#Транзитные_отношения #Лучшая_версия_тебя

Она вошла в трамвай и села на краешек сиденья, держа в руках теплые стаканчики кофе для себя и для него, словно боялась занять слишком много места, хотя других пассажиров не было. Трамвай дергался, как старая телега, и покачивался на рельсах, пытаясь сохранить плавный ход. Его затуманенные окна казались закопченными, словно когда-то здесь был пожар. Оглядевшись, она ахнула: сиденья ободраны, лампочки мерцают через одну, поручни искорежены, словно их пытались вырвать с корнем. Краска облупилась, обнажая ржавчину. «Ничего, – подумала пассажирка, стараясь не унывать. – Зато снаружи он красивый и новенький! Ей не хотелось ничего менять кардинально – только навести порядок, выпить кофе и помечтать потом вместе под умиротворяющий стук его колёс. Но едва эта мысль промелькнула, трамвай затрясло, он резко рванул с места, и она потеряла равновесие, больно ударившись о железный пол. „Странно, – пронеслось в голове. – В начале пути он шёл плавно, а теперь чем дальше, тем сильнее качает…“. В тусклом свете она различила появившиеся таблички: „Не трогать!“, „Не ходить!“, „Молчать!“. Мурашки пробежали по коже.
Но и она понимала, что трамвай отчаянно нуждался в ремонте, в пересмотре маршрута, в новых, любящих руках. Но страх сковывал его. Боялся довериться, боялся снова прочувствовать жгучую боль предательства. Ему было проще катиться по накатанной колее одиночества, подбирая случайных попутчиц на пару остановок и отталкивая тех, кто искренне хотел остаться. Он прятался за броней цинизма и равнодушия, за маской безразличия, но глубоко внутри жила маленькая, испуганная душа, жаждущая тепла и любви. Душа, которую он упорно отказывался признавать и выпускать на свободу.
Она посмотрела в окно. Город жил своей привычной жизнью: трамвайчики мчались по рельсам, а в них ехали женщины, дети, кто-то смеялся, кто-то ссорился. Но трамвайчики, неслись каждый по своему маршруту и только один трамвай чувствовал себя оторванным от этого мира, словно наблюдатель за чужой жизнью. Накатывала щемящая тоска, смешанная с сожалением и самобичеванием, но ничего он не мог с собой поделать. Он решил, что она для него – обуза. А она больше не могла находиться в его режиме холода и отчуждённости. Не могла, потому что хотела нежности, тепла, любви. Не хотела, чтобы её отталкивали и игнорировали ее чувства.
Двери трамвая закрылись за ней с тихим скрипом, словно навсегда завершив эту мимолетную историю. В ее недопитой чашке осталось немного теплого кофе, всего глоток.
Он слушал, как затихают её шаги, думал о том, что не сможет стать другим, не сможет вырваться из заколдованного круга саморазрушения.
Посмотрел на недопитую чашку кофе и легонько встряхнул ее, чувствуя еще сохранившееся тепло. „Все они оставляют только раны…“ – пронеслось в его механической голове. Вдруг, подумал, что ему совсем одиноко, а она такая теплая.
Понял своим механическим мозгом: пришло время заехать в депо и начать что-то менять. Найти не случайных попутчиц, а родственную душу и научиться снова доверять.
Трамвай задрожал, заскрипел и ринулся следом за ней. „Нет, я её не отпущу!“ – билось в нём, пока он всматривался в мелькающие силуэты, отчаянно ища её розовую куртку. „Я найду её!“ – твердил он себе. Искал день за днём, пока однажды не увидел её. „Вот она! Моя душа!“
А спустя пару лет трамвай было не узнать. Он был уже не один, а с ней. Много вагонов прибавилось к нему за это время, и он больше не скрипел, а плавно плыл по рельсам, важно и степенно. И каждый раз с нежностью поглядывал на неё – на то самое маленькое, хрупкое создание, что так самозабвенно растопило его истерзанную душу и подарило ему счастье и тепло. Да, он был счастлив и любил, открыто демонстрируя ей свои чувства, а она отвечала ему взаимностью, своим теплом и любовью наполняя каждый его уголок.
Разве так бывает?