Задушевный

Да, это замечательно, что Леночка на ночь осталась. Любовь случилась по обоюдному согласию под впечатлением от «половинных» возможностей их обоих – разве сложно порадовать себя представлением семейного единения? Говорить и слушать с расстояния едва ли краснеющих в прикосновении к смущению плеч. Тимур журил «супружницу», а та отбивалась роскошным распахнутым взором неверия в личную жизнь за спиной у «мужа». Назвала благоверного во сне Марком Максимовичем, видите ли!
— Ну вырвалось, Тима, — Леночка и не думала признаваться в страсти к боссу, — Марк Максимович мои эротические реалии не посещает. Забудь не слиться со мной в экстазе сию же минуту.
Исключительных знаний для разведения Тимурова костра вовсе не требовалось. Совпадение выходного дня у пары горячих иллюзионистов облюбовало субботу с обложным дождливым построением, очень красивое воспроизведение необитаемости всюду их островка. Ни соседа, ни клаксонного привета, ни луча, аж лазерного на лютой просьбе выйти под солнце, прожорливое до костей жарить, — никого ярче жажды любить. С плафонного тюльпана люстры сдуло одуванчикового парашютиста. Елена открыла рот и порезала о него язык. Тимура вынесло в ванную комнату к струе воды внутрь полости алого цвета. «Упрямая слюна прямой дорогой на асфальт почти попала», — песенка сама заиграла в своей голове, а он лишь сплёвывал красноватые отходы творческой деятельности в канализационную расщелину. «Но я поймал её в кулак, поскольку пить хочу, а у меня нет лишней влаги», — Тимур сжал зубами язычные бока и наблюдал за исчезновением с ладони целой стопки прозрачного вязкого плевка в миниатюрном водопаде. Целоваться с тем, у кого кровоточат дёсны, не отвечало взаимностью обоюдному согласию.
— Тимур, возвращайте в халате! – Елена попросила озорства с улыбкой по образцовой белизне костной зубной ткани. Как долго надо терзать о неё щётку, чтобы добиться сияния хлора при стирке такого «белья»? Приятелю Муры выбили зубы гены и годы. Проблемы с Еленочкиными дёснами грозятся создавать мягкие, мягкие будущие вакансии на месте нынешнего скопления белых и твёрдых телец.
— Леночка, ты можешь подойти ко мне? – невероятно соблазнительным голосом сердечно и безошибочно влюблённого только в единственную позвал её мужчина из группы «давний знакомый». Сейчас Тим должен рассказать о Задушевном. Иначе от него не избавиться. Никогда.
Закрыв за собой дверь на стальном замке, Лена приступила к борьбе с нервной дрожью. Комната была скромна в габаритах, светла, тепла, безопасна. Тимур сидел на краешке ванной в чёрных плавках, расставив длинные ноги. Очаровывал простодушием без вины виноватого паразита. Которого нет. Нет, слышишь?
— Взгляни на меня в зеркало, — кивнул он в направлении оного, — я… буду стоять позади.
Но Леночка пошла в решительный отказ и не вела глазом. Уши – главное, поскольку Задушевный передаётся посредством устного контакта. Девушка опустилась на пол в колени, спиной к Тимуру. Длинные, чёрные, блестящие от шика отменного здоровья волосы должны успешно выполнить задачу по расслаблению крайне крепких – чуждых – пальцев, чтобы им не сомкнуться на шее. Из крана потекла горячая вода тонкой нитью с кисточкой брызг на конце. Что-то долетало до щёк Елены. До ушей – ни словечка. Жаден стоящий за душами смотритель за речью. Ох и жаден.
— Скольких ты разговорила подобным приземистым способом? – слова выбрались из Тимура, как насекомые с крыльями, когда жарко и они, знай, липнут к телу. С неё их смахнули его наторелые руки. – Не изменяй мне больше, девочка. Не своди с ума нас обоих.