Он (Глава 2)

Ему опять становилось больно.Грусть и тоска накатывали на него, вползали в него, пропитывая каждую секунду его существования.Он уже знал эти чувства, опять злость зажевывала его маленькую душу.Злость душила его, она щемила его грудь, а потом она раздирала его на кусочки, медленно, отрывая все новый и новый кусочек от его кровоточащей души.Он ощущал ее физически, ему казалась что она шевелится в нем.Ему хотелось вырвать ее из себя, удалить, выбросить.Все бесило- этот бункер, эти темные комнаты.Он выходил наружу, но и там его все злило.Охранники прятались в своем домике.Глеб ходил по острову, буцая камни.Подолгу стоял на возвышенности и смотрел в морскую пустоту, глубоко вдыхал свежий воздух, а за ним, как тень, в далике наблюдал Георг.
-Хочешь поехать развлечься?- спросил он, когда Глеб спустился с холма.
Глеб молчал.
-Мне позвонить в клуб?-Глеб только сильнее сжал губы и смотрел молча на Георга.
-Хорошо, я позвоню, а сейчас иди выпей снотворное и ложись спать.
Глеб так и сделал.Так ему было легче.Таблетка помогала ему успокоится, избавиться от навязчивых образов, избавиться от мыслей, которые раздирали его мозг.Он стал засыпать.Перед глазами всплыла женская грудь, потом показалось все обнаженное тело, оно показалось ему таким знакомым, оно ему напомнило чье то тело, которое он видел когда то давно, в детстве.Потом над женщиной появилось тело мужчины, огромное и оно стало с ней совокупляться, с силой вставляя ей между ног себя.Мужчина упирался на огромные руки, почти накрывая собой женщину.Ее почти становиться не видно, только слышно отрывистые крики.Глебу показалось, что это от боли.
На следующий вечер Глеб, с охранниками поехал в клуб.Ему нравился этот момент.Ему нравилось как в супермаркете выбирать свое развлечение, свой товар.Он сидел там долго, молча.Смотрел на всех этих глупых, размалеванных подстилок.Его забавляло, как они бежали к нему на перегонки, как притворно улыбались, как хотели показаться умными, что то значущими, сексуальными, дорогими.Он смотрел как они жадно цеплялись пальцами за бокалы с шампанским, как жадно его проглатывали, умоляюще прося еще.Как визгливо называли свою цену, боясь прогадать, намеренно завышали ее, думая что стоят много, хотя на самом деле не стоили ни чего.Глеба забавляло, как с гордостью и осознанием своей эксклюзивности, они садились к нему в машину, ехали к нему домой на Молочную 21.Наверное, их надо было жалеть, но вся его жалость умерла давным давно.
В клубе было весело, горел яркий свет.Глеб любил что бы было светло.Менеджер всегда готовил для него диван с пуфами, чтобы было удобно рассматривать девушек.Клуб во время его присутствия других гостей не принимал.Глеб более чем щедро оплачивал свой непродолжительный визит, и менеджер клуба всегда исполнял все его пожелания и предпочтения, никогда не задавая не нужных вопросов.Для Глеба этот клуб был единственным местом куда он выбирался, очень редко, так редко, что его уже начинали забывать.
Сегодня было все так, как Глеб и ожидал.Много женщин, которые сидели, как статуи, на барных стульях.Они все были так ярко разукрашены, что казались, с начала, все на одно лицо.Почти все одинаково одеты в короткие платья, с торчащими из них грудьми и ягодицами.Все на высоких каблуках, с длинными волосами, отличавшихся лишь цветом.Они все бежали к его дивану, дрались за него, как голодные собаки за кусок хлеба.Глебу это было так противно, он с презрением в душе, рассматривал их.Ему было смешно, что они называют свои имена, как будто их имена, могли что то значить для Глеба.Это же вещи, просто потасканные вещи в красивых обертках.Глеб всегда выбирал самую гнусную из них, самую вульгарную, пошлую, самую наглую и продажную.У которой на лице написана ее цена, всегда и всюду.Которая будет готова на все ради его денег, которая будет жить и дышать ради них.Он смотрел как они тянутся за бокалами с шампанским.Он знал как у них в головах звенят калькуляторы, высчитывая суммы, которые они на нем могут заработать.Курящих он не любил, это напоминало ему о чем то мужском.Глеб попросил менеджера убрать женщин с сигаретами, как только они собирались закурить.Осталось меньше десяти девушек. «Ну ничего, за то будет удобнее выбирать».Теперь будет легче прочитать их этикетки и ценники, как на товаре в магазине.Две сели по бокам.Справа была по вульгарнее, по наглее, с надменным взглядом.Такой типаж был его любимым.Она ему понравилась.Вторая молчала и терлась об него своей грудью.Глеб посмотрел на нее.Она изо всех сил старалась показаться сексуальной и дорогой, закатывала глаза, улыбалась как идиотка.Он увидел, где то глубоко в ее мозге какое то отчаяние, как изо всех сил она пытается сейчас ему понравиться, как молча молит взять ее.Для Глеба та, что слева была слишком скромной, отсутствие силикона на ее лице, делало ее слишком порядочной, не подходящей.Было видно, что она уже была слишком уставшей.Как она не пыталась растягивать губы в улыбке у нее не получалось казаться веселой. «Может облегчить ее жизнь? Врят ли она будет сожалеть о ней»-Глебу показалось, что она даже будет ему благодарна.
Конечно Глебу хотелось взять их всех, но это было не возможно.Та что справа много и громко говорила, вцепившись в его ногу, все время привлекая его внимание к себе.Глеб стал возбуждаться, он представил эту крикливую женщину у себя дома и побоялся, что не успеет насладиться ею.Он побоялся, что не успеет даже доехать с ней до своего дома, что его возбуждение будет через чур сильным, и он не сможет сдержаться, а ему хотелось растянуть это удовольствие по-дольше, наслаждаться им.Глеб попросил убрать крикливую шлюху от себя.
Глеб всегда немного терялся в выборе.Ему хотелось найти то, что будет его возбуждать и в то же время то, что будет сдерживать его возбуждение.Молчаливая девка, слева, заговорила.Она так отчаянно пыталась его привлечь, что Глеб решил даже ей ответить.Ее манера разговора была отличная от глупых, невежественных фраз остальных подстилок.Но в глазах у нее светилась жажда денег, та же, что и в глазах других продажных женщин.Потом она сказала фразу о принце.Эта наивная фраза из детской сказки, напомнила ему что то мучительно знакомое, то что он уже слышал в своем детстве.
Его мать, когда то, так говорила.Разложив на кровати кучу дешевой, затертой косметики, она наносила яркий макияж и говорила, что делает «человеческое лицо» что бы привлечь принца, понравиться ему и выйти за него замуж.Мать, как и многие женщины, мечтала не просто выйти замуж, а выйти за богатого, что бы было все, и больше не нужно было ни о чем в жизни думать, переживать.Она мечтала просто сидеть дома, ничего не делать, поддерживать свою красоту, ждать мужа с роботы, осчастливливать его своим присутствием и своей благосклонностью, делать его мир счастливым и самой жить в счастливом мире.И она дождалась своего принца, и воплотила все свои мечты и желания в жизнь.- «И эта стареющая красавица из борделя обязательно достигнет своей цели.Только какую плату она готова за это заплатить? Да, она подходит».Глеб сделал свой выбор.
У нее, как и у всех в клубе, было вымышленное красивое имя- Диана.Она так же с гордостью шла к его машине, величаво неся голову, как будто не купленная шлюха, а коронованная царица.Он видел как она бежала со своим чемоданчиком к его машине с неподдельной радостью, как путник на последний поезд своей жизни.В машине она сразу же принялась зарабатывать свои деньги, взяла его за руку. Глебу было это не приятно, это его разозлило, и он зло на нее посмотрел и освободил руку.
На катере Глеб тайком разглядывал Диану со спины.Ему нравилось разглядывать этих женщин, их восхищение островом, их предвкушение несметной роскоши и богатств, и их удивление когда они вместо шикарной виллы входили в холл его бункера.Они всегда начинали отпускать едкие шутки и пренебрежительные замечание о его новогодней декорации.И Глеб начинал злиться, достигая состояния гнева, потому что это был его дом, его елка и его память о последнем счастливом Новом Годе в его жизни.О том годе, когда они были счастливы с мамой, когда Глеб был счастлив с мамой, когда маленький Глеб ждал маму целый день, потом бежал ей на встречу, обнимал.Именно в тот Новый Год мама была особенно радостная и особенно тепло обнимала своего сына, потому что она встретила принца, и он сделал ей предложение.
Эта девка на секунду задержалась в холле, но ничего не сказала, ничего даже не спросила, не сделала замечание.Глеб уже начал возбуждаться, предвкушая свое удовольствие, но она просто прошла в темный коридор.Глеб со злостью схватил ее за локоть и с силой втолкнул в спальню.Он видел как она напряглась, ему понравился страх в ее глазах.Глеб подошел к ней, смотрел как она нервно улыбается.Глеб уже глубоко задышал, ожидая, что она скажет что то злое, пошлое, гадкое.Но она опять промолчала, было что то в ее глазах такое раненое. Глеб решил не спешить, эта игра вызывала в нем приятное волнение, вожделение.У него еще много времени, он решил подождать до завтра.Он просто позвал ее на поздний ужин.
Они все любили корчить из себя интелегенток, истинных леди, научившись манерам у богатых клиентов.Глеб с презрением смотрел на их бессмысленный фарс.Его злило как эти размалеванные шлюшки кривили свои ротики, когда видели что он ест руками.Он вспоминал как в детстве, мать учила его культурно есть за столом, как заставляла его резать мясо ножом, держать вилку в левой руке, и как ему было не удобно, и маленький он не понимал, почему ему нельзя просто кусать мясо от целого куска.И мама говорила ему, что он должен быть культурным мальчиком и тогда он обязательно понравиться своему новому папе.Потом мама вышла замуж.И больше не заставляла его быть культурным, она больше не занималась его воспитанием.Теперь в семье был глава.Он определял поведение всех ее членов, и воспитанием пасынка тоже занимался он.И новоявленный глава семейства очень любил заниматься воспитанием.
Глеб ждал, как его гостья отреагирует на его, намеренно небрежный способ поглощения пищи и как она поведет себя за столом.Ее реакция ему понравилась, она не подала виду и сразу перестала выпендриваться.Глебу всегда хотелось спросить «зачем казаться лучше, чем ты есть?», но он уже знал ответ, ответ ему сказала еще мать в детстве «Чтобы продать себя подороже».
Вопрос о доме повеселил его, «попугать», она так мило улыбнулась, считая свою шутку остроумной, наверно.Глеб смотрел на нее, пытаясь представить испуг в ее глазах, настоящий испуг, страх, а потом ужас, который рано или поздно появлялся в глазах всех женщин.Но она это сказала без издевки, без сарказма, как то просто, приняв его дом таким как он есть.И хоть сейчас она выглядела как размалеванная секс-кукла, что то в ней было отличное от них всех.Глеб долго рассматривал гостью.
После чая Глеб почувствовал себя уставшим, ему уже захотелось пойти лечь спать.Но вдруг шлюха встала и подплыла к нему, села ему на колени, стала трогать его руками, воткнув свое декольте ему в лицо.Гнев Глеба импульсивно выбрызгнул наружу.Он с такой силой толкнул ее, чтобы она упала на пол.Он хотел что бы она лежала на полу, он хотел бить ее ногами, так сильно бить, что бы она кричала от боли, от каждого удара, закрываясь руками, что бы звала на помощь, так же сильно, как он когда то звал, очень звал, звал свою мать, но она так ни разу и не пришла.
Лицо Глеба перекосилось от злобы, он часто задышал, выкатив глаза, но шлюха не упала.Она устояла на ногах и молча уставилась на него, только вскрикнув.Глеб задрожал от возбуждения, но почему то больше не прикоснулся к ней, не нарушил дистанцию.Может потому что она сохранила молчание, не розразившись ругательством, как другие шлюхи.Или может быть потому что в ее глазах промелькнул страх побитой собаки, вперемешку с обреченностью.Глеб знал это выражение глаз, такой страх долго жил в его глазах тоже.Глеб выговорился, стараясь говорить как можно грубее, оскорбить ее, унизить, раздавить! Он даже заметил в ее глазах что то похожее на слезы.Злорадно подумал «Плач, плач, теперь ты будешь знать, что такое принц, и что за это платить».Глеб хотел видеть слезы, много слез, что бы они заливали их лица, стекали черными струями, прям до их торчащих грудей. Он хотел слышать их вой, их надрывные всхлипы, такие какие были у него тогда в его детстве, в подвале их нового дома, где отчим избивал его и издевался над ним.
Ночью Глеб не мог уснуть.Георг, как всегда, сидел рядом с ним на кровати и гладил его по голове, успокаивая.Дикие образы опять душили Глеба.Он брал руку Георга, как тогда в детстве, когда Георг тайком залазил к нему в подвал, где он лежал избитый.Теплая рука Георга была для Глеба единственным человеческим атрибутом жизни.Жизни где больше не было ни тепла матери, ни радостных улыбок, ни безмятежных прогулок по улице.Где больше не было будущего, где был только этот полуподвал с узким окошком под потолком и страшное, мучительное ожидание вечера, времени когда отчим возвращался с работы.Глеб мял руку Георга, прикладывал ее к губам и засыпал.
Утром Глеб был грустный.Очередная шлюха не приносила ему удовлетворение.Он даже пожалел, что выбрал именно эту, не соответствующую своему привычному типажу, «подстилку».Нужно было не отходить от своих привычек, другая бы уже удовлетворила его.Просто нужно было брать безразличную, безпринципную, жадную шлюху, такую, какой была его мать.Он бы получил удовлетворение.На долго ли? «Сколько я чувствую то удовлетворение, и чувствую ли я его, вообще.А может это не удовлетворение? А что тогда?». Глеб долго стоял перед зеркалом в ванной комнате, рассматривая свое худое тело, ему казалось что он видел на нем синяки.
Когда Диана пришла к завтраку, Глеб еще явственней убедился, что эта женщина не та, кто ему нужна.Без бордельного платья, в джинсах и футболке, почти без макияжа, она совсем утратила то, ради чего он их всех брал.На ней больше не было продажности.Она была ему больше не интересна.Она была абсолютно обычная.Такая, каких он никогда не видел и не знал.Она заговорила обычно, как ни в чем не бывало, как будто они давно знакомы и даже больше, они друзья, они живут вместе.Да, она не блистала интеллектом, задавала глупые вопросы о доме, а потом она сказала ему «спасибо».Глеб никогда не слышал таких простых слов от этих женщин.Она не требовала денег, не высчитывала часы проведенные с ним, не выставляла ему счет.Она была ему благодарна.Благодарна за то, что он не стал заставлять заниматься с ним сексом.Он видел по ее глазам сколько раз ее заставляли.Он представил себе как она вздрагивает от приближения очередного партнера, точно так, как он сам когда то вздрагивал, когда открывалась дверь в подвал.
После завтрака они вышли наружу.Это, такое не обычное утро, что то задело в Глебе.Ее слова о жизни на острове, их смысл и интонация, смутили его.Ему стало приятно от того, что она так, с теплом высказалась о его доме.Он даже представил себе, как она и правда живет здесь, с ним.Любит его, таким как он есть, без лишних вопросов, которые она, к счастью, не задавала.Ему на секунду стало хорошо, но дальше его воображение не смогло продвинуться.Наличие в этом доме женщины, могло что то нарушить в привычном укладе жизни Глеба.Или, может быть, исправить? Как бы это могло быть? Его убежище, которое защищало его, никак не сочеталось с женщиной.Его жизнь тоже с ней не сочеталась.Или это возможно, он ведь никогда не пробовал.Диана отвлекла его от мыслей, что то спросив, Глеб не ответил.Ему вдруг опять стало тоскливо, поодаль он увидел Георга.Георг издалека наблюдал за ними. «Что здесь делает эта женщина, зачем она здесь? Какие пустые вопросы она задает.Как все это пусто».Глеб опять начинал раздражаться.
Дул сильный ветер, было пасмурно, с редкими проблесками солнечных лучей сквозь грязные облака.Глеб обожал такую погоду.Волны мерно бились о подножие острова.Глеб еще долго стоял с Георгом на холме, после того как его гостья ушла.Постепенно Глебу стало легче, минорное настроение развеялось и к обеду он был уже в хорошем расположении духа.
За обедом она, все таки, спросила о деньгах.Глеб ждал этого момента.Он обожал этот момент, когда они произносили то, во сколько они оценивали свои маленькие жизни.Ему были так смешны все их желания и озабоченности деньгами.Он бы мог купить все их глупые жизни, вместе взятые.Он всегда, с особым наслаждением, смотрел как они, дрожащими руками, выхватывали денежные пачки из сейфа, стараясь схватить побольше, как пачки не помещались и выпадали из их маленьких рук.Он знал, что с каждой пачкой его ненависть к продажным женщинам вырастала до необъятных размеров.Они становились для него самыми ничтожными существами на земле.В эти моменты он видел мать, как она своими наманикюренными пальчиками вытягивала хрустящие купюры из рук отчима, как она заискивающе и преданно смотрела ему в глаза, как была ему бесконечно благодарна и готова на все ради этих простых кусочков бумаги, даже пожертвовать своим сыном.
Его теперешняя гостья ничего не взяла Она отстранилась от сейфа.Глеб смотрел на нее с презрением «Что, ты хочешь показаться передо мной скромной овечкой, чистенькой, как будто ты не такая как все? Нет ты такая же подстилка, дешевая шлюха готовая на все.»Ему захотелось схватить ее за волосы и разбить ее лицо о тяжелую дверь сейфа, но вместо этого он взял из сейфа пачку денег, вытащил одну купюру и протянул ей, что бы унизить, показать ее истинную цену.Что бы увидеть в ее глазах то, что он всегда искал в проститутках, что возбуждало его, что давало ему карт-бланш.Но ничего не увидел в ее глазах.В них не было алчности и гнева, а была какая то обреченная пустота, тоска вперемешку с болью, то, что он видел в своих глазах каждый день.Глеб окончательно понял, что взял не ту женщину.Вся его злость и ненависть больше не доходили до края и не выплескивались наружу.А скрутились маленькими зверьками и забились в угол.Он почувствовал жалость.
Диана выбежала из комнаты, а Глеб еще долго сидел в своем кабинете.Теперь опустошенность смешалась с жалостью, с тоской, с болью, заняв место ненависти и гнева.Ему стало тесно в этом бункере, он спрашивал себя «зачем я здесь живу?»Ему захотелось пожалеть кого то, как жалеют уличную собаку или кошку.Глеб вспомнил как в детстве он жаждал жалости, как он искал ее хоть от кого нибудь.Он ходил в школу после избиений, все его тело было усеяно синяками, и ему так хотелось, что бы кто то обратил на него внимание, кто то спросил у него хоть что нибудь.Он смотрел широко открытыми глазами на каждого взрослого, но никто не замечал тихого, грустного мальчика, никто не обращал на него внимания, он был никому не нужен. Только Георг провожал его из школы домой, стоял возле их дома на Молочной 21 и с сочувствием смотрел Глебу вслед, когда тот исчезал за парадной дверью их богатого дома.
Не считая, Глеб взял стопку денежных пачек и отнес в спальню Дианы.Ее не было в комнате и ее чемодана тоже.Глеб даже встрепенулся, но потом вспомнил, что катера на острове нет.Со спокойным сердцем Глеб вышел наружу.Солнце уже катилось к закату, выпуская свои последнии лучи, ветер по прежнему сильно дул.Даже с расстояния было видно как Диана сгорбилась от холода.Глеб вернулся в бункер и взял в спальне плед.Первый раз в жизни, что то теплое забилось в его груди, маленький зародыш заботы, жалости зашевелился в нем.Пару секунд он стоял у нее за спиной.Он еще попытался пробудить свою злость «может толкнуть ее, а потом скинуть в воду?».Вся сжавшись, она стояла перед ним.Не плакала, просто стояла, смотря вперед, держа за ручку свой дешевый чемодан. «Она такая беззащитная».Глеб представил, как он был бы счастлив, тогда, в своем детстве, если бы его кто то пожалел, кто то согрел его.Он накрыл ее плечи пледом.И сам отнес ее чемодан назад в бункер.
До ужина Глеб сидел на кухне и смотрел как Георг готовит еду.
-Она уже здесь очень долго- сказал Георг, как бы разговаривая с куском мяса на доске.
-Да, немного дольше…-неопределенно протянул Глеб.
-Ее можно просто увезти от сюда, если она тебе не подходит.
Глеб молча смотрел на стену.
-Можно убрать ее прямо сейчас- Георг настаивал, уставившись на Глеба.
Глеб вспыхнул.
— Можно я сам разберусь, может быть хватит меня опекать…-он запнулся на этом слове.Его глаза стыдливо забегали.
Глеб вспомнил как он лежал в подвале на полу, и как отчим, с удовольствием бил его ногами. Бил не со всей силы, что бы не убить, но больно.Отчим присаживался на корточки и заставлял Глеба убирать руки от лица и смотреть на него.Если Глеб боялся, отчим бил его по голове, если Глеб плакал отчим с силой бил его ладонью по лицу, с наслаждением вслушиваясь в звук пощечин.Со временем Глеб научился ни плакать, а молча сносить побои.Но отчим придумывал все новые и новые издевательства для пасынка.Он придумывал все новые требования – не закрываться руками, не закрывать глаза, смотреть в глаза отчиму.Чем больше маленький Глеб выполнял требования, тем жожче и диче они становились.Садистский аппетит отчима, за несколько лет, вырос от просто подзатыльников, до настоящих пыток.
В тот день, уже 12 летний Глеб, как всегда сносил дикие развлечения отчима.Отчим заставил Глеба раздеться.Отчим любил начинать все медленно, сначала просто щипая и дергая тело ребенка, потом он отдавал приказания Глебу, изображать дрессированное животное, выполнять унизительные команды, при этом отчим с удовольствием пинал свою «дрессированною зверюшку».Потом отчим озверел и начал швырять пасынка из стороны в сторону.Слабо развитый Глеб с силой бился о стены подвала.Потом отчим прижал его к стене всем своим телом, как бы пытаясь раздавить, вдавил в стену.Глебу было больно, было тяжело дышать, он захрипел.Отчим схватил его гениталии и вонзив ногти в них, стал разрывать их.Глеб дико закричал.А потом все закончилось.Отчим лежал на полу, вокруг его головы растекалась кровь.Над отчимом стоял, крупный не по годам, 15 летний Георг, с тяжелым молотком в руке.Потом Георг бросил молоток, подошел к Глебу и обнял его.С тех пор они больше не расставались. Георг опекал Глеба, защищал его, понимал его без слов, стал его тенью, он стал одним целым с ним.
Сменив тон, Глеб со смирением сказал.
— Я сегодня все решу, сам – и вышел из кухни.
Темная, тяжелая туча заволакивала мысли Глеба.Ему казалось, что он заблудился. Он сидел в столовой и первый раз ему показалось, что здесь слишком темно. «Почему здесь так темно, почему я все время живу в темноте? Это же все так похоже на подвал.Зачем я живу в подвале? Я здесь прячусь? Но мне здесь плохо! Что я здесь делаю?»
Поцелуй Дианы развеял его тучу.Ему стало приятно и легко.Он мучительно пытался вспомнить, когда его кто то целовал в последний раз по человечески.И не мог вспомнить.Где то далеко, в завалах его памяти кто то целовал, может его мать? Или ему это только снилось.Или это были его сакравенные желания.Да, он желал.Желал тепла, желал этот поцелуй, того чего никогда не испытывал.Глеб заулыбался.Ему вдруг, стало так все ясно, он увидел свет, ему захотелось все изменить, он увидел свое будущее, и оно было хорошим, нежным…
Потом, уже в спальне, он чувствовал ее тепло, ее мягкие груди, в своих ладонях, ее запах.Она хотела что то сделать для него, отблагодарить за деньги.Глеб даже хотел разозлится, не желая от нее слышать такие слова.Но его ярость больше не пылала в нем.Он увидел ее слезинку.Ему стало очень жаль эту маленькую потасканную девочку.Впервые в жизни он увидел женщину похожую на него.Впервые, в своей взрослой жизни, он почувствовал что то похожее на слезы в своих глазах.Ему захотелось защитить ее.Она была такой как и он.Ему никогда не было так хорошо, первый раз в жизни он был счастлив.
Что то огромное и светлое забрезжило в его мозгу.Его озарило, что ему не нужно больше жить в бункере.Он построит новый дом- над бункером.С большими окнами во всю стену, возле которых они будут сидеть, пить чай, наслаждаться жизнью.Они потеряли первую половину жизни, но у них есть еще вторая половина.Это больше не будет Молочная 21.Мы дадим ему другое имя.И от теплого «мы» ему стало приятно.Глебу захотелось прямо сейчас начертить проект, и уже завтра начать строить.
— Все будет хорошо.Иди спать.- он шептал ей, почти прикасаясь к ее уху, вдыхая ее запах.
Он хотел еще что тот сказать, но не смог подобрать слов.Глебу показалось, что Диана и так все поняла.У них правда, все будет хорошо.Она ушла, а он с вдохновением бросился к письменному столу, и начал чертить.