«Комета летит золотая», 2006 г.

Повесть «Комета летит золотая» написана по следам реальных событий, в ней почти отсутствует вымысел, а правда приглажена чуть-чуть. Я несколько лет занималась работами, связанными с космической техникой, с известными советскими ракетными полигонами. Теперь, когда нет запретов ни на что (?), нашлось немало желающих поделиться своими откровениями на некогда закрытые темы. Мне же хотелось донести до читателя не «секреты» и «тайны» того времени, а взаимоотношения людей, работающих «на отечественный космос», их характеры и взгляды на жизнь. Повесть проникнута романтическими настроениями определенных слоев отечественной научно-технической интеллигенции второй половины двадцатого века. Главные герои повести – дети своего времени, оказавшиеся способными сохранить себя при ужесточении общественно-политических обстоятельств, устоять перед ложным выбором, не «утонуть в рыночной идеологии», не поддаться разочарованию и скептицизму, охватившим массы здравомыслящих людей России на рубеже веков.

***

Комета летит золотая
или
На краю света
Романтическая повесть

ОТРЫВОК

От безбрежного края лазурного света
До Земли, заглянувшей за звездный карниз,
Пролетала мечты золотая комета,
Постепенно сгорая и падая вниз.

Соскользнув с горных склонов в ущелье каньона,
Та комета застыла на стыке времен,
Приняла вид и форму – овал медальона,
И две буквы легли на него, как корона,
Две начальные буквы прекрасных имен.

Пролетали века и года пробегали
Над ущельем, хранящим таинственный след,
Но по воле небес – на изящном овале –
Эти буквы не стерлись за тысячи лет.

…От безбрежного края, от светлого края
Все быстрее комета летит золотая!

***

Попробуй-ка выложить всю правду – не столько о прошлом, сколько о настоящем, и увидишь, что получится! Правду ни в коем случае не следует раскрывать до конца, даже в фантастических произведениях, поэтому приходится прибегать к определенным условностям. Однако от «перестановки фигур», изменения времени, места, названия должностей, организаций и населенных пунктов суть происходящего не меняется.

«Весь личный состав, находящийся в момент аварии в аварийном отсеке, поступает в распоряжение командира отсека и приступает к ликвидации аварии. Никто не имеет права самостоятельно покинуть аварийный отсек».
Из Корабельного устава Военно-морского флота СССР, главы об обеспечении живучести корабля (326), 1978 год

* * *

Уже че­твер­тый год Ар­нольд Яно­вич Рау­скас чи­слил­ся в дол­жно­сти глав­но­го пред­ста­ви­те­ля ПКБ-321 на Се­вер­ном объек­те, в Ли­ха­но­во, Ар­хан­гель­ской обла­сти. Го­лов­ное пред­прия­тие на­хо­ди­лось в Мос­кве, спе­циа­ли­зи­ро­ва­лось на раз­ра­бот­ке ав­то­ма­ти­зи­ро­ван­ных си­стем упра­вле­ния тех­но­ло­ги­че­ски­ми про­цес­са­ми зак­ры­тых про­из­водств на двух объек­тах: Юж­ном и Се­вер­ном. Ар­нольд Яно­вич, быв­ший под­вод­ник, устро­ил­ся в 1968 году в ПКБ-321, в от­дел вне­дре­ния. В то вре­мя по­пасть в ПКБ-321 было очень сложно – не последнюю роль здесь сыграли его прак­ти­че­ский опыт ра­бот и во­ен­ная вы­слу­га. Не сра­зу, но по­сте­пен­но, вой­дя в курс дел, стал ез­дить в ко­ман­ди­ров­ки; по­бы­вал на обо­их объек­тах. Соз­на­тель­но вы­брал се­вер­; на юге в Ка­зах­ста­не (в Карабанске то есть) – слиш­ком жар­ко, душ­но, не­ком­форт­но. Потом по необхо­ди­мо­сти вы­ез­жал и в Карабанск, осо­бен­но на от­вет­ствен­ные ме­ро­при­я­тия.

Ар­нольд Яно­вич был же­нат вто­рой раз, и на­до ска­зать, что вто­рая се­мья ока­за­лась го­раз­до бо­лее счастливой, чем пер­вая. Же­на оста­ва­лась в Мос­кве, но рас­стоя­ние не ме­ша­ло ему под­дер­жи­вать ста­биль­ные от­но­ше­ния с же­ной и сы­ном. Оклад опре­де­ли­ли хо­ро­ший, мак­си­маль­ный по сет­ке, пен­сия, хо­тя и скром­ная, по­сту­па­ла без за­дер­жек – все как полагается. Что ка­са­ет­ся пер­во­го бра­ка Ар­ноль­да Яно­ви­ча, он ока­зал­ся не­у­дач­ным: ви­ди­мо, слиш­ком ран­ним, необ­ду­ман­ным. Ар­нольд тог­да учил­ся в Ле­нин­град­ском во­ен­но-мор­ском учи­ли­ще, гре­зил мо­рем, к де­вуш­кам от­но­сил­ся вос­тор­жен­но и пер­вое свое силь­ное чувство, вле­че­ние к юной и нежной Маргарите, при­нял за на­стоя­щую лю­бовь. Что ж, бы­ва­ет и так… По­сле окон­ча­ния учи­ли­ща по спе­циаль­но­сти «элек­тро­ме­ха­ник по об­слу­жи­ва­нию элек­тро­обо­ру­до­ва­ния…» в зва­нии лей­те­нан­та на­чал служ­бу на Се­вер­ном фло­те – в Га­джи­е­во Мур­ман­ской обла­сти – ко­ман­ди­ром БЧ-5 (элек­тро­ме­ха­ни­че­ской бо­е­вой ча­сти). Нес­коль­ко лет за­ни­мал­ся элек­тро­ме­ха­ни­кой на ко­ра­бле, что бы­ло ин­те­рес­но. Ин­те­рес­но и то, что на бе­ре­гу поч­ти не за­дер­жи­вал­ся – все в мо­ре да в мо­ре. За­тем пе­ре­ве­ли флаг­ман­ским спе­циа­ли­стом в штаб флота в Североморск, где усло­вия жиз­ни и работы бы­ли го­раз­до луч­ше. Ос­нов­ные функ­ции – про­вер­ка и подготовка бо­е­вых ко­ра­блей к вы­хо­ду в мо­ре, к вы­пол­не­нию бо­е­вых за­дач, уча­стие в раз­лич­ных опе­ра­циях. Так вме­сте с мо­ря­ка­ми-под­вод­ни­ка­ми хо­дил в хо­лод­ных во­дах Арк­ти­ки, ос­ваи­вал но­вое и не за­бы­вал ста­рое…

А как же се­мья? Се­мья оста­ва­лась в Ле­нин­гра­де; Маргарита не соч­ла це­ле­со­об­раз­ным пе­ре­ез­жать как в Га­джи­е­во, так и в Се­ве­ро­морск. У них к то­му вре­ме­ни уже ро­ди­лась дочь, Ирина, и по­э­то­му Маргарите бы­ло удоб­нее оста­вать­ся до­ма. Сам же Ар­нольд Яно­вич не имел воз­мож­но­сти ча­сто на­ве­ды­вать­ся в Ле­нин­град: пла­ва­ния про­дол­жа­лись по нес­коль­ку ме­ся­цев. На­ча­лись се­мей­ные про­бле­мы, да и с дру­гой сто­ро­ны… Ко­неч­но, мо­ре во все вре­ме­на счи­та­лось приз­ва­ни­ем силь­ных и бес­страш­ных. С юно­сти, на­чи­тав­шись кни­жек и нас­лу­шав­шись раз­го­во­ров бы­ва­лых мо­ря­ков, с ко­то­ры­ми во­дил зна­ком­ство его отец, Ар­нольд меч­тал о фло­те. Ког­да же хлеб­нул «со­ле­ной» служ­бы, по­нял, что по­чем. Служ­ба, тре­буя пол­ной от­да­чи, боль­шой от­вет­ствен­но­сти, ста­ла тя­го­тить, уг­не­та­ла нрав­ствен­но, да и при­чин для это­го хва­та­ло. Хва­та­ло и про­ис­ше­ствий, ко­то­рые в те вре­ме­на раз­гла­ше­нию не под­ле­жа­ли. Не под­ле­жа­ли! Еще в Га­джи­е­во на­ча­лись нер­вные сры­вы, о чем прежде и понятия не имел, а уж по­том пошло-поехало… Нуж­но бы­ло что-то де­лать: самому выходить из кризиса, решать вопрос с семьей – раз­ры­вать­ся «на ча­сти» ста­но­ви­лось все труд­нее и труд­нее. И все скла­ды­ва­лось од­но к од­но­му, словно на­роч­но. Дочь рос­ла, по словам же­ны, «как сорная трава, са­ма по се­бе»; же­на при­вы­кла, что му­жа ни­ког­да не бы­ва­ет до­ма, и, ка­за­лось, на­зад не жда­ла. То и вы­шло.

Ког­да Ар­ноль­да Яно­ви­ча ко­мис­со­ва­ли по со­стоя­нию здо­ро­вья (ка­пи­та­ном третье­го ран­га) и он вер­нул­ся в Ле­нин­град окон­ча­тель­но, ока­за­лось, что дав­но вы­пи­сан из квар­ти­ры. Маргарита раз­ве­лась за­оч­но (?) и яко­бы сно­ва вы­шла за­муж; видеть его не хотела, к Ирочке близко не подпускала. Что де­лать? По­про­бо­вал хоть как-то про­пи­са­ть­ся че­рез зна­ко­мых – не по­лу­чи­лось. Го­во­ри­ли: если бы вы хоть где-ни­будь ра­бо­та­ли… На ра­бо­ту не бра­ли ни­ку­да, по­то­му что не бы­ло про­пи­ски, да­же вре­мен­ной. Объяс­не­ния про­стые: за­ко­ны вре­ме­ни. Так и про­су­ще­ство­вал нес­коль­ко лет, ра­бо­тая, по су­ще­ству, не­ле­галь­но. Как все вы­нес – и сам удив­лял­ся… Эта тягостная ис­то­рия с устрой­ством «на граж­дан­ке» нес­коль­ко от­вле­ка­ла Ар­ноль­да от при­чин, под­тол­кнув­ших к ухо­ду с мор­ской служ­бы. Мы­слен­но он еще и еще раз воз­вра­щал­ся к тем со­бы­тиям, к тем тра­ги­че­ским об­стоя­тель­ствам. Ведь ни за что бы не ушел, если бы… Но остань­ся в строю по­сле все­го, что слу­чи­лось, уча­стив­шие­ся при­сту­пы апа­тии или гне­ва на­вер­ня­ка при­ве­ли бы к го­раз­до худ­шим по­след­ствиям. Он уже не мог ру­ча­ть­ся за се­бя: то на­чи­нал «за­ки­пать» по ма­лей­ше­му по­во­ду, то ста­но­вил­ся пол­но­стью без­раз­лич­ным к важ­ным де­лам, к своим пря­мым обя­зан­но­стям, на­ко­нец…

Да, мож­но ска­зать, бес­ко­неч­но устал при­ка­зы­вать сам­ому се­бе: не ра­ски­сай, дер­жись, бе­ри се­бя в ру­ки!

И до ка­ких пре­де­лов это мо­гло бы дой­ти?!

Нет, все, про­ис­шед­шее тог­да, луч­ше счи­тать нес­част­ли­вым сте­че­ни­ем об­стоя­тельств.

Нет, ко все­му, про­ис­шед­ше­му тог­да, нуж­но от­но­сить­ся по-дру­го­му, по край­ней ме­ре те­перь.

Нет, обо всем, про­ис­шед­шем тог­да, луч­ше за­быть, вы­чер­кнуть из па­мя­ти нав­сег­да.

И раз­ве нель­зя ра­бо­тать где-то в дру­гих усло­виях и с дру­ги­ми людь­ми?

Мир огро­мен,
и не мо­жет быть, что­бы в нем
не наш­лось дру­го­го ме­ста…

В Мос­кву пе­ре­та­щил друг по служ­бе, об­ещал, что там «зак­ро­ют гла­за» на не­ко­то­рые обстоятельства. И в са­мом де­ле, про­пи­са­ли че­рез во­ен­пре­дов в офи­цер­ском об­ще­жит­ии, устрои­ли в ПКБ-321. С Ле­ной, бу­ду­щей су­пру­гой, поз­на­ко­мил­ся в пас­порт­ном сто­ле ми­ли­ции, где офор­млял до­ку­мен­ты: она там ра­бо­та­ла и всю его ис­то­рию зна­ла. По­же­ни­лись, хо­тя ее ма­ма воз­ра­жа­ла прин­ци­пи­аль­но. Но ни­че­го, по­том как-то на­ла­ди­лось. Ле­на сра­зу по­ня­ла, что к ме­сту ее муж «при­ра­стать» не лю­бит, но на­де­я­лась, что се­мья при­вя­жет. В ка­кой-то ме­ре она ока­за­лась пра­ва. Вско­ре ро­дил­ся сын Ви­та­лий, и, по­ка ре­бен­ку не ис­пол­ни­лось го­да, Ар­нольд ста­рал­ся на­дол­го не отъез­жать, хо­тя та­кая необхо­ди­мость обоз­на­чи­лась.

В от­де­л вне­дре­ния его взяли ве­ду­щим спе­циа­ли­стом; штатных со­труд­ни­ков бы­ло ма­ло, каж­дый че­ло­век на уче­те, поэтому за столом в кабинете си­деть поч­ти не при­хо­ди­лось – все в разъез­дах, правда, кратковременных. В те­че­ние го­да освоил­ся, свыкся; наз­на­чи­ли ру­ко­во­ди­те­лем груп­пы – теперь на­до ез­дить в дли­тель­ные ко­ман­ди­ров­ки, и в этом что-то есть! В Ли­ха­но­во съез­дил уже несколь­ко раз по­дряд. Там ему пон­ра­ви­лось: все­го три пло­щад­ки, хо­ро­шие усло­вия пре­бы­ва­ния и про­жи­ва­ния, сно­сное на­чаль­ство, а глав­ное… Глав­ное – сам го­ро­док, ритм и уклад жиз­ни, при­ро­да во­круг, бли­зость к тем ме­стам, где слу­жил. Серд­це сно­ва за­ще­ми­ло: вспом­ни­лись Се­ве­ро­морск, Ба­рен­це­во мо­ре, Шпиц­бер­ген, Но­вая Зе­мля, бе­ре­га Коль­ско­го по­луос­тро­ва, по­бе­режье Бе­ло­го мо­ря, то, что оста­лось в па­мя­ти на­креп­ко – по не­дав­ним го­дам су­ро­вой служ­бы, впи­сан­ной от­дель­ной стра­нич­кой в лич­ную ан­ке­ту. Удивительно, но бо­ли в эт­их вос­по­ми­на­ниях поч­ти не бы­ло. Тог­да, в мо­ло­до­сти, он и по­лю­бил эти края, раз­де­лив­шие его то­ску и глу­бо­кую пе­чаль, края, став­шие, мож­но счи­тать, род­ны­ми. В ду­ше эта гео­гра­фи­че­ская мест­ность как за­ня­ла не­кую про­стран­ствен­ную ни­шу, так и в ней и оста­лась. Нес­мо­тря на все по­сле­дую­щие ис­пы­та­ния су­дь­бы, Ар­нольд Яно­вич бе­реж­но сох­ра­нил ее в па­мя­ти и рас­по­ло­жил в неу­ло­ви­мой бли­зо­сти к ар­хи­пе­ла­гу юно­ше­ской меч­ты с наз­ва­ни­ем «не­ве­до­мые зе­мли на краю све­та». Он и те­перь не свя­зы­вал эти «вла­де­ния» с тя­же­лы­ми ду­ма­ми о про­шлом; на­про­тив, ча­сто вспо­ми­нал, как тог­да ему ка­за­лось: сто­ит сде­лать нес­коль­ко ша­гов в сто­ро­ну, и вот то, к чему стремился, вот он, желанный край! Да, лю­ди – од­но, а при­ро­да – совсем дру­гое, уж она за лю­дей не от­ве­ча­ет…

И бы­ло, и есть, чем ду­шу по­ра­до­вать!

А в те-то го­ды – по­ез­дил, из­бо­роз­дил, по­смо­трел: под во­дой, по во­де, по су­ше… Зи­мой все кру­гом – бе­лое-бе­лое, дол­гих семь ме­ся­цев в го­ду под сне­гом и ль­дом. Лес на по­бе­режье – мо­гу­чий, де­ре­вья – как из кам­ня. Бы­стрые ре­ки, впа­даю­щие в Бе­лое мо­ре, зи­мой поч­ти не за­мер­за­ют – ска­чут во­до­па­да­ми по кам­ням и по­ро­гам. Ле­том – своя пре­лесть, све­жесть, за­па­хи. Кра­со­та – не опи­сать!

А в Мос­кве…

На­вер­ное, по­кажется стран­ным, что не­мо­ло­дой уже че­ло­век, отец двоих де­тей, который столь­ко раз на­ты­кал­ся на пре­пят­ствия всевозможного ро­да и на­бил столь­ко ши­шек на го­ло­ве, су­мел сох­ра­нить пыл­кую меч­та­тель­ность, свой­ствен­ную да­ле­ко не всем юно­шам. Но, к сча­стью, Ле­на уме­ла учи­ты­вать его склон­но­сти и на­стро­ения, хо­тя раз­де­лить не мо­гла, а под­дер­жи­вать и не пы­та­лась: за­чем? В то же вре­мя она и не пре­тен­до­ва­ла на меч­ты, устре­мле­ния к иде­а­лам… Обо­их та­кое по­ло­же­ние устраи­ва­ло, хо­тя Ар­ноль­да под­час слов­но уда­ря­ло то­ком, ког­да он при­хо­дил к жене со свои­ми, как он про се­бя на­зы­вал, «бес­по­лез­ны­ми по­дар­ка­ми и бе­спред­мет­ны­ми раз­го­во­ра­ми», а Лена… Ле­на бы­ла че­рес­чур прак­тич­на и при этом, в не­ко­то­рых во­про­сах, недаль­но­вид­на. Да лад­но, мож­но обой­тись без сцен: уе­хал – прие­хал – ка­кая-то сме­на впе­чат­ле­ний… Сы­ниш­ка не да­вал рас­со­рить­ся окон­ча­тель­но и вно­сил опре­де­лен­ную раз­ряд­ку в от­но­ше­ния взро­слых, «сгла­жи­вал» зау­се­ни­цы их ха­рак­те­ров. Ну, что тут ска­жешь? Раз­ве то­го хо­те­лось? Жаль, что при­хо­дит­ся спо­ты­ка­ться об од­ни и те же гра­бли дваж­ды!

А как уз­нать, где и ка­кие гра­бли по­джи­да­ют – на до­ро­ге к …?

Дол­жность глав­но­го пред­ста­ви­те­ля ПКБ-321 на объек­те в Ли­ха­но­во Ар­ноль­ду Яно­ви­чу пред­ло­жи­ли не сра­зу, а толь­ко ког­да убе­ди­лись: со­от­вет­ству­ет. Он и соответствовал: раз­би­рал­ся в ос­нов­ной те­ма­ти­ке, не от­ка­зы­вал­ся от «гряз­ной» ра­бо­ты, не пе­ре­пи­хи­вал ее на дру­гих, умел ра­бо­тать с во­ен­ны­ми, за­ре­ко­мен­до­вал се­бя бес­кон­фликт­ным, на­стой­чи­вым, но умею­щим на­хо­дить ком­про­мис­сные ре­ше­ния там, где это тре­бу­ет­ся. Че­го же еще? На что мож­но рас­счи­ты­вать че­ло­ве­ку в его по­ло­же­нии и с его за­дат­ка­ми?

И тем не ме­нее Ар­нольд от­да­вал се­бе от­чет в том, что та­кая ра­бо­та ему не очень под­хо­дит. Ему и в са­мом де­ле хо­те­лось бы за­ни­мать­ся со­вер­шен­но дру­гим, но по­сколь­ку ни­че­го дру­го­го не по­дво­ра­чи­ва­лось, при­хо­ди­лось со­гла­шать­ся с тем, что бы­ло. Жизнь на­у­чи­ла не пре­не­бре­гать по­сред­ствен­ным, не от­ка­зы­вать­ся от хо­ро­ше­го в рас­че­те на луч­шее. Пра­вда, уве­рен­но­сти, что до­стиг­нет луч­ше­го, не бы­ло ни­ког­да. Ис­то­рия соб­ствен­ных мы­тарств не вы­хо­ди­ла из па­мя­ти, и ос­то­рож­ность в де­лах ста­ла нор­мой жиз­ни. Бо­лее все­го ста­рал­ся быть ос­мо­три­тель­ным, ког­да вел пе­ре­го­во­ры с большим на­чаль­ством, офор­млял от­чет­ность, под­пи­сы­вал бу­ма­ги, то есть во­об­ще – ког­да ста­вил свою под­пись на лю­бых, даже са­мых нез­на­чи­тель­ных до­ку­мен­тах. Твер­дил се­бе: ос­то­рож­ность ни­ког­да не по­ме­ша­ет! А в то же вре­мя его тонкая ро­ман­ти­че­ская на­ту­ра, заг­нан­ная в та­кой жест­кий ко­кон, стра­да­ла глу­бо­ко. Но это сносно – по сравнению с тем, что испытал…

Де­ла не да­ва­ли ску­чать. На объек­те все­го имелось три пло­щад­ки, где постоянно про­водились ис­пы­та­ния тех­но­ло­ги­че­ских си­сте­м и обо­ру­до­ва­ния многочисленных ор­га­ни­за­ций со всей стра­ны. Мо­сков­ское ПКБ-321 раз­ра­ба­ты­ва­ло си­сте­мы ав­то­ма­ти­че­ско­го кон­тро­ля за тех­но­ло­ги­че­ски­ми си­сте­ма­ми, имею­щи­ми мно­го­це­ле­вые наз­на­че­ния. Дальнейшее применение систем и оборудования определялось по результатам испытаний – уже на запредельно высоком уровне «сообразно с достоинством и интересами...» На­уч­но-про­из­вод­ствен­ные от­де­лы ПКБ раз­ра­ба­ты­ва­ли си­сте­мы АСУ, сле­ди­ли за их из­го­то­вле­ни­ем, пе­ре­да­ва­ли в от­дел вне­дре­ния, ко­то­рый и вне­дрял их на объек­то­вых пло­щад­ках, а по­том «вел» даль­ше. В ос­нов­ном все «ПКБ-вские» си­сте­мы бы­ли раз­ра­бо­та­ны и смон­ти­ро­ва­ны дав­но, ра­бо­та­ли ста­биль­но. Но забот все до­бав­ля­лось и до­бав­ля­лось, по­то­му что тех­ни­че­ская мысль на ме­сте не стояла: если про­ис­хо­ди­ли из­ме­не­ния в тех­но­ло­ги­че­ских си­сте­мах, необхо­ди­мо бы­ло тот­час же (или как мож­но бы­стрее) отра­зить их в си­сте­мах АСУ. Для это­го су­ще­ство­вал за­ве­ден­ный по­ря­док вы­пу­ска специальных до­ку­мен­тов, «Из­ве­ще­ний об изменениях...», попросту говоря, «Из­ве­ще­ний», в соответствии с которыми и дорабатывались действующие системы, в том числе и АСУ.

Каж­дую си­сте­му, имею­щую свой но­мер или наз­ва­ние, вел опре­де­лен­ный спе­циа­лист. Иде­аль­ный слу­чай, ког­да си­сте­мой за­ни­мал­ся один и тот же че­ло­век: по­лу­чал от тех­но­ло­гов тех­за­да­ние, раз­ра­ба­ты­вал ос­нов­ные ви­ды до­ку­мен­та­ции, до­во­дил до кон­струк­тор­ско­го ре­ше­ния, кон­тро­ли­ро­вал из­го­то­вле­ние, пи­сал тех­ни­че­ское опи­са­ние (ТО), ин­струк­цию по эк­сплу­а­та­ции (ИЭ), про­грам­му тех­ни­че­ских ис­пы­та­ний (ПТИ) и так да­лее. Но одному человеку охватить такой объем было трудно, поэтому нередко систему вели несколько специалистов, а на подхвате – целая группа. По окон­ча­нии ра­бот си­сте­му при­ни­ма­ли во­ен­пре­ды, неусыпно контролировавшие каж­дый шаг про­цес­са раз­ра­бот­ки. Сле­дую­щий этап – мон­таж на объек­тах, за­тем – эк­сплу­а­та­ция.

Те АСУ ПКБ-321, ко­то­рые ра­бо­та­ли в Ли­ха­но­во, под опе­кой Ар­ноль­да Яно­ви­ча, бы­ли ус­то­яв­ши­ми­ся, хо­ро­шо за­ре­ко­мен­до­ва­ли се­бя в трех ми­ни­стер­ствах, но, по­сколь­ку тех­но­ло­ги­че­ские си­сте­мы пре­бы­ва­ли в ста­дии по­стоян­но­го об­но­вле­ния, при­хо­ди­лось вслед до­ра­ба­ты­вать и си­сте­мы АСУ. В по­след­нее же вре­мя тех­но­ло­ги при­ня­лись так ин­тен­сив­но ме­нять параметры своих ос­нов­ных си­стем, что АСУ-шни­ки про­сто не ус­пе­ва­ли вслед за ни­ми, и не­при­ят­но­сти сы­па­лись гра­дом – на всех подряд. По­рой слу­ча­лись не­сты­ков­ки, гра­ни­ча­щие с ава­ри­ей. Ак­ты от­ка­зов и ре­кла­ма­ции уже не по­ме­ща­лись в обыч­ный ско­ро­сши­ва­тель. Смежники ворчали вполголоса. Во­ен­ные «сре­за­ли» пре­мию млад­ше­му со­ста­ву.

Де­ло до­шло до ге­не­ра­ла Бар­сал­адзе, «хо­зяи­на объек­та», как его ве­ли­ча­ли за гла­за под­чи­нен­ные. Ге­не­рал, го­ря­чий и при­жи­ми­стый по ха­рак­те­ру, ча­сто вспы­хи­ваю­щий как спич­ка по нич­тож­ным пу­стя­кам, очень не лю­бил, ког­да его до­во­ди­ли до предель­но­го со­стоя­ния – ру­гал­ся так, что никто не ре­ша­л за­хо­дить к не­му в ка­би­нет, даже его любимчики. Все без исключения зна­ли, что в ще­кот­ли­вых об­стоя­тель­ствах нужно помалкивать, делать вид, что ничего не произошло, и лиш­ний раз не по­ка­зы­вать­ся на гла­за; старались переждать бурю. Пра­вда, впо­след­ствии «хо­зяи­н» от­хо­дил, не очень злоб­ство­вал вдо­гон­ку. Ар­ноль­ду Яно­ви­чу в данном случае приходилось пенять только на себя: он все понимал про генерала, но что делать, если в кри­ти­че­ских ситуациях бывалый подводник пе­ре­ста­вал чув­ство­вать се­бя не­за­ви­си­мым и не мог оста­вать­ся вы­ше пов­се­днев­но­сти, как ему хо­те­лось бы! И сколько еще придется ждать милостивого расположения начальника? Толь­ко опыт и ин­туи­ция по­зво­ля­ли ему оста­на­вли­вать­ся во­вре­мя, избегать дальнейших обострений, выбирать курс, при котором «качка и заливание палубы были бы наименьшими».

***
Глав­ным об­ра­зом Ар­нольд Рау­скас со­труд­ни­чал с 54-м от­де­лом, с груп­пой Сер­гея Ни­ко­ла­е­ви­ча Ти­хо­но­ва – обычно легко улаживал все дела. В последние же месяцы Сер­гей Ни­ко­ла­е­вич, гра­мот­ный и опыт­ный руководитель, раз­ры­вал­ся на ча­сти: и но­вых за­да­ний – по гор­ло, и ста­рые си­сте­мы «до­ста­ют». А из его груп­пы как раз не­дав­но ушли два от­лич­ных ра­бот­ни­ка, один – на пен­сию, дру­гой – ту­да, где боль­ше пла­ти­ли. Нес­коль­ко си­стем оста­лись во­об­ще без ве­ду­щих ин­же­не­ров.

Ар­нольд за­му­чил Сер­гея те­ле­фон­ны­ми звон­ка­ми:

– Сроч­но да­вай «Из­ве­ще­ния», ра­бо­тать не­воз­мож­но. Тех­но­ло­ги день и ночь си­дят на пло­щад­ках, а вы там что ду­ма­ете? Во­ен­ные не зак­ры­ва­ют на­ши «на­ря­ды», а кто нам за не­ра­бо­чие си­сте­мы пре­мии на­чи­слит? Мы тут с лич­ным со­ста­вом что-то му­дрим, а ведь не име­ем на это ни­ка­ко­го пра­ва!

– Да ты пой­ми, не­ко­го по­са­дить на твои си­сте­мы, ну не­ко­го, – растерянно объяс­нял Сер­гей Ни­ко­ла­е­вич, по­ни­мая, ка­ко­во до­ста­ет­ся Ар­ноль­ду Яно­ви­чу. – Ме­ня и без те­бя тут дол­бят, но где же я че­ло­ве­ка возь­му? Как ушел Жо­ра Руб­штейн, так и нет ни­ко­го, а он три­над­цать лет толь­ко и знал, что свои че­ты­ре си­сте­мы, но за­то знал на­и­зусть, по­ни­ма­ешь? Где я та­ко­го Жо­ру найду? Хоть сам са­дись за эти «Из­ве­ще­ния» – вме­сто кан­ди­дат­ской, кро­ме шу­ток…

– Ты ме­ня, Сер­гей Ни­ко­ла­е­вич, отговорками мо­жешь не кор­мить, – уста­ло до­ка­зы­вал Ар­нольд. – Сыт уже. Пи­ши, пи­ши офи­циаль­ную бу­ма­гу и вы­сы­лай – или ты, или Ген­на­дий Ми­хай­ло­вич. Я от се­бя все объяс­нил – и полковнику, и генералу (было дело!), объяс­ни и ты. По но­вым си­сте­мам: тех­но­ло­ги все смон­ти­ро­ва­ли процентов на семьдесят, ждут нас. Все. Го­то­влю от­чет о ян­вар­ских ав­то­ном­ных ис­пы­та­ниях, мо­жет, сам и при­ве­зу.

…Зи­ма за­тя­ги­ва­лась, а вес­на не то­ро­пи­лась.

В Мос­кву за по­след­ние пол­го­да уда­лось съез­дить два ра­за. Ле­на вор­ча­ла, спра­ши­ва­ла: бу­дет ли хоть ког­да-ни­будь от­пуск? Или при­вык ра­бо­тать без от­пу­ска и от­пу­скных? Ар­нольд объяс­нял, что сей­час – не то вре­мя, вот че­рез го­дик… А что объяснять?

Ну, где бы еще ему пла­ти­ли та­кой ко­эф­фи­ци­ент к зар­пла­те?

Где бы еще мож­но бы­ло ку­пить столь­ко не­до­ро­гих и доб­рот­ных ве­щей, осо­бен­но дет­ских? В Мос­кве-то – все толь­ко че­рез си­сте­му ра­спре­де­ле­ния; то­ва­ров в ма­га­зи­нах – ми­зер, про­дук­ты – в ос­нов­ном че­рез за­ка­зы на пред­при­я­тиях. Кру­гом – де­фи­цит. А еще… Сколь­ко при­во­зит ры­бы, гри­бов, ягод (их-то в сто­ли­це не до­ста­нешь!) – на весь год, счи­тай, обес­пе­чи­вает. Ко­неч­но, бы­ло б ему в Ли­ха­но­во пло­хо, не си­дел бы там, это точ­но. Го­ро­док Ли­ха­но­во – не­боль­шой, чи­стый, со­вре­мен­ный, за­стро­ен, в ос­нов­ном, ак­ку­рат­ны­ми до­ма­ми от двух до пя­ти эта­жей, до­воль­но те­плы­ми, под­хо­дя­щи­ми для се­вер­ных усло­вий. Пла­ни­ров­ка го­ро­да про­ста и своеобразна. Мест­ные во­ен­ные, ка­дро­вые офи­це­ры, жи­ли здесь по­стоян­но, с се­мья­ми, не­ко­то­рые жи­ли по нес­коль­ко лет, а кто-то – и весь срок служ­бы; жи­ли и на свою жизнь, на быт не силь­но жа­ло­ва­лись. Все – удоб­но, все – под ру­ка­ми: ма­га­зи­ны, об­ще­ствен­ные учреж­де­ния, клуб, ки­но­те­а­тры. В пром­то­вар­ных ма­га­зи­нах – поч­ти как в сто­лич­ных ва­лют­ных «Бе­рез­ках»: че­го толь­ко нет, в про­дук­то­вых уни­вер­са­мах – как в за­гра­нич­ных су­пер­мар­ке­тах, без преу­ве­ли­че­ния. Нес­коль­ко ми­лых ка­фе раз­ме­сти­лись на удоб­ном пя­тач­ке; здесь мож­но слег­ка пе­ре­ку­сить или плот­но ото­бе­дать, и все не­до­ро­го, что для приез­жих удоб­но. Тем, кто по­являл­ся в го­ро­де впер­вые, не ве­ри­лось, что все это – на­я­ву.

В Ли­ха­но­во в свое вре­мя бы­ли по­стро­ены спе­циаль­но для граж­дан­ских и во­ен­ных ко­ман­ди­ро­ван­ных две го­сти­ни­цы, «Луч» и «За­ря». «Луч» – го­сти­ни­ца ста­рая, тре­хэ­таж­ная, прямо сказать, при­ми­тив­ная, но­ме­ра без удобств: здесь по­се­ля­ли ра­бо­чий кон­тин­гент и сред­ний ин­же­нер­но-тех­ни­че­ский со­став, ря­до­вых ис­пол­ни­те­лей. За­то в «За­ре» – все как на­до. Для вы­со­ко­го на­чаль­ства – от­дель­ный кор­пус. Ар­нольд Яно­вич с са­мо­го на­ча­ла и до конца жил толь­ко в «За­ре», а с тех пор, как получил дол­жность глав­но­го пред­ста­ви­те­ля, – в хо­ро­шем, от­дель­ном но­ме­ре и с пра­вом вхо­да-вы­хо­да в лю­бое вре­мя, хо­тя об­щий по­ря­док гла­сил: по­сле 22 ча­сов ве­че­ра вход в го­сти­ни­цу для го­стей и са­мих жиль­цов пре­кра­ща­ет­ся. Обе го­сти­ни­цы рас­по­ла­га­лись почти напротив друг дру­га, че­рез ули­цу, в цен­тре го­ро­да. Ар­ноль­ду при­хо­ди­лось и ра­нь­ше бы­вать ря­дом с Ли­ха­но­во, так что он за­ра­нее знал, где бу­дет жить и ра­бо­тать. Здесь – так здесь, пусть бу­дет так, лишь бы не хуже, чем раньше.

Хуже не стало. Ку­ра­тор ПКБ-321 по всем пло­щад­кам пол­ков­ник Ва­си­лий Ва­силье­вич Ре­ми­зов ока­зал­ся не­пло­хим, об­хо­ди­тель­ным му­жи­ком, не це­плял­ся по пу­стя­кам, а ведь Ар­нольд с­на­ча­ла по­ба­и­вал­ся, что полковник будет въедаться, не спустит ни грамма – как тот начальник штаба соединения, на которого Ва­си­лий Ва­силье­вич чем-то смахивал. Но полковник Ремизов, желая упредить возможные неприятности и задать верный настрой, в первой же беседе раз­го­во­рил­ся с ду­ше­вным рас­по­ло­же­ни­ем:

– По ра­бо­чим де­лам мы все во­про­сы ре­шим как офи­цер с офи­це­ром – нет того в природе, о чем нельзя договориться. Загвоздка в другом: в личной жизни. Понимаешь? Только без обид, смотри! Мы тут горьким опытом научены… Словом, что ка­са­ет­ся от­но­ше­ний с пре­крас­ным по­лом, соображай сам. У нас тут «не­уч­тен­ных» – ни од­ной жен­щи­ны, все – при ком-то или при чем-то. Все ко­ман­ди­ро­ван­ные да­мы – под над­зо­ром, каж­дый шаг про­сле­жи­ва­ет­ся, да ты и сам зна­ешь; но все-та­ки имей это в ви­ду, если хо­чешь удер­жать­ся на сво­ем ме­сте!

Имел в ви­ду, ко­неч­но… Уже не од­наж­ды об­жег­шись на от­но­ше­ниях с де­вуш­ка­ми и жен­щи­на­ми, Ар­нольд все больше за­го­нял се­бя в тес­ный ко­кон, вы­ле­зая из не­го по зо­ву при­ро­ды чи­сто фи­зи­че­ски, при этом – в убеждении, что оче­ред­ная, слу­чай­ная жен­щи­на не в со­стоя­нии его по­нять. И с каж­дым та­ким… гру­бым ра­зво­ра­чи­ва­ни­ем ко­ко­на он все ме­нь­ше на­де­ял­ся, что ка­кая-то из них, неж­ных, ми­лых на пер­вый взгляд соз­да­ний (на дру­гих-то он не смо­трел!) смо­жет по до­сто­ин­ству оце­нить его вну­трен­ний мир, тон­кость вос­при­я­тия и прочее. При этом сам­ому Ар­ноль­ду, стат­но­му и прив­ле­ка­тель­но­му на вид, ни­че­го не сто­и­ло пред­стать пе­ред пон­ра­вив­шей­ся ему да­мой то ры­ца­рем, то дик­та­то­ром, а то и тон­ким це­ни­те­лем скрытой кра­со­ты. Иногда просто презирал себя за тягостные повторы, – но повторялся; с воз­ра­стом же все эти «спектакли самодеятельного актера» при­е­лись до тошноты, пра­во сло­во…

В ап­ре­ле, в коротком мо­сков­ском «тайм-ау­те», как он называл свои посещения домашнего очага, ус­пел при­вы­чно пов­здо­рить с су­пру­гой и по­то­му ста­рал­ся, по за­ве­ден­но­му по­ряд­ку, ско­рее вер­нуть­ся в свою «се­вер­ную бер­ло­гу». Уже пе­ред са­мым отъез­дом узнал, что Сер­гей Ни­ко­ла­е­вич бе­рет в груп­пу но­вую со­труд­ни­цу, как раз на «бесхозные» Жорины си­сте­мы. Неужели раскачались наконец-то? Ар­нольд тут же за­гля­нул к Сер­гею:

– Пра­вда, что ли?

– Да, че­рез ме­сяц при­дет, по­ка офор­мля­ет­ся.

– Кто и от­ку­да? По­тя­нет ли?

– Толь­ко что за­кон­чи­ла МАИ, чья-то там род­ствен­ни­ца, что ли. Неиз­вест­но, на что спо­соб­на, да поглядим.

– Лад­но, зав­тра еду, жду то­го же. Мое руководство вы­да­ло мас­су ЦУ. Бу­дем выполнять, а куда деваться? Надо де­мон­ти­ро­вать ду­бли­рую­щие си­сте­мы, а с во­ен­пре­да­ми – не со­гла­со­ва­но, как буд­то я – сам се­бе хо­зяин. Чув­ству­ешь?

– Ни­че­го, ус­пе­ют со­гла­со­вать, не сом­не­вай­ся. Спра­вишь­ся!

…Спра­влять­ся Ар­ноль­ду при­хо­ди­лось не в пер­вый раз. Карабкался с мон­таж­ни­ка­ми по всем две­над­ца­ти от­мет­кам, лазил со строителями по бес­чи­слен­ным со­ору­же­ниям и пе­ре­хо­дам тех трех площадок, за которые был в ответе. Вы­зы­вал из Мос­квы то кон­струк­то­ров, то си­стем­щи­ков, зак­ры­вал прорехи по дру­гим на­пра­вле­ниям – и толь­ко ти­хо­нов­ские си­сте­мы дер­жа­ли за гор­ло, не по­зво­ляя обес­пе­чить ра­бо­тос­по­соб­ность тех­но­ло­гий. Знал, что объек­то­вое на­чаль­ство, по­ла­га­ясь на Ре­ми­зо­ва, смо­трит на эту су­ету снис­хо­ди­тель­но: привыкли! В то же вре­мя старался, что­бы его пу­ти по ка­кой-ни­будь слу­чай­но­сти не пе­ре­се­ка­лись с пу­тя­ми ге­не­ра­ла, по­ка уча­сток ра­бот не доведен до нужного уровня.

Ска­зал се­бе: ляг на дно и зам­ри,
копошись потихоньку, жди, ког­да при­ка­жут всплыть!

На­ко­нец зво­нит Сер­гей Ни­ко­ла­е­вич, го­во­рит, мол, де­ло сдви­га­ет­ся, но не так бы­стро. Бу­дут, бу­дут те­бе «ВИ»! Ама­лия Ас­тра­хан (это что, ее так зо­вут? – да!) ра­бо­та­ет толь­ко вто­рую не­де­лю, так что жди. Жди! При­хо­дит­ся ждать, дру­го­го вы­хо­да нет.

Че­рез не­де­ли две зво­нит глав­ный ин­же­нер про­ек­та 54-го от­де­ла, Ген­на­дий Ми­хай­ло­вич Ле­виц­кий, со­об­ща­ет, что тех­но­ло­ги при­сла­ли но­вое ТЗ, насчет изделий РС-85Х, и опять – в ти­хо­нов­скую груп­пу. Про­сил по­смо­треть на ме­сте, ку­да впи­шет­ся но­вая си­сте­ма, и преж­де все­го на вто­рой пло­щад­ке. Да, этот во­прос необхо­ди­мо со­гла­со­вать с ко­мис­си­ей из ПКБ: она при­бу­дет в на­ча­ле сле­дую­щей не­де­ли и при­ве­зет все схе­мы и до­ку­мен­ты. Ни­че­го се­бе, начальнички! Что они там ду­ма­ют, и кто из них са­мый ум­ный – все перекидывать «через плечо», на этот «край све­та», да еще с такой скоростью? Попробовали бы так обойтись с Карабанском, узнали бы… Придумали то­же «край све­та», хо­ро­шо бы «не ко­нец све­та»!

Пол­ков­ник Ре­ми­зов все понял с полуслова, приказал не расстраиваться, по­об­ещал, что пре­пят­ствий стро­ить не бу­дет:

– Сроки, говоришь? Не волнуйся, сро­ки сдви­нем, если что, по­том до­де­ла­ем. Ну, не по­спим не­дель­ку, под­наж­мем, за­то вы­ру­чим – кон­крет­но – твой Се­вер­ный флот, ел­ки-па­лки! И нечего нагнетать обстановку, тратить нервы по пустякам… Эх, на охо­ту бы сей­час, на ло­ся бы, – раз­меч­тал­ся он, – да зим­няя охо­та уже про­шла. Но по рю­моч­ке – это мож­но, и да­же по ста­ка­ну, и пря­мо се­год­ня, ве­чер­ком, под крас­ную рыб­ку, под брус­нич­ку с гри­боч­ка­ми. По­вод име­ет­ся, на ме­сте и об­ска­жу. Не грусти! Ре­ше­но, за­е­ду в пять.

– В пять – так в пять… – вя­ло со­гла­шал­ся Ар­нольд.

Ар­нольд Яно­вич за­ку­рил в за­дум­чи­во­сти…
Он во­об­ще ку­рил ма­ло и ред­ко, за ком­па­нию, для фор­са, и толь­ко хо­ро­шие си­га­ре­ты; ку­да ча­ще – если бы­ло тяжко на ду­ше. Пил коньяк или вод­ку – и то­же не со все­ми по­дряд; ви­но счи­тал ба­лов­ством. Ва­си­лию Ва­силье­ви­чу Ре­ми­зо­ву он тем и пон­ра­вил­ся, что ме­ру знал, дер­жал се­бя в нор­ме. Многих сю­да за­но­си­ло – по случаю и на время – да не с каж­дым так-то мож­но… бе­се­до­вать! Полковник Ремизов слыл оптимистом, и сам­ому Ар­ноль­ду то­же не сто­и­ло уны­вать: ка­ких толь­ко заданий не выполняли, каких толь­ко на­чаль­ни­ков не встре­ча­ли, все ви­де­ли-пе­ре­ви­де­ли.

А уж ко­мис­сий-то…

***
Толь­ко в на­ча­ле ав­гу­ста приш­ло пер­вое «Из­ве­ще­ние» на си­сте­му СУ-ГМ1103, си­сте­му Жо­ры Руб­штей­на, то есть «Ве­до­мость из­ме­не­ний», «ВИ-1». Под­пи­са­но ру­ко­во­ди­те­лем груп­пы Ти­хо­но­вым и ин­же­не­ром Ас­тра­хан. Так, хо­ро­шо, но это­го – нич­тож­но ма­ло. На са­мом же де­ле уже год, как тех­но­ло­ги­че­ская си­сте­ма под­вер­глась зна­чи­тель­ным из­ме­не­ниям! А си­сте­ма СУ-ГП4М, она ведь то­же Жо­ри­на бы­ла? С этой во­об­ще – за­вал.

И снова – хо­ро­шо, по­дож­дем.

Од­на­ко ждать приш­лось не так дол­го, и за два с по­ло­ви­ной ме­ся­ца по­сту­пи­ло еще семь «Из­ве­ще­ний», под­пи­сан­ных те­ми же фа­ми­лия­ми; «ВИ» на СУ-ГМ1103 до­шли до но­ме­ра «ВИ-6», а на си­сте­му СУ-ГП4М – приш­ло два пер­вых. Ну, не под­ка­чай­те! Ар­нольд Яно­вич об­рел уве­рен­ность в том, что за ко­рот­кий срок удаст­ся все ис­пра­вить, до­ве­сти до со­от­вет­ствия. В ок­тяб­ре его вы­зва­ли в Ка­зах­стан, в Ка­ра­банск, на два на­уч­ных се­ми­на­ра и Все­со­юз­ное со­ве­ща­ние, «при­стег­нув» к ним и прие­мо­сда­точ­ные ис­пы­та­ния у смеж­ни­ков-тех­но­ло­гов ВНИ­ИС­пец­ма­ша. В Ка­ра­бан­ске по­ин­те­ре­со­вал­ся у во­ен­ных: как тут об­сто­ят де­ла с те­ми же си­сте­ма­ми?

– Да, из­ве­ще­ния по­сту­пи­ли, ра­бо­та­ем.

На об­рат­ном пу­ти в Мос­кве уда­лось за­дер­жать­ся все­го на два дня. В от­де­ле вне­дре­ния – толь­ко пятеро со­труд­ни­ков на ме­сте, осталь­ные кто где, глав­ным об­ра­зом – на объек­тах. За­хо­дил к Сер­гею Ти­хо­но­ву – там во всем от­де­ле ти­ши­на.

Ген­на­дий Ми­хай­ло­вич на­пу­гал:

– У нас грипп, эпи­де­мия, что, не слы­шал? Народ впо­вал­ку на бюл­ле­те­нях. Бе­ги ско­рее в мед­пункт, уже третий день вак­ци­на­цию про­во­дят – раз­ве те­бе не го­во­ри­ли?!

…Воз­вра­тил­ся в Ли­ха­но­во – все туда же…

Вско­ре «Из­ве­ще­ний» при­ба­ви­лось, и за ме­сяц ра­бот уда­лось вы­пра­вить де­ло про­цен­тов на двад­цать. На Но­вый год со­брал­ся в Мос­кву, да не уда­лось (прие­ха­ли из Ле­нин­гра­да за­вод­ча­не, при­вез­ли пуль­ты и щи­ты, зак­ры­ва­ли на­ря­ды имен­но 31 де­ка­бря), а по­сле – выр­вал­ся-та­ки на не­дель­ку. Пер­вым де­лом за­ско­чил к Сер­гею:

– Ну, ка­кие но­во­сти? Где твои мо­ло­дые ка­дры, где эта Ас­тра­хан?

Сер­гей Ни­ко­ла­е­вич и рта не ус­пел ра­скрыть, как По­ли­на Ха­ри­то­нов­на, по­жи­лая, иро­нич­ная осо­ба, ко­то­рая за двад­цать пять лет ра­бо­ты едва на­у­чи­лась со­ста­влять пе­ре­чни ком­плек­тую­щих да вовремя ис­пра­влять грам­ма­ти­че­ские ошиб­ки в тек­сто­вой до­ку­мен­тации, кар­тин­но улыб­ну­лась Ар­ноль­ду и ска­за­ла:

– А что, бывалому мореплавателю не тер­пит­ся поз­на­ко­мить­ся с вос­точ­ной де­вуш­кой? Или ва­ше серд­це уже не ре­а­ги­ру­ет на ми­лых дам на­ше­го от­де­ла, или Се­вер на этот счет об­ед­нел?

Сер­гей Ни­ко­ла­е­вич неодобрительно глянул в ее сторону и довольно рез­ко оборвал:

– Да уж, если бы не­ко­то­рые уме­ли со­об­ра­жать, как со­об­ра­жа­ют отсталые мудрецы и передовые девушки на Вос­то­ке, то им не приш­лось бы за­ви­до­вать чу­жо­му уму. Яс­но?

Ар­нольд ре­шил смяг­чить:

– Лад­но, Се­ре­га, не за­во­дись и не за­во­ди. Кто, где, ког­да?

– А ты ни с кем не стол­кнул­ся в две­рях, ког­да за­хо­дил в на­шу ком­на­ту?

– Да, вы­хо­ди­ла вро­де, бух­гал­тер­ша с третье­го эта­жа, если не оши­бся, или…

– Вот те­бе и раз! Это и бы­ла Ама­лия Та­и­ров­на, ка­кой ты рассеянный! – Сер­гей Ни­ко­ла­е­вич рас­плыл­ся в улыб­ке. – Или, как По­ли­на Ха­ри­то­нов­на вы­ра­зи­лась, твое серд­це и впрямь пре­сы­ти­лось лю­бо­вью до такой степени, что ты и впрямь кра­си­вых жен­щин уже замечать не хочешь?

Ар­нольд яв­но огор­чил­ся.

– Да я и вни­ма­ния не об­ра­тил… Жаль, зай­ду поз­же, непремен­но хо­чу по­го­во­рить с ней. А ты по­ка объяс­ни кое-что по но­вым ими­та­то­рам, по 745-СУ.

– Дру­жи­ще, мне теперь не­ког­да, – отмахнулся Сер­гей. – Ген­на­дий Ми­хай­ло­вич под­ки­нул но­вые до­го­во­ры, ты же зна­ешь, ему все на­до сию ми­ну­ту: вынь да по­ложь. Ама­лия уш­ла в кон­струк­тор­скую груп­пу, хо­те­ла кое-что уточ­нить. За­хо­ди че­рез ча­сок – ее и расспросишь.

– Го­дит­ся, не про­ща­ем­ся.

В тот день Ар­ноль­ду Яно­ви­чу хва­ти­ло дел в сво­ем от­де­ле, приш­лось за­дер­жать­ся и по­сле звон­ка, что не при­вет­ство­ва­лось ад­ми­ни­стра­ци­ей; до Сергея Николаевича так и не добрался. На дру­гое утро вы­зы­ва­ли в ка­дры, по­том – спецподготовка, меж­ду­го­род­ные пе­ре­го­во­ры, со­бра­ние в груп­пе. В по­след­ний день пе­ред отъез­дом сно­ва под­нял­ся в 54-й от­дел. По­рыл­ся в ар­хи­ве, по­со­ве­то­вал­ся с раз­ра­бот­чи­ка­ми. Сер­гея на месте не ока­за­лось. И Амалия…

– А где ва­ша Ама­лия?

– Сер­гей Ни­ко­ла­е­вич с Ама­ли­ей Та­и­ров­ной – на весь день в ме­стной ко­ман­ди­ров­ке во ВНИ­ИС­пец­ма­ше.

Вот уж не ве­зет! Зав­тра – уез­жать.

Про­сил, что­бы Сер­гей Ни­ко­ла­е­вич обя­за­тель­но по­зво­нил ему в Ли­ха­но­во при первой же возможности. Так Ар­нольд Яно­вич и уе­хал, не по­лу­чив в Мос­кве от­ве­тов на свои во­про­сы. А в Ли­ха­но­во все то же: ра­бо­та без вся­ко­го рас­пи­са­ния – гонка и спешка. Сер­гей Ни­ко­ла­е­вич ед­ва на­шел Ар­ноль­да Яно­ви­ча, настойчиво дозваниваясь по всем трем номерам его те­ле­фо­нов:

– Ну, где те­бя но­сит?

– Все там же, где ва­ши­ми не­до­дел­ка­ми по­пре­ка­ют нашего брата с утра до ве­че­ра.

– Ну, не толь­ко на­ши­ми, но и ва­ши­ми то­же.

– Вот что, гос­по­дин на­уч­ный ру­ко­во­ди­тель, а не по­ра ли те­бе сам­ому по­жа­ло­вать сю­да и по­мочь по всем статьям? Ты уже го­да два, если не все три, как ко мне но­са не со­вал! Кур­сов ус­овер­шен­ство­ва­ния у ме­ня здесь нет, а твоя нау­ка совсем за­мо­ро­чи­ла: у на­лад­чи­ков не все кон­цы схо­дят­ся, на­до про­из­во­дить за­ме­ну ком­плек­тую­щих на ме­сте, а я не всег­да мо­гу под­ска­зать. Усек?

– Слу­шай, что я тут на­ду­мал, – Сергей замялся. – Сам прие­хать не мо­гу, об­ве­шан за­да­ния­ми, как обле­пи­ха спе­лы­ми яго­да­ми, и до­тро­нуть­ся нель­зя. Все мои ве­ду­щие спе­циа­ли­сты за­гру­же­ны на год впе­ред. Если не воз­ра­жа­ешь, по­шлю к те­бе Ама­лию Та­и­ров­ну: и те­бе под­ска­жет, что и как, и ей по­лез­но будет.

– А… А она са­ма?

– Сна­ча­ла от­не­ки­ва­лась, потом со­ве­то­ва­лась с му­жем. Тот – вроде бы не про­тив. До­пу­стим, на ме­сяц – хва­тит? Ты что молчишь – не слушаешь, что ли? Ну как, офор­млять ей ко­ман­ди­ров­ку?

Ар­нольд при­ки­нул и ре­шил, что те­рять ему не­че­го. Пра­вда, нео­хо­та устраи­вать лик­без для «зе­ле­но­го» спе­циа­ли­ста. Надоела и «зе­ле­нь», и вечная мерзлота… Но – вдруг?

– Лад­но, офор­мляй, если не шу­тишь, – толь­ко и ска­зал он. – Ког­да при­мер­но ждать?

– Так… Ду­маю, в кон­це фе­вра­ля, чи­сла 25–27, как би­ле­ты возь­мем.

– Доб­ро! Да, пусть тог­да зах­ва­тит по­след­ние копии те­хопи­са­ний на обе си­сте­мы, а то мы свои так за­е­ло­зи­ли, что на не­ко­то­рых стра­ни­цах не то что за­пя­тых, а да­же букв не вид­но!

2006 г.