и не предполагал, что его спокойствие нарушит такой пустяк, как шишка между нижней челюстью и ухом. Появилась она несколько лет назад, имела округлую форму, как будто шарик для пинг-понга прятался внутри, натягивая кожу, и название носила безобидное: липома, то есть, жировик.
Женщине, которую в далёкие времена капитан «взял» в жёны, и, несмотря на обилие романтических приключений, остался ей «верен» в том смысле, что не разрушил семью и сына «поставил на ноги», постаревшей одновременно с ним женщине казалось, что «шарик» увеличивается в размерах. Моряк же считал «слабый пол» склонным к панике и преувеличению. Ни его внешности, ни здоровью, ни настроению шишка вреда не наносила.
Начались неприятности с того, что Михаилу Ивановичу выделили ежегодную путёвку в санаторий на ноябрь.
Жена произнесла:
— В Сочи поздней осенью мне делать нечего.
И подумала:
«Надеюсь, время охранять мужа от посягательств поклонниц подошло к концу».
Муж не настаивал на совместном отдыхе и, в обмен на «свободу» от семейной жизни, получил соседа, хирурга, тоже «кап раза» в двухместном номере.
Моряк часто подчёркивал, когда доводилось сравнивать военных и штатских, что профессионал на флоте остаётся профессионалом всегда, работает он или отдыхает.
Если бы второй капитан забыл о своей специальности, отпуск первого прошёл бы спокойнее. Но на первой минуте знакомства медик поинтересовался, обращался ли хозяин жировика к врачу.
— Липома у вас большая, советую вырезать, как можно скорее.
В брутальной внешности «морского волка» случился перекос. Чебуреки в киоске против ворот санатория сделались невкусными, пиво — тёплым. Не изменилась только водка, не меньше половины стакана на ночь, чтобы заснуть.
Молоденькая блондиночка, оформлявшая документы о прибытии, сначала тронула Михаила Ивановича изяществом и нежностью, а потом показалась «выстиранной в хлорке». Неотвратимость операции не стала, в этом случае, единственной причиной разочарования. Желая завязать разговор с очаровательной девочкой, спросил игриво, найдёт ли без её помощи свой номер в большом здании, и услышал в ответ:
— Могу Вас проводить, дедушка.
Пребывание «на воле» ему испортили. Домой вернулся в плохом настроении. Подходил к трюмо в спальне, подносил маленькое зеркало к жировику, рассматривал, думал.
Отец его имел такое же образование в этом же месте, дожил до девяноста пяти лет, всю жизнь обрабатывал участок земли в деревне, держал птицу и коз. Когда не смог встать на ноги, родственники предложили вызвать доктора.
— От возраста лекарства нет, — возразил старик.
Моряк, как и отец, не переносил вмешательство «посторонних» в свой крепкий, закалённый в суровых условиях, организм. Слишком неудачной оказалась первая встреча с медициной. Когда был курсантом, его приятель получил от родственников с Волги короб с сушёной воблой. Рыба скрасила однообразное меню морского училища. Месяца через два у Миши случилась почечная колика. Врач, здоровенная баба в белом халате и колпаке, с сильными, как у мужика руками, сказала:
— Сейчас узнаешь, как женщин на аборт посылать.
От страха мальчишка попросился в туалет, напрягся, и боль прошла, наверное, выскочил камень, но «чудовище» не поверило и провело положенные действия с частью тела, до которой и мать его не смела дотрагиваться.
Два года «дружеский совет» соседа по комнате морочил голову Михаилу Ивановичу, наконец, вздохнув, он резюмировал:
— Чего там тянуть, — и отправился в Военно-медицинскую академию.
Доктор, молодой мужчина южной национальности, с бровями, как у пациента, пощупал шишку и констатировал с акцентом, что операция несложная, но для её проведения нужны результаты анализов крови и мочи, справка о флюорографии органов грудной клетки и так далее, и тому подобное.
— Шишка — на шее, при чём тут моча? — удивился моряк.
— Так положено.
Не бывшему военному оспаривать эту фразу.
— Сдавайте анализы в поликлинике по месту жительства или в любой платной лаборатории, не тратьте напрасно время на поездки в академию, — закончил приём врач.
Михаил Иванович вышел от доктора озадаченный. Да, серьёзных претензий к своему здоровью у него не было, но небольшая проблема существовала. Много лет в продукте выделения его почек обнаруживали следы крови, возможно, следствие колики в молодом возрасте. Сначала, в медицинской справке для санаториев отказывали, посылали к урологу, производили над недовольным капитаном исследования, ничего серьёзного так и не нашли.
Лет десять назад диагностировали затемнение в лёгких. Не советуясь с ним, положили на стол, удалили небольшую опухоль, выдали справку о том, что она — доброкачественная.
— Зачем резали? Жил бы спокойно, — возмущался моряк, трогая онемевшие мышцы после операции, и, вспоминая, как после укола анестезиолога, сделавшись точкой, летел он, невесомый, неизвестно куда. На содержимом биологической жидкости манипуляции в грудной клетке не отразились, как и попытка не пить пиво и водку тридцать дней подряд по совету супруги.
— Целый месяц — псу под хвост, знал же, что не поможет, — сказал раздражённо жене.
Врачи продолжали твердить про эритроциты, которых быть не должно.
Теперь Михаил Иванович заподозрил, что, вместо того, чтобы избавить от жировика, «эскулапы», снова, возьмутся за него, начнут «трясти» организм на предмет каких-то болезней, найдут, примутся лечить и «залечат».
На следующий день отправился в районную поликлинику, просидел час около закрытой двери, удивился, что других больных нет, спустился с третьего этажа на первый в регистратуру, уточнить, когда начнёт приём врач. Оказалось, что пугливая женщина в окошечке перепутала номер кабинета. Взгляд её несчастных глаз застывал на компьютере, который установили вчера и велели, начиная с понедельника, распечатывать на нём документы. Капитан посочувствовал ей, не стал высказывать претензии, нашёл нужный кабинет, через полтора часа убедился, что «на гражданке» врач, тоже, неплохой мужик, и принёс домой направления на анализы. Сдал. Результаты не изменились.
— Надо у кого-нибудь эту самую жидкость попросить, — обратился к жене, — поделись со мной, она у тебя дистиллированная после вегетарианской диеты.
— Что-то мне подсказывает, что врачи должны отличать мужскую мочу от женской, могут заподозрить обман, — и пошутила, — возьми у кота.
Сытый, пушистый Барсик, член семьи, ни о чём не беспокоясь, лёжа в кресле, демонстрировал окружающим, что жизнь его удалась.
— Сначала кастрировала животное, а теперь мне подсовываешь, — буркнул Михаил Иванович.
Обратиться к сыну у супругов не было возможности, служил на другом конце страны.
Вечером, на лестничной площадке, погрузившись в сигаретный дым и размышления по серьёзному вопросу: где взять жидкость, которая устроила бы докторов, капитан заметил Ромку из соседней квартиры, симпатичного мужика лет сорока, служившего инструктором в автошколе. Мужчины, иногда, обсуждали правила дорожного движения, поведение водителей на дороге, страховку и прочее.
— Ты анализ мочи давно сдавал? — остановил соседа Михаил Иванович, он не имел привычки подходить к цели разговора издалека, «рубил» без предварительной подготовки.
— Не знаю, не помню, — опешил Ромка, мысленно пытаясь связать вопрос с порядком на дорогах.
— Понимаешь, у меня проблемы. Налей утреннюю порцию в контейнер.
— Может быть, нужно вылечиться? – посочувствовал Ромка.
— Врачи не могут выяснить причину, столько времени на них потратил.
Михаил Иванович был уверен, что не доктора, а он теряет время напрасно, общаясь с ними.
— Пожалуйста, не жалко, — весело ответил мужик, по всему было видно, что он голоден и торопится домой.
— Ну, тебя учить не надо, сделай всё аккуратно, — сдвинув густые брови, строго добавил Михаил Иванович, когда тот уже закрывал входную дверь.
— Понял, только я в семь утра из дома выхожу, — обернулся сосед.
— Хорошо, позвонишь, отдашь банку, — начальственным голосом распорядился капитан первого ранга.
Ночь выдалась неспокойной, моряк боялся проспать утренний звонок. Получил контейнер, оделся, кряхтя и бормоча под нос слова, предназначавшиеся когда-то для матросов во время шторма, отправился в платную лабораторию с жидкостью соседа.
Вечером, на электронную почту супругов пришёл ответ: продукт жизнедеятельности Ромки не имел изъянов, и, только, в самом конце жена Михаила Ивановича обнаружила, явно, лишнюю, строчку: сперматозоиды в большом количестве.
— Этот анализ не подойдёт, — взглянула она на супруга.
— Почему это у меня не может быть сперматозоидов? – насторожился муж, ноздри начали раздуваться.
— В предыдущих, анализах не было, — попыталась сгладить неловкость жена.
— Те я бесплатно делал, а этот за деньги, развёрнутый. Болван Ромка, сказал же ему, чтоб всё было аккуратно. Не мог потерпеть до вечера, с утра, наверное, сексом занимался. Зря триста рублей выбросил, скажу, чтоб вернул деньги.
Он немного завидовал соседу, потому что жена его работала в парикмахерской и всегда выглядела, как «из салона», а, главное, была моложе его супруги.
— Давай, я тебе триста рублей дам, — испугалась «вторая половина», поняв, что навсегда испортит отношения с семьёй за стенкой.
— Да, шучу я, — буркнул муж.
— Можно результат подделать, но без печати анализ не действителен. – задумчиво произнесла дама.
До выхода на пенсию, она работала начальником финансового отдела, и, какие, только, манипуляции не приходилось проделывать с документами для налоговой инспекции и для клиентов, поэтому предложила:
— Принеси распечатку из диагностического центра, придумаем что-нибудь.
Произошло, с её точки зрения, «чудо»: сам анализ располагался на одной странице, строка «сперматозоиды» — в самом низу, а подпись врача и печать – на втором листе. В платёжных и бухгалтерских документах такое было невозможным, подписывался каждый лист. Порадовалась, что врачи — не финансисты.
Белым маркером женщина замазала последнюю строчку и послала мужа в копировальный центр сделать дубликат, чтобы врачи не заметили следов краски.
— До Нового года никаких операций, — пресёк обсуждение моряк, когда стопка, анализов и исследований лежала на столе.
— Но после новогодних каникул нужно идти сразу, иначе, документы устареют, — осторожно предупредила жена.
— Ладно, — обрезал муж.
Окончательное решение о том, нужна ли «необязательная операция», ещё не было принято. Мужчина стал подозревать себя в трусости, «сдаче позиций» возрасту и докторам. Не боялся же он, когда на катере в непогоду бросало так, что помощник его травмировал позвоночник и получил инвалидность, или, когда, рискуя не только своей жизнью, но и подчинённых, пришлось сохранять в раскачивающемся море «изделие», потеря которого привела бы к серьёзным неприятностям. И сколько было таких случаев, пока служил.
Новый год отпраздновали. Моряк отказался от подлёдной рыбалки, соседи по лестничной клетке роптали на клубы дыма от его сигарет, жена выступала против спиртного:
— Помойся, побрейся, завтра рабочий день, в больнице ждут.
— Я туда не пойду, — ответил Михаил Иванович и отправился спать.
«Операция откладывается», — поняла женщина.
Утром услышала, как капитан встал, минут двадцать журчала вода в ванной.
«Бреется и моется, — в который раз удивилась она, каким образом умудряется супруг собраться и сконцентрироваться, как бы ни был болен или пьян накануне, — значит, поедет в клинику».
Притворилась, что спит.
На цыпочках, чтобы не разбудить, Михаил Иванович прошёл к шкафу, достал одежду, собрался. Послышался щелчок замка.
После обеда вернулся с пластырем на шее.
— Всё нормально, — снисходительно «бросил» супруге, — хирург, молодой парень, профессионал, рассказывал про службу на корабле, пока резал. Какая ты у меня паникёрша, говорил же, операция пустяковая, повода для беспокойства нет.
Внутренняя гармония и стабильность были восстановлены.