Все часы когда-нибудь остановятся (Глава 1)

Дневник, 10 сентября:
«Подумал начать все словами «Если ты это читаешь, значит, меня уже нет», но я все еще тот, кем ты всегда меня знала, и эту сахарную романтику я оставлю для кого-нибудь другого. Моя цель — просто рассказать все как есть. Верить или не верить — это уже твой выбор, но пишу я это все еще в трезвом уме и твердой памяти. Боюсь, местами я могу скатиться до слезных драм, ты уж меня прости за это. А началась эта история со звонка в конце октября. С того самого. Ты знаешь, о чем я…»

Мужчина лет сорока, энергично перепрыгивая через лужи, подбежал к автомобилю, открыл дверь и плюхнулся на водительское сиденье. Как он ни торопился, все же успел немного промокнуть под дождем, но это никак не испортило его настроения. Продолжая разговаривать по телефону, он посмотрел на свое отражение в зеркале заднего вида, слегка взъерошил мокрые волосы и завел двигатель.
— Да, да, да, я тебе говорю, там бизнес-центр в шесть этажей. Шесть! Мы примерно прикинули: туда минимум пятьдесят надо, и это только настенных, в общие залы напольные нужны, но мы не считали — говорю же, примерно все. По вентиляции вообще в километрах!
Он убрал телефон от уха, взглянул на экран и приложил обратно.
— Давай так: там уже отделочные завершают, мы с тобой завтра часикам к десяти туда подкатим, ты своим опытным взглядом все оценишь, составим компредложение, а потом уже с владельцем договоримся о встрече. Там объем, понимаешь? Нельзя упустить… Да, я все помню. Это не проблема, думаю… — он снова посмотрел на экран. — Слушай, мне тут на вторую линию вроде какой-то клиент стучится. Давай, на связи.
Он отключил вызов и переключился на входящий с незнакомого номера.
— Да, алло, слушаю вас.
— Влад Иванович? — усталый женский голос был ему не знаком.
— Да, это я, слушаю.
— Центр паллиативной помощи города М. вас беспокоит.
— Какой центр? Нет-нет, девушка, меня не интересует никакая продукция и услуги, простите.
— Сергей Иванович, ваш брат, дал нам ваш контакт.
Неприятный холодок пробежал по всему телу.
— Алло, Сергей Иванович Кравский — ваш брат?
Он не сразу уловил вопросительную интонацию в ее голосе.
— А? Да-да, конечно. Да, он мой брат, а в чем, собственно, дело?
— Он находится в нашем центре паллиативной помощи, по-простому — хоспис. Вы понимаете?
— Хоспис? Да, точнее… — он заглушил двигатель, посмотрел на свою руку. Она дрожала. — Это же больница?
— Не совсем. Здесь не лечат, а облегчают страдания. В общем, у него, кроме вас, не оказалось родственников, а болезнь уже перешла в критическую фазу… Нам нужно… Надеюсь, вы понимаете… Обычно, если нет родственников, тело отвозят в морг и…
Он грубо перебил ее:
— Я вас понял. Что от меня требуется?
Женщина выждала паузу и продолжила говорить все тем же спокойным тоном:
— Мы можем отправить вам скан соглашения о том, что все затраты по захоронению вы берете на себя, и вы отправите нам скан со своей подписью в ответ. Либо, если у вас есть возможность, вы могли бы приехать к нам.
— Приехать? — рука продолжала дрожать, он крепко схватился за руль. — Эм-м… девушка, как вас зовут?
— Вероника.
— Очень приятно… Эм-м… я просто…
— Если у вас нет возможности, мы можем ограничиться отсканированным соглашением. Просто вы должны понимать ответственность…
— Нет-нет, я неправильно… — он снова перебил ее. — Возможность есть, конечно, просто… зачем?
— Что «зачем», простите?
— Приезжать. Это обязательно?
— Ну… — вопрос явно поставил ее в тупик. — Чтобы проститься. Как минимум.
Он кожей ощущал свою трусость и беспомощность.
— Проститься? — его якобы искреннее непонимание прозвучало жалко.
— В общем, я так понимаю, в случае с вами мы…
— Я приеду, — он скорее не сказал, а выдохнул это.
— Хорошо, тогда я сейчас отправлю точный адрес. И… как бы вам сказать… поторопитесь.
— Я сейчас узнаю расписание авиарейсов. Просто я в другом городе. Надеюсь, завтра буду.
— Хорошо. Если появятся вопросы, можете звонить на этот номер.
Еще некоторое время он молча сидел в машине, с неким удивлением глядя на свою дрожащую руку.
Дольше обычного разувался в прихожей — почему-то не хотелось входить в свой дом. Некоторое время молча рассматривал отражение в настенном зеркале. В черных волосах, зачесанных набок, уже очень заметна седина, особенно возле висков. Щеки впалые, обрамлены глубокими мимическими морщинами, как будто только и делал, что смеялся всю жизнь. Он уже и забыл, когда на этих щеках появлялась щетина, — ежедневный ритуал утреннего бритья повторяется изо дня в день уже много лет, в каком бы состоянии он ни был. Чуть заметный шрам на тонком носу с горбинкой — результат падения с велосипеда. Сколько ему тогда было? Кажется, лет семь или восемь. Сергей учил его кататься на велосипеде с рамой. Сергей…
— Дорогой, это ты? — раздался голос из спальни.
Он как бы нехотя отвернулся от зеркала.
— Да, я.
Он вошел в спальню и сел на кровать. Его жена Наташа укладывала вещи в чемодан.
— Ну куда ты так много? Я же сказал, что на один день.
— На всякий случай, вдруг там холодно. А что за срочность? И что это за командировка на один день? Раньше такого не было.
— Да там… — он взял с тумбочки журнал. — Это не командировка.
— Любовницу, что ли, нашел? — она, не повернувшись, улыбнулась, продолжая укладывать вещи.
Он молча листал журнал, настроение было далеко от шутливого.
— Ну чего молчишь? — супруга повернулась к нему, все так же улыбаясь. — Молодую нашел, говорю?
— Наташ, мне из хосписа звонили. Я туда еду.
Улыбку как ветром сдуло.
— Да ты что? Прости. А кто там?
И, как будто зная ответ, быстро отвернулась обратно к шкафу, чтобы не выдать эмоций. Сердце колотилось, чувствуя непонятную тревогу.
— Сергей.
Она замерла буквально на секунду. Он не мог видеть со спины, как сильно расширились ее зрачки. Пытаясь взять себя в руки, она продолжала перебирать вещи. Понимая всю неестественность своего поведения, она все же не решалась повернуться к мужу лицом.
— Вот как?
В этом ее «вот как» прозвучала такая нелепая непринужденность, как будто она услышала новость, что завтра будет дождь. Он ничего не сказал. Повисла неловкая тишина.
— Наташ… — он наконец нарушил молчание. — Я знаю, о чем ты думаешь…
— Я? — она снова перегнула с легкостью в тоне. — Я совсем ни о чем таком не думаю. С чего ты взял?
— Мне надо решить вопрос с похоронами, подписать кое-какие бумаги — чистая формальность.
Она повернулась к нему.
— Милый, надо — значит, надо. Не оправдывайся.
И все же дольше сдерживаться она не смогла, а потому повысила голос:
— Надо — значит, надо! Я разве тебе хоть слово сказала?
— Когда я перед тобой оправдывался? Я же знаю, ты сейчас сама себя накрутишь…
— Я смотрю, ты все знаешь!
— Прекрати кричать! Что с тобой?
— Я не кричу. Просто… — она закрыла ладонями лицо и попыталась выйти, но он успел встать и схватить ее за руку. — Пусти меня! Пусти, мне больно!
— Что «просто»? Ты посмотри на себя! Это мой брат, Наташа!
— Влад, отпусти меня! — она со злостью посмотрела ему в глаза.
Он успел подумать, что уже и забыл, когда она в последний раз называла его Владом. Для нее он уже давно был либо «милый», либо «Владя».
Он рывком прижал ее к себе и крепко обнял.
— Ну все, все… — он нежно гладил ее по волосам. — Все хорошо, все…
Немного постояв с опущенными руками, она все же обняла его в ответ и, прижавшись лбом к груди, тихо спросила:
— Почему ты всегда ставишь меня перед фактом? Всегда решаешь все за нас.
— Во-первых, не всегда, а во-вторых, здесь по-другому нельзя. Пойми.
— Да… — она подняла голову и посмотрела на него. — Прости меня, пожалуйста.
Он поцеловал ее в губы.

***
Влад шел по коридору за худощавой женщиной лет пятидесяти, стараясь как можно реже дышать — воздух был пропитан едким запахом медицинских препаратов.
— Прошу вас, — женщина открыла дверь в кабинет и жестом пригласила войти.
— Светлана Матвеевна…
— Можно просто Светлана.
— Конечно, Светлана. После вас.
Влад вошел следом за ней в довольно просторный кабинет и вздохнул с облегчением — здесь не было того тошнотворного запаха.
— Как долетели?
Оба понимали, что вопрос был задан исключительно из вежливости.
— Хорошо, спасибо, — он оглядел белоснежные стены кабинета. — У вас тут так чисто…
— Не ожидали?
— Нет, я… — Влад замялся. — Я просто никогда не бывал в подобных заведениях…
— И дай вам бог не бывать в них и впредь.
Женщина достала из стола стопку бумажных папок, быстро нашла нужную и открыла.
— Так, что тут у нас? Кравский Сергей Иванович, поступил к нам в начале августа… Так… Метастазы в костных тканях… фентанил…
Молча полистав документы в папке еще несколько секунд, она закрыла ее и посмотрела Владу в глаза.
— Я не буду раскидываться медицинскими терминами, которые, думаю, будут вам малопонятны. Скажу как есть: мне очень жаль, но ваш брат близок к кончине.
— Я все понимаю. Сколько?.. Сколько примерно ему осталось?
— Я не могу вам назвать точный срок, но по моему опыту, ему осталось всего ничего. Неделя, может меньше. Хорошо, что вы смогли приехать, он еще в полном рассудке.
— Когда я могу его увидеть?
— Да сейчас. Мы подпишем договор. Вы определились: будете хоронить или кремировать?
Владу хотелось как можно быстрее закончить этот разговор.
— Я поговорю с братом, и мы… Как он скажет.
— Хорошо, — женщина сняла телефонную трубку и набрала короткий внутренний номер. — Аллочка? Проводи к Кравскому в двенадцатую… Ага, брат приехал. У меня. Жду.
Она положила трубку и снова посмотрела на него.
— Сейчас вас проводят.
Полная женщина лет сорока молча провела его по коридору и, остановившись возле одной из дверей, жестом пригласила войти. Влад сделал глубокий вдох. Он уже давно мысленно готовился к этому моменту. Главное — оставаться спокойным, в каком бы состоянии ни был Сергей.
Он открыл дверь и вошел. К его удивлению, в палате было несколько человек, все они лежали на кроватях, кто-то спал, кто-то тихо стонал. Старый сморщенный худосочный мужичок в углу вполголоса крыл всех отборным матом. Влад посмотрел вправо от себя и сразу увидел Сергея. Тот полулежал на кровати и жадно смотрел на него. Как бы Влад ни старался, он не смог сдержать эмоций. Приоткрыв рот, он смотрел на брата и отказывался узнавать его в этом худом, лысом, незнакомом мужчине с катетером в плече. Куда делся тот красивый спортивный парень с густыми волосами и смеющимся взглядом? Почему-то именно таким он остался у него в памяти, хотя последний раз они виделись на похоронах отца и никому там было не до смеха.
Влад все же смог взять себя в руки и попытался улыбнуться. Вышло неубедительно. Он подошел к кровати и сел рядом на стул. Сергей смотрел на него так, что Влад с трудом выдерживал этот взгляд. Сергей явно был очень рад его видеть.
Влад взял его за тонкое запястье.
— Здравствуй, брат.
Сергей улыбнулся, в его глазах показались слезы. Он с трудом сглотнул и тихо произнес:
— Здорово, братишка! Я боялся, что не приедешь.
— Ну что ты… — Влад чуть крепче сжал его запястье. — Я не мог не приехать.
— Хорошо… Отлично выглядишь! — Сергей снова улыбнулся.
Влад промолчал. Ему стало до тошноты обидно и противно, что столько лет он отказывался общаться с родным человеком. Сейчас, сидя перед ним, он отчетливо осознавал, что никакая гордость и никакие обиды не стоили потерянного времени. Времени, которого уже не вернуть.
Влад очень боялся заплакать. Он отвернулся ненадолго, а потом, не зная, о чем говорить, произнес:
— Восемь лет не виделись.
— Восемь? — Сергей попытался приподняться, Влад поспешно встал и поправил под ним подушку. — Уже восемь лет, как отца не стало? Как летит время…
— Не говори…
— У вас все так же дочь или еще кто появился?
— Нет, одна Лизка. Мы уже и не планируем.
— А, да… Лиза, — Сергей отвернулся, грустно улыбнувшись чему-то. — Зря, мальчишку надо, а то род Кравских… того…
— Я тоже думал об этом… Ну, может, еще заделаем пацана. Посмотрим.
Оба замолчали. Наконец Сергей спросил:
— Ты надолго?
Владу стало не по себе, но он не хотел обманывать брата.
— Я на день всего, вечером улетаю обратно, — он виновато отвел взгляд. — Дела, сам понимаешь.
— Понимаю.
Снова повисло неловкое молчание. Мужичок в углу продолжал тихо материться.
— Влад…
— Да? — он оживился.
— У меня есть к тебе одна просьба… — казалось, Сергею стало тяжело говорить.
— Конечно, о чем речь?
— Видишь часы на стене? — Сергей слегка кивнул подбородком на стену перед собой.
Влад обернулся. На стене висели часы с белым циферблатом.
— Вижу, — он снова повернулся к брату.
— Видишь, что они остановились?
Влад снова обернулся и посмотрел на свои наручные часы.
— Да, действительно.
— Я знал, что они остановятся, — Сергей как-то странно смотрел ему в глаза.
«Все-таки бредит», — мелькнула в голове мысль.
— Все часы когда-нибудь остановятся, — Влад решил не заострять внимание на этом странном взгляде брата.
— Ты не понял. Я знал, что они остановятся именно сегодня ночью, именно в половине третьего. Понимаешь? — он смотрел с какой-то надеждой.
— Понимаю, конечно.
— Не считай мои слова бредом, пожалуйста, — Сергей все так же смотрел на него с надеждой.
Влад не выдержал этого взгляда и отвел глаза.
— Ну, нет, конечно. Такое бывает, не зря же есть термин «вещий сон».
— Это был не сон. Я просто знал.
— Ну хорошо, не сон так не сон. Ты о чем-то хотел меня попросить?
— Прошу, задержись, пожалуйста, в городе еще на пару деньков.
Влад, не совладав с собой, сдавленно хмыкнул и заулыбался. Глаза моментально наполнились слезами. Со стороны могло показаться, что ему стало очень весело и он сдерживает смех. Но он как мог сдерживал слезы. Он ясно осознал, что его родной брат рассказал про остановившиеся часы не просто так — он чувствует свой скорый конец, который, по его предчувствию, должен наступить через два дня. Поэтому он просит задержаться и похоронить его по-человечески.
Все внутри Влада сжалось. Он постарался взять себя в руки, но голос все равно предательски дрогнул:
— Конечно. Останусь. На сколько скажешь.
— Спасибо, брат, — Сергей положил вторую свою руку на кисти Влада и слегка сжал их. — Я просто не знаю, к кому еще обратиться… В общем, о просьбе… Есть одна девушка, ей грозит опасность. Я прошу тебя ей помочь.
Влад отвернулся и выдохнул. Сморгнув слезы, он снова посмотрел на брата.
«Все-таки рассудок постепенно покидает его. И немудрено — в таком-то состоянии».
Он решил подыграть ему, и это, пожалуй, единственное, что он мог сейчас для него сделать.
— Говори, что за девушка?
— Она живет в нашем городе, в микрорайоне Солнечный. Ты найдешь ее по картинке.
«Совсем плохой…»
— По какой картинке?
— Здесь, в тумбочке. Я нарисовал… для тебя… чтобы тебе было легче… поверить… — ему стало тяжело говорить.
Влад встал со стула, чтобы позвать кого-нибудь из медсестер, но Сергей ухватился за его рукав.
— Не надо, не зови никого. В тумбочке… рисунок возьми…
Влад открыл прикроватную тумбочку и сразу увидел лист бумаги, на котором простым карандашом был нарисован то ли узор, то ли просто в хаотичном порядке непонятные линии.
— Сергей, этот листок? — он посмотрел на него, даже не надеясь на другой ответ.
— Этот. Он один там. Видишь девушку? — брат лежал с закрытыми глазами, все так же держа Влада за рукав пиджака.
Влад снова посмотрел на рисунок.
— Если честно, не вижу.
— Переверни, — Сергей сказал это, не открывая глаз. — В центре, на скамейке, нога на ногу. Теперь видишь?
Влад перевернул листок и с изумлением разглядел рисунок: действительно, если присмотреться, можно было различить женскую фигуру, сидящую на скамейке; ему даже показалось, будто девушка смотрит в телефон. В углу рисунка, по всей видимости, ветка дерева. На заднем плане, стало быть, жилой многоэтажный дом… Как он сразу этого не увидел?
— Ого, теперь вижу… Когда ты научился так рисовать?
— Найди ее… — Сергей обессиленно отпустил рукав. Он говорил очень тихо, Владу пришлось наклониться вплотную к его лицу, чтобы услышать. — Ее зовут Илона, ей четырнадцать, но выглядит старше… Она хочет покончить с собой… из-за отчима… Тот насилует ее… давно…
Сергей умолк. Кажется, заснул. Влад некоторое время еще посидел рядом, но убедившись, что брат спит, встал и вышел из палаты.

***
— В смысле — Солнечный? — таксист лет пятидесяти подозрительно покосился на Влада. — А дом какой?
— Да дом не нужен… Нужен сам микрорайон, — Влад в который раз мысленно отругал себя за то, что ввязался в это дело.
— Ну садись, — вздохнул таксист и почему-то грозным тоном добавил: — Триста будет стоить!
— Хорошо.
Они ехали в полной тишине. Наверняка таксист подумал про Влада, что тот какой-то, мягко говоря, странный. А если бы он рассказал, зачем вообще едет в этот микрорайон, водила бы точно его высадил от греха подальше.
— Ну вот, — таксист припарковал машину. — Вот отсюда он начинается — и до самой Маяковского.
— А до Маяковского далеко?
Таксист обвел Влада хмурым взглядом.
— До улицы?
— Конечно.
Влад был смущен настолько глупым вопросом. Кажется, таксист был не самого высокого мнения о его адекватности.
— Да нет. Туда едем?
— Нет, если пешком?
— Ты, дядя, совсем ту-ту, — шофер аккуратно сложил деньги за проезд в старое, потрепанное портмоне. — Хочешь пешком — дуй пешком. А мне работать надо.
Таксист выжидающе смотрел на Влада, пока тот не открыл дверь и не вышел из старенькой, пошарканной машины.
«Что я ищу? Что хочу найти? Двор с деревьями и скамейкой? Так тут каждый двор такой! Но раз уж начал — пройдусь, хоть совесть будет чиста перед Сергеем».
Он вспомнил, как брат тихо уснул перед его уходом, и на душе заскребли кошки. Безусловно, от невыносимых болей у того немного пошатнулся рассудок, но, слава богу, он хоть успел приехать до того, как Сергей перестал узнавать людей. А прогуляться в такой прохладный осенний денек квартал-другой не составит никакого труда. Он еще раз достал из кармана сложенный лист и еще раз поразился тому, как он не разглядел рисунок с самого начала.
«Итак, что нам нужно? Это, скорее всего, тихий двор колодезного типа, заросший большими деревьями».
Он огляделся и, выбрав направление, быстрым шагом устремился туда, где, по его мнению, могло быть что-то похожее.
Он бродил по микрорайону довольно долго, успел поговорить по телефону с Наташей, рассказал про состояние Сергея, долго объяснял, что задержится на денек, потому что брат совсем плох. Вскользь упомянул про то, что тот начал бредить. Она не стала задавать много вопросов, но по тону ее голоса Влад ясно понял, что она расстроена. Потом позвонил компаньону, предупредил, что будет в отъезде пару дней, все объяснил. Тот удивился, что у Влада есть родной брат, а он об этом не знал столько лет.
Спустя пару часов бесцельного хождения по улицам он почувствовал усталость и присел на одну из скамеек в безлюдном дворе. В который раз лениво достал рисунок, огляделся и снова положил листок во внутренний карман. И эта локация не совпадала с изображением. В этот момент он наконец убедил себя, что тратит время впустую. Нет ни такого места, ни девочки по имени Илона, а есть только его смертельно больной брат, чьи бредовые фантазии он проверяет, как полный идиот.
Что сказать Сергею? Может, стоит соврать, что нашел ее? Что убедил не делать глупостей, а после дал хороших лещей ее отчиму? Может, Сергею станет хоть немного легче? Если так, то что ему стоит убедительно соврать брату? Ничего. Он достал телефон и уже почти заказал такси до ближайшей к хоспису гостиницы, но в последний момент отменил заказ. Понятно, что ему надо ехать в гостиницу, оформлять номер на сутки, на это тоже надо время, но… Где-то в глубине души он действительно хотел найти место, нарисованное Сергеем. В его ровно текущей жизни все было настолько распланировано, что совсем не оставалось места чуду. Он ощущал себя как тот ребенок, который знает, что подарки под новогоднюю елку кладут родители, но мысли о седом старике на оленьей упряжке будоражат его сознание, и так хочется верить: а вдруг это может быть правдой? Рисунок, история про девочку — Сергей даже имя ей придумал. Как же тонка эта грань, когда состояние тела и духа доходит до точки невозврата и человек начинает верить в собственные фантазии.
Ладно Сергей, его состояние вполне понятно, но он сам! Как он мог поверить и пойти проверять в прямом смысле больные фантазии брата? Что двигало им самим? Обещание, данное умирающему, и нежелание запятнать свою совесть? Или все-таки абсолютно детское желание поверить во что-то необъяснимое, быть этому свидетелем, прикоснуться к неизведанному? Скорее всего, и то и другое. Но, к сожалению — или к счастью, — чуда не случилось. Он вновь достал телефон и заказал такси.

***
— А как она выглядела? — взгляд Сергея был настолько пронзительным, что Влад отвернулся. Ему казалось, брат смотрит прямо в его подлую, лживую душонку.
— Ну как… — он зачем-то попытался улыбнуться, но лицо свело мимолетной судорогой. — Обычная девчушка… Грустная, но это ж понятно…
— Ты сразу ее узнал?
— Конечно, твой рисунок — это просто мистика, Сергей. Кому расскажешь — не поверит.
Влад посмотрел на брата, отчетливо понимая, что тот совсем не похож на потерявшего рассудок и он не верит ему, неумело притворяющемуся, придумывающему подробности на ходу, со всеми этими ужимками, попытками улыбаться, похлопыванием себя по коленям. Мелькнула мысль сказать брату правду, что он действительно был в том микрорайоне, что пытался найти то место, но не нашел.
— Что ты ей сказал?
— Ну, так и так… — Влад ерзал на стуле. Больше всего он хотел закончить этот разговор. — Говорю, мол, знаю все… ну, про отчима. Не делай, говорю, это… ну, глупости не делай, я сейчас поговорю с ним — и он тебя не тронет больше…
— Потом? — Влад готов был поклясться, что Сергей не верит ни одному его слову и продолжает задавать вопросы, чтобы помучить его.
— Потом… показала, где они живут. Я этому алкашонку все доступно объяснил, пару затрещин дал, чтоб лучше уяснил. Если бы ты видел, как он испугался, Серег.
Сергей расслабился и наконец отвернулся.
— Спасибо, брат, — он смотрел на стену с часами перед собой. В них уже заменили батарейки, и они снова отмеряли время.
— Да не за что. Пустяки, — Влад лениво посмотрел на часы на стене и, сделав вид, что что-то вспомнил, хлопнул себя по колену.
— Слушай, я, конечно, помню, ты просил меня задержаться, но если бы ты знал, как много у меня дел дома… Телефон уже горячий от звонков… Может, я…
— Да, конечно, — Сергей отвернулся к стене.
— Нет, ну если ты хочешь, я, конечно, еще останусь…
— Да? — Сергей снова повернулся, в его глазах блеснул огонек надежды. — Сможешь? На денек?
— Ну если надо…
«Зачем спросил?»
— Сегодня на городской площади будет концерт местной группы… — он облизнул сухие губы и говорил словно выдавливая из себя каждое слово. — Там соберется много народа, молодежь в основном. Ты меня слышишь?
— Да-да, конечно, говори, — в этот момент Влад не сомневался, что брат бредит.
— Там один очень несчастный человек хочет совершить теракт. Я знаю его, я… был им… понимаешь? У него уже все готово… бомба… в рюкзаке… Он нездоров. Останови его, это моя последняя просьба… Он будет на площади за пару часов до концерта… в кепке с капюшоном… Ты сразу его узнаешь, он очень… выделяется… Он болен…
Последние слова Сергей сказал чуть слышным шепотом, ему вдруг стало плохо.
— Можешь не сомневаться, я все сделаю, — Влад с тревогой посмотрел на него. — Сергей! Эй, что с тобой?
— Приступ, — еле слышно ответил он. — Позови медсестру.
Влад соскочил со стула.
— Конечно, бегу! Я все сделаю, брат! Ни о чем не переживай!
Он замахал руками медсестре в конце коридора.
— Пожалуйста, здесь человеку плохо!
— Здесь всем плохо, — полная медсестра прошла мимо Влада, не повернув головы.
— В смысле? Куда вы? — он опешил от такой невозмутимости.
— Палата какая? — медсестра остановилась перед открытой дверью в один из кабинетов и замерла, не глядя на Влада, в ожидании ответа.
— В двенадцатой, Кравский Сергей, у него приступ!
Она наконец утвердительно кивнула, хоть как-то отреагировав на него.
— Понятно. Сейчас сделаем обезболивающий.
Медсестра скрылась в кабинете, и в этот момент Влад услышал знакомый голос за спиной:
— Здравствуйте. Что случилось?
Это была Светлана Матвеевна.
— Здравствуйте. Да… тут у Сергея приступ начался… Я позвал медсестру.
— Ясно, — она чуть заметно кивнула. — Сейчас ему поставят укол, и он уснет.
— Спасибо.
— Пожалуйста.
Она повернулась, чтобы уйти, но Влад остановил ее:
— Простите, можно один вопрос?
— Да, конечно.
— Сергей… как бы вам сказать… Я не увидел в палате ни телевизора, ни радиоприемника…
— Телевизор есть в холле в коридоре. А что?
— Правда, что сегодня в вашем городе планируется концерт какой-то группы?
— «Контрольный в голову».
— Простите?
— Это название группы. У меня дочь-подросток очень ими увлекается, хотя мне такая музыка совсем не по душе. Рок с этими барабанами и электрогитарами, знаете… Мне уже, что называется, не заходит. А почему вы спросили?
— Просто Сергей мне сказал про это. Я вот думаю, откуда он узнал.
— Ну, кроме телевизора и радио, есть такая вещь, как смартфон, а они почти у каждого в палате. Он мог узнать об этом событии от соседей по палате, например. Почему вас это так беспокоит?
— Да нет, это меня вовсе… Я просто становлюсь слишком мнительным. Спасибо вам.
— Не за что. Если что, концерт бесплатный, в честь Дня города. Так что, если хотите, сходите, развейтесь.
— Хорошо, спасибо. И кстати, завтра я, скорее всего, уеду. Еще какие-либо бумаги надо подписывать, кроме того договора?
— Нет, больше никаких договоров. До свидания.
Она уже повернулась, чтобы уйти, как внезапно замерла и снова посмотрела на Влада.
— Берегите себя.
— Спасибо. Я завтра еще забегу к Сергею. Попрощаюсь.
Она молча кивнула и ушла.

***
Влад складывал вещи в лежащий на кровати чемодан. Как ни странно, но у него было приподнятое настроение. В конце концов, тоска из-за Сергея не могла длиться вечно. Он и так не остался в стороне, когда узнал, — приехал, попрощался. Завтра надо еще прощения попросить за такую глупую разлуку. Он задумался и сел рядом с чемоданом. В памяти очень четко всплыли детали их давнишней ссоры. Как же все глупо вышло…
— Владик, ты еще совсем молод, зачем тебе это? — Сергей стоял в дверном проеме их общей с самого детства комнаты, прислонившись плечом к косяку. — Тебе учиться надо, у тебя этих баб будет еще как… не знаю… как сейчас перхоти!
Влад рефлекторно провел рукой по густой шевелюре.
— Во-первых, мне не нужны другие, а во-вторых, чем женитьба может помешать в учебе? Детей до окончания института мы планировать не будем. Я вообще не пойму, почему ты так против? У тебя комплексы, что ли?
— Что ты такое несешь? — Сергей слегка напряг руку, рельефные мышцы мгновенно проступили через обтягивающую водолазку.
— Ну, что ты старший — значит, и жениться должен первый.
Влад покосился на свою руку, которую тоже напряг, но ему всегда было очень далеко до формы брата.
— Да не выдумывай. Просто… — он замолчал.
— Что «просто»?
— Просто… — Сергей почесал переносицу. — Наташа не подходит тебе как жена. Вот что я хотел сказать.
— С чего бы это? Мы вместе уже полтора года почти, я знаю ее родителей, она знает наших. Она очень хорошая и любит меня, а я ее. Почему ты решил, что она не подходит?
— Владик, я прошу, просто поверь мне.
— Да чего ради я должен тебе верить?! — Влад перешел на крик. Сергей как никогда раздражал его.
— Потому что я твой брат и хочу для тебя только лучшего! — Сергей тоже повысил голос.
— Если на то пошло, то она лучшее, что было в моей жизни! Не решай за меня, что для меня будет лучше! Понял?
— Да какой же ты дебил! — Сергей обхватил руками голову. — Да она же вообще тебя не любит, неужели ты не понимаешь?
— Знаешь что, а не пошел бы ты куда подальше!
Влад не помнил, чтобы он прежде разговаривал с братом в подобной манере. Тот всегда был для него непоколебимым авторитетом.
Сергей сел на стул и, не глядя на брата, тихо сказал:
— Она трахалась со мной, пока ты спал. Там, на даче.
Все внутри Влада будто оборвалось. Жгучие, предательские слезы рвались наружу, он как мог сдерживался, чтобы не выглядеть перед Сергеем совсем жалко.
— Ты врешь! — он скорее прошипел это, чем сказал.
— Нет. Я все надеялся, что она сама все поймет и спокойно расстанется с тобой. А тут ты о свадьбе, и… я не могу дальше… И если она думала, что я буду молчать, то сильно ошибалась. Я понимаю, что поступил очень подло по отношению к тебе, но мы все были пьяные, и она сама меня позвала наверх. Потом… сама все сделала. И она не была в том состоянии, чтобы не отдавать себе отчета и не помнить об этом.
— Ты… врешь…
Не в силах больше сдерживать себя, Влад по-детски громко разрыдался. Сергей подошел к нему и крепко обнял за плечи, но Влад вырвался из объятий брата и, сильно замахнувшись, ударил того в лицо. Сергей сделал шаг назад, прикрыв ладонью рот. Убрал руку и с некоторым удивлением посмотрел на кровь: Влад разбил ему губу. Сергей опустил руку и сделал шаг к брату, взглядом словно бы говоря: «Бей еще». Влад выбежал из комнаты…
— Да он сам ко мне лез почти весь вечер, после того как ты уснул! — Наташа смотрела ему прямо в глаза. — Я не хотела тебе говорить, боялась вас поссорить! А оно вон как вышло! Я в шоке!
Она отвернулась к окну, взяла с подоконника пачку сигарет и спички. Ее руки сильно тряслись, она не без труда прикурила сигарету.
— Что еще он тебе наболтал?
— Наташ… скажи мне правду. Пожалуйста, — Влад стоял рядом с ней, бледный и больной.
— Что? — она окинула его гневным взглядом. — Что ты сейчас сказал? Правду? Ты, значит, сомневаешься во мне?
Она некоторое время смотрела ему в глаза. Не дождавшись ответа, нервно затушила окурок в пепельнице.
— Ну знаешь… Если ты так ко мне относишься, то… — она еще раз смерила его взглядом, полным презрения. — Вали-ка ты вместе со своим братцем, а меня оставь в покое.
Потом были несколько дней как во сне, когда он, словно плывя по течению, звонил дяде Витале, напрашивался к нему в гости, просил помочь найти хотя бы комнату на первое время и помочь с работой. Дядя Виталя, добрый, широкой души человек, был рад помочь. Они с Наташей словно сбежали из города, в котором выросли и в котором остались практически все их друзья и родные. Потом были слезы мамы на вокзале, три сумки вещей на двоих и зудящая мысль, что он поступает неправильно, сам обрубает эти невидимые нити, связывающие его с любимыми и любящими его людьми. А что дальше?
А дальше все было очень и очень нелегко. Такова плата за гордость. Бесконечные съемные квартиры, ссоры на фоне полного безденежья, мучительное желание вернуться обратно в родной город. Потом в финансовом плане все стало налаживаться. Влад работал как проклятый, Наташа тоже старалась. Это уже после произошло знакомство с Толей и его женой, совместные планы, реализация проектов, первое за долгие годы путешествие за границу.
Потом родилась Лиза, жизнь заиграла новыми красками. Редкие поездки теперь уже в гости в некогда родной город, дорогие подарки родителям как демонстрация своего успеха. И полный игнор в отношении Сергея. Кажется, только на похоронах отца они перекинулись парой фраз и зачем-то обменялись номерами телефонов. Никто из них так ни разу и не позвонил другому.
Это сейчас, сидя на кровати в гостиничном номере, он прекрасно осознавал, что все эти годы он мог и должен был общаться с братом. Сергей обязательно признался бы в своей лжи, в своей глупой, никому не нужной выдумке… в самой идиотской на свете шутке. Ему всего лишь нужно было дать шанс. Всего один звонок, одна встреча. Об этом ему придется жалеть всю оставшуюся жизнь. Но будет ли он жалеть о том выборе, который сделал, сохранив отношения с Наташей? Никогда! Она и Лиза — самое ценное, что было, есть и будет в его жизни.
Он набрал номер жены.
— Алло.
— Привет, любимая.
— Привет, милый. Как ты там?
— Да неплохо. Вот собираю вещи, завтра в четыре прилетаю. Встретишь или лучше на такси?
— Давай на такси, мне полтретьего Лизку из музыкалки забирать, пока до аэропорта доеду, уже будет часов пять, наверное. Тем более ты же знаешь, как я вожу. А так дома успею приготовить что-нибудь вкусненькое.
— Хорошо, тогда спокойно такси закажу.
— Как Сергей?
— Плохо. Врачи говорят, счет на дни пошел. Хоть успел, как говорится…
— А что, потом на похороны снова поедешь?
— Нет, я с этим все решил здесь. Лиза как? Балуется?
— Как всегда. Мы по тебе скучаем, давай не задерживайся.
— Я тоже скучаю. Наташ…
— Что?
— Я тебя люблю.
— М-м-м… Так приятно это слышать! Я тебя тоже очень, очень люблю. Слушай, чуть не забыла, тут вчера Толя звонил, спрашивал про какой-то проект — вентиляции школы, что ли, говорит, в прошлом году вы вместе с одной фирмой делали… «Аллонс» вроде… не помню точно. В общем, приедешь — сам разберешься. У Толи, как всегда, все срочно, все горит… Алло, Владь? Алло, ты где там? Алло…
Он слушал ее голос в трубке, но не мог произнести ни слова. Его глаза жадно впились в экран телевизора, включенного без звука. Там шел экстренный выпуск новостей, посвященный какому-то ЧП. Так ничего и не ответив жене, он положил телефон на кровать, нашел пульт от телевизора и добавил громкости, хотя ему казалось, что он и без звука слышит все, о чем сообщала взволнованная ведущая.
«По последним данным, число жертв взрыва составляет пять человек, еще двенадцать госпитализированы в городскую больницу. По словам врачей, трое из них находятся в критическом состоянии…»
Перед оцепеневшим Владом замелькали кадры с места происшествия: обезумевшие от страха лица, много людей в форме, спасатели несут на носилках одного из раненых.
«Возбуждено уголовное дело по статье «Теракт». По информации Следственного комитета, взрывное устройство, сработавшее во время концерта, было начинено металлическими предметами».
Влад попытался проглотить тяжелый ком в горле. Он не мог поверить в то, что видел. Этого просто не могло быть. Наконец, словно очнувшись, он вскочил с кровати, быстро оделся и выбежал из номера.
Вскоре он уже неистово стучал в дверь хосписа, даже не помня, как попал сюда — приехал ли на такси или прибежал. Испуганная медсестра, открывшая дверь, сразу увидела в его лице нечто такое, с чем нельзя спорить. Ее хватило только на один вопрос:
— К кому?
— Сергей… Кравский… Двенадцатая.
Она утвердительно кивнула.
— Второй этаж. Только… пожалуйста, не шумите.
Он забежал в полумрак палаты. Света из коридора было вполне достаточно, чтобы рассмотреть Сергея. Он не спал, словно ждал брата, лежа на боку с открытыми глазами. Влад упал перед ним на колени и уперся лбом в худые запястья. Его трясло от беззвучных рыданий, Сергей, словно все понимая, освободил из-под его головы руку и молча погладил по затылку.
Прошло довольно много времени, прежде чем Влад смог прошептать:
— Прости.
Сергей все так же молча гладил его по голове. А Влад, не в силах погасить рыдания, тихо всхлипывал и снова и снова повторял шепотом:
— Прости… Прости… Прости…