Начало (Глава 1)

Предыстория

Я родился в Нидерландах, но в детстве нам пришлось переехать в Россию. Когда я повзрослел и начал расспрашивать причину, мне коротко и ясно давали понять, что лучше мне не поднимать эту тему. Обычно они бормотали что-то вроде: «Компания, в которой они работали, разорилась». Но, смотря на их реакцию, мне в это слабо верилось.

Это было обычное мое утро перед школой, но потом выяснилось, что оно было далеко не обычным.

— Йохан, вставай, иначе опоздаешь!
— Ага.
— Вставай, живо!
— Да, понял я, мам.

Мама была низкого роста — примерно 165 сантиметров. Глаза у нее были кристально голубого цвета. Иногда мне казалось, что в этих глазах сокрыто море. Волосы были каштанового оттенка, местами проглядывалась седая прядь, но это было еле заметно.

Встав со скрипящего от старости дивана, я отправился в ванную. Но, не дойдя до места назначения, мельком подслушал разговор родителей. Они говорили еле слышно, чуть ли не шёпотом, и мне стало интересно, о чем они говорят. Я попал лишь на концовку этого разговора.

— Мы не сможем долго здесь находиться.
— Я знаю! Но все же мы не можем снова все бросить и уехать.
— Ладно, черт с тобой. Подождем еще пару дней, и если ситуация ухудшится, то уезжаем.
— Хорошо, так и поступим.

Потом повисла минутная пауза. Я уловил запах со стороны родителей. Это был запах шоколада с табаком. Отец не курил такие сигареты, значит, закурить решила мама, а это означало, что дела хуже некуда. Она курила лишь однажды, когда меня сбила машина, и я попал в больницу с переломом обоих ног.

После этого я встал в недопонимании, не понимая, о чем речь. Но шаги, приближавшиеся в мою сторону, заставили меня продолжить путь. Зайдя в ванную, я ужаснулся от вони. Она была резкой, будто я оказался то ли в конюшне, то ли в морге. От этого горло охватило ощущение, словно кто-то высыпал на шею раскаленных углей. Но ясно было одно: этот запах не мог появиться сам собой. И еще вдобавок табак, который усугублял этот запах.

Когда я вышел и сказал об этом родителям, они ответили, что в таких старых зданиях неисправно работают канализационные трубы. Хоть отец и пытался скрыть свой глаз, который дергался, точно его били электрошокером. Я смог это увидеть, но, понимая, что ситуация у них не самая сладкая, решил не спрашивать. А у мамы подкосились ноги. Но радовало лишь одно — то, что это ненадолго. После такого красочного и очень приятного аромата аппетит сняло как рукой, и я пошел в школу.

Я выходил чуть пораньше, чтобы пройти мимо городского парка. Особенно завораживающе там было осенью, когда сотни листьев, окрашенных от багряного до мягко-рыжего цвета, мчались в молниеносном вальсе, окутывая тебя с ног до головы. Но, несмотря на эту завораживающую красоту, запах тления листвы и мокрой земли бил мне в нос. У меня с рождения была повышенная чувствительность к запахам. Но сегодня меня что-то заставило пойти не через парк, а через двор одного из маленьких, но хорошо сохранившегося деревянной двухэтажек.

Идя мимо нее, я рассматривал ее с основания до антенны и флюгерного петушка, ржавчина которого была в форме свернувшейся крови, показывающего на север. Все без исключения окна были стеклянными, и в одном из них я увидел старика. Он глядел в сторону другого такого же домика, но резко начал смотреть на меня, будто бы ожидая моего появления. Все его лицо было в морщинах и мелких ссадинах.

Почувствовав тяжелый взгляд на себе, я испытал страх, пробирающий до костей. Он исходил из глубины моего тела и говорил мне бежать. Но, посчитав это бредом, я направился вперед под душераздирающим взором старика. Его глаза были покрыты белой беленой, точно он смотрел сквозь плоть сразу в душу. Но запах… От него шел приятный аромат сирени и лаванды с нотками то ли персика, то ли абрикоса. Мне это напомнило запах духов, которые мой отец использовал в Нидерландах. Меня это насторожило, причем очень сильно. Но, несмотря на приятный запах, были и нотки кислотности в нем. Словно его тело разлагалось.

Вместе с домашней вонью, осевшей на кончике носа, это был смертоносный аромат с цветочными нотками. По коже поползли мурашки, на лбу выступил ледяной пот. Даже спиной я чувствовал его цепенящий взор. Меня это пробрало насквозь, но я не ускорял шаг, так как не хотел показаться невоспитанным и грубым.

Вся эта ситуация мне напомнила о том, что это уже было. Раньше я уже видел такой же взгляд, но я старался забыть об этом. От этого воспоминания перехватило дыхание, сердце колотилось так бешено, что казалось, вот-вот выскочит из груди. Тогда мир замер: люди, животные, даже время остановилось. Спустя пару минут я смог прийти в себя. И вспомнил, что я видел этот взгляд перед отлетом из Нидерландов. Он стоял в аэропорту, но тогда я подумал, что это просто сотрудник. И сейчас он здесь. Но как это, черт возьми, возможно!? Он следил за нами все эти годы!? Меня снова охватила паника, но, увидев время, я понял, что лучше поспешить в школу, чтобы никто не начал расспрашивать, почему я опоздал.

Придя в школу, меня встретили два моих друга — Семен и Макс. Семен был высоким и накачанным пацаном. Прическа была обычной — точнее, ее не было: он стригся максимально коротко, чуть ли не наголо. Глаза его были всегда немного растерянными, сегодня не было исключением. Меня интересовала причина такого взгляда, но спрашивать о таком я боялся, сам не зная почему. И несложно догадаться о том, что он носил максимально простую одежду вроде спортивок. По оценкам он был середнячком: где-то отставал, где-то нет — в общем, не выделяющийся в плане успеваемости.

Макс был практически одного роста со мной. Он, в отличие от Семки, был ярым фанатом моды и всегда был с хорошо уложенными волосами — обычно он предпочитал укладывать волосы по бокам, оголяя лоб. Глаза были серыми, и издали казалось, будто у него один большой зрачок. Обычно бы это выглядело жутко, но вместе с его зеленым и рваным свитером, который был еще и в красную полоску, и черными джинсами это выглядело в какой-то степени нелепо и абсурдно, но так же он напоминал старого персонажа из ужастиков.

Сама же школа была не в лучшем состоянии: стены напоминали кожу после ожога, а отсутствие многих дверей внушало некомфортную обстановку. Пол, скрипя под ногами, умолял оставить его в покое — и это только вершина этого айсберга. А произошло это из-за пожара, последствия которого никто не собирался устранять.

После того как мы поздоровались, я решил сказать о странном ужасающем мужике, но решил умолчать о своих воспоминаниях. Реакция Семы меня крайне удивила.

— У которого все лицо в ссадинах?
— Ну да, а что? Ты его знаешь?
— Не то слово — знаю.

Лицо Семки наполнилось страхом, но он быстро пришел в себя. Он сглотнул, словно глотнул песка, и после этого с серьезным видом добавил:

— Лучше не связывайся с ним. Для тебя так будет лучше.
— Но почему?

В ответ на свой вопрос я получил суровый взгляд друга и молчание.

Я мельком глянул на часы — разговоры лучше оставить на потом, иначе опоздаем на урок.

И я, чтоб поскорей завершить эту беседу, ответил:
— Ну, окей, не буду с ним связываться.

Семка вздохнул с облегчения. В этот момент в голове пронеслось: все что-то начали от меня скрывать. Родители говорили про отъезд, Семка скрывает правду о старике. Любопытство рвало мою душу и разум на части, но слабый голос разума смог его перекричать. Пока что важнее было отсидеть все уроки и не получить неудовлетворительную отметку. Макс все это время молчал, но по его выражению лица было ясно, что он тоже что-то знал. Помолчав, мы пошли к старому кабинету на третьем этаже, в котором старенькая Нина Анатольевна вела химию. Мы зашли в класс. Там были все наши одноклассники. Нас отчитали за опоздание, тогда я чуть не сгорел со стыда. Мы сели на свободные места. Я кинул вещи на последнюю парту возле окна. Она была свободной. Это радовало меня. Без шумных соседей мысли были более чистыми, как вода в кристальном роднике. Но сразу после того, как я опустился на полу сломанный деревянный стул, я услышал, как за моей спиной кто-то произнес: «Й-О-Х-А-Н».

Слова словно ползли по моей шее и, добравшись до моего уха, вцепились в него и не отпускали, создавая эхо, ритмичное с биением моего сердца. Голос был тихим и ужасающим. У меня сразу участилось дыхание, оно стало тяжелым, а волосы на затылке встали дыбом. По коже разлилась ледяная волна. С каждой секундой становилось все страшнее, дыхание превратилось в хриплые всхлипы. В голове летали сотни мыслей: кто? как? что это было?

Спустя пару мгновений Ленка, которая сидела впереди, повернулась и спросила:
— У тебя все в порядке?

Я, сквозь силу перебарывая себя, пробормотал:
— Да, все в порядке, не беспокойся за меня.

Поглядев на меня, ее взгляд стал сердитым.
— Ты дышишь как паровоз! Как тут можно не беспокоиться за тебя, дурень?

Она начала тянуть руку, чтобы сказать, что мне плохо, но я схватил ее за кисть. Но не сильно, чтоб ей не было больно, и сказал, пытаясь всячески скрыть свою тревогу:
— Не надо, ты же знаешь, для меня это самый страшный сон.
— А точно, прости, тебе точно нормально?

Я, уже успокоившись, отвечаю:
— Да, все нормально.

Тяжело вздохнув, она отвернулась. Но прошептала еле слышно:

— Я послежу за тобой. Если тебе снова станет плохо, я потащу тебя в медпункт. Ясно?

Ее забота пробила мое сердце, очерствевшее от страха, и с лёгкой улыбкой отвечаю:

— Да, понял.

— Вот и молодец.

Промолвила перед тем как снова начать слушать преподавателя.

Мы с Ленкой дружили давно. Поэтому она так за меня беспокоилась.

У нее были изумрудные глаза и волосы цвета вулканического пепла — они довольно сильно выделялись. Одевалась опрятно и стильно: юбка до колен, белая рубашка и вязаный свитер под цвет глаз.

Повезло, что я успел ее остановить. Я до дрожи в коленях боюсь того, что весь класс будет смотреть на то, что мне плохо. И еще я стеснялся осудительных взглядов из-за того, что остановят урок.

Этот страх с начальной школы. Тогда на уроке я почувствовал, что из носа идет что-то, вытер и увидел на рукаве кровавый след. Я поднял руку, чтоб отпроситься. В момент все посмотрели на меня. Я не придав этому значению, пошел в туалет. Но стоило мне пройти пару шагов, как я, будто пробил тонкое стекло под ногами и начал падать в пустоту. Ощущалась лёгкость во всем теле. Все звуки стали подавленными и были еле слышны. Кровь в моих венах куда-то исчезала. Последнее, что я увидел перед тем, как мое сознание отключилось, — это испуганные глаза одноклассников. Я пришел в себя в медкабинете, нюхая нашатырь. И с тех пор я до жути боялся того, что это может снова повториться и всячески избегал этого.

Под конец урока я прокручивал встречу со стариком. И вспомнил об одной детали, на которую сразу не обратил внимание. Серебряное кольцо. На его правой руке. Оно было точь-в-точь как у меня в детстве. Его я точно не мог спутать. Украшение было необычным — спиральной формы и с фиолетовыми блесками на верхней части изделия. Но я его потерял за пару дней до отлета из Нидерландов. Сразу же на пальце, на котором я носил кольцо, появился знакомый дискомфорт. Знакомый зуд, будто сотня мелких насекомых искусала то место. У меня уже не было сил, чтобы бояться. Будто душу мою вывернули, и она онемела. Тогда я понял наверняка: этот старик — причина беспокойства моих родителей. Но как он связан с нами? Что ему нужно? На эти вопросы я пока не мог ответить. На доске проскрипел мел, чья цель была лишить слуха своим хриплым и звонким голосом. Прозвенел звонок. Я слегка подпрыгнул от неожиданности. И продолжил думать о том, что мне делать во всей этой ситуации. Выйдя из класса и направившись на следующий урок, я осознал: самый главный урок начался при встрече с призраком прошлого семьи.

Иду по коридору и раздумываю про себя: раз он знает мое имя, то это значит лишь одно.

Дрожавшим голосом, но с несгибаемой, как арматура, волей произношу: «Я принимаю твою игру, старик! Я выясню, что тебе нужно от нас, и сотру тебя из истории моей семьи».

Позади плелись Семка с Максом и о чем-то болтали, но я ничего не слышал.

— Макс.
— А?
— Что тебе известно о том старике. И не прикидывайся, что не понимаешь, о чем речь. Я, как и Йо, видел выражение твоего лица.

Он от такой неожиданности пытается быстро что-то сказать.

— Мало чего, просто слышал пару уличных баек о нем.
— И все?

Макс понял, что Семка играет какую-то роль в этой истории, но решил не подавать виду.

— Да.
— Фух. Вот и отлично.

Сема сбавил темп и сказал товарищу:
— Иди, я догоню тебя.
— Что-то случилось?
— Да. Я в классе учебник забыл.

Макс ударил себя ладонью по лбу и ответил:
— Ты как всегда в репертуаре.
— Ну да.

Легко улыбнувшись, он отвернулся и пошел в сторону класса. Когда никто не видел, его улыбка оскалилась, и вместо доброго и простоватого паренька он стал психопатом, который жаждал новых ощущений.

А в толпе, шедшей параллельно, виднелась Лена. Она надула щеки и смотрела на меня. Зная ее, она злилась на меня из-за того, что я не слежу за своим здоровьем.

Ее глаза сверкнули, как огранённый изумруд. Смотрела она в глаза и пыталась открыть занавес моих беспокойств. После этого взгляда на душе стало спокойно и умиротворённо. Но она прочитала то, что творилось во мне. И появилось предчувствие того, что она меня отчитает за то, что я ее обманул.

На остальных уроках ничего не происходило, да и я хотел отдохнуть. После школы, как обычно, стоим втроем.

После небольшой паузы Макс спрашивает:
— Йо, у тебя сегодня тренировка?
— Ну да. А что?
— Хотел вечером погулять в каком-нибудь дворе.

Мои глаза светились от радости:
— Да, конечно, я за.
— Сем. Ты как, с нами?
— Не, парни, извиняйте, сегодня не смогу.
— А что так?

С огромным удивлением спросил Макс:
— Ты раньше никогда не отказывался.

Сема изменился в лице и быстро ответил:
— У меня родственники приехали на пару дней. Надо им помогать.
— Ааа, ну тогда ладно. Семья важней.

С облегчением сказал Макс.
— Ну ладно, я побежал.

Сказал убегающий от нас Семен.

Его слова вызвали каплю сомнения. Это было больше похоже на хорошо отрепетированную сценку. Но мои размышления прервал Макс.

— Вдвоем не так интересно. Может, позовешь свою ненаглядную Лену?

Я покраснев, как спелый томат, отвечаю с запинками:
— Она просто подруга, и она не моя ненаглядная.
— Да-да. Видел я, как вы на уроке химии просто дружили.
— Ничего такого не было!

Я уже был готов провалиться со стыда.

А Макс с ехидной улыбкой, видя, что я сейчас взорвусь, решил сбавить градус накала.

— Да ладно тебе. Я и не говорил, что вы не просто друзья. Ты сам уже что-то на придумывал.
— Ах ты, зараза!

В этот момент Макс чуть не упал со смеху. Успокоившись, он сказал уже без издевок:
— Так что, пригласишь? Раньше мы часто втроем гуляли.

В моей голове пронеслись сотни воспоминаний, которые с огромной скоростью влились в одно чувство и стали ностальгией.

— Да, помню, было такое. Хорошо, я ей напишу, как домой приду.

Макс с непривычной серьезностью сказал:
— Вот и хорошо. Ладно, я пойду. Ближе к делу решим, во сколько пойдем.
— Хорошо.

Макс медленным, но уверенным шагом покинул меня. Одному делать нечего было, и я направился домой, надеясь, что канализационная вонь за день испарилась из моей памяти.

Дома я заскочил на пару минут, только чтобы взять вещи на тренировку. Родителей не было. Зловоние исчезло. Взяв все необходимое, я на автобусе в сторону футбольного

Туда я добирался пешком. Обычно шел через дворы, но после утренней встречи выбрал центральную улицу. Там было чистенько и убрано. По дороге ехали сотни машин. Но чтобы скрасить свой путь, достал из кармана старенькие наушники. Надев их, я начал листать плейлисты и, найдя свой любимый, включил его. В нем находились песни жанра: хардстайл, тяжелый рок и парочка каких-то народных композиций. По пути был приятный запах выпечки и аромат свежей листвы. Они смогли перебить всю сегодняшнюю вонь. Спустя полчаса я пришел к стадиону. Несмотря на то что там всегда было куча народу, это было единственное место, где мне было безразлично на взгляды других людей. На этом стадионе я сияю ярче, чем северная звезда.

А так же у меня остался запах листвы, который идеально гармонировал с речным ветром, который дул рядом со стадионом.

Сегодня тренировка прошла иначе. После напряженного утра было до безумия приятно бить по мячу, ощущая, как с каждой секундой меня покидают те эмоции, от которых меня бросало в панику.

После тренировки меня все хвалили за отличную игру. В особенности тренер:
— Молодец, Йохан. Сегодня ты прям в ударе. Так держать!
— Спасибо, Сергей Александрович.

Ответил я с улыбкой, которая явно говорила за меня.
— Давай отойдем в сторонку.

Сказал тренер уже с серьезным тоном.

Улыбка спала с лица. Я тяжело сглотнул, и в голове пронеслись мысли: «Я в чем-то провинился? Меня будут отчитывать?»

Настроившись на худшее, отвечаю с дрожащим голосом:
— Х… хорошо.

Мы отошли за трибуны.
— Через пару недель будет просмотр в более крупном клубе нашего города. Ты обязан на него съездить. Если не сможешь уговорить родителей, то я сам с ними поговорю. Ты-то как, сам хочешь испытать удачу?

Мое лицо засветилось от счастья, и на нем можно было прочесть, что я всеми руками за.
— Конечно! Я хочу.

Эти слова были наполнены уверенностью.

Тренер рассмеялся и, сдерживая смех, отвечает:
— Вот это настрой. Давай, иди переодевайся. Тренировка на сегодня закончена.
— Да!

И я вприпрыжку пошел в раздевалку.

Там парни начали допрашивать меня. А когда узнали о том, что меня отправляют на просмотр, с легкой завистью поздравили.

Переодевшись, пошел в сторону остановки. Стоя на остановке, написал Лене, спросить, пойдет ли она гулять.

— Привет. Слушай, пойдешь со мной и Максом погулять во дворе, где мы раньше часто собирались?

Она чуть ли не моментально отвечает:
— Приветик, конечно пойду. Мы давно не собирались вместе.
— Тогда примерно через полтора часа подходи туда.
— Хорошо. Я надеюсь, Семы не будет.
— Вот и славно, а то он меня пугает.
— И чем же?
— Тем, что он часто ведет себя неестественно, словно он что-то скрывал.
— Ну да, есть такое немного.
— Этим он меня пугает.
— Не бойся, его не будет.
— И кстати… Йо.
— Что такое?
— После того как Макс уйдет, я тебя прибью.
— Да за что?
— Потом узнаешь.

Но я-то сразу понял, за что. Предчувствие оказалось верным. Но я не злился. Сам виноват. Я лишь пожал плечами и приготовился к неприятностям.

— Ладно, я тебя понял.
— Вот и молодец. Тогда увидимся чуть позже.
— Угу.

В этот момент подъехал автобус. Сняв рюкзак, оплатил проезд и сел на свободное место у окна в конце. Транспорт был не в лучшем состоянии, но для его возраста сгодился. Сиденья пропитались запахом пота и сигарет, в салоне витал настойчивый аромат бензина. Написал Максу о том, что Лена согласилась и о времени встречи. Он коротко и ясно ответил: «Окей, понял». Ехать мне было до конечной, поэтому я задремал. Во сне ко мне пришел тот старик. Он хвастался кольцом, которое принадлежало мне, а также фотографией. Она была черно-белой. Но из-за воздействия времени она пожелтела. По бокам виднелись разрезы. Да и в целом она была мятой. Внизу виднелись цифры «199» и еще одна. Но она была стерта. Это явно была какая-то дата. Из-за того что старик большую часть фотографии закрыл пальцами, были видны лишь очертания людей. С его последних слов меня бросило в холод: «Приняв себя и вспомнив все, ты найдешь ответы. Я не отпущу тебя. Ты мой. Сбежав отсюда, найти зацепку сможешь там, куда показывала гордая птица. Она ответит на многие твои вопросы, но так же задаст и новые. И помни: каждый близкий таит от тебя свою темную натуру».

У меня начал дергаться глаз. Медленно по мне поползли мурашки. Пот стекал по спине водопадом. Я вскочил и чуть не заорал. В горле все пересохло. Сердце бешено колотилось. Кулаки сжались сами собой. Это было ненормально. Он уже ко мне во снах приходит. Спасибо хоть не пугал. И что это значило? Какие тайны прячут мои близкие? Какая еще гордая птица? И самое главное — как мне поможет эта фотография? Но из всего этого было ясно одно: ему нужен я, и он не оставит меня в покое.

Рядом сидевший мужчина спросил:
— Эй! Пацан, с тобой все в порядке? Ты весь дрожишь.
— Да. Все в порядке, просто кошмар приснился.
— А, ну все понятно. Хочешь водички?

Сглотнув, я согласился. Он достал из рюкзака маленькую бутылочку с водой. Выпив немного, я отдал ему бутылку.
— Тебе полегчало?
— Да. Большое спасибо.
— На здоровье.

Автобус подошел к конечной. Все вышли из него.

Я направился домой.