Солнце на щите (1 часть)

Вечная борьба против тьмы,
или всего один шаг к возрождению Света…

1. НА РАЗНЫХ БЕРЕГАХ

Брави́р и Стая́н встретились на переправе. Они были родными братьями, жили в одном большом городе, но видели друг друга очень редко, порой не встречаясь по нескольку лет. С той поры, как пришел Легион и установил свои порядки, они оба ушли в партизаны. Днем, как и все, просто выполняли работу. А вечером объявляли Легиону войну. Каждый по-своему.
Бравир, высокий и плечистый, горячий и суровый, предпочитал прямую атаку. Собрав небольшую команду таких же горячих, он мастерил оружие из разных подручных материалов, и под покровом темноты сбивал дроны дозора. И везде, где было возможно, он выводит из строя камеры слежения, контрольные сканеры и разные другие средства электронной диктатуры. Он играл в опасную игру. Двое его друзей погибли в уличной перестрелке. Несколько парней были схвачены и отправлены за решетку. Их было совсем мало, но они готовы были идти до последнего.
Стаян, младший брат Бравира, был не настолько крепок и горяч. Но упрямства и решимости ему тоже было не занимать. Он был одержим идеей поднять народ на всеобщий безмолвный протест. Собрав небольшую команду единомышленников, он везде, где только мог, вел агитацию, распространял листовки, призывал к бойкоту и неповиновению. Желающих ему помогать было немного: все боялись наказаний и штрафов.
Каждый брат относится скептически и неодобрительно к методам борьбы другого. И теперь, стоя на переправе, они, после долгих лет разлуки, начали свой разговор с язвительных насмешек. И лишь после вспомнили, что же их сюда привело.
А причиной их встречи было короткое электронное сообщение, подписанное их дедом: «Приезжайте срочно: плохи дела». Братья давно уже забыли о существовании старика: они и друг друга редко вспоминали. А с родной сестрой Ланой разве что случайно несколько раз пересекались. Хотя и она жила в том же городе.
Деду должно было быть уже под сотню, и братья очень удивились, что он еще жив. Но это неожиданное сообщение наводило их на мысль, что старик при смерти, и его последняя воля — увидеть своих внуков. Поэтому им пришлось бросить все свои дела и отправиться в далекую, забытую глушь, где ждал их родной человек.
К пристани подошел паром, сколоченный из старых бревен, и невысокий суетливый мужичок с взъерошенными волосами, поплевав на ладони, потянул толстый стальной трос.

2. КРЕПКАЯ ОПОРА

Приближаясь к дому деда, браться увидели высокого, плечистого мужчину с длинными светлыми волосами, который, похоже, чинил его забор. Он держал свежеобструганный столб и мощными ударами вбивал его в землю массивным молотом. Мужчина стоял к ним спиной, и лица его братья не видели.
— Похоже, дед совсем плох, — грустно сказал Стаян. — Прежде он никому и думать не позволял что-то за него делать.
— Жив ли вообще… — неуверенно произнес Бравир.
Они подошли к незнакомцу. Выждав удобный момент, Стаян осторожно спросил:
— Простите, а нам бы хозяина дома увидеть…
Мужчина не спеша бросил на землю молот, вытер рукавом лоб и обернулся к братьям.
— … Дед?! — почти в один голос выпалили изумленные братья.
— А мы думали… — только и мог добавить Бравир.
— Что, схоронили уже? Не на того напали! — басом ответил старик, поправляя бороду. Знакомое с детства лицо было таким же суровым и добрым одновременно.
Братья сами не ожидали, что будут так рады снова увидеть деда. Молча, по-мужски, они поведали ему об этом короткими, но очень крепкими объятиями.
— А… что бабушка? — с некоторым опасением спросил Стаян, вдруг вспомнив о полученном на днях тревожном сообщении.
— Нет бабушки… — тихо сказал дед. — … К матушке она своей отправилась. Помочь кое в чем обещала. К осени только вернется.
Стаян облегченно вздохнул. Он вдруг вспомнил бабушкин голос, добрые сказки, что она рассказывала перед сном, ее нежные, ласковые руки, уют и покой, которым она наполняла свой маленький мир.
— Что же случилось, дед? — все де решил спросить Бравир.
— Идем в дом. Там поговорим. — старик отряхнул руки, поднял с земли молот и направился к калитке.… Да, его осанке и крепкой походке можно было только позавидовать…

3. ПРОГУЛКА ПО ВРЕМЕНИ

Они сидели за столом, пили ароматный чай и вспоминали детство. В эти беспечные годы произошло много всего, что хотелось вспомнить. Несколько лет подряд внуки приезжали сюда на летние каникулы. Наверное, это были самые лучшие моменты их жизни. Самые радостные, богатые интересными событиями и невероятными открытиями. Но детство прошло, и город полностью поглотил каждого из них. Поглотил, разобщил и стер из памяти яркие краски и ароматы. А с ними как-то вдруг ушли в небытие все мечты, фантазии, надежды и вера в лучшее завтра. Наверное, поэтому оно так и не наступило…
Чай давно закончился. А воспоминания только начинались. Обошли весь дом, прогулялись по саду, даже в сарай заглянули. По тропинке лесной прошлись: тропинку тоже вспомнили — не раз по ней в детстве бегали. На лугу побывали, к речке спустились. По ней когда-то кораблики пускали… А сейчас просто сидели на берегу, слушали волны, смотрели, как летят облака. И вспоминали о чем-то вечном…
Так бы, наверное, еще сидели, но от долгой прогулки на свежем ветру братья изрядно проголодались, и было принято решение возвращаться и готовить ужин. Нужно было нарубить дров, затопить печку и заварить какую-нибудь хорошую кашу.
Вернулись домой быстро и еще быстрее управились с делами. Пока в печке томилась каша, старик уселся за стол и начал колоть орехи. Стаян заглянул в комнату. Не найдя другого дела, он решил составить ему компанию.
— Слушай, дед, — прервал он молчание, аккуратно собирая в горстку скорлупу, — я все спросить хотел: это ведь ты нам такие имена дал?
… Мы с голубкой моей несколько имен назвали, а дочка глянула на вас и выбрала, что сердце подсказало.
— Так это что, она с самого начала знала, какими мы станем?
— Какими станете, знать не могла, но знала, куда потянетесь. В глазах всё с рождения написано.
Стаян задумался. Предки по одним глазам узнавали о человеке. И только одним взглядом, в полной тишине, могли рассказать всё и обо всем. А мы, нынешние, тратим тысячи слов, надрываем горло, а сами друг друга не слышим. И не понимаем… И куда уж там до чужих, если даже с родным братом как будто на разных языках говорим…

4. ПРОБЛЕМА СВЯЗИ

Бравир, словно чувствуя, что о нем вспомнили, почти тут же появился в дверях:
— Там рукомойник пустой. Чем можно воды набрать?
— У колодца кадушку найдешь, — неспешно ответил дед. — А где колодец — сам знаешь.
Бравир кивнул и быстро вышел наружу. Стаян встал и подошел к окну. Солнце уже клонилось к закату. Легкий ветерок медленно колыхал деревья. Здесь кругом царили спокойствие и тишина. Никто никуда не спешил. Никто никому не мешал. Это был совсем другой мир, так непохожий на ставшую уже привычной суматоху большого города.
Стаян вдруг вспомнил о внезапно оставленных делах. Он достал из кармана телефон. Связи не было.
— Слушай, где у вас тут сигнал принимает? — обернулся он к деду. — Позвонить надо, а у меня телефон вообще не ловит!
Дед непонимающе нахмурил брови:
— Не знаю, о чем ты.
— Как не знаешь? — удивился Стаян. — Ты же нам сообщение на днях отправлял!
— Отправлял.
— Ну значит, телефон у тебя был, и связь была?
— Я вашими штуками не пользуюсь, — сухо ответил старик, неспешно вытирая стол.
— Как же тогда сообщение отправил?
Дед встал и медленно прошелся по комнате:
— Если скажу — не поймешь.
— А ты попробуй: я ведь не глупый, — немного обиделся Стаян.
Старик с легкой грустью поглядел на внука:
— Ты не глуп. Только мысли ваши тяжелы и к земле придавлены. А сознание в рамки тугие загнано. Оттого вам многого уже не объяснить.
Стаян мало, что понял из слов деда, Но внезапно накатило странное чувство, как будто он только что узнал о какой-то большой потере. Чувство очень смутное и непонятное, но потеря ощущалась более, чем реально…

5. ЧТО ЗА БЕДА?

Мысли прервал неожиданный грохот в сенях. Это Бравир, заходя в дом, что-то задел мимоходом. Заглянув в комнату и увидев в руке Стаяна телефон, он сразу же вспомнил о том самом послании, из-за которого они оба оказались здесь.
— Дед, а ты ведь так и не сказал, что случилось, — он сбросил у входа тяжелые армейские ботинки и подошел ближе. — Вроде, все нормально, а ты написал, что дела плохи…
Старик внимательно посмотрел на внука:
— Плохи дела, родной, очень плохи.… Только не у меня. У вас.
— У нас?! — воскликнул пораженный Бравир. — А ты откуда вообще знаешь, как у нас дела? Ты же в городе даже не был ни разу! А мы с тобой двадцать с лишним лет не виделись!
— Можно ведать не видя и видеть не ведая, — тихо ответил дед. — А сердцем всегда я вас слышал. Мы же крови одной и рода единого. Вот и призвал я вас, чтоб из омута вытащить и на тропу ровную поставить.
— Что за бред?! — вспылил Бравир, — Мы бросаем все дела, мчимся черт знает куда, чтобы кто-то, не знающий ни грамма о нашем мире, учил нас, как решать наши проблемы?!
— А ты сам знаешь, как их решать? — спокойно спросил дед.
— Уж наверное знаю!
— Видимо, поэтому проблем все больше, а жизнь все тяжелей?
— Да потому что силы неравные!
— Горстка легионеров против целого народа? Это и есть неравные силы?
— Да что народ! Из них только единицы готовы бороться за свою жизнь! — вступил в разговор Стаян. — А остальные… Одни Легиону служат усердно, своих же неволить и грабить помогая. А другим просто на все наплевать, даже на себя.
— То есть, выходит так, — решил подытожить дед, — вы всё знаете и всё понимаете, но за вами никто не идет. Вы одиноки, беспомощны и бесполезны. Но совет старика, прожившего век, вы не примете ни в какую.
— Ну и в чем твой совет? — не очень доверчиво спросил Бравир.
— Пойдем, присядем. Там и обсудим.

6. ОПАСНАЯ ВОДА

Дед убрал со стола и жестом пригласил братьев. Из соседней комнаты он принес две кружки и поставил прямо перед ними.
— В той, что с узорами, вода чистая, родниковая, — пояснил дед. — А в этой, с полоской, яд.
— Он лечебный, что ли? — поинтересовался Стаян, подозрительно поглядывая на кружку.
— Нет.
— Зачем тогда на стол ставишь? Давай уберем.
— Пусть стоит.
— Но для чего?
— Завтра узнаешь. — строго ответил старик и сел напротив.
Братья покосились на кружку, но больше ничего не сказали. Дед поправил бороду и негромко начал свой разговор:
— Так почему же все у вас такие вялые и безвольные?
— Такой вот народ, что тут поделаешь! — вздохнул Стаян. — Огромная армия тех, кого уже невозможно ни перевоспитать, ни разбудить, ни поднять на защиту даже собственного дома.
— Значит, говорите, народ плох? — прищурился дед. — А может быть, просто «спасители» сильно обмельчали? Глухи и слепы, и сами пути не ведая, таких же ведут. Бредут на ощупь впотьмах, и проклинают столбы, о которые лбом ударяются. Падают сослепу в ямы и канавы, увлекая других за собой. А после кричат, что ямы эти коварны и жестоки, и что нарочно встают на пути, чтобы ноги и руки людям калечить.
Бравир хотел было возразить, но строгий взгляд старика заставил его промолчать. По крайней мере, пока. А дед тем временем продолжал:
— Бездарный учитель детей ругает. А истинный наставник признает, что не сумел донести знания и души спящие разбудить. А значит, и самому еще есть чему поучиться и о чем задуматься. Все вы нынче мастера искать виноватых то сверху, то сбоку, то сзади. А в себе поискать ни смелости, ни ума не хватает.
— Так к чему ты клонишь? — все-таки не выдержал Бравир. — В чем же, по-твоему, мы слепы?

7. ДЕРЕВЯННАЯ МОРКОВЬ

Дед собрался было ответить на вопрос ретивого внука, но тут вдруг в сенях послышался какой-то шорох. Старик осторожно встал и направился на звук: мало ли какой зверь мог забраться в дом. Браться поспешили вслед. Заглянули в сени. На первый взгляд — никого. Но потом, внимательно приглядевшись, они заметили в глубине под лавкой, среди банок и корзин, забившегося в угол зайчонка.
— От мамки сбежал, видно, мир захотел увидеть, — улыбнулся дед, приседая на корточки. — Вот и заплутал, бедолага. А от приключений только страху натерпелся.
— Сейчас я его вытащу, — тут же вызвался Бравир, закатывая рукава.
— Погоди, перепугаешь совсем! — остановил его Стаян.
— А ты что предлагаешь? Переговоры вести? — съязвил Бравир.
— Просто выманить его чем-нибудь, — ответил Стаян, не желая отвечать не сарказм брата. — Только вот… чем?
— А телефон твой при тебе? — спросил из-за спины дед.
— Да, а что?
— А ты посвети огоньком. Может, приманишь так?
Стаян пожал плечами, но все-таки достал телефон из кармана. Зажег экран и протянул зайчонку. Тот с удивлением и любопытством взглянул на странный источник света. Но все же опасливо попятился. И вылезать совсем не собирался.
— Ну что, не клюет? — пошутил дед. — Тогда вот что попробуй. У короба с песком, что на заднем дворе, на днях ребенок соседский играл. Он там игрушки свои оставил. Погляди, может найдешь что пригодное?
Стаян нашел среди прочих игрушек деревянную пирамидку, окрашенную в ярко-красный цвет. Она, по крайней мере, хоть чем-то на морковку похожа. Наверное, можно было попробовать. Зайчонок немного оживился и осторожно потянулся к игрушке. Подполз чуть ближе, понюхал. Потом громко фыркнул и попятился назад. Опять не вышло.
— Ну что же, — вздохнул дед, — обмануть ребенка так и не получилось. Придется настоящую морковь добывать.
Он сходил в огород и принес маленькому гостю сочное угощение. Тут его даже не надо было уговаривать. Забыв все страхи и опасности, зайчонок охотно полакомился свежей молодой морковкой. Потом дед аккуратно взял его на руки и отнес на крыльцо.
— Сейчас голосок подаст, — пояснил он, — его тут же зайчиха услышит и прибежит за ним не медля. Далеко убежать он не мог, а значит нора где-то поблизости.

8. ХОЛОДНЫЕ ОГНИ

Проводив малыша, дед предложил вернуться в дом. Они снова уселись за стол, вспоминая прерванный разговор. Бравир задел ножку стола, и вода в кружках едва не выплеснулась наружу.
— Осторожней! — шикнул на него Стаян. — Яд, все-таки!
Они снова молча покосились на опасную кружку с полосой. Дед внимательно поглядел на братьев, и, чуть подумав, продолжил:
— Так вот, мой старший внук, ты вопрос задавал. Ответов на него несколько. И на один из них ушастый гость уже ответил.
— В смысле… — не понял Бравир. — Что он ответил?
Дед не спеша поправил на столе кружки и, взглянув на внука, сказал:
— Вот ты говоришь, что один воюешь, и никто за тобой не идет. А думать не думал, что нет у тебя тех маяков, за которыми люди потянутся? Кто пойдет в бой ради ярких фонариков и деревянных морковок?
— Ты о чем вообще? — не скрывал раздражения Бравир. — Какая тут связь?
— Связь самая прямая, — спокойно ответил дед. — Мертвыми ценностями вы живете. Ум послушный легко они покоряют. Кружат голову, волю подчиняют. День насущный вы полностью им отдаете. Только вот о будущем думая, каждый невольно у сердца спрашивает, с чем и для чего готов он ступить в это завтра. И то, что все вы рветесь нынче от жизни поиметь, сердце не греет, не радует вовсе. Потому не желает никто бороться за это ваше будущее. Пусто оно, холодно. Все эти лампочки, кнопки — всем хороши, да жизни в них нет. А в мире таком душа живая жить не желает. Оттого и пассивны все, безразличны.
Дед медленно встал и подошел к окну. Братья сидели молча, каждый по-своему переваривая сказанное. Где-то в углу громко тикали большие настенные часы. Легкий порыв ветра, влетевший в форточку, резко всколыхнул занавеску. Повеяло влажной вечерней прохладой. Дед, еще раз взглянув на ярко-оранжевую полосу предзакатного неба, негромко продолжил:
— Многие женщины рожать не хотят. Вроде, дом есть. семья. Голода и нищеты не знают. А детей не желают иметь. В чем же причина?… Да все в том же. Сознавая того или нет, не хочет душа материнская мертвому миру дитя свое отдавать. Так что… либо сегодня очнетесь и к Жизни откроетесь, либо… в завтрашнем мире вас уже нет…

9. ОХОТА — ОПАСНАЯ ШТУКА

Внезапно сменив тон, дед обернулся к внукам:
— Ладно, слова — словами, а дела тоже делать надобно. Давай-ка, Бравир, воды лучше нанеси: самовар ставить будем. А ты, Стаян, погреб наведай: достань огурцов соленых. А я в огород пока: зелени свежей найду.
Все дружно и быстро принялись за работу. И вот уже стол накрыт белой скатертью, на столе пышет жаром большой котелок с кашей, а рядом разложены сочные дары огорода. Дед поставил самовар на тумбочку у стены. И снова вернул на обеденный стол ту самую злосчастную кружку.
Бравир, как всегда, шумно объявился на пороге и, быстро вытерев руки о полотенце на дверном косяке, внимательно оглядел угощения.
— А что мы так и будем одну кашу есть? — с некоторым недовольством сказал он.
— Как же одну? — удивился старик. — Вот тебе лук, редис, огурцы соленые. Орехов накололи.
— Это все хорошо, конечно. А мясо-то где?
— Звериную пищу не едим, — строго взглянув на внука, сухо ответил дед.
Бравир только угрюмо хмыкнул и небрежно подвинул к себе тарелку. Хотел было сесть, но Стаян шепотом напомнил ему, что первыми садятся предки. А дед что-то не спешил к столу. Он стоял у окна, глядя на бегущие облака и склоняющееся на горизонт Солнце. Братья были очень голодны, но высказывать свое нетерпение не решились. Наконец, старик обернулся и тихо сказал:
— Вы охотно насыщаете себя, убивая других. И часто вовсе не от голода, а просто со скуки или ради развлечения. Заявляя такое право, вы, по законам Природы, и к себе его прилагаете. Так что не сетуйте и не ропщи́те, когда кто-то в вашем мире строит себе сладкую жизнь на ваших костях. Такой мир создаете вы сами.
Он снова посмотрел в окно и, будто к чему-то прислушиваясь, добавил:
— Еще посуда нужна. Гости у нас будут.

10. ЛУЧИК НА ПОРОГЕ

Все приготовления закончили, но пришлось подождать еще немного. Наконец, кто-то постучал в дверь.
— Входите, открыто, — мягко пробасил дед.
В комнату с осторожным любопытством заглянул уже знакомый братьям паромщик. Торопливо снимая сапоги, он приветливо и немного комично поклонился:
— Ну здравствуй, свет Про́зор Ве́стович! Доброго здравия тебе!
— Здравствуй и ты, друг добрый Кузьма Архипыч! — плавно ответил поклоном дед. — Благодарствую за дело доброе.
— Что за дело? — переглянулись братья.
Ответа ждать не пришлось: за спиной паромщика появилось сияющее лицо Ланы, их младшей родной сестры. Ничего не говоря, она радостно бросилась в объятия деда. Чуть отпрянув, ласково поглядела деду в глаза и крепко обняла снова.
Потоптавшись у порога, Кузьма Архипыч неловко кашлянул и, как бы оправдываясь, сказал:
— Вот, стало быть, под вечер прибыть сподобилась. А по́ темну как же, не дело! Деви́ца, все же! Так что… вот, доставили в телеге со всем удобством. А как же иначе-то?
Дед предложил Архипычу разделить с ними ужин. Но тот застенчиво отказался, сославшись на позднее время: де́скать, жена дома волнуется. Еще раз поклонившись, он поспешил отправиться домой. Лана обняла братьев и, перемолвившись с ними парой слов, пошла готовиться к ужину.

11. СВЕТ И МУЗЫКА

Наконец, все уселись за стол. Поглядев на кружку с полосой, Стаян шепотом предупредил Лану о ее содержимом.
— Ладно, хорошо. Спасибо, — только и сказала сестра, аккуратно размешивая горячую кашу.
Все очень проголодались, и поэтому разговоры на время отошли в сторону. Да и не принято было у строгого деда болтать за столом. Лишь утолив голод и перейдя к чаю, они завели вечернюю беседу. Братья уже успели кое-что рассказать, и дед попросил Лану поведать что-нибудь о себе.
— Живу вместе с родителями, — немного подумав, начала она. — Прекрасный муж, чудесная дочка.… Насчет профессии… Окончила музыкальное училище. Работаю в филармонии, организую концертные туры. Иногда сама выступаю.
— Люди слушают? — поинтересовался дед.
— Ну,… честно говоря все труднее нести в народ академическую музыку. У нас даже гастроли несколько раз срывались: зал не собирается. Как говорит мой директор: «Нынче толпе нужны только три вещи: туса́, попса и колбаса».
Лана грустно улыбнулась и, подвинув поближе чашку, обхватила ее ладонями. Дед внимательно заглянул в глаза внучке:
— Какую музыку играешь?
— Ну… серьезную…
Поняв по взгляду деда, что он ждет от нее что-то еще, она добавила:
— Красивую…
— Светом сильна твоя музыка?
— Э..., что, прости?
Дед ничего не ответил, только подставил к самовару свою кружку и наполнил ее кипятком.

12. ОБМАНУТАЯ ПТИЧКА

Лана растерянно улыбнулась и, отпив чая, опустила чашку на стол. В миске напротив горсткой ломтиков лежали сушеные груши. Взяв пару штук, она задумчиво положила их на блюдце. Развернув кружку, взглянула на рисунок, показавшийся ей знакомым. На нем был изображен попугай, сидящий на ветке.
— Боже мой! — воскликнула Лана. — я же в детстве из нее пила! Неужели вы до сих пор ее сохранили?!
— А как же. Всё храним. Всю память бережем, — негромко произнес дед.
— А наше что-нибудь осталось? — с надеждой спросил Стаян.
— Помнишь, ты как-то кораблик целое лето мастерил? — чуть подумав, ответил старик. — Он так и ждет тебя на чердаке.
Стаян взволнованно вскочил:
— Пойду-ка погляжу!
Тихо, но привычно строго дед хлопнул ладонью по столу:
— Ужин закончишь — тогда пойдешь.
— Ты как с маленькими, прямо! — возмутился, было, Стаян, — Мы, вообще-то, уже сами взрослых детей воспитываем!
— Так пример показывай детям, коли воспитываешь. А порядок вещей — он для всех един: что для юнца, что для отца.
Лана тихонько хихикнула, и, спеша разрядить обстановку, решила рассказать одну историю из своего детства, о которой напомнила ее кружка:
— Помните, у нас птичка жила пару месяцев? Соседям куда-то срочно уехать пришлось, и они свою попугайку к нам пристроили…
— Да, была такая разбойница, — хмыкнул Бравир, — Спать по утрам не давала!
— Да, веселенькая была подружка! — улыбнулась Лана. — … А я что-то вдруг вспомнила,… как один раз очень нехорошо поступила с ней, обманула… Не со зла, конечно. Но потом мне очень было перед ней стыдно.
Лана взяла в руки чашку, и взглянув на нарисованную птичку, продолжила свою историю:
— Вы, наверное, помните,… днем попугайка обычно летала по комнате, а на ночь залезала в клетку. Мы накрывали ее тканью, и до утра они никого не тревожила. Но в один вечер она никак не хотела идти домой, и я решила попробовать одну хитрость: подошла к клетке и стала разговаривать с ней, как будто птичка уже была внутри. Она этому сильно удивилась, и стала подавать голос, откуда-то со шкафа или с гардины. Вот, мол, я тут: с кем же ты там говоришь? А я не обращала внимания и продолжала болтать с пустой клеткой. Птичка подлетела поближе, и снова попыталась привлечь мое внимание. Я опять ни в какую. Тогда она не выдержала и залезла туда, куда было приковано всё мое внимание. То есть в клетку. И я тут же закрыла дверку. Птичка сразу поняла, что ее обманули. И после этого она целый день со мной не разговаривала и ничего не ела.… Удивительно: такое маленькое создание, а все понимает. И так же грустит, обижается, радуется…

13. СНАЧАЛА БЫЛО СЛОВО

Дед внимательно выслушал внучку и, выдержав небольшую паузу, спросил:
— А что если во благо обернуть такую хитрость?
— Обман во благо? — удивился Стаян. — От тебя ли я это слышу?
— Не обман, — пояснил дед, — Если взять и нарисовать образ достойный там, где его нет? Глядишь — и притянется к образу то, что им обозначено?
— Не пойму, о чем это ты? — нахмурил лоб Стаян.
— Я примеры тебе приведу. А чтоб ты лучше постиг эту мудрость, начну от обратного: как эти образы против людей поворачивают.
Дед встал из-за стола и предложил всем продолжить беседу в горнице: не дело обсуждать проблемы за ужином. И как только все расположились на новом месте и настроились на разговор, он продолжил:
— Если способному ребенку постоянно говорить, что он бездарь и ни на что не годится, то со временем он неминуемо станет таковым. А самый посредственный ребенок, которого всегда убеждали, что он способен на многое, может добиться всего.
— — Или, например,… если самого честного человека постоянно называть вором, когда-то он обязательно им станет. А если вора вы будете каждый день убеждать, что он честный человек, однажды он вдруг почувствует, что больше не может воровать.
— — И все это потому, что яркие и живые образы, ёмко и убедительно изложенные в слове, обретают великую силу воздействия. И именно эти образы во все времена правят миром. А золото, власть и оружие — это всего лишь средства укрепления господства образа, победившего ваше сознание.

14. РАЗУМУ ВОПРЕКИ

Бравир, не привыкший к долгим разговорам и всякого рода философии, явно хотел поскорее закончить нравоучительную лекцию:
— Это все, конечно, интересно, — с легким раздражением сказал он, — но мы лично детей не учим и воров не ловим. Нам-то к чему вся эта мудрость?
Дед поглядел на него сурово и, выдержав короткую паузу, спокойно ответил:
— Да, мудрость ни к чему: главное — саблей махать да глотку драть. Только вот скажи мне, как ничтожной кучке лиходеев удалось целый мир под себя подмять? Они что, каждому из вас нож под горло приставили?… Нет? Так чем они вас сразили?
— Обманом… — неуверенно ответил Бравир.
— То есть, вещали вам образы, те, что им особо угодны. А разум ваш послушно поглощал их, лишая сознание воли. Так?.. А теперь ответь мне: вы сами какие образы шлёте вслед вашим царям и их приспешникам? Что говорите о стражах Легиона, фискалах и мытарях? Чем питаете и что множите в них силой слова и мысли?… Воры, лжецы, тираны, мучители… Дружно и рьяно обличаете все их пороки. А пороки лишь только растут и крепнут! Как же так? Да так, дорогие мои: что заявлено — то и получено! Тысячи мыслей, направленные в одно русло, делают дело свое!
— — … А нет, чтобы подойти к законнику, опричнику или стражнику и заговорить с ним, как говорили бы с достойным человеком. И вы с удивленьем увидите: что-то в нем изменится, дрогнет. Что же станет, если каждый день, да еще каждый из вас помыслит подобное? В силах ли будет тиран устоять?
Стаян только хмыкнул в ответ:
— Не уверен, что кто-то захочет им улыбаться: слишком уж много на них у людей накипело!
— В глаза не готовы смотреть, так издали, с собой наедине рисуйте образы. А как сознанием окрепнете, и пред лицом встать сумеете. И так везде, во всем. Что бы ни было, и как бы ни била судьба, всегда упрямо вещать лишь то, во что мир обратиться должен: великая и прекрасная страна, сплоченный, умелый народ, надежная дружина, мудрые правители. И чем больше людей подхватит эти образы, тем неотвратимее будет исход!
— Да ну, бред какой-то! — не выдержав, вскочил Бравир и решительно направился к выходу.
— Держать тебя не буду, — вслед негромко ответил дед. — Завтра поможешь немного, а там сам решай. Ну а пока просто уважь старика, дай еще на тебя поглядеть.
Бравир вернулся не сразу. Войдя, он остановился в дверях и решил ограничить свое присутствие, стоя подперев косяк и скрестив на груди руки.

15. СЕКРЕТ ДУРАКА

Дед встал и, задернув занавески, медленно прошелся из угла в угол. Он подошел к книжной полке и, достав старенький сборник народных сказок, показал его внукам:
— Помните книжку?
— Ой, так ее же нам бабушка в детстве на ночь читала! — умилённо воскликнула Лана.
— А припомните, кто в этих сказках чаще героем являлся?
— Ну… Иванушка-дурачок, наверное, — неуверенно ответил Стаян.
— Надеюсь, ты не его нам будешь в пример ставить? — попытался съязвить Бравир, откровенно изнывающий от бездействия.
— Может, и поставлю в пример, — прищурился дед. — А для начала вы мне вот что скажите, что на Руси слово «дурак» означало?
— То же самое, наверное? — пожал плечами Стаян.
— Нет не то же, — покачал головой дед. — Тот, кто по наитию четко и ясно видел лучший исход из любой беды и напа́сти. Тот, кто духом силён и Светом богат.
— То есть,… такой неукротимый оптимист, моделирующий безальтернативную цепочку событий? — перевел на свой язык Стаян.
— Можешь и так сказать. И потому все у него сбывалось, и получалось, будто само собой. Как в сказке. А сказки-то никакой не было. Просто знал Иван главный закон Мироздания, что решения мудрые не ум принимает: он видит лишь на шаг вперед, а дальше пути не знает. И только душа, бесконечная, вольная, способна за дальние дали глядеть. И всё наперед предсказать и предвидеть способна. Такого ничем никогда не обманешь и не покоришь. А значит, опасен он для власть придержащих. Потому и велено было слово «дурак» всячески унизить и высмеять. А с тем возвеличить ум и не сметь говорить о душе.
Стаян на мгновенье задумался:
— … Забавно… Вспомнил знаменитые слова Бисмарка: «Никогда не воюйте с русскими. На каждую вашу военную хитрость они ответят непредсказуемой глупостью»… Видимо тем, чье сознание жестко ограничено пределами мозга, просто не дано осознать глубину души. И оттого всякое ее проявление они торопятся обозвать глупостью. Только вот интересно, что же это за «глупость», которая разносит в жалкие клочья самые хитрые стратегии?
Бравир громко хмыкнул в ответ. Видимо, этот скупой жест был горячим одобрением слов брата. Лана только молча улыбнулась.
Дед положил книжку на стол и строго, но одновременно ласково поглядел на внуков:
— Ну всё, разговорами сыты по горло. А теперь,… ну-ка быстро умываться и спать!

16. С ЧЕГО НАЧИНАЕТСЯ УТРО

… Утро выдалось солнечным и почти безоблачным. Со стороны речки поддувал легкий ветерок, принося приятную прохладу. Стоян вышел на крыльцо и, сладко потянувшись, огляделся вокруг. Откуда-то из-за угла вышла Лана с большой плетеной корзиной.
— Ну что, проснулся, наконец? — задорно глянула она на брата.
— Да, очень уж хорошо спалось! За одну ночь как будто и сил набрался, и нервы вылечил. Вот что значит живая природа!… А Бравир где?
— Вон, за оградой марафон накручивает! — хихикнула Лана. — Пятый круг уже пошел,… вроде…
— А… дед?
— Пошел в речке окунуться. А до этого он уже и дрова в сарай перекинул, и доски с бревнами откуда-то приволок, и на пасеку за медом сходил! И еще целый круг деревенского сыра специально для нас притащил!
— Да… Наш старик любого из нас перескачет! — смеясь, почесал затылок Стоян. — Одна осанка только чего стоит!
— Ну что ж, есть у кого учиться, — улыбнулась Лана. — А ты пока умывайся, иди. А то без тебя сядем завтракать.
— Сейчас, я только пару мыслей запишу… — спохватился Стаян.
— И как раз успеешь помыть за нами посуду… — посмеялась сестра и, легонько шлепнув брата корзиной, поспешила в сад. Там, в тенистом уголке, среди вишен и цветов, уже был накрыт стол.

17. УБИЙСТВЕННЫЙ АРГУМЕНТ

Утреннее застолье было недолгим. Дед считал, что главные дела нужно успеть до обеда. И на внуков у него тоже были свои планы. А в первую очередь он решил прояснить дело с загадочным содержимым той самой кружки с полосой, что стояла все это время на столе. Приглашая жестом следовать за собой, он понес ее в дальний конец сада​, где росла старая яблоня. Под деревом лежало несколько упавших за ночь яблок. Вокруг них кружила небольшая стайка мелкой крылатой живности.
Дед поставил кружку рядом на большую бочку и отошел в сторону. Почти сразу же подлетела муха и, едва лизнув воду, упала замертво.
— Ну и… что? — разочарованно спросил Бравир. — Выпила яда и сдохла. Чего тут такого?
— Принеси вторую кружку, — вместо ответа попросил его дед.
Кружка с чистой водой была установлена рядом. К ней тоже подлетали мухи, и, утолив жажду, так же весело улетали обратно.
— А теперь, — сказал старик, — я открою вам секрет. В обеих кружках была чистая родниковая вода из одного и того же источника.
— Да как же так? — удивилась Лана. — Мы же сами только что видели, что в одной — отрава!
— Верно. Только воду эту вы отравили.
— То есть… — явно не понял Стаян, — Чем мы могли ее отравить?
— Мыслью. Все это время, глядя на воду, вы думали, что она ядовита. Так невольно, общими стараниями, вы превратили живую воду в отраву.
— Бред! — отрубил Бравир, пнув ногой лежавшее на земле яблоко.
— Ой, не думаю, — покачала головой Лана. — Я где-то читала, что вода может менять свойства от слов, которые звучат рядом, от музыки. И даже от мыслей. А тут мы еще все вместе постарались. Так что…
Стаян еще раз подозрительно покосился на кружку и осторожно спросил:
— Но ведь этот фокус не просто забавы ради? Ты этим что-то пояснить хотел?

18. КРИК, УТОНУВШИЙ В НОЧИ

Дед строго посмотрел на внука:
— А сам разве не понял?… Своим неверием и страхом, злобой и обидой вы сами каждый день губите и отравляете ваш мир. А после, страдая от собственных ядов, дружно клянете жизнь, что она жестока и несправедлива. Постоянно говоря и думая плохо о людях, стране, правителях, вы сами наполняете их мраком. И вашими великими стараниями они становятся все хуже и хуже. И в том, что они таковы, немало и вашей заслуги!
— Так что нам теперь, как в притче одной, возлюбить своих врагов прикажешь? — хмуро глянул на старика Бравир.
— Приказывать не мое дело, — спокойно ответил дед. — А ты на досуге подумай: если воду родниковую одной лишь мыслью можно в яд превратить, то и отраву в чистую воду обратить возможно. Пусть он сегодня конченый негодяй. А ты упрямо рисуй его достойным человеком. И постарайся вложить в образ светлые чувства. А со временем погляди, что из этого выйдет.
— Так вот в чем был смысл этой фразы! — покачала головой Лана. — Вот так у нас бывает: слова переходят из поколения в поколение, а суть их по дороге теряется…
Видимо, не считая нужным комментировать сказанное, дед продолжил начатую мысль:
— Со всех трибун вы неустанно кричите о том, что не так и что плохо. А может, надо просто почаще вспоминать о том, ради чего стоит жить и чем прекрасен этот мир? Тогда люди сами встанут на защиту этого бесценного сокровища по имени «жизнь».
А если мир плох, как вы постоянно твердите, кто же в здравом уме будет такой мир защищать и за такой мир воевать?
— — С чем вы идете в народ? Что вещаете? «Это ужасно, это несправедливо, там ложь, беззаконие...». Когда человек постоянно думает о плохом, у него руки на все опускаются и жить пропадает желание. А вы всё удивляетесь, почему люди такие пассивные, безразличные и безвольные. А потому, дорогие мои, что вы к этому немалые старания приложили!
Бравир, напряженно слушавший деда, резко вспылил:
— И что теперь, глаза закрывать на весь этот беспредел? И улыбаться до ушей, делая вид, что все прекрасно?
— Нет, не надо делать вид, что все прекрасно. Надо делать, чтобы все было прекрасно. А для этого стоит почаще вспоминать, каков он, этот прекрасный мир, которого так сегодня не хватает. Этот образ звездой путеводной всегда должен гореть впереди, указывая путь.
Стаян, выжидавший удобного момента, поспешил возразить:
— Думаешь, мы не думаем, каким должен быть мир и не говорим об этом людям?
— «Говорить» и «сказать» — не одно и то же. Так же и слушая, на каждый слышит.
Глядя на то, как ничтожны ваши ряды, не очень похоже, что ваши послания доходят до адресатов. Не отзываются их сердца на тексты ваших слов.
— И на что же они отзовутся? — с недоверием спросил Стаян.
— На Свет и Тепло. Без этого ничего не родится и воспрянуть не сможет: ни крошечная травинка, ни великая страна. И для малого и для большого закон Вселенной един.… А для начала надо задать себе самые простые вопросы: что важнее всего хранить и беречь в этой жизни, что защищать? Ради чего ты пришел в этот мир? Чем ты ценен себе, людям, природе, Земле и Вселенной? Пока на эти вопросы не ответите, нет у вас будущего. Да и настоящего нет.

19. О ЧЕМ ШЕПЧУТ ЛИСТЬЯ

От разговоров, похоже, устали все, и поэтому предложение деда немного потрудиться было воспринято на удивление дружно. Парни, похватав ведра и тележки, принесли из лесного оврага песок. Срубили в лесу и разделали несколько сухих стволов. Вместе прочистили колодец. Бравир, как всегда, работал как вол. Стаян больше примерялся и рассуждал. Тоже как всегда. Размышлял, как бы оптимально выполнить ту или иную работу. Правда, нужно отдать должное, что временами его логика приносила пользу. Но брата все равно бесили его философские изыскания. Впрочем, и Стаяна порядком раздражала простая концепция Бравира: «Чего там думать? Хватай и бросай!»
Лана почти все время была с дедом. Осваивалась в доме, помогала по саду. О чем-то постоянно с ним разговаривала, задавала разные вопросы. А потом пришло время готовить обед. И набрав в огороде корзинку зелени, она отправилась на кухню.
Стаян любезно доверил старшему брату последнее полено и, старательно отряхнув руки, подошел к деду:
— Ну что, закончили, вроде. Всё, или как? — спросил он в тайной надежде отдохнуть перед обедом.
— А ты у природы спроси, — как всегда строго ответил старик. — Может, она чего попросит.
— И… как я должен у нее спросить? — усмехнулся Стаян. — Цветам нашептать или по дереву постучать?
— … Видимо, никак, — сурово ответил дед, пристально поглядев в глаза внуку. — Оборвали вы, нынешние, связь с миром живым. И землю уже не слышите, и неба над головой не видите. Забыли природу, вас породившую, а с ней и самих себя позабыли.
— Ты думаешь, если мы горожане, то обязательно такие уж все безнадежные? — начал раздражаться Стаян. — И не видим ничего, и не понимаем?
Дед аккуратно перекинул на клумбу склонившийся к дорожке цветок и, не оборачиваясь, ответил:
— Человеку, лишенному зрения, невозможно объяснить, что такое богатство красок. Человеку, лишенному связи с природой, невозможно объяснить, что такое богатство жизни. В отрыве от природы люди впадают во власть фальшивых и мертвых ценностей, не в состоянии познать ценностей настоящих.
— Ну и какие они,… настоящие? — с ноткой недоверия спросил Стаян.
Дед молча прошел несколько шагов по тропинке.
— Природа — это царство жизни, царство живых ценностей. Мир бетона и асфальта, железа и пластика — мертвое царство и ценности его — мертвые. В мертвом царстве драмы и трагедии, ложь и насилие, войны и эпидемии, убийство и разрушение — естественные и обычные процессы. Это все — атрибуты мертвого мира. В царстве живом самые естественные состояния — радость и любовь, помощь и уважение, мечта и творчество, покой и равновесие.
— Так ты… для этого, что ли, нас сюда вытащил? — нахмурился Стаян. — Чтобы из города вырвать?
— Из города вас я не вырву, — ответил старик. — Не нынче — так завтра вы снова туда убежите. А поглядеть на город со стороны и на себя в стороне от города здесь вы сумеете. И выводы сделать должны вы успеть.
— И что, это было прямо так срочно? Мы ведь твоей милостью дела важные бросили!
Дед поглядел исподлобья на внука и, чуть помолчав, ответил:
— Если людей на два поколения оторвать от природы, то в третьем родятся дети, полностью неспособные понимать смысл жизни и свое предназначение в этом мире. А это — предвестье скорого конца. Так не пора ли просыпаться, пока совсем поздно не стало?… Детей потеряете…

20. ЛЯСЫ И ЛАТЫ

Лана накрыла обед в доме. За едой говорили мало. Видимо, каждый был погружен в свои мысли. Под конец, допивая чай, Бравир заметил рядом с собой муху и резким движением тут же ударил рукой по столу. Муха была единственной из присутствующих, кто не пострадал: она благополучно улетела. А брата с сестрой он изрядно успел оглушить. К тому же, от сильного удара на столе подскочили кружки, и чай тонкими струйками растекался по его поверхности.
— Ты меня чуть заикой не оставил! — попыталась изобразить возмущение Лана. — Не мог, что ли, предупредить?
Бравир, насупившись, начал смахивать ладонью чай со стола.
— Да погоди ты грязь разводить! — покачала головой сестра. — Я сейчас полотенце принесу.
Дед не сказал ничего, только молча отодвинул в сторону свою кружку. А Стаян, все-таки, решил высказаться:
— Очередная иллюстрация на тему: «Сила есть — ума не надо»…
— А ты, умный, много от тебя пользы? — огрызнулся Бравир.
— Я с информацией работаю. А от нее куда больше толку, чем от твоей кувалды.
— Ну-ну… Сидишь в своем проектном институте, чужие цифры под чужую дудку считаешь. Да еще за грошовую зарплату. Поёшь сладкие басни о свободе, независимости, а сам-то по уши во всем и от всех зависимый. Даже денег накопить не можешь!
— То есть, а ты прямо весь такой свободный! — вспылил в ответ Стаян. — Целыми днями чьи-то машины ковыряешь!
— У меня свой собственный автосервис. И я работаю когда хочу и на кого хочу. И между прочим, неплохо зарабатываю! Так что я, в отличие от некоторых, ни от кого не завишу и всем себя обеспечиваю!
— Значит, говоришь, свободен? — вступил в разговор дед. — … Если бы ты жил где-нибудь вдали от цивилизации, нарубил лес, построил дом, вспахал землю, вырастил урожай, заготовил пищу… А до этого железо добыл и выковал топор, пилу и лопату. Смастерил домашнюю утварь, соткал себе одежду. Вот тогда ты мог бы сказать, что ты свободен. А тут ты просто ловко пристроился в системе, где выполняя одну работу, присваиваешь по дешевке труд сотен других людей. И ты от них полностью безнадежно зависим, потому что именно они обеспечивают твой комфортный быт и твою неуёмную самоуверенность.

21. КВАДРАТЫ СВОБОДЫ

Бравир ничего не сказал, только погнул с досады вилку, которую все это время держал в руке. Подошла Лана, вытерла стол. Подлила всем чаю и молча присела с краю. Стаян тихо ликовал… Но недолго радовался. Дальнейшие слова деда прошлись и по его душу:
— Вот вы всё о свободе кричите. А сами погрязли в зависимости от денег, вещей, техники, комфорта. Каждого из вас можно в любой момент лишить воды, тепла, света, пищи и крыши над головой. Пользуясь этим, сатрапы диктуют вам правила, устанавливают запреты и принуждают к послушанию. И петлю эту с каждым годом затягивают все туже и туже. Вас, зависимых, всегда есть чем пугать и есть чем карать. Вас, обманутых, можно обманывать снова и снова. Конечно, всякий раз «для вашего же блага». У вас отобрали Свет, Величие и Волю, выдав в замен квадратные метры бетона и стандартный набор «умных» игрушек. Вас унизили и обокрали, но обмен вас вполне устроил. Значит, можно и дальше грабить. Можно и дальше гнуть…
Дед встал из-за стола и подошел к окну. Какое-то время он стоял молча, глядя на раскачиваемые ветром ветви деревьев. В комнате был слышен лишь стук настенных часов, а где-то за окном негромко шелестела листва. Старик медленно обернулся и, поглядев на внуков, добавил:
— Оторванный от природы человек всегда будет от кого-то зависеть и кому-то служить. Зависеть от людей, вещей, тысячи неподвластных ему событий. Он всегда будет рабом, сам того не осознавая. А свободным и независимым можно быть только при живой земле, живых ремеслах и в единстве с живым миром. Только тогда ты сам себе хозяин и господин.

(продолжение следует)