Подвиг

Мне надоело, ох, как же надоело смотреть на мои тёмные, потрескавшиеся, кривые и косые балки над окнами веранды. Было время, когда я хотела их покрасить, даже со знакомым гастарбайтером Шахназаром пыталась договориться, но он задрал такую цену, что у меня отпала всякая охота. Конечно, работа сложная: надо балки простругать, чтобы выровнять поверхность. Но это не доски, лежащие на верстаке или ещё на чём-то. Это – конструкция над окнами типа перемычек, изрядно деформированная во всех направлениях. Там нужен и рубанок, и болгарка, и стамеска, и шкурка, но вертикальной поверхности всё равно не получить. А надо ещё и прошпаклевать!!! Ой! Возни и денег уйдёт много, а результата приличного всё равно не получится.

И я перестала об этом думать. За это время я пристроила душ. Уютненький такой получился! Сердце радуется. Стены слегка утеплила. Пол – тоже. Хорошо бы и потолок утеплить. А тут сосед городской выбросил пластиковые панели. Обрезки. Я подобрала, привезла на дачу. Соседка выбросила пенопластовые плиты. Аж, три штуки. Зачем лишнее покупают? А мне как раз три и нужно. Прилажу их, прибью к балкам панели, и получится отличный утеплённый потолок. Панели с золотыми полосочками. Весёленький будет потолок.

Но тут опять глаза стали натыкаться на грязные, растрескавшиеся балки над окнами. Из головы не выходят. Надо бы их пластиком обшить. Да сын не соглашается привезти пластиковые панели. Длина их 2, 7метра. Они длинные, машина короткая, без багажника. Предложила в магазине порезать их пополам, тоже не хочет. А у меня ну, совсем нет мочи смотреть поверх окон. Фу! Какая гадость! И тут меня осенило: а обошью — ка я эти балки существующими обрезками. Мне же их всё равно на мелкие кусочки резать. Долго думала, как сделать, чтобы их прилично закрепить. Год прошёл, а мыслей хороших не появилось.

Но, Бог сжалился, и я, как Менделеев со своей таблицей, неожиданно нашла решение. Вот только, как сын отнесётся к золотым полосочкам? Он не любит ничего блестящего. «А! Ничего! – решила я. – Выдержу его критику». И я решительно приступила к работе. Я упустила из виду, что немного постарела за эти годы. Уже половина девятого десятка прошла. Ноги в коленках не разгибаются. На крылечко, даже в одну ступеньку не могу подняться, если нет перил. Но…. Охота пуще неволи. Не известно, на что надеясь, я приступила к подготовке.

Подвинула стол к стене. Столик лёгкий, но тащить его по ковру оказалось сложно. Так. Рядом поставила двухступенчатую лесенку. Стол далеко от окна. Их разделяет диван. Так-так. Принесла из сарайчика куски толстой фанеры. Две большие жестяные банки заполнила доверху: одну — солью, другую — сахаром. Ничего! Достаточно тяжёлыми получились. Установила их на небольшом расстоянии друг от друга и от стенки. Сверху – фанерные дощечки. Самая нижняя – самая маленькая. Потом – больше, ещё больше и верхняя дощечка – самая длинная, другим концом легла на подоконник. Мостик такой получился. Отлично.

Я решила отдохнуть. Села на диванчик. Чувствую, что что-то мне заслонило свет. Открываю глаза. Это пришла моя подружка дачная, Наташа.
— Я прямо с машины, не переодеваясь, бегу к ней, а она спит. Спит сидя, да крепко так. Не разбудить, — говорит, смеясь, Наташа.
— Ой! Привет, моя радость! Выписали из больницы? Ну, что? Установили диагноз? Как ты себя чувствуешь?
— Нет, не установили. Отпустили на выходные. Противно лежать: ничем не лечат. Прозябаешь. Ты-то как? Что это ты нагромоздила? Чисто – баррикада! Опять на подвиги потянуло? Угомонись! Неужели, ты полезешь? Чего удумала? Облагородить балки над окнами? Рехнулась? Я на 22 года моложе и не рискнула бы взбираться на твоё сооружение. Свалишься, по косточкам придётся из-под груды фанерок вытаскивать. Мы вечером уезжаем. На кого надеешься? Нет-нет. Брось ты эту затею, брось. Дай мне слово. Мне нужно бежать. Я приехала, чтобы розы укрыть и ещё кое-какие дела: к зиме надо подготовиться. Вот этим и займись. Господи! Что за человек! Сладу с ней нет. Вспомни, как мы тебя поднимали, когда ты с лестницы свалилась. Так, я хоть и тороплюсь, но придётся задержаться. Давай помогу всю эту баррикаду разобрать. Сиди, молчи.

Как «молчи»? Нет уж, я надумала, значит сделаю. Но спорить с Наташей бесполезно, и я пошла на хитрость.
— Наташа, ты лучше расскажи о себе. Я даю тебе слово, что всё разберу. Сама, потихоньку, не торопясь. Хорошо?
Наташа рассказала про безрезультатное прозябание в больнице. Про своих внуков. У старшего внука, ожидается дитё. Мы поудивлялись на теперешнюю молодёжь. Почему брак не регистрируют? Дети все незаконнорожденные. Мамы все – одиночки. Оказывается, одиночкам положено пособие. Вот, приспособленцы! Говорят: « с паршивой овцы хоть шерсти клок!» Ха! Наш народ на выдумки горазд!
На прощанье Наташа строго сказала мне:
— Помни о своём возрасте и забудь, наконец, о подвигах!
Я пообещала. В голове почему-то застряло слово «подвиг». «Подвиг, подвиг», — стучит в висках. «В жизни всегда есть место подвигам». Какое родное, какое знакомое изречение! Кто это сказал? Кто автор? Никак не припомню. Что за чёрт! Давно ли? Всего каких-то семьдесят лет тому назад, я писала сочинение на эту тему. Благодатная тема! А чьи слова не помню, хоть убей. Чёртов склероз! Кто же, кто это написал? Николай Островский? Фадеев? Не мог Фадеев так написать. Не вписывается у меня в текст Молодой гвардии. Может, Б. Полевой в своей книге «Золото»? Там девушка со стариком тащили золото музея, чтобы спрятать от приближающихся к Ленинграду, немцев? Голодные, босые брели они по лесу. Но не продали ни одной побрякушки музейной. Разве не подвиг? Но что-то мне говорило, что в этих книгах, равно, как и в других про настоящих наших людей, это не расценивалось, как подвиг. Слово это не было упомянуто.

Так чьё, чьё это изречение?
Я ничего не могла делать, даже чаю попить, так меня зацепило. Забавно! Тут меня осенило! Никак не привыкну к новой жизни, жизни с техникой. Забываю! Яндекс! Яндекс на все вопросы даст ответ! Как же я забыла? Быстро к ноутбуку. Вот и «Яндекс» открылся. «В жизни всегда есть место подвигам» Автор. Найти.»
«М. Горький!» Ничего себе! В голову не пришло. М. Горький. Интересно! Это, в каком же произведении? Снова к Яндексу. «Из какого произведения М. Горького изречение: «В жизни всегда…» — «Старуха Изергиль!» Как «Старуха…»?! Мозги закипают. «Там же сказки. Лари – сын орла, совсем не орлёнок. Он – самодур самовлюблённый. Значит: «Данко?» Но, Данко, жертвуя своим сердцем ради людей, не думал, что совершает подвиг. А в третьем рассказе старуха вспоминает свою молодость, своих возлюбленных. Но не помню, чтобы среди них был герой, совершивший ради неё, ради своей возлюбленной, подвиг. Никто ради неё подвигов не совершал. Это уж точно. Придётся перечитать!

Я быстро просмотрела текст, но не нашла ничего про героя-любовника, совершившего подвиг. Зато меня насмешило высказывание старухи Изергиль про поляков, про их язык.
«Я не знала их змеиного языка. Всё шипят. Что….шипят? Это Бог им дал такой змеиный язык за то, что они лживы». А мне нравился их язык, действительно забавным кажется для нас. Помню, как Марыся – наша гостья из Польши учила меня польскому языку. Легко! Во многих словах, ну, совсем русских, надо просто заменить букву «Р» на «Ш». Например: приехали – пшиехали; пришла – пшишла; очень – вшистко; подшебный – потребный; шибко – быстро. Забыла уж всё, чему научила Марыся. Давно это было.
Да! Так, кто там у Изергиль подвиги совершает? А! Нашла, нашла. Был у неё, оказывается, и поляк, лицо которого всё было в шрамах от турецкой сабли. Он в Греции против турок воевал. И надо ему это было? Оказывается: надо. И, только потому, что он очень любил подвиги! Просто любил подвиги. И тут старуха Изергиль произносит эти слова, слова, известные всему миру. Хорошие слова, мне нравятся.

«Когда человек любит подвиги, он всегда умеет их сделать и найдёт, где это можно….В жизни всегда есть место подвигам. И те, которые не находят их для себя, — те просто лентяи или трусы, или не понимают жизни, потому что, кабы люди понимали жизнь, каждый захотел бы оставить свою тень в ней. И тогда жизнь не пожирала бы людей бесследно…»
ЗдОрово, правда? Действительно, человек должен так прожить жизнь, чтобы хоть что-то от него осталось в памяти людей! А ведь человеку постоянно приходится совершать подвиги. Обыденные, но сложные. Самый сложный подвиг, с моей точки зрения,- это преодоление самого себя, своей неуверенности, своего страха, своей нерешительности. А главный подвиг – это преодоление своей лени. Честное слово! Я этот подвиг совершаю каждый день с большим трудом. Только это подвиги для себя самой. Ну, ладно! Видимо, Наташа не успевает заскочить ко мне, чтобы проститься. Займусь, ка я своим подвигом! Да!
Наташа, видимо и имела в виду мой «подвиг», который не нужно совершать с риском для жи…, для здоровья. Просто, моя блажь! А я, всё же, попытаюсь. Надо решиться!
Я подошла к двухступенчатой лесенке. Как же влезть? Не за что зацепиться, чтобы держаться. Так! Я легла на верхнюю ступеньку, подтянулась. Урра! –заползла на первую ступеньку. Ухватившись за стол, я вползла на вторую. Чудесненько! Поползла на четвереньках по столу. Вот моё сооружение! Близко! Протянула руку, обняла верхнюю фанерную дощечку, подтянулась, оперлась и….встала на ножки!!! Отлично! Я осмелела. Так, ноги больше не дрожат. Ухватилась за полочку, подёргала. Висит прочно. Главное, чтобы не соскочила с шурупа. Все мои запасы круп, хлопьев, макарон и прочего высыплются на ковёр. Только вот и я могу грохнуться вниз. Проверила ещё раз: как будто крепко держится.

Ухватившись за полочку, осторожно, осторожно поставила ноги на дощечку. Теперь, слегка опираясь о стенку, стала передвигать ноги, как канатоходцы: тихонечко плавно скользя, подвинула левую ногу вперёд. Подтянула правую. Левая, правая. Дощечка не прогибается. Чудесно! Снова – левая, правая. Опа! Вот я и у окна! На подоконнике приготовлена пластиковая полоска. Положила её на верхний брус переплёта. Пришурупила. Теперь надо всунуть в щели подготовленные куски поролона. Помучилась, но всунула. Так, теперь надо прибить первый кусок от пластиковой панели. Осторожно взяла с подоконника, приложила. «Ну, так и знала: глазомер подвёл». Вообще-то всё правильно. Немного лишнего можно подпилить, а нарастить — невозможно. Так что, я — молодец! Только нужно вернуться на стол за лобзиком. Держусь за стену. Теперь: правая нога поползла вперёд, в смысле – назад. Левая. Правая, левая. Вот и полочка. Ухватилась и… вот я на столе. Очень аккуратно, слегка дотрагиваясь лобзиком до панельки, я состругала несколько миллиметров. Теперь – наверх к окну. Намного быстрее, но с превеликой осторожностью достигла я окна. Угадала. Удачно подпилила. Точно на место встало. Закрепить! Как?! Я же пошла справа налево, а надо бы наоборот. Но с той стороны мне не суметь, так как нет стенки, не на что опереться. Ладно! Левой смогу вогнать саморез. Раз надо, значит – сделаю. Опершись об оконный переплёт правой рукой и, держа в пальцах саморез, я левой стала пытаться его вогнать. Но… не тут-то было. Саморез выскользнул и упал вниз. Ничего, у меня в губах ещё два. Всё предусмотрено – я ж давно сама всё делаю. Научилась. Беру второй. Никак не пробью пластик. И ведь тонюсенький, а силы в левой руке не хватает. И опять роняю саморез. Остался один. Удобнее взяла в пальцы, приноровилась, прижала, пристроила шуруповёрт, налегла на него всем телом. Уф! Пошёл, пошёл саморезик в дерево. Один кусочек на месте. А их вон сколько! Взяла второй. Приложила. Отметила точнее, сколько отпиливать. Отпиливать – то не ровно, так как брус задран. Это ещё во время строительства домик деформировался.

Отметила с одного конца, со второго. Отметила место для самореза и поползла назад. Теперь дрелью делала дырочки, так что саморезы входили достаточно легко. Итак, потихоньку, почти все пластиковые кусочки приладила. А вот последний не смогла. Слишком далеко от стенки. Что делать? Надо бы придумать опору, чтобы держаться. Главное – как к окну добраться?
Я посмотрела на проделанную работу. Как же я так идеально все кусочки подогнала?! Хоть бы кто-нибудь приехал, посмотрел, и… похвалил. Я ведь старенькая. А стар, что млад. Так хочется, чтобы кто-нибудь похвалил… Так! А что, если я лестницу принесу. Я прикинула, прикинула. Нет! Не встанет. Как жаль: мысль-то неплохая. Пойду, попью чайку, может ещё какая идея в голову придёт? Идея, не идея, а выход есть!!! Ура!!! Мой сосед приехал! Вот «…повезло мне, повезло мне, повезло…». Я скорее к забору. Прильнула к сетке. Сергей ведь глухой. Сейчас уйдёт от машины, залезет на свой второй этаж, и я его не докричусь. Я стала клюшкой бить о сетку, о стойку, махать руками. Надо привлечь его внимание. Урра! Увидел! Подошёл к забору.

— Ларриса, прривет! Как дела?
— Серёженька, Сережа, тебя мне Бог послал. Ты мне нужен!
У него немного скисло лицо.
— Я на несколько часов приехал.
— Я знаю, я так и поняла, но мне надо, чтобы ты пришурупил один саморез. Один!
— Один?
— Да! Я все смогла, а один не могу, не достаю.
— Сейчас приду.
Я «помчалась» к себе. Отрезала нужный кусочек. Отмерила высоту с одной стороны (раньше замеряла). Ну, всё. Ему только замерить ширину, чтобы влез в оставшуюся щель, отметить высоту с другого края, отпилить лишнее, вставить и прикрепить одним саморезом.
Жду, жду, а его всё нет и нет. Я не выдержала, пошла к нему обходным путём через лазейку, что оставили специально для общения. Сергей себе в своей времянке сидит, смотрит телевизор. Ха! Работяжка! А жене, небось, скажет: устал, пол настилал.
— Серёжа! Я жду, жду. Ничего себе, какой у тебя «сейчас».
— Идём, идём! – расхохотался он, обнял за плечи, чтобы я была устойчивее. И мы побрели по колдобинам его огорода. Как только вошли на веранду, Сергей деловито так говорит.

— Ну, наконец-то привела это безобразие в порядок. Я всё думал, как она терпит? Смотреть на эти грязные, кривые доски? Теперь другое дело. Чистенько светло, весело. Так, что прибить?
— Да вон, видишь, я один кусочек не смогла: мне не дотянуться.
— Так, это ты для этого нагородила? Зачем? Встала бы на диван и всё.
— Это тебе «Всё». При твоём двухметровом росте. А я полутораметровая. Усекаешь?
— Поставила бы ящик какой-нибудь на диван.
— И сверзилась бы с него. Он же на мягком то, как бы стоял? Ты мне зубы не заговаривай. Вот кусочек, который надо приладить. И всё. Вот лобзик, вот шуруповёрт, вот шуруп. Давай, работай.
Сергей взял в руки кусочек панельки, повертел и, не успела я ахнуть, как он отрезал часть. Причём справа.
— Ты, что сделал? Ты что натворил? Зачем отрезал?
Я готова была разрыдаться. Сергей смотрел на меня широко открытыми глазёнками. На лице появилось детское выражение, недоумение.
— Но, лишнее надо обрезать?
— Надо, но только не с той стороны. – сказала я упавшим голосом. У меня нет лишнего куска, чтобы заменить. А как ты теперь будешь стыковать? Ты же край обрезал. И теперь высоты не хватит. Уклон то в другую сторону.

Сергей стоял в полном недоумении. Он понимал, что сделал не то, но не мог понять почему. Ведь он делал всё правильно, как ему казалось. Потихоньку до него стало доходить, что он испортил кусок. Что делать? Сергей, человек неунывающий.
— Есть ещё какие-нибудь обрезки?
— Немного! Но они же маленькие.
— Ничего, чего-нибудь придумаем.
И он начал думать, примерять, отрезать, переворачивать, отмерять. Залезет на диван, приложит. Слезет, залезет. Несколько раз спрашивал:
— А можно, чтобы две золотые полосочки были рядом.
— Нет, — отрезала я. А сама подумала: «может и ничего. Нет, будут лезть в глаза: ритм нарушен. Ну, а, если уж ничего не получится, то придётся смириться».

А бедный Сергей добросовестно пытался найти решение, чтобы хоть как-то загладить свою вину. Наконец, он, смущённо улыбаясь, спросил, а, если я соберу из трёх кусочков, но видно ничего не будет. Обещаю. Можно? Я не вижу другого выхода. Я не подумал, что ты справа начнёшь. Обычно, все начинают слева.
— Да, я над другим окном так и сделаю, но тут мне не за что было держаться.
— Да я понял, понял, но поздно. Говорят же: семь раз отмерь, раз – отрежь. А я вот… Ну, так как? Из трёх кусочков можно?
— А не развалятся? Сможешь закрепить?
Сергей промолчал и засопел. Ну, чисто ребёнок. Огромный ребёнок.
— Ну, вот всё, сказал он, слезая с дивана, явно довольный собой.
— А прикрепить шурупом? Ты же не закрепил ничего?
— Нет, шуруп буден виден. Не волнуйся, я так подогнал, что ничего не выскочит. Мёртво держутся.
— Ну, смотри, Серёжа! Вывалются, раскрошатся, когда домик начнёт по весне играть.
— Нет, не переживай. Хочешь, пойдём, пивка попьем. Обмыть надо твою красоту.
— А как же ты поедешь сегодня домой?
— А я не поеду. Я же ничего не сделал. Завтра и поеду. Ну, пошли?
— Давай лучше поужинаем вместе. У меня кое-что вкусненькое приготовлено: ты такого не ел. Чайку попьём. А пивко оставь: на сон грядущий выпьешь.

Так мы и сделали. Как хорошо ужинать в компании, да ещё с хорошим человеком. А то я одна ем безо всякого аппетита. В компании всё кажется вкуснее.
В эту ночь я не могла уснуть: то и дело выходила на веранду, любовалась своей работой. На другое утро, встав чуть свет, наспех позавтракала и полезла на стол, который мы с Сергеем накануне поставили на место. Ну, тут работа двигалась быстрее. Но только к вечеру я установила все кусочки, подготовленные ранее. Всё-таки – кропотливое дело – подгонка. Осталось облагородить угол. Тут — та же проблема: мостик. Нужен мостик – сделаю. Главное – есть за что держаться. Боже! Какие щели?! Как туда поролон затолкать? Долго возилась – получилось. Главное – сразу перестало дуть! Возилась ещё часа четыре! Господи, Боже мой! Какая получилась красота! Веранда совершенно преобразилась! Стала светлая, уютная, даже праздничная!
Я принесла конвектор, электрочайник. Всё подключила! Через несколько минут стало тепло, а ведь на улице всего +4 градуса! Вот, что значит: в щели не дует! Я практически переселилась на веранду. Хоть бы Наташа приехала! Хоть ненадолго! Будет ругать или хвалить? Думаю: и того и другого будет в избытке.
Я ещё довольно долго не уезжала в город. Ждала, когда внук сможет меня отвезти на «зимнюю квартиру». Прошла неделя, вот уж снова приближаются выходные. Конвектор на веранде работает круглосуточно, сплю в домике под электроодеялом. На улице холодно и мокро: дожди, дожди. Я занялась установкой полочек в шкафчике. Я всегда найду, чем заняться. Копошусь. Вдруг кто-то меня сзади обнимает.

— Ба! Наташа! Вот так сюрприз! Я думала, ты больше не приедешь!
— Привет, дорогая! Я и сама так думала. Но у нас тут небольшой праздник – Гриша первое место в соревнованиях занял, решили здесь отметить. Приехала сестра с мужем забрать меня к себе в Калининград до весны. Я же теперь живу одна в новой квартире, всё тебя вспоминаю. Тяжело мне с непривычки. А, как ты думаешь, можно к одиночеству привыкнуть? Ты вот не можешь! Постой, постой! Так ты всё же сделала обшивку?! Ну, герой! Орден надо бы вручить!
— Я согласна на медаль! – засмеялась я.
— Ну что ты, что ты! За такой подвиг ты достойна самой высшей награды! (Пауза) Э! Лариса! Ты не обижайся, что я ругаюсь. Я ж, любя! А вообще, я тобой восторгаюсь и всем родственникам, а у меня их бесчисленное множество хвастаюсь, что у меня есть старенькая подружка, которая очень любит подвиги и всегда их делает. Как умудряется, только ей самой известно.

— Да, ладно тебе! Какие подвиги! Давай лучше чаю попьём! Надо же обмыть мою работу!
— Ой! Забыла, зачем пришла, как увидела результаты твоего подвига. Я ж за тобой пришла. Точно, надо эту красоту обмыть чем-нибудь покрепче. Там Татьяны уже стол, наверно, накрыли! Пошли! Прощальный обед: до весны ведь расстаёмся!
«Какая я счастливая! – думала я. – Это великое счастье – иметь таких друзей!»