Живи счастливо

Воздух тяжёлый и душный. Сильно сдавливает грудь. Каждый вдох отдаётся болью в лёгких. Но если я перестану это делать, то умру.
Любая история имеет свой конец. Не существует бессмертия, как не существует этой боли в груди. Врачи говорят, что мне кажется. Это приступ паники. Или мнимая болезнь. Или что-то вроде…
Нужно дышать. Еще пару прерывистых вдохов и медленных выдохов. Это не конец. Но как бы хотелось верить, что всё это однажды закончится раз и навсегда.
Стало больнее. Я согнулся сильнее, впившись пальцами в грудь. Нужно дышать. Нужно жить. Нужно успокоиться.
Меня накрыла чья-то густая тень. Кот. Точно, сейчас уже вечер, вот он и пришёл. А ему и невдомёк, что хозяину плохо. Протяжно, заунывно и жалобно мяукает. Лучше бы помолчал, раз ничем не может помочь.
Нет, нельзя так думать. Он не виноват в том, что моей судьбе не суждено было сложиться. Это моё бремя, и я должен нести его сам. Возможно, этот чёрный комок шерсти даже беспокоится.
Как там советовали поступать во время приступов? Думать о хорошем и светлом. Смешно… Думать о том, что я умру сейчас, а не через год, месяц, неделю, день?
В этом мире такие приступы — совсем не редкость. От них страдает каждый четвёртый, в лучшем случае. Виной тому сильный стресс и надписи на запястьях, сжигающие кожу… И душу.
Эти поначалу неразборчивые символы становятся ярче по мере приближения к «точке отсчёта» — моменту, когда становится поздно что-либо менять. Они оглашают последнюю фразу, которую тебе суждено услышать от самого близкого и дорогого человека в твоей жизни. У меня же эта надпись не проявляется, а только безлико сжигает руку. Наверное, моя «родственная душа» отказывается со мной беседовать? Я был бы ничуть не удивлен.
Кому нужен человек, который даже не помнит своего прошлого? Мне сказали, что я попал в аварию, которая унесла жизни всех остальных членов семьи — мамы, папы и младшей сестры, — а вместе с ними исчезли и… все мои воспоминания.
Это было так давно и в то же время будто вчера. До сих пор перед глазами мелькают лучи, гуляющие по белым стенам палаты и сочувственному лицу врача. Дни проходили один за другим, мелькая безликой чередой раздумий. Что бы я ни делал — всё тщетно. Меня будто насильно выкинули из жизни, отгородив железной стеной от внешнего мира. Белой, с виду вполне безобидной железной стеной.
Будто разгоняя мои тучные мысли, кот тихо замурлыкал. Удивительно, что персонал больницы не выгоняет его отсюда. Но меня это не сильно волнует. Пусть хоть кто-то приходит меня проведать.
Он каждый день с того момента, как я очнулся и услышал вердикт врача, появляется в моей палате в одно и то же время, так что это начинает входить в привычку. Просто приходит и своим молчаливо-пристальным взглядом следит за мной. Наверное, если бы он был человеком, то стал бы сиделкой. Да и должность медсестры ему отлично подошла бы. Работал бы в доме престарелых или душевнобольных, вроде меня.
Размышляя в таком беспорядочном ключе, я немного успокоился, и боль отступила. Мой спутник спокойно смотрел мне в глаза, сидя на том же месте. Как жаль, что кошки не умеют говорить. Иногда мне кажется, что он хочет что-то сказать…
Меня неумолимо клонит в сон. Последнюю неделю ночи становятся всё более неспокойными, и мне тяжело заснуть. Насколько бы сильно я ни уставал, в полудрёме перед глазами начинают мелькать размытые картины, и я вновь возвращаюсь к тяжёлой, с виду беспечно белой реальности и чёрной дыре с золотистыми глазами.
Глядя в них, я будто утопаю в воспоминаниях, которые не могу разглядеть. И так снова и снова, в бесконечной череде кошмаров, в которых стираются грани между мирами снов и белой палаты.
Кот, до этого сидевший рядом со мной, залез на грудь и свернулся калачиком. Говорят, кошки способны облегчать чужие страдания, снимать боль и напряжение. Возможно, в этом есть доля правды. Когда мой спутник рядом, я чувствую, что остаюсь не один в окружении белых стен. Живое чёрное тепло успокаивает. Глаза начинают слипаться. Я вновь погружаюсь в свой замкнутый круг неясных сновидений…
Дым. Треск металла. Запах гари и чего-то жареного. Лёгкие будто сжигает ядовитый пламенный воздух. Горло сдавливает мёртвой хваткой. Я ведь уже чувствовал что-то подобное? Это отдалённо напоминает приступ, но глаза заволакивает совсем другой, злой чёрный туман. От него так и веет смертью, и это заставляет меня издать немой крик, заглушённый грохотом падающего куска железа. Тело пронзает адская боль…
И я вновь впиваюсь взглядом в потолок белой палаты. Перед моим лицом возникает чёрное пятно, и в первый момент я пытаюсь отпрянуть. Меня останавливает осознание, что этот сгусток мрака на самом деле всего лишь кот, чьи сверкающие глаза напоминают отблеск металла.
Я не хочу больше это вспоминать. Не хочу видеть то, что мне не дано понять. Не хочу думать о прошлом, которое никогда не вернуть. Я не могу больше это выносить…
Дыхание снова становится прерывистым, а лёгкие будто обволакивает тем ядовитым дымом. Руки непроизвольно тянутся к лицу, и я чувствую, что ногти впиваются в кожу. Обхватываю голову, будто защищаясь от невидимого убийцы, и сжимаюсь в комок. Сколько ещё это может продолжаться? Кто-нибудь, пожалуйста, остановите весь этот кошмар…
Руку начинает сильно жечь, но символы так и не проявляются. Означает ли это, что те, кто был мне дороже всего на свете, уже мертвы? И именно их я не помню из-за того «несчастного случая»?
По щекам стекают капли, я начинаю истерически смеяться и давиться своим смехом. Я устал. Я схожу с ума, да? Нервно стискиваю руку, пытаясь задушить убивающую меня боль… И в этот момент чувствую лёгкое, мягкое прикосновение чего-то тёплого.
Дым. Треск металла. Запах гари и чего-то жареного. Лёгкие будто сжигает ядовитый пламенный воздух. Я вижу человека, лежащего рядом с искорёженными обломками железа. Больше никого нет. Он один сжимается в этом пожаре в комок, как это делают котята в поисках спасения.
Я тоже так сделал, когда тот страшный жестяной монстр появился из ниоткуда. Из его глаз сыпались искры, и он издавал леденящий душу рёв. А потом он резко вильнул в сторону обрыва, и раздался ужасный грохот. И вдруг вспыхнул огонь. Меня с детства учили, что огонь — самое опасное, что может причинить боль и забрать близких. Тот человек, должно быть, теперь в беде… Я хотел бы ему помочь. Даже в окружающем мрачном дыме я чувствую его запах, такой знакомый и милый сердцу. Этот человек с несколькими другими людьми любил кормить меня, ухаживать за мной, хотя я всего лишь кот. Я помню, как мою семью поглотило такое же зарево… И я чувствовал ужасную боль по всему телу, зализывая раны. Потом я долго искал маму и братьев, но так и не нашёл их. Надеюсь, они просто ушли туда, где им было бы лучше…
Но этот человек точно не сможет уйти. Как бы страшно ни было, я должен попробовать ему помочь, ведь мне всё равно нечего терять. Я должен, потому что чувствую, что ему так же больно и страшно, как мне в том пожаре. И мне никто не помог, пока он и те люди не нашли меня.
Я решительно срываюсь вперёд, прорываясь сквозь пепельную завесу боли. Вокруг взлетают искры, тело снова начинает нестерпимо жечь. Я подавляю крик, чтобы услышать слабый голос человека. Я совершенно беспомощен против огня, но нужно собрать последние силы. Я подрываюсь под лапу и отчаянно помогаю ему подняться. Его тело такое тяжёлое… Нет времени думать. Я слышу скрежет сбоку от нас… Если я не убегу, то нас обоих завалит. Горло сдавливает мёртвой хваткой. Я едва могу дышать, но человек вдруг с отчаянным криком боли порывается вперёд. Потом появляются другие люди и оттаскивают его оттуда, куда падает осколок чудовищного механизма… Надеюсь, я успел ему помочь. Пожалуйста, живи счастливо… Хозяин. Чёрное, мягкое, живое касается моей руки. Я наконец понимаю, что это кот. Какое-то время, уже не чувствуя ожогов в лёгких, я пытаюсь понять это видение, такое непривычно чёткое и наполненное совсем иной болью, чем та, что я испытывал прежде. Это… не могут быть мои воспоминания, но они тесно переплетаются с видениями, являющимися мне во снах. Значит ли это, что это то, что видел этот кот? Эти искренние чувства, которые он испытывал, и последнее слово, пронёсшееся в его сознании… Ко мне приходит смутное осознание, что он выскочил на дорогу и стал виновником аварии, которая унесла жизни моей семьи и навсегда разбила мою судьбу, но…
Мои мысли захватывают воспоминания о прошлом, подобно кадрам из киноленты проносящиеся мимо. Мама, папа. Мы в парке. Маленькая сестренка, только появившаяся с мамой из роддома. Наши весёлые походы в лес с палаткой. Пикники… И маленькое чёрное солнышко с заживающими ранами по всему телу, искренне смотрящее на нас. Этот кот не виноват в случившемся. Мы были вынуждены уехать, но не нашли его и потому… бросили. Мы забыли, что мы в ответе за тех, кого приручили. И этот кот… Он не виноват. Он мой друг.
Я протягиваю руку и впервые после аварии глажу его густую чёрную шерсть. Я не вижу на его теле повреждений, но неожиданно для самого себя понимаю, что оно тает в воздухе, становясь всё более прозрачным. Ясно… Так вот, почему его не выгоняли из палаты. Он погиб в том адском зареве, пожертвовав своей жизнью для того, чтобы спасти меня. Но его душа не могла уйти от меня, пока он не убедился, что я пришёл в себя и готов исполнить его последнее желание — чтобы его хозяин жил счастливо. Я чувствую, как в глазах мутнеет от нахлынувших слёз. Я не хочу, не хочу терять того, кто стал мне дороже всего на свете, но понимаю, что должен его отпустить. На руке безболезненно вырисовываются красивые, дорогие слова: «Живи счастливо, хозяин».