Коньки, как случайная смерть (Глава 8)

Звук будильника на старом телефоне. Сегодня 22 ноября 2005 года. Сообщений и звонков нет. За окном еще темно, идет белый снежок. Такой пушистый, нежный. Вспомнила о нашем расставании с Лешей. Так будет лучше. “Я злой человек. Падает снег”.

Лекция. Зал постепенно наполняется студентами. Все равно жду, когда он придет. Мне тоскливо, а за окном холодно. Надя рассказывает про парк, который залили полностью водой и теперь там можно кататься на коньках. Звучит весело. Снег перестал идти, но небо все равно было серым. Раньше тут всегда было солнечно. Пока я смотрела в окно, пришел преподаватель, и лекция началась. Я повернулась к доске, чтобы прилежно поучиться. Впереди появилась сидящая пара: Леша и его девушка. Помню, они встречались. Значит, я все поправила… Вернула как было… Они писали лекцию и переговаривались, выглядели мило. Помню ее, как ее звали? Наташа, Маша, Настя… Пусть будет Настя. Светленькая, как Аня, но не такая яркая, хотя это не делает ее хуже. Хрупкая, худенькая. Волосы всегда убраны, чтобы не мешали. Одевается сдержанно, но элегантно — как-то не по возрасту элегантно. Она была отличницей, разумеется. Именно на таких и женятся все разумные парни.

Лучик солнца упал из окна и сразу исчез. Не думала, что меня это так заденет.

— Эй, ты чего? — шепот Нади вернул меня в аудиторию.

— А, что?

— Ты что, сейчас заплачешь? — ее глаза были большими, она нагнулась чтобы заглянуть в мои.

— Нет, не собиралась, — но одна слезинка все-таки вырвалась и предательски скатилась по щеке.

— Ты чего? На, платок, — она засуетилась, полезла в сумку и достала салфетку.

— Спасибо.

Надина теплота меня успокоила. Может, я смогу спасти нашу дружбу? В сторону сладкой парочки лучше не смотреть, на всякий случай. Передо мной лежал листок для записи лекции. Чистый, новый, гладкий, белый. Только вот я… Все мои отношения, более или менее продолжительные, сводились к тому, что меня унижали или пытались убедить в моей же никчемности, что я недостойна какого-либо нормального отношения. Кому-то не нравилось: или моя обувь, или как я одета, или что я сильно накрашена. «Ты думаешь, твой тональник так приятен на вкус?” Кто-то сравнивал меня с подругами своих друзей и говорил, что в них лучше. Мне кажется, это происходит с одной стороны из-за того, что у меня очень активное эго, и стоит чуть расслабиться, как его сразу зашкаливает, а с другой стороны — моя нестабильная позиция в отношении себя.

На парах я старалась быть внимательной и учиться, делать вид. А на перерывах дружить с Надей, делать вид. Я люблю ее, до сих пор, и, наверно, этого не изменить, но… мы вырастем, и… у нас не будет общего. У нас и сейчас его не много: наша юность и учеба.

— Слушай, тут сказали, что пары после обеда отменили! Может, пойдем суши поедим?

— Хорошая идея! — ответила я, стараясь казаться радостной.

Краем уха услышала голос Леши в разговоре с кем-то: “Чувствую себя парализованным. Какое-то состояние… принятия, что ли. Принятие всего. Что есть. Как данность.”

— Философ, — я улыбнулась.

— Что? Ты про кого? — Надя смотрела на меня.

— Да, так, мысли вслух.

После суш мы с Надей решили поехать в парк, про который она с утра рассказывала. В автобусе по пути туда, помимо нас с Надей, были и другие студенты, они тоже ехали в парк. Видимо, для всех это было событием.

Мы вышли из автобуса и направились к парку. Нас встретила длинная очередь на аренду коньков. Простояв, наверно, вечность, мы наконец получили по паре. А это действительно весело! Мы ездили по тропам и узким проходам, был целый лабиринт. На коньках, конечно, по-другому, чем на роликах…

— Чего ты опять такая грустная? — у Нади смешно поменялась интонация с веселого озорства на тягучесть.

— Я? Нет, тебе кажется! Давай кто быстрее до конца аллеи? — и я рванула.

— Так нечестно!

— Я знаю! Что ты мне сделаешь? Догоняй!

Доехав до конца, увидела вдалеке Лешу и его пассию. Он меня преследует с ней под мышкой?

— Наверное, я домой, устала, — мне вдруг захотелось куда угодно, только бы не оставаться тут.

— Ну, почему? Так же весело!

— Хорошо, тогда давай кто обратно быстрее? — и я опять ринулась, но уже убегая от того, что не хотела знать.

Вспомнился день, как мы вместе ехали по парку на роликах, почти вчера, также держась за руки. Что-то под ногой зацепилось, мир опрокинулся, и я, не успев взмахнуть руками, позорно полетела лицом в лед. Столкновение было жестким и холодным. Подъехала Надя.

— Горе ты мое луковое, больно?

— Обидно… — чуть не плача, сказала я.

— Ты нос разбила, у тебя кровь идет, пойдем посидим где-нибудь, — она была так тепла ко мне.

Я варежкой заткнула нос. Она была под цвет, красной. Болела коленка. Опять пошел пушистый снег. Надя помогла мне встать. Ее забота и физическая боль были целительны для моего сердца. Интересно, как она живет сейчас? Скучает ли так же обо мне, как я о ней?

Мы сдали коньки и отправились за теплыми напитками в ближайшую кафешку. Мой нос перестал кровоточить, а боль в коленке превратилась в приятную.

— Ты читала “Хроники Заводной птицы”? — мы почти разлеглись на диванчике в кафешке. Там было тепло, на столе стоял горячий сладкий кофе с кучей сливок.

— Нет, а что это?

— Это книга Мураками.

— Ой, нет, я такую муть не люблю. Ты же знаешь, я по детективам.

— Как думаешь, когда мы выпустимся и станем совсем взрослыми…

— В смысле взрослыми? Я уже взрослая!

— Ну, я имею в виду: найдем работу, выйдем замуж. Будем ли мы общаться?

— Да, почему нет.

— Не знаю, вдруг мы очень сильно изменимся?

— Глупости! Как?

— Как, как? Не знаю я, как это происходит, просто происходит, поверь.

— Я не понимаю тебя. Говоришь загадками.

— Может, я знаю будущее, — таинственным тоном сказала я.

— И что меня ждет? — Надя скептически на меня смотрела.

— Ты выйдешь замуж и нарожаешь детишек…

— Так предсказывать и я умею.

Мы вместе начали весело смеяться до истерики.

— Ты сегодня пипец долбанутая, ой, я не могу…

Большие окна показывали темную и снежную улицу. Люди кутались в шарфы и воротники. Теплый свет из кафе освещал их, но не грел. Они проходили мимо, выглядывая из тьмы на мгновение и потом опять погружаясь в нее.