То самое чувство

За стенкой кто-то очаровательно надрывает голосовые связки на второго такого же странного полуношника. Они переругиваются, чтобы после выйти на кухню фарфорово улыбаясь. Правильно, так как учили родители: не выносить сор из избы. Но таким людям и дела нет до того, что пыль и грязь в доме уже к стенам клеится, так её невообразимо много. Всё так, как и должно быть. Только я не должна сидеть на этой разобранной кухне с охладевшем чаем и украденой у прохожего сигаретой. Это «Прима». Сегодня я выхватила их. Человек, у которого я их вытянула как-то испуганно оглядывал улицы. На нем, худощавом молодом человеке, странно смотрелся стариковкий плащ и начищенные ботинки. Правда, я не отказалась бы от такого прикида в промёрзлой кухне нашей замызганной комуналки.
Лампочка предупреждающие замигала, предвещая смертельную стерильность скорой темноты.
Я поднялась со скрипнувщего гулко стула. На контрасте с яркими вскриками за стеной это ещё приятная трель.
Ужасающе осуждающе пророкотал звонок. Ровно три продолжительных звонка, секунда тишины от перебитых соседей и новый взрыв пререканий. Три. Я на негнущихся ногах ковыляю к входной двери. У него нет ключей. Я могу не открыть, оставить его там, за двумя слоями прочного, хоть и обветвевшего дерева. Но я, как послушная собаченка, отодвигаю цепь на первой двери. Вдох. Ещё есть возможность передумать. Не открывать деревушку между нами. Но руки тянутся вперёд. Повород щеколды с оглушительным ударом забивает последний гвоздь в крышку гроба моего дня. Соседей уже не так слышно, они ушли на второй план, так далеко, будто их нет вовсе.
Главное дышать ровно. Так говорили мне с самого детства, когда я хотела заплакать от обиды, боли или страха. Дышать.
Петли противно перебираются между собой так, что хочется от этого звука зажать уши руками. На пороге стоит он…
— Чего ты всегда так боишься, неужели этих своих,- мужчина защёлкал своими массивными пальцами похабно улыбаясь.- насильников! Дак не бойся, никому ты не нужна. Ну, кроме меня, конечно.
Он пьяной расхохотался на всю небольшую кабинку коридора. Оглушительно отвратительно.
Мне не страшно,  мне не страшно. Мне не страшно, черт побери! Это мой муж, я могу спросить его о чем посчитаю нужным!
— Да, конечно, — лучше  быть сговорчивее, — я хотела спросить…
Я замялась на середине так давно выученной и отрепетированной фразы, когда мясистая рука переместилась мне на домашние шорты.
ШОРТЫ.
— Всё,  что хочешь, сладкая, — приторно. И так пьяно.
— Я хочу устроится на работу, у меня ведь есть образование, меня возьмут мыть полы в кафе или стоять за кассой! — Я так разнервнечалась, что вызвала всё единым потоком. Я почувствовала как эти слова пахнут, навозной кучей, так они пахнут для Него.
— Тебе что, секса со мной не хватает, а? — его лицо перетекло из пьяно-расслабленного в разъяренный оскал гиены. — На работу ей хочется. К другим! Шлюха! Я воспитал тебя, выходил, а ты, как только появились проблемы линяешь? Так не пойдёт! Я вытрахаю из тебя душу и запру здесь!
Он снова кричит. Как и всегда, как и те притихшие полуношники в  соседней комнате. Они подсушивают и потешаются над моей глупостью, над моей дурацкой мечтой.