Дети солнца

Борис.
Он громко захлопнул за собой дверь. Снимая старые и порванные ботинки с ног, ощущал невыносимый запах пота. Время уже близилось к десяти часам вечера, как он включил свет в комнате жены:
-Боренька, ну зачем же ты нас будишь? Катерина плохо себя чувствует, видимо заболевает. Мне только сейчас удалось ее успокоить и уложить в кроватку.
Саша сидела напротив деревянной кроватки. Вся худая, истощенная и уставшая. Она заснула вместе с дочкой, пока пыталась ее убаюкать. Борис подошел ближе, кинул холодный взгляд на жену и маленький клубочек в кроватке, развернулся и ушел восвояси, не выключив за собой свет. Он побрел на кухню, начал во все стороны метать ложки и пустые кастрюли. Саша услышала шум, выбежала из комнаты и закрыла дверь на кухню в попытках спасти сон малышки.
-Остановись…Что ты делаешь?..
-Блять, я не могу найти, сука, у себя в доме еды. Ты без рук? Инвалид? Или впахиваешь вместо меня?
-Катерине было плохо, я ухаживала за ней, а потом пришел врач и я общалась с ним. Не успела что-то новое приготовить…Извини, пожалуйста.
Не дослушав до конца ее речь, Борис со всего размаха приложился своей ладонью по ее щеке.
-Бесполезная, блять.

Дима.
В дверь вошла женщина в строгой белой блузке и облегающей юбкой до колен. Она несла в руках стопку бумаг нескромного размера:
-Дмитрий Борисович, эти бумаги нужно заполнить и перепроверить лично вам. Указ сверху.
-Я нанимаю тебя, чтоб избавиться от этого скучного и нудного занятия. За что тебе платить деньги, если твою работу буду выполнять я? Блять, давай сюда.
Он еще раз осмотрел эти объемы, глубоко выдохнул и положил всю волокиту на стол. Дима работал частным адвокатом в большой фирме, следовательно, с финансами у него проблем не было. Золотые горы упали на его голову не за красивые глаза и острые скулы. Прежде чем взобраться так высоко — он работал, много работал. Усердие, хладнокровие и хитрость сделали его лучшим адвокатом в Москве.
Закончив работу с документами он подошел к зеркалу оценить свой внешний вид. Галстук за тысячу баксов немного ослаб в петле на шее. Он считал, что должен всем своим видом показывать свое положение и что он из себя представляет.
Отодвинув в сторону бумаги он вызвал секретаря. Она вошла в уличной куртке с настроем на путь домой:
-Дмитрий Борисович, вызывали?
-Да. Тебе нужно задержаться и помочь мне.
-Извините, но я не могу… Моего сына нужно отвести в вечернюю школу и встретиться с мужем. Не сегодня, пожалуйста. В следующий раз я сделаю больше, все что попросите, но не сегодня, умоляю.
-На какой шиш ты водишь своего отпрыска в школу и помогаешь мужу в покупке машины? Да, на мой, на то, что я тебе плачу. Нет, сегодня ты задержишься.
С ее глаз скатились слезы. Она сняла свою куртку и подошла к нему.
-Лезь под стол.
Она всхлипнула в истерике, но все равно полезла под стол.

Коля.
Табун маленьких человечков вбегает в класс после перемены. В хаосе каждый пытается успеть поменять учебник по предмету и дать пинка каждому наклонившемуся к портфелю. Главный школьный надзиратель – звонок, прозвенел во все коридоры и каждый класс. Мелкие людишки по команде вставали возле своих парт и держали молчание до входа всеми уважаемого учителя. Коля забрал журнал успеваемости из учительской и вошел в класс. Дети дружно поприветствовали учителя и по команде сели за парты.
Пока Коля вел урок этим маленьким и чистым головам, наполненным пламенем интереса, в класс без стука вошла чья-то мать. В глаза бросались жилки на ее красном лице выпиравшие отовсюду. Озлобленный оскал родителя в миг испугал всех детей в классе.
-Тише, дети, успокойтесь. Здравствуйте. Что-то хотели?
-Конечно хотела! Хотела узнать почему вы моему ребенку поставили тройку за отличную работу?
Во время диалога она брызгала слюной прямо в сторону Коли.
-Эта работа явно списанная и тройка это еще хорошая оценка.
-Она не списанная! Дочка сама сидела и писала за компьютером.
-Наверное за компьютером она и списывала. Вы пробовали следить за тем, как она пишет в черновике без компьютера?
-Не вам учить меня как следить за детьми! Кретин!
После чего она подбежала за парту своей дочери, схватила ее за руку и увела из класса, крикнув перед выходом:
-Пошла нахуй эта школа с ее тупыми учителями!
Коля закрыл за ними дверь, попросил учеников не шептаться и успокоиться. Беспокойные и отупелые родители часто встречаются. Родительский инстинкт доминирует над здравым рассудком. Так он подумал и продолжил урок.

Глава вторая

Борис.
Невысокая полноватая женщина в фартуке с цветочками положила тарелку с блинами прямо перед ним. Маленькими ручками он уплетал их одного за другим, и казалось нет конца и края, но живот уже полный и мама вежливо просит оставить половину для так называемого отца.
Сухой мужчина с большим носом и впалыми щеками сидит перед ним и даже не притрагивается к ужину, но очень смело налегает на рюмку с водкой. Как обычно, такие ужины заканчивались очередными криками, рукоприкладством и горькими слезами маленького мальчика.
Казалось бы ты еще малыш и ходишь в садик, как тут бац: ты уже в техникуме заигрываешь с самой красивой девчонкой с параллельного курса; бац и ты хоронишь собственную мать, на похороны которой отец даже не пришел. Мгновение и ты случайно становишься отцом ребенка, которого убить вам не позволяют родители девушки, но и помогать с ним тоже не хотят. Отчаяние, презрение и осуждение.
Все это были воспоминания Бориса, которые не давали ему нормально выспаться ночью. Холод шел с Борисом нога в ногу с самого начала его жизни и продолжает до сегодняшнего дня. Нелюбимая женщина, нежеланный ребенок. Даже в мужья я не гожусь для этой женщины: нищенская зарплата, никакого наследства, чувств и заботы. Я забрал ее жизнь, так же как и она забрала мою, мы в животе: захлёбываемся желудочным соком, как те самые мамины блины.
Изо дня в день один и тот же сон, он мешает умыться и встать, но выхода нет, иначе эти спиногрызы сдохнут от голода вместе со мной. Я не знаю почему она не ушла от меня еще пять лет назад. Наверное, постаралась семья, которая убедила ее в вере о любви до гроба и что разводиться ни в коем случае нельзя, а вот терпеть меня – вполне можно. Борис прямо с кровати направился к шкафу с одеждой. Рубашка с желтыми пятнами пота, смердящие ботинки и мертвые глаза. Прямо перед выходом он увидел календарь на котором красным маркером в кружок был обведен день « среда, пятое апреля, две тысячи двадцатый год», то есть – после завтра. Небольшая улыбка промелькнула на лице Бориса, и его шаги прибавили жизни.

Дима.
Лексус Димы с личным водителем подъехал к одиноко стоящему банкомату на ночной улице. Из окна он оглядел улицу с одного конца до другого, убедился, что поблизости никого нет и вышел. Небольшую стопку денег нужно перевести родителям на карту, которой они никогда не пользовались. Дима лично завел ее для них с целью помогать им в материальном положении, но каждый перевод так и оставался не тронут. Взгляды и принципы его, до костей православных родителей, не позволяли им принимать помощь в виде злобы и грязи. Именно злом считали родители все эти бумажные купюры. С самого детства ему рассказывали о великом демоне – деньгах, по чьей воли каждый день умирают люди, продаются и ломаются. Весь мир играется со злом. Его семья использовала то самое зло в минимальном количестве: на еду и ботинки. Раз дьявол распорядился, что еда стоит купюр, то выбора нет. Остальное они создавали сами: одежду(хорошую обувь шить у них не получалось, но попытки были), некоторые овощи. Все это было в скромных размерах. Так из-за недоедания в седьмом классе, Диму положили в больницу, а родителей хотели лишить прав и упечь в дурку, но всем быстро стало наплевать. Скромная одежда была причиной продолжительной травли в школе. Худой и в обносках Дима терпел изо дня в день нападки избалованных подростков. Холод всегда пробирался под его одежду и в желудок. Окончив школу, не обделенный умом Дима, вырвавшись из родительского дома, окончил институт с отличием, во время стажировки проявил себя лучше всех. Так он и стал начальником демона. Родители, узнав о достижениях сына, без сомнений отказались от него и его помощи, ведь он примкнул ко злу. С уведомлением о переводе на смартфон пришло напоминание о « среда, пятое апреля, две тысячи двадцатый год». Он почувствовал, как на улице стало теплее и подумал о дополнительных чаевых водителю.

Коля.
Тусклый свет лампы падал на листы тетрадок. Этой ночью ему нужно проверить контрольные диктанты пяти классов по тридцать человек. Сухость во рту не проходила после глотков крепкого кофе. Сон, словно молотом стучал по его голове, он слега нагнулся над работами и заснул.
Старая бабка стоит со свернутым ремнем в руках и кричит, но эти возгласы до него не доходят. Бабушка заставляет переписывать ошибочную работу ровно пять раз, столько же хлопков обычно она делает по его спине за каждую ошибку в слове.
Его родители бомжи и появился он на свет зимой, прямо на улице. Никому не известно на сколько дезинфицированным ножом ему перерезали пуповину и сколько протащили в лохмотьях до дома старухи. Холод встретил его самым первом в этом мире. О своих кровных родителях он больше ничего не знал. Это были времена ловли бомжей, а после – продажи их органов на черном рынке. Бабушка, по совместительству мать его матери, выгнала дочь из дома сразу после признания о любви к бездомному. Не без омерзения она приняла подарок своей дочери, все-таки небольшая жалость в ней жила, которую после, Коля так ни разу и не наблюдал. На его спине гематомы достигали размеров обычной тарелки. В школьной раздевалке он пытался, как можно лучше их скрывать, чтоб вопросов не возникало, иначе воспитание бабушки будет в два раза суровей. Так над каждой ошибкой он пыхтел по целому дню, не помогали даже слезы. Порой ему хотелось просто удушиться этим ремнем, чтоб больше никогда не совершать ошибок. В его жизни, кроме русского языка ничего не было, поэтому он и стал педагогом. Через открытую форточку в комнату пробрался ветер, и перелистнул страницы. Коля разомкнул глаза, открыл личный журнал с пометками и увидел записи о « среда, пятое апреля, две тысячи двадцатый год». Кажется силы вновь вернулись к нему, он отхлебнул из чашки и продолжил работать.

Глава третья.

За 6 часов до праздника солнца.
Борис
Саша ушла в больницу оформить справки для Кати. Борис остался с дочкой наедине. Обычно к ней он даже не притрагивался, только в крайних случаях громких капризов и позывов в туалет, ибо сам не мог выдержать детские слезы. Распластавшись на диване и открыв бутылочку пива он совсем забыл про сегодняшние число и планы.
Саша часто интересовалась, что у него за день обведен в календаре, но толковых ответов никогда не получала. Зачастую он просто посылал ее куда подальше и говорил, что это не ее дело. Солнце пробралось своими лучами сквозь окно и разбудило малышку. Жена часто предупреждала что нужно закрывать шторы, когда малышка спит. Он встал с дивана и подошел к окну, присмотрелся на свет падающий на дочку:
-СОЛНЦЕ!
Промелькнуло у него в мыслях. Старые механические часы, висевшие на стене, показывали время 16:47; праздник солнца начинался в 19:00. Торопившись он даже не обратил внимание на недопитое пиво, чего раньше не делал, и бросился собираться. Он надел самые благовидные вещи из всех, что у него имелись и вот уже перешагнув порог услышал плачь Катеньки. Затяжное БЛЯТЬ вышло из его губ. Не снимая обуви, он прошел до кухни. Не измеряя пропорции мерной ложкой наложил детское питание в бутылочку с соской и залил все это только что вскипяченной водой. По инструкции все это нужно недолго взбалтывать и подождать, пока вода остынет. Он закрыл горячую бутылочку крышкой и кинул в кроватку с младенцем. Кипяток вылился из соски прямо в рот и на лицо малышки, она завопила, что было сил. Борис слышал ее плачь и крики, но не обратил внимание и закрыл дверь с наружной стороны. Ступенька за ступенькой. Мысли о предстоящем празднике согревали его черствое сердце и ничего уже не могло испортить это настроение.

Дима
Золотые Ролексы на левом запястье показывали 17:50. Дима отпустил водителя пораньше и сказал, что поедет на деловую встречу сам. Он буквально остановил всю работу и мигом вырвался из офиса, чтобы обойти все пробки и успеть вовремя. Избежать пробок не получилось и вот он стоит на своем роскошном Лексусе среди сотен серых, по его мнению, машин. Звонок за звонком, работа не давала себя отпустить. Нервно постукивая пальцем о руль, он вытащил голову из окна и высказал ближайшим машинам всю важность своего дела, на которое он опаздывает.
Праздник солнца состоит из трех этапов. Принятие первых детей солнца – лучиков, внутрь. Потом очищение от тьмы и зла внешнего мира. Заключительным шагом был танец солнца во имя Богини, которая спустится на грешную землю и одарит всех любовью и теплотой.
Мысли о недопустимом опоздании возбуждали тревогу по всему телу. Усидеть спокойно уже не получалось. Взяв пиджак с заднего сиденья, он хлопнул дверью и побежал, не закрыв машину. И вот взрослый мужчина в дорогом костюме бежит сквозь всю пробку и плачет. Слезы спотыкаются об улыбку счастья и ноги не перестают нести его вперед.

Коля
За окном электрички мир проходил намного быстрее. Электронные часы показывали 17:30. Не спеша он успевал попасть на праздник вовремя. Тусклый свет в транспорте не мешал наслаждаться любимой книжкой. По иронии судьбы: всегда появляется тот, кому не нравится, что у тебя хорошее настроение. Натура человеческая любит насрать другому в душу. Женщина лет пятидесяти отобрала книгу и с осуждением смотрела на него. Она выглядела, как обычная бабушка, которая не забыла про косметику. Её мейкап был похож на раскрас клоуна: бровей не было, только линии, нарисованные карандашом; Тонкие губы обведённый красной помадой и дешевый румянец на щеках. Когда брови в форме чайки сошлись в середине и рот открылся, Коля вернулся из своих мыслей в этот мир. Недовольство этого клоуна было вызвано тем, что молодой человек, в нашем случае Коля, не уступил место пожилой даме. Он посмотрел в обе стороны и везде были свободные места, но женщина настаивала, что он должен уступить ей именно это:
-Верните, пожалуйста, мою книгу.
-Встань и выйди отсюда, хам. Я ребёнок войны, проработавший тридцать лет, и ты смеешь мне грубить.
После этих слов она швырнула его книгу куда-то на грязный пол. На секунду образ бабушки воспитателя вселился в эту женщину. Коля отчетливо видел ремень в ее руках. Она начинает замахиваться, и он падает с сиденья. Паника одолела его целиком и полностью, он пополз по грязному полу до своей книжки. Подобрав эту грязную и мокрую частичку себя, он выбежал на следующей остановке. Праздник солнца и тут сыграл свою роль. Коля постарался быстро забыть этот инцидент: предстоящая встреча с Богиней сглаживала все бугры и лечила все раны. Грязный, униженный и оскорбленный, тихим шагом он пошёл в храм.

18:50.
Трое мужчин из абсолютно разных ниш стояли у входа в храм и недоверчиво переглядывались. Они были наслышаны, что каждый зашедший терял статус свой из внешнего мира и становился братом каждому ближнему. Храм выглядел как обычная православная церковь, только без изображений Христа и крестов. Все здание было окрашено в желтый цвет и только двери были голубыми, что означало образ посредника между человеком и солнцем – неба. Ровно в семь часов облака разверзлись и из них вышла невысокая женщина с рыжими волосами. Ряса и параман были рассеяны аккуратно вышитыми картинами солнца. Не поднимая глаз на мужчин, она показала рукой куда им нужно пройти и проследовала за ними. В комнате без света, стояли еще две идентичные прислужницы богини, вроде так их называли. Сейчас мужчинам нужно снять с себя весь мрак, позабыть всю злобу и принять новых, рядом стоящих, братьев. Без подозрений и стеснения каждый снимал свою одежду: Коля – замызганный пиджак и старые штаны, Борис – накрахмаленную рубашку и джинсы, Дима – костюм из последней коллекции Луивитон. На них не осталось даже трусов, как и сомнений в грядущей ванной любви Богини. Две женщины у ворот забрали их одеяния и удалились, а та, что была сзади, достала три маленьких таблетки желтоватого оттенка. Коля хотел поинтересоваться, что это, но смелости прервать необходимый этап не было. Каждый проглотил по таблетки и вход в главный зал был открыт. Роскошный большой зал в стиле христианских церквей, но без традиционных для них символов.
— С минуту на минуту она должна спуститься к нам.
Сказал Борис и все в ответ слегка кивнули.

Прибытие.
Контрастность проходимых сквозь окна лучей стала увеличиваться. Свет постепенно начал проникать во все уголки зала и накрывать тела мужчин. Температура стала повышаться и обогревать кожу, а чувство настигающей любви – душу. Вот она – в мгновенье око появилась в самом центре. Ее пламенно рыжие волосы извивались без ветра, а легкое и просвечиваемое одеяние не скрывало красоты тела.
— Действительно Богиня.
Прошмыгнуло в голове у Димы.
Легкими шагами она подошла к ним и одарила каждого поцелуем. После ее губ все тело покрывалось мурашками, а от прикосновений появлялась эрекция.
-Приступим же к танцу, дети мои!
После этих слов она села на колени перед Борисом и окружила себя оставшимися мужчинами. Пышущий желанием член Димы она взяла в рот, а остальные два в руки. Сначала каждый с особым внимание прикасался к телу матери и Богини света, но с каждой минутой звериное, ожесточенное желание брало верх. Агрессивные повадки Димы только усиливались и отражались в каждом толчке. Он насильно повернул ее к себе задом, схватил за руки и начал ебать со всех сил. Борис же стал использовать ее рот как писсуар и вводил член по самое горло. Коля начал пинать ее ногами, пока остальные трахали, и водить членом по тем местам, на которых образовались синяки. Это продолжалось больше получаса, каждый менялся местом с другим и кончил по три раза. Пылающие карие глаза богини закатились, она потеряла сознание еще после удара Коли по голове. Они продолжали надругаться над этим телом до тех пор, пока она не перестала дышать.

Правда.
Они втроем сидели и смеялись, как вдруг действие таблеток закончилось и перед ними встала картина лежащий на полу мертвой женщины. Русые волосы, обычные кружевные черные трусики и лужа крови от выбитых зубов. Никакой Богини не существовало. Это была простая шлюха, которой нужны были деньги, чтоб прокормить себя и ребенка. Праздник солнца был неплохим маркетинговым ходом, для развивающегося публичного дома, открывшегося на месте старой церкви. Те самые лучики, выдаваемые при входе, были так же частью процесса. Посетители, до окончания воздействия, должны себе представлять реальное божество, которое заполняло пустоту и развеивало холод, преследовавшего каждого. По завершению танца и выхода из храма опьянение проходило. В этот раз все пошло не по плану и партия лучиков отличалась от прежних более выраженной агрессией со стороны принявших.
Весь праздник и храм были лишь обманом, в которой с большой надеждой верили эти трое. Каждый думал, что найдет здесь ту самую любовь, которую не находил вне храма.
Эти мужчины были слепыми с самыми зрячими глазами, эти мужчины были самыми глупыми с самыми чистыми головами. Они никогда не замечали любви и навязывали себе идею извечного невезения и зла, якобы окружающего их всю жизнь. Каждый мог обрести свое счастье и любовь, если бы хоть раз раскрыл свои очи и увидел правду. У каждого был тот, кто их любит, но их никогда не замечали. Идея о Богине, как младенческая вера в деда мороза – единственное чудо на планете, за которым они гнались. Но за этим чудом всегда стояли люди, которые творили эти вещи и совершали эти поступки. Даже при встрече с той самой надеждой, на которую они столько всего возлагали, все и каждый надругались. Чудо и божество было убито при всей любви, которую они навыдумывали. В этом и есть весь человек: он готов трахнуть даже Бога.