Лицом к лицу

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Смерть я встретил лицом к лицу, подобно огромному подсолнуху, возвышающемуся своей величественной стороной, равному самой смерти по своей неизбежности и силе. Она торчала передо мной, неподвижная и могучая, словно символ вечного круга жизни и тления. Вдали, за горизонтом, где небо плавно переходило в морскую даль, виднелась спокойная бухта Радонежа. Ветер-мистраль, холодный и пронизывающий, вихрем кружил над заливом, напоминая образ неподвижной птицы — нити между землёй и небом, которая будто парит в воздухе, не касаясь своей легкостью ни одной из стихий. Горы, стоявшие там, выстраивались ровной чередой — одна за другой, как древние стражи, которые, несмотря на время, сохраняют лёгкость и непринуждённость своей формы, неся в себе древнюю мудрость земли.

Из глубины этого древнего пейзажа появился мальчик — юный свет в окружении теней. Он зажигал буквы света, своими маленькими огоньками озаряя пространство вокруг себя и, спеша к морю, стремился вернуть в моё сердце утраченное чувство справедливости. Это дитя несло в себе страну и родной край — те кусочки памяти и жизни, которые на мгновение, как сон, вернулись ко мне в самые тёмные часы души. Пусть никто не воспринимает мои мысли и строки исключительно как жизнь растения, питающегося собственным ядом — я знаю, что этот яд однажды превратится в аромат, который унесёт ветер по всем сторонам света, распространяя его по миру. В конце этого пути останутся лишь мои кости — сияющие золотом, таким же, как блестит золото в объятиях Архангела Михаила, грозного и непоколебимого, проходящего через Россию, танцующего светом и тенью как страж последнего оплота этого безумного мира.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Что же ты ищешь так настойчиво? Какой смысл ты надеешься найти, куда стремится твоя душа, и где затаился тот потерянный смысл? Музыка, которая звучит лишь для тебя и твоих босых ног, оживляющих землю под собой, подобно неутомимо-огненному танцу танцовщицы, чьи волосы взрываются кометой, оставляя за собой яркий след. Горячая искра, падающая перед тобою, как свет надежды, ведёт туда, где правда часто обманывает и ускользает от наших рук. Куда ты идёшь в этом бесконечном пути? Какая печаль, какое горящее платье рвёт твою плоть, словно древний источник, стремящийся разрушить старое и дать рождение новому? Лист за листом, камень за камнем, ты идёшь дальше, обретая новые горизонты. О дева, стоящая на коленях в прозрачных морских глубинах, ты, что выходишь из сновидений с корзиной лазурных раковин и водорослей, с морем, которое подарило тебе детство, и это внимание, словно укусив монету, напоминает о вечности. В этом свете и сиянии — та самая тайна, тот самый смысл, к которому ты стремишься всем сердцем.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Каменный череп скульптуры, покоящийся среди осколков цветочных горшков, и закатное солнце, позволяющее цветам на балконах и окнах Астраханского Королевства и Кремля расцветать в полумраке — эта смесь элементов, эта пространственная высота переплетается с духом лотоса, жасмина, герани, клена и нежным бризом Волги, которые будто держа небо на расстоянии, позволяют взору охватить безграничные горизонты. Если ты действительно тот, кто сейчас идёт по крышам, высоко плывущий предвестник чудес на белоснежной ладье с распустившимися парусами, то услышь песни девушек, разносящиеся над родным краем — песни благословленной земли, в которой вечные слёзы сверкают, как Большая Медведица на ночном небе, а густая небесная трава ступала под ногами твоего детства, вечно существует, пронизывая русский мир и твою Русскую державу. Если ты действительно живёшь, если твоя жизнь продолжается, несмотря на пустоту дел и уныние дней, то, о мой славный Иисус, ты испытаешь меня и услышишь мои слова.

ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ

Галоп коней, мчащихся навстречу ветру, поможет мне произнести молитвенный стих перед тем, как улягусь на соломенную подстилку — именно там, где я родился, с веснушками на лбу, лучики солнца, разбросанными по коже, и древним русским сердцем, которое помнит свои корни и переписанную историю, не поддавшуюся сатанинским соблазнам. По зелёному камню острова Акхи, ударяя башмаками, как будто взымая землю, я несу благоговейный свет — свет нежности, уважения и трепета. Ромашки, сжатые в моих руках, предназначены для вас, русские девушки, кому погрозили ядовитыми конфетами и обманом. Я брошу в воздух идею радости, а после, поглощённый временем, рассыплюсь на песчинки, рассеявшись в бескрайнем пространстве. Прощайте — мой родник открыт, и капля за каплей он наполняет золотистое время свободы, невинное, бесконечное и бесчисленное.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

Как же, скажи, рассказать об этом — о ночи, что парит в воздухе, о звёздном поле чёрной пахоты, пропитанной морским ароматом? Как можно описать русскую горечь деревьев большими буквами, чтобы передать глубину чувств и войны души, где и как написать мудрецам, которые читают тайные послания между волнами времени — между второй и третьей — такую тяжелую тоску камней, что они так и не пошли на дно? Святой Николай, покровитель путешествий, оберегающий путников в самые тяжёлые бури и невзгоды, подними мне веко морского ока, дай путь, дай силы плыть в изумрудной прозрачности воды, дай достичь того места, где строят прозрачные небеса, дай вновь обрести миг до рождения, то единственное мгновение, когда струились фиалки неземным ароматом — хотя я и не чувствовал тогда этот запах, так же как молния не замечает своей ослепительности, когда трижды ударяет в одно и то же место.

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ

Когда тебя уничтожат, при всём при этом, мир всё равно останется прекрасным благодаря тебе — ярким, ослепительным, ведь твоё сердце остаётся настоящим и чистым. Вместо того сердца, что у нас беспощадно отняли, будет биться и жить сердце твое, а благородные ветви деревьев, к которым ты прикоснулся, будут нас охранять, свет защищать и тепло дарить. О свободная молния, как же мне снова связать твои блески, если вокруг нет ни воздуха, ни родного животного, ни леса, ни лесоруба, ни даже потерянной молнии самой? Я слышу воды, что плывут вдалеке, возможно, это дар Божий, и в то же время богохульствую словами Отшельника, который приблизился к Тайным Ключам вершины и распахнул их двери и волны. Именно потому я обращаюсь к Тебе в этот вечер воскресенья в Великий Пост, когда река нежно дышит передо мной — нерукотворная, непостижимая, чтобы сказать тебе слова благодарности и прощания.

ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ

И самое главное, самое сокровенное: ТЫ УМРЁШЬ. Загробный Золотой Рог распахнется, чтобы принять тебя в последний раз, чтобы ты проплыл с белым лицом в час, когда музыка не прекращается даже над ветвями, на которые ты никогда не посмотришь, чтобы увидеть, как иней нежно распускает лепестки твоих прежних трудов, медленно и торжественно, один за другим. Опомнись, подумай — если правда падает каплями, если Млечный Путь действительно расширяется и продолжается, тогда, с влажной ладонью, прочувствованной и покаянной, на благородном лавре, ты становишься ещё более русским и уходишь от меня, кто шепчет тебе в проливе, попутный ветер и кто положил в твой дорожный мешок разные краски, маленький золотой холст с июлем и августом, чтобы ты не заблудился и обрёл дорогу домой. Я знаю, что когда сам потеряюсь в тумане и сомнениях, ты встретишь меня на пороге, дашь приют и выставишь на стол последний кусок хлеба, ароматный сбитень в глиняном горшке и СОВЕСТЬ — в наш первый день на родине и во второй, в день сотворения мира.

Астрахань, Россия 2002-2005-2014-2025 годы. (Переработка )