Удар 118 лет

Моё утро, как обычно начиналось спокойно, и я встала на работу с большой неохотой. Меня по пути на ровной аллее с гравированной выкладкой пихнула какая-то скотски одетая выскочка, на что я ей злобно крикнула вслед: «Пизда!» — это означает ей пожелание самой тяжёлой женской смерти, какая только возможна в этом городе, где на каждом шагу от скуки обычно орудуют киллеры, что не прекращалось и сегодня. Мне 21 год и у меня есть муж и ребёнок. Я в этом городе была приезжей и никого особо не знала. Зелёные деревья, как обычно веяли кровью умерших на фоне грозного городского воздуха в этой серости старых зданий, которые мне здесь совсем не нравились. Даже эти ухоженные зелёные газоны не поднимали настроение, а всюду рекламы ядов и услуг колдунов и оккультистов. Может быть я вообще не должна была быть здесь? Может быть, всё что меня окружает вообще иллюзия? Я лишь блондинка, красящая волосы в этот цвет в зелёном платье, что мечтает о понимании к себе своего супруга, да и всё. На встречу мне на этой же дороге шла какая-то знакомая мне бабушка, которую я при том всё же плохо знала, но её помнила. Она была в старом белорусском бирюзовом старческом платье и типичных старушечьих туфлях с кубышкой, смотря на меня уже заведомо с большим соболезнованием.
— Здравствуйте, сударыня, — обратилась она ко мне.
— Здравствуйте, уважаемая, — ответила я ей, — чем могу вам помочь в нашей ограниченной обыденности?
Только она пыталась о чём-то предупредить, как всё случилось слишком быстро и мгновенно.
Выбежал из-за угла очень быстро старик с бородой достаточно длинной и зарезал её у меня на глазах, где я начала закрывать своё лицо с криком и убегать, но он развернул меня на скорости и облив мне кислотой лицо ушёл. Для меня это было критическим концом жизни, так как моё красивое личико – это всё, что у меня было по факту не забираемое и они вообще изуродовали его. Я позвонила и сообщила по телефону об этом родственникам, на что они мне только крикнули: «У тебя ещё с головой проблемы! Покончи с собой! Ради наших жизней». Я не понимала, что происходит и меня трясло. Кожа от кислоты на лбу и щеках растворилась, а линзы на очках разъело, и я их сняла. У меня всё болело до агонии от этой кислоты, и я шла, словно живая мёртвой, делая последние шаги с одной лишь болью по всей плоти от этих щёк. Шаги проходящих мимо меня людей стучали по асфальту, но как не просила любую помощь, все не знали, чем мне теперь и помочь, отшивая. Я позвонила мужу и объяснила ситуацию, на что он мне сказал, что вызовет врачей. Я сразу поняла каких он собирается вызвать мне врачей и вообще не пошла домой. Я хотела заплакать, но щёки были облиты этой кислотой, и я чувствовала себя просто заживо уничтожаемой при ко мне подступающей вечным проклятьем скорой моей смерти навсегда. Я ощущала, как на меня давя морально ждут мою смерть от облитого на меня кислотного яда и по этом веществу явно пустили излучения, которые его усиливают при химическом резонировании магнитным методом. Мне очень хотелось умереть, но рядом ещё не было того киллера меня прикончить, хотя где-то недалеко ощущался его азарт. Вдруг он встал передо мной на дороге:
— Это была моя пятая жертва за эту неделю, — сказал он, — почему ты ещё есть?
Я выбираю смерть отработке сексом своей жизни, так как сексом смерть меня не устраивает. Меня заворожило богатство его даже кармического опыта передо мной, но я не разделяла веру в то, что у меня это обязательно хуже. Я сказала ему до его меня удара:
— На бордель убиваешь?
Он, не сказав больше ни слова, кинулся в мою сторону с ножом, рассчитывая на мой страх, но я уже от облитого кислотой лица умерла. Они просто хотели искалечить меня ещё сильнее. Я тоже кинулась к нему без страха, и он на моё удивление начал отбегать от меня. Я с криком побежала за ним, и он резко развернулся и проткнул мне горло. Посмертно обличённая мне хитрость и настоящее вообще к нам отношение мужчины. Я это запомнила с его стороны, последний раз за ним наблюдая неведомо, как и чем, так как я уже была мертва. Он смотрел на моё тело, и я просто взяла и встала. Он смотрел на меня широкими глазами, а что-то моей рукой разорвало ему горло без оружия голыми пальцами. Он просто кричал, пока я откусывала голыми зубами его кожу и мясо, желая съесть ещё просто от злобы. «Раз я такое же рожаю, мне можно съесть при таком его действии ко мне» — подумала я и выхватила у него из дрожащей руки нож, отрезая мясо от туловища и ела. Неистовая злоба проницала меня. Я наелась и пошла домой, искать этого ублюдка. Ключи у меня были как обычно с собой, и я добралась быстро. Я открыла дверь и с ним сидели ещё шестеро солидных мужчин. Они вскричали, но я на огромной скорости не своим рассудком просто перерезала им горло и протыкала виски головного мозга как животным, и они ничего мне и сделать не смогли от моей просто скорости и ранения. Я молчала с раненным голом и разъеденным кислотой лицом, хотя мне хотелось в этот миг лишь плакать. Лежали мёртвые тела с глазами в шоке: мой муж и шестеро возглавивших проект моей продажи в Мокко.
— Даруй мне суицид, глаголю я тебе! Я тоже плачу! Нет как жизни больше здесь пути мне! – кричала я тому, что может это сделать мне.
Все мои родственники умерли в такой же час примерно, где сообщения мне не было, а лишь летали они скверной. И мука эта началась: шесть трупов, мужа труп, и я одна осталась. Удар 118 лет я исполнила вообще одна, а наряду с таким ударом моя инерция была теперь полна.
У киллера пять жертвы по слову было за неделю, а по факту оказалось при таком увечье в одиночку семерых так отметелю. Я села плакать и звонить туда: «Тюрьма! Тюрьма! Возьмите навсегда туда!» Мне отказали сразу… Я покончила с собой, проткнув своё больное сердце и во счастье разрешения мне так уснув.