Это всеобъемлющее ничто (Глава 2)

Никому не хочется показывать эту сторону своей жизни, личности. Сторону полную разбитых надежд, изжившие себя тело и душу. Ту себя, которая осуждала суицид, считая, что это удел лишь слабых людей, не готовых бороться за самих себя, но впоследствии уверовать, что лишь смерть придаёт всему смысл. Утро.
Мэй проснулась час назад, но всё ещё не встала с кровати, она лежала, попавшая в оковы бесконечного потока сознания. В комнате были только она и потолок напротив, никакие звуки не могли отвлечь её от неё самой. Хотя может, в душе она хотела, чтобы кто-нибудь вытащил её из этого темного омута. Кто-нибудь. Кровать стала неощутимой. Казалось, что она медленно утопает в пространстве. «Таков мой путь» — постоянно твердила она себе. Путь страданий в полном одиночестве в бесконечной мгле внутри себя. Начинаем иначе воспринимать мои слова про путь самурая, не так ли? В них нет ничего благородного. Последние два предложения адресованы людям, лично знакомым со мной.
Пустота в душе начала всё разъедать. Что делать?
Мэй встала и села на кровать. Крики сестры наконец пронеслись через весь дом прямиком до её сознания. Донесся сам звук, а смысл будто по пути задержался, но это не важно. Она стояла у окна и смотрела вдаль, на облака. Картина за окном по иронии была словно иллюстрацией её собственной жизни. Пасмурно, сыро, в целом мрачно, даже будто лучи солнца, каждое утро не охотно стремились в эту часть города.
-Может надо просто переехать? Хотя какая разница.
Она медленно направилась в сторону кухни, ноги её еле волочились по полу. Это чувство отрешенности не покидало её никогда, бывает только в те редкие моменты, когда она искренне улыбалась близким, смеялась с ними и забывала обо всём, хоть на мгновение. Не подумайте, что вне дома она таким же образом волочилась по тротуару, вовсе нет. С каждым пробуждением, надеясь, что это просто недосып, она решала взбодриться кружкой кофе.
Аромат зёрен такой приятный, ни с чем не сравнимый, а цвет их глубокий. Такой же глубокий, как её карие глаза.
-«Интересно, через что прошли эти зёрна, они должны были попасть ко мне в это утро?» — в этот момент с гостиной слышится голос сестры. -«Интересно, что у неё на уме?»
В какой момент жизнь поделилась на до и после, на чёрное и белое. Или она всегда была такой: радикально двоякой? Чувство бесконечного отчаяния и от того равнодушия ко всему в жизни не даёт спокойно существовать. Существовать? Имеет ли смысл вообще «существовать» — какую ценность она представляет, эта жизнь?