2015 - Загадка человечности

Сны – одна из самых загадочных явлений в человеческой природе. Никогда нельзя быть уверенным что присниться на этот раз. Нельзя знать каким будет сон, что он принесет, и будет ли вообще.
Можно ли считать это полет в неизвестный мир, где ты сам создатель и сам жертва? Но именно во сне соединяется и тело и душа, и лишь там они по-настоящему едины, одно целое. Это и не тело и не душа, это что-то выше всего.
И если же человек создатель своих снов, то почему он же и их жертва. Жертва собственного разума, собственной души и собственного тела.
__________

Голые деревья, выжженная земля, что еще кроме отчаяния и депрессии можно чувствовать при виде этого? Ровным счётом ничего. Ни единого растения, ни единого живого существа. Все словно вымерло, и осталось лишь догнивать.
Трудно сказать какое сейчас время суток, ни то день, ни то ночь. Ни солнца, ни облаков – ничего. Ни единого намека. Все в темно-серых оттенках. Здесь веет смертью, и все вокруг подтверждает это.
Деревья, по ровной плоскости разбрелись на десятки километров. Не было видна ни конца, ни края. Куда не посмотри — лес. Словно оказался в центре всего, и одновременно ничего.
Самое целесообразное сейчас это терпение.
Голоса. Я слышу эти голоса. Она молят. Они зовут. Им чудовищно больно. Они умирают. Голоса везде, куда бы ни пошел, они всегда будут преследовать. Навязчивая мысль одолевает разум, навивая лишь одно — кончить с этим всем. Но это ли выход? Является ли этот конец концом всех страданий? За смертью лежит другая смерть еще более сильная и страшная, чем предыдущая.
Все живое убило одно то, что живее всех живых, сильнее всех сильных, и умнее и мудрее всех умных и мудрых.
Оно — есть все, и оно — ничего.
Есть лишь один облик, в котором существует он — крылатый ворон, но душа его есть во всех и во всем живом и не живом.
Его пустые глаза уставились на меня, словно перед ним мертвая, никому не нужная туша, брошенная мясниками.
Меня поедают. Черви копошатся в моих остатках. Зловонный трупный запах, и кружат вокруг мухи. Река, в которой я лежу, отравляется моими разложениями. Отравляются колодцы, погибают поселения, умирают люди.
Черные крылья взимают ввысь, и летят прочь от меня. Ветка, что была под вороном, стала пеплом. Все превращается в пепел. Деревья начинают медленно тлеть. Умирать один за другим. Всё рушится на глазах. Целый мир, построенный одной душой и один телом, соединившись воедино.
Вот я уже горю, привязанный над костром. Ноги туго сжаты друг к другу, а в ладонях большие гвозди. Огонь сжигает мою плоть, и мне чертовски больно, больно тем голосам, что в голове моей. Они вопят, они молят о пощаде, готовые отдать все, ради жизни. Но палач глух. С детства он ничего не слышит. И безмолвно лишает жизни сотни душ. Палач глух, и не слышит моей мольбы. Я сгораю, прах мой уносится вдаль. Душа моя соединяется со всем и ни с чем. Нет тела, есть лишь неосязаемое, не представляемое и не существующее в телесном.
Лес, что был на краю своего существования, стал преображаться. Выпал снег. Густой снег, он хлопьями ложился на мертвую черную землю, покрывая все одним сплошным слоем. Теперь куда не глянь — везде все ослепительно белое. Погода в корне менялась, показалось солнце, стало теплее, да и вообще что-то чувствовалось. Снег таял, а из него виднелись ландыши, распускавшиеся с быстрой скоростью.
Все оживало. Но не я. Меня уже нет тут. Меня нигде нет, но я существую…