Её мирок (Глава 1)

Она отгородилась от всех. Отгородилась мысленно. Поставила блок, высокий забор и обмотала всё это колючей сеткой. А сама засела внутри этого форта. Никто его не видел, но некоторые чувствовали его. Многим это было безразлично: что там, кто там, и почему? Это затворничество внутри себя было из-за душевной боли. Из-за душевной боли, физическая боль почти не ощущалась. Обиды, которые наносили ей незнакомые люди, приносили боль. Эти люди не знали её, но они плювали ей в душу, а иногда и в лицо. Было вдвойне обидно, когда это был знакомый ей человек. Но не в зависимости от того, насколько близок был ей человек, любая душевная боль раздирала её изнутри, оставляя шрамы, которых не видно. Разочарования, преследующие её на протяжении всей её маленькой жизни, не оставляли её в покое. Всё это составляло её существование в этом мире. Поэтому она и отгородилась от этого мира.
Мир, хоть и учился быть другим, но оставался таким же варварским. Современное Средневековье. Как на самом деле было в этом Средневековье никто достоверно не знает. Но она себя чувствовала в этом Средневековье, потому что её жизнь была чумой. Отсутствие защиты и социальное неравенство. Мир для неё был жестоким, надменным, бессердечным. Люди вокруг неё были двуличны: они улыбались в лицо, а потом всё переворачивали у неё за спиной. Но были и такие, которые не скрывали агрессии в её адрес, они открыто показывали свою неприязнь. А причина была такова: она просто не нравилась им. И больше не было других причин. Сейчас есть короли и их придворные, хозяева и их слуги, зрители и персонажи. Многим интересно просто наблюдать за жизнью и за концовкой. Они снимут трагедию на телефон и выложат на своей страничке. Мир, в котором она живёт, поражает своей жестокостью. Зависть заставляет людей пойти на страшный шаг. Они готовы отнять то, что им не принадлежит, потому что то, что у них нет становится слишком желанным, и не важно, что это им не особо и нужно. Отношения людей друг к другу это политика, а общества это государства. Она себя считала гражданином государства, которого не существует, и поэтому она не могла наладить отношения с людьми, а их политика задевала её душу, а затем разрывала её душу в клочья, не давая ни малейшего шанса на переговоры.
И поэтому она построила свой мирок у себя в голове. Это был мир иллюзий и желаний, в котором мечты осуществляются всегда. Но это всего лишь мирок в её голове, которому может и не суждено стать реальным, потому что он настолько нереален, что у него нет ни малейшего шанса выйти за пределы её черепной коробки.
Она не понимала зачем она живет, для чего. Какая ей отпущена роль? Какая цель её существования? Человек приходит в свой мир с какой-либо целью: разрушить его или возродить. Некто или нечто по имени Судьба архивариус в хранилище, в котором хранятся книги жизни каждого существа и события. Судьба только хранит эти книги, которые пишутся сами или сам(а) составляет план, по-которому мы все живём, сами того не осознавая, что делаем то, что должны делать, а не то, что хотим делать? Это книга написана заранее или пишется в реальном времени, повторяя наши движения по жизни ни на секунду не опаздывая и не забегая вперед в ходе событий?
Она разгадала этот план, писанный в её книге жизни. Цель её жизни, смысл её существование — это шутовство. Но она ничего для этого не делала. Над ней просто смеялись. Почему? Смех это радость. Только не для неё. Даже её слезы вызывали смех. Разве слезы это смешно? И она шут? Может, она ошибается? И не так поняла задумку архивариуса? Но пока всё, что происходило в её жизни до сих пор, говорило о том, насколько она права. Может, стоит побороться, чтобы изменить всё это? Ведь, ничего не делая, не добьешься перемен. Она просто не пыталась. А ждала, когда всё само изменится. А может, не стоит и пытаться? Мозг так и взрывался в те моменты, когда она впадала в состояние астрала, когда погружалась в себя, когда думала.
А может, её не должно было быть, и поэтому никакого плана нет? План её существования просто не существует. Поэтому впереди пустота? Такие мысли стали её посещать уже в детстве. Она ощущала, что этот огромный мир, в котором она всего лишь песчинка, слишком уж несправедлив к ней. Причина была не ясна. А может, она сама в этом виновата? Она не верила в лучшее, принимала всё плохое, и не предпринимала попыток изменить это. Но она была лишь ребенком. Она верила, что никчёмная, принимала за правду все те гадости, которые ей говорили, даже если это было не так. Дура, уродина, нищая, без роду и племени, изгой, ошибка природы — эти слова она часто слышала в свой адрес, но ничем не могла их опровергнуть. Потому что в общем это было так. Умом она не блистала, красотой её не наградила природа, денег в её семье было мало, родственников не сыщешь. В совокупе она была изгоем, и поэтому она ошибка. Поэтому она считала, что не стоит даже трепыхаться, иначе может произойти что-то обидное, и отчего ей станет ещё больнее. Поэтому она решила сидеть тихо, как мышка в норке и не выглядывать из своего мирка.
Жизнь, конечно, дана нам для того, чтобы привнести в этот мир что-то новое, интересное или кого-то, кто изменит его, сделает его лучше, красочнее и добрее. Но есть обратная сторона: этот кто-то нужен для того, чтобы разрушить мир, которой уже пора стереть, чтобы нарисовать новый.
Иногда закрадывались мысли, что, возможно, она уникальный человек, жизнь которого — бракованная зебра. Черная, белая, черная, белая. В жизни много полос, следующих друг за другом. А её зебра имеет только две полосы: половина черная, половина белая. Вот сейчас черная полоса. Она длится очень долго, с момента её рождения и по сей день. Но рано или поздно всё таки будет конец. Потому что он должен быть. Иначе это не зебра, а черная дыра. Вот сейчас всё плохо, а потом всё будет хорошо. Она станет известной, все будут любить её, боготворить. Опять замечталась! Она опять в астрале, выпала из реальности. Эта мечта так же быстро гасла, как и загоралась. Она гасла вместе с мечтой. Она боялась, что однажды очнётся в темноте, а рядом не будет «спичек», чтобы возродить огонек надежды.
Когда ей было шесть лет, её семья начала разваливаться. Мама и папа постоянно ссорились. Они ругались, кричали друг на друга, иногда ссоры заканчивались дракой. Доставалось в основном папе, потому что мама швыряла в него всё, что попадалось ей под руку, а тем, что задерживалось у неё в руках, била что есть мочи. Отец ходил весь в синяках, поцарапанный, покусанный. Во время ссор, родители даже не замечали её слёз. Она сидела под столом и тихо плакала. Им было не до неё. Не было очевидной причины этих скандалов. Они просто не могли терпеть друг друга. Или причин было слишком много. Но итог один — семьи больше нет. После скандала папа уходил из дома куда глаза глядят, возможно, это было одно и тоже место, а возможно, и разные места. Только тогда, когда в доме всё затихало, мать вспоминала о ней. Просто было слишком тихо. Мама доставала её из-под стола, садила на колени и плакала, обнимая дочь. Мать просила у неё прощение за всё, что происходило перед этим. Она обнимала дочь, гладила по голове, целуя в макушку, и говорила, что такое больше не повторится. Но это повторялось. Спустя два года, отец ушел и больше не вернулся. Ушел с огромным чемоданом и любимой кружкой. Только кружку он не успел донести до улицы. Мама швырнула ему вслед половник. Отец уронил кружку, и та разбилась. Отец молча посмотрел на разбитую кружку и ушел, переступив через осколки, даже не оглянувшись. Мама сказала, что папа уехал в командировку. Командировка затянулась, и тогда мама сказала, что он умер. Только лет в двенадцать она узнала правду: отец жив, и у него другая семья в другом городе. Ей стало так обидно. Почему он бросил её? Почему забыл? Почему променял её на других детей?
Первой её любовью был сосед по парте. Звали его Сергей. Он был единственным мальчиком с которым она дружила, он был единственным мальчиком с которым она общалась. Другие смеялись над ней, обзывали обидными словами, делала всякие гадости в её сторону. Однажды и Сергей предал её. Он резко изменился. Это произошло так быстро, что она и глазом не успела моргнуть. Слишком стремительно он из верного друга превратился в подонка. Она как-то пришла в школу, и вместо дружеского привета получила линейкой по голове.
— Пошла отсюда, уродина! — сказал он и пересел на заднюю парту.
Он стал таким, как все. Он присоединился к толпе. Они перестали быть друзьями. Он даже не хотел с ней сидеть за одной партой. Не было причины. Всё было как всегда. Просто он оказался трусом, побоялся, что его заклюют, если он будет дружить с ней.
Она почувствовала себя самым противным существом на свете, с которым никто не хотел общаться и даже сидеть рядом.
Учителя заметили это и придумали новый вид наказаний: самого непослушного и провинившегося сажали за одну парту с ней. Для мальчишек это было самым страшным наказанием. После этого к ней стали относиться ещё хуже. Несмотря на это, она всё ещё надеялась, что в мире найдется хоть один человек, который сможет её защитить, но даже мать не могла уберечь её от жестокости сверстников. Поэтому она молчала. Она ничего не говорила матери про то, что происходило в её маленькой жизни, потому что знала, что мать не защитит её. Мать была слаба. А ей так хотелось, чтобы рядом с ней был кто-то сильный. Она не понимала откуда у матери была сила, чтобы бить отца, и почему этой силы не было, когда надо было защитить свою дочь. Может, её мама истратила всю свою силу во время скандалов с отцом, а с уходом папы из семьи, сила так и не восстановилась. Отец хоть и был побитый, но в нем чувствовалась сила. Она хотела, чтобы отец вернулся, чтобы защитить её. Ей нужен был настоящий папа, который бы любил её и защищал от плохих людей. Её рождение — ошибка? Она верила в это, но надеялась, что ошибается.
Она видела, как мальчики бегали за принцессами класса, они с восторгом смотрели на своих принцесс. Мальчики готовы были всё сделать, чтобы порадовать своих принцесс. А она оказывалась в зоне их внимания, когда им хотелось кого-нибудь унизить или выместить злобу. На неё, сбрасывали весь негатив, который накопился у них. Им не было дело до того, что она девочка, и ей может быть больно.
Она не любила праздники, особенно если их отмечали в школе. Очередная порция обиды. Сначала всё было нормально. Подарки вручались всем одинаковые за общим столом. Но потом, кому-то из родительского комитета пришла идея: пусть дети сами дарят подарки друг другу — это покажет их самостоятельность. Она подарила одному мальчику игрушечного котёнка, но вместо спасибо её осмеяли.
— Смотри, она влюбилась в тебя, — подтрунивали над этим мальчиком одноклассники.
— Дура! — сказал ей тот мальчик, когда взрослых не было рядом, и швырнул ей под ноги игрушку. — Я ненавижу кошек! У меня есть Рекс, и он загрызёт твоего кота!
Она молча посмотрела на мальчика и подняла игрушку. Этот мальчик ей очень нравился, но с того дня он стал ей безразличен. Она стала обходить его стороной.
Она знала, что никто не подарит ей куклу, цветы, открытку, и поэтому она перестала оставаться на праздники в школе. Учителя особо не заметили её отсутствия. Может, они и интересовались, но она об этом не знала. Как-то на свой день рожденье, она нашла под своим стулом в классе коробку перевязанную бантом. Была мимолётная радость, но открыв её, радость сменилась разочарованием. Было очень обидно. Там была кость, недоеденная каким-то животным или человеком. И записка. Она не стала читать её. Слезы градом потекли из глаз. За что? Что она им всем сделала? В этот момент, одноклассники заполнили классную комнату. Они все смеялись, тыча пальцами на коробку. Смех прекратился, когда в класс вошла учительница.
— Ну и кто это придумал? — спросила учительница.
Все молчали, еле сдерживая смех.
Её отпустили домой. Она не помнила, как дошла до дома. Перед глазами стояла кость, а смех звучал в ушах. Поэтому она не любила праздники. Когда все ели торт, она смотрела в окно. Она понимала, что ей никогда не достанется ни кусочка этого торта.
В четырнадцать лет она ненавидела всё в себе, потому что не имела ничего того, что имела любая другая девочка в её возрасте. Когда её одноклассницы щеголяли в открытых кофточках, она прятала свою грудь нулевого размера в бесформенных футболках, рубашках, свитерах. Грудь выросла немножко и остановилась, не желая больше расти и совершенствоваться. У её сверстниц были приличные формы, а у некоторых до неприличия большие. Девушки выставляли свои достоинства напоказ, открыто и вызывающе сверкали своими формами, вызывая у парней повышенное слюновыделение, помутнение рассудка и желание, как можно быстрее, вступить во взрослую жизнь.
Её волосы были настолько тонкими и не послушными, и превращались в одуванчик, что порой ей хотелось побриться налысо, лишь бы по часу не сидеть у зеркала, лепя что-то похожее на причёску. Её фигура оставляла желать лучшего: худоба, широкая талия, маленький рост. В общем, чёрте что. А её сверстницы имели почти сформировавшуюся фигуру молодой женщины: грудь, осиная талия, округлая попа, высокий или средний рост. Мальчикообразная особь женского пола никого из парней не привлекала. Парни на неё не только не обращали внимания, как на девушку, но многие и за человека не считали. Она была существом без чувств и сил себя защитить. Проще говоря, никчёмное существо без признаков жизни, без пола и возраста.
Ей не нравилось её имя. Она его считала дурацким и тошнотворным. Отец назвал её в честь своей бабушки. Сверстники коверкали его, вот она и невзлюбила своё имя. Хоть заройся в землю! Людка! Почему именно Людка?! Людмила — мягкое имя. Но Людка! Её звали Людкой! Что-то деревенское звучало в этом имени! Грубое! Но если всё было бы красивым в её жизни или в её теле, её бы звали Мила или Людмила, Людочка. Но её звали Людкой—Людоедкой! Как тут не возненавидеть своё имя?!
— Вот Людка! Как она меня бесит! — говорила она из принцесс, втягивая дым из сигареты. Она с подружками-одноклассницами пряталась за школьным уличным туалетом, чтобы их не поймали с сигаретами.
Люда слышала их разговор, но сделала вид, что её там нет.
— Даже имя тупое! — говорила принцесса, которую звали Кристина.
— Да, некрасивое имя, тупое! — поддакивала ей Наташа. — Вот Кристина красивое имя! Лена, Ира, Маша. Даже Катя! Но вот Людка! Капец! Поэтому её так и назвали! Людка! Так зовут только дур и уродин!
— Наташа тоже красивое имя! — сказала Кристина, чтобы умаслить подругу.
— Да! Мне тоже нравится! — обрадовалась Наташа.
— А если тебя назвали бы Глашей? — спросила третья принцесса с именем Камила.
— Страх! Что за имя такое?! Такое есть имя?! Только что придумала? — воскликнула Наташа.
— Нет! Есть такое имя. Читала где-то в произведении. Не помню уже. Даже Евлампия есть!
— Страх! — опять воскликнула Наташа. — Жесть! Прикинь, если Людку звали бы Евлампия? Там такой треш был бы! Людка всё-таки жесть, хоть и привычнее.
— А чтобы ты сделала, если бы тебя назвали Евлампией? — не унималась Камила.
— Ты чё дура?! Капец! Такое говорить! Я бы покончила с собой.
— Людка почему-то живёт! — сказала Кристина. — Покончить с собой не так-то просто.
— Откуда знаешь? — спросила Наташа.
— Знаю. У меня сосед пытался раз пять. Но так и не довел дело до конца.
— Значит, не сильно хотел, — сказала Камила.
— Да, тебе повезло, что ты не Людка! — сказала Кристина Наташе.
— И тебе. Кристина красивое имя. Я даже завидую немного. Тебе повезло. Оно тебе так идёт! Я бы хотела быть Кристиной.
— Нет. Ты не похожа на Кристину, — сказала Камила. — Поэтому тебе не быть ею.
— Я знаю. Мне моё имя тоже устраивает, — сказала Наташа и кинула бычок в банку из-под майонеза, что заменяла пепельницу.
Разве имя формирует жизнь? Не важно какое имя, лишь бы человек был человеком, а не зверем. Человек должен быть прекрасен разумом и душой. В хорошем человеке прекрасная душа. Жаль душу никто не видит. Видят внешность и слышат имя.
Разговор был кусачий. Они не знали, что объект их рассуждений слышит их, но они сильно бы не расстроились, если бы узнали, что она их слышит, они бы вообще не расстроились, а даже дали бы ещё жару. Она полный ноль для них, и её чувства не интересны им. Но, почему-то, она всё время мозолит им глаза, хотя она никак не участвует в их жизни.
В принцессах всё идеально, как они сами считают. А Кристина была самой красивой девочкой в их классе, и третьей во всей школе. Многие ей завидовали, она купалась в лучах славы, не взирая на то, что была далеко не отличницей. Она заняла третье место на конкурсе красоты в их школе. Первой была Камила, которая стала первой только из-за отличной фигуры и папы, который был директором школы. И хотя Камила заняла первое место по школе, Кристина продолжала считаться самой красивой девочкой в их классе. Мальчики—одноклассники всячески это подтверждали. У Кристины был избирательный характер — это когда с одними ты ангел, а с другими чёрт в юбке. Ей нравилось унижать и принижать тех, кто ей не люб. «Пусть знает своё место!» — будто говорило её поведение и поступки к тем, кто её бесил. Но красота не вечна и разнообразна. Поэтому вскоре стали появляться новые принцессы, к которым стали проявлять внимание парни из их окружения. Рождались пары. Кристина не хотела с этим мириться. Она считала себя королевой, а королева должна быть одна, ведь эти принцессы рано или поздно станут королевами, а она не хотела этого допускать. Когда её бросил самый верный ухажёр, она не смогла это проигнорировать. Он был красивым парнем, ведь поэтому она его и выбрала в фавориты, а тут такое предательство. Это задело её гордость. Она, перед тем как проучить новую парочку, отыгралась на Люде: разбила на её голове яйцо и обсыпала мукой. Валера бросил Кристину ради милой девушки из параллельного класса. Кристину задело то, что та девушка особо не отличалась красотой, но поведение у неё было, как у принцессы. Подкараулив парочку, Кристина оцарапала лицо соперницы и вырвала клок волос. Она была так взбешена, что забыла о подготовленной муке и яйцах. Зря только унизила Люду. Люда пострадала зря. Даже в этом конфликте, который её не касался, она пострадала. Валера дал сдачи бывшей возлюбленной, оставив синяк на щеке. Люда видела всё это, потому что её не отпускали после подготовки к мести. Она стояла вся в муке и яйце. Но когда началась жара и все бросились разнимать драку, Люда быстро исчезла. О ней забыли. Она быстро проскользнула в ванную комнату и закрылась на щеколду. Прорыдав какое-то время, она смыла с себя эксперимент. Потом она узнала, чем закончился конфликт. Парень ударил девушку! Это ужасно! Куча свидетелей. Даже такую стерву, как Кристина, не стоит бить. Так как Кристина жила с бабушкой, а родители улетели в Америку по работе, скандал быстро закрыли. Бабушка слишком стара, чтобы постоять за внучку, а родители далеко. Нашлось много свидетелей не в пользу Кристины. Кто первый начал конфликт, кто первый пострадал — всё это было не в пользу Кристины. Королева класса резко потеряла престол. Она была повержена. Она не закончила выпускной класс. После той ситуации она напилась, наглоталась таблеток с наркотическим эффектом и пошла по рукам. Но ей было всё равно что с ней, потому что она считала себя поверженной. Слух дошел до родителей. Они вернулись, чтобы забрать дочь и увезти с собой в Америку. Похоронив бабушку, Кристина с родителями улетела. Родители не стали разбираться, кто прав, кто виноват в том, что случалось с их дочерью. Наверное, чувствовали за собой вину, потому что их не было рядом в момент её взросления. Прекрасное имя Кристина, только судьба далеко не прекрасная.
Оставаясь серой мышкой до конца девятого класса, Люда, не познавшая положительного внимания со стороны противоположного пола и обиженная от их отношения к ней, которые не только не относились к ней, как к девушке, но порой и за человека не считали, всё равно продолжала мечтать о том, что когда-нибудь произойдет чудо. Когда-нибудь закончится черная половина её жизни и начнется белая. А пока в этой черной части в её маленькой жизни продолжали обижать, унижать, насмехаться. Она ненавидела себя. Ненавидела всё, что её окружало. Но больше всего, она ненавидела себя в этой черной части маленькой жизни. Эти года её маленькой черной жизни тянулись бесконечно медленно и долго. Уколы, уколы, уколы. Кто-то не забывал её уколоть. Уколоть шуткой, словом, действием, булавкой. Это будто происходило каждый день. Даже в выходные, когда она дома, вдали от людей, вчерашняя и позавчерашняя боль продолжала давать сигналы. Коль, коль, коль. Так и хочется поставить точку. Может быть и ту, что закроет ей глаза навсегда. Страшно! Зато не будет больше уколов.
В четырнадцать лет она, закончив девятый класс, поступила в училище. Она надеялась начать всё с чистого листа. Ведь там её никто не знает. Но окружающие быстро её выделили из толпы. Будто на ней было клеймо, которое видят только плохие люди. Правда её маленькой жизни: она всегда останется никем, даже если мир перевернется. Она ли в этом виновата? Или это совпадение?
В училище она подружилась с одной девочкой — Олей. Была ли это дружба или Оля просто жалела её? Внезапно Оля стала проявлять рвение в поисках парня для Люды. Парень оказался милым. Он не был звездой группы, не отличался красотой и физическими данными. Он был умным. Носил очки и очень любил биологию. У него была астма, и поэтому он был освобождён от физкультуры. Из-за этого он не обладал фигурой супермена. Хотя занимался плаваньем. Оля организовала свидание для Люды и Геннадия — так звали парня. Они прогулялись по парку, посидели на скамейке, разглядывая звёздное небо.
— Любишь смотреть документальные фильмы? — спросил Геннадий. Он сидел сгорбленный, будто держался за скамейку из-за упадка сил.
— Нет, — ответила Люда, не отрывая взгляда от неба.
— А я люблю. У меня много кассет про Вторую Мировую войну.
— Очень интересно, — сказала Люда и зевнула.
— Тебе скучно? — спросил Геннадий.
— Просто устала.
— Понятно. Знаешь, поначалу я не был уверен насчёт свидания, — он внимательно смотрел на Люду.
Люда посмотрела на Геннадия.
— А сейчас? — спросила она. Её этот разговор начинал расстраивать. Неужели она настолько противна и неинтересна, что даже ботаник-дистрофан не уверен?! Она надела новую одежду, обула новые туфли, сделала прическу, подкрасила ресницы и губы. Вроде, милая.
Это Оля, скорее всего, уговорила его пойти, а может, даже и заставила его встретиться со своей подругой. В чем он не уверен? Сейчас будет обидно. И она провалиться под землю.
— И сейчас не знаю. Моя сестра, когда узнала куда я иду, сказала, что я дурак. Хотя она меня постоянно называет дураком. Но она сказала, что я полный дурак, что встречаюсь с такой неудачницей, как ты.
— Как прямолинейно, — сказала Люда. Она не знала, как реагировать на его слова, хотя к этому она была уже готова.
— Да. Я говорю, что думаю. Не умею врать.
— Не умеешь? — Люда хотела сменить тему. — Ни разу не врал?
— Врал, конечно. Все люди врут. Но я стараюсь говорить всегда правду и не вуалировать.
— Это хорошее качество. Я так думаю. Но иногда лучше завуалировать.
— Это она так сказала. Я тебя не считаю такой. Ты симпатичная в чём-то.
— Хоть в чём-то. Не так печально, — Люда тыкала носком обуви камушек, который выглядывал из асфальта.
— Она моя старшая сестра. Я привык её слушаться. Она не запретила идти, но и не одобрила. Я решил сходить.
— Я рада, — Люда не смотрела на Геннадия. Её взгляд был устремлён на камушек.
— Чему? — Геннадий смотрел на неё.
— Просто так, — только и ответила Люда.
Он пищал, как мышь. Этот писк резал ей мозги. Сейчас затрещит голова. Это всё стресс. Её ненавидит его старшая сестра. Почему? И вот уже кольнуло в сердце, как иголкой или булавкой. Булавки ей знакомы. Такие, с разноцветными головками. Как ужасно обидно. Неудачница! Да, это правда.
— А кто твоя сестра? — спросила Люда, немного взяв себя в руки и посмотрела на Геннадия.
— Катя. Её зовут Катя. Ты знаешь её?
— Какая Катя? Их полно.
— Катя Круглова.
— Динамщица? — тихо сказала Люда, будто спрашивая сама себя.
— А?
— Вот. Понятно, — Люда про себя выругалась.
Катя Круглова разводила парней на подарки и при этом не давала им то, что обещала взамен. Много наивных попалось в её сети, про этом зная её, они всё равно верили ей и отдавали свои сердца и средства. Денег нет — досвидос. Появились деньги — котик я твоя. Были и такие, которые не прочь, чтобы их развели. Может, просто влюблялись. Она секс-бомба. Без комплексов и любительница экстрима.
— Но у вас разные фамилии, — сказала Люда.
— Мы сводные. Наши родители сошлись, а потом ещё и поженились.
— Ты и в самом деле дурак, — резко сказала Люда и ушла.