Приговор: виновен

Приговор: виновен
Скелет в шкафу стучит костями,
И тучи плотными рядами
Сгущались прямо над глазами:
Отныне, как то было,
уже не будет никогда.

Пролог
— Это он?
Аккуратная белокурая головка порывисто наклоняется вперед, чуть задерживается, будто сомневаясь, но в следующее же мгновение победоносно взлетает вверх.
— Анна, присмотрись. Это он? Ты абсолютно в этом уверена?
Глаза в глаза.
— Да. Я уверена. Я все вспомнила.
Сухие, потрескавшиеся губы сжимаются в тонкую линию. Словно мячик под футболкой, который так неумело пытается спрятать игривый мальчонка, скатывается вниз кадык и неспешно возвращается назад.
Глаза в глаза.
— В таком случае, нет смысла дальше проводить расследование. Если ты и правда уверена в своих словах, Анна, я должен буду задержать Хьюста Рейеса по обвинению в изнасиловании.
Он смотрит так спокойно, словно не его обвиняют в изнасиловании. Словно не ему сейчас наденут наручники. Не его потрет будет на первой странице газеты.
Анна Льюис сделала то, что должна была. Вздох облегчения приподнимает грудь в легкой белой рубашке и белокурый локон спадает с плеча, сверкнув золотом на солнце.
Порой случается то, во что нам до последнего не хотелось верить.

Глава 1.
Bodyrox feat. Luciana- Pretty Young Things
В маленьких городах вести разносятся с чудовищной скоростью. Если пятого мая утром Анна Льюис на ушко шепнула своей подруге Джессике Сайтон, что собирается устроить вечеринку следующим вечером, покуда ее родители благополучно улетели с друзьями на собственный праздник жизни на Майорку, то уже к утру шестого не осталось такой девушки в городе, что бы уже не позвонила подруге и не посоветовалась, в чем идти.
Подобный разговор произошел и между двумя закадычными подругами, Стейси Вильямс и Кейт Робинсон.
— Красное твой цвет, Кейт,- Стейси прижала к груди легкое платье из черной сетки с украшенным крупными камнями лифом.- Ты должна пойти в красном, чтобы наконец-то свести с ума нашего Биг Банни.
Юная мисс Робинсон, занятая в этот момент последними штрихами к приготовлению к публикации в Instagram очередной сторис, где она плавно и чрезвычайно сексуально двигает головой под новый трек Imagine Dragons, подвела глаза к потолку.
— Джейсон без ума от меня с того самого дня, как я заявилась в школу в том облегающем топе от LR. А мое единственное красное платье порядком растянулось после наших вечеринок на Пасхальные каникулы, так что моя талия больше не выглядит в нем такой уж тоненькой. Думай лучше, Малышка Вильямс. Нам нужен вариант погорячее.
Маленькое черное платье было отброшено на кровать. Теперь в зеркале отражался изумрудный велюровый комбинезон с гипюровыми вставками на рукавах.
— Я знаю, на что ты намекаешь. Белое не смогу одолжить, я уже пообещала Кайре Тимбелл из волейбольной команды. Она забронировала его как только этот ангел из ада Льюис прошептала слово «вечеринка».
«Опубликовано!», гласило табло смартфона. Кейт удовлетворенно улыбнулась, но то, что Кайра Тимбелл пойдет в платье, под которое Кейт уже придумала определенный образ, вновь заставило ее глаза пройтись вдоль стены под потолок.
На другом конце провода раздался едва уловимый звук сигнала машины. Изумрудный комбинезон упал прямо на пол; высунувшись по пояс в окно, Кейт помахала стоящей под окнами черной «Камри» и скороговоркой произнесла в трубку:
— У тебя ровно сутки, чтобы продумать все от и до, Китти. А за мной приехал Джо, мне нужно идти. Он обещал, что сегодня мы наконец-то купим те туфли в «LIME»! Целую, обнимаю.
Не дождавшись ответа, Стейси сбросила звонок. Накинув в коридоре косуху, она легко, подобно балерине, выпорхнула из дома и, не удосужившись запереть дверь на ключ, на носочках побежала к ожидавшей ее машине. Какой смысл запирать дверь, ведь вот уже пятый год как их город стабильно держит марку самого безопасного в округе- помимо мелких краж ни одного преступления. Блестящая репутация, легкомысленные граждане и счастливый шериф. Прямо американская мечта.
Стейси отработанным движением запрыгнула на переднее сиденье. Липкий теплый след в форме нежно-персиковых губ остался на загорелой щеке улыбчивого шатена. Тем же отработанным движением ее парень обнажил ровный ряд белоснежных зубов. Ритуал был исполнен- круглые карие глаза загорелись янтарным при виде этой улыбки. Мотор взревел, и машина помчалась по дороге вдаль, унося в своем салоне двух счастливых легкомысленных подростков.
— Джо, эти туфли отлично подойдут к моему наряду на вечеринку Анны Льюис,- в их сугубо женской компании было принято считать, что подобные в лоб сделанные намеки уже вполне приемлемы и даже необходимы, если вы встречаетесь уже семь месяцев. От ухмылки на щеке Джо появились две ямочки, ровно посередине липкого следа блеска для губ.
— Твоему наряду? Этого не может быть, Стейси. Ты не могла выбрать, что одеть, всего за… шесть часов. Не обманывай, на это нужны недели и возмущенные крики Кейт Робинсон по поводу твоей великолепной задницы, которой у нее уже никогда не будет.
— Это твои слова, или Кейт?
— Это единственное, где наши мнения с ней совпадают.
Игриво поправив кудрявую черную прядь, Стейси призывно закинула ногу на ногу, и легкая ткань сарафана обнажила аккуратные круглые колени. Ухмылка на лице Джо стала шире. Он отпустил руль одной рукой и положил большую ладонь на ногу девушки. У парня Стейси Вильямс во внешности имелись две вещи, способные свести с ума любую девушку- улыбка и ладони. И если первым он походил на мальчика из рекламы Kinder, то вторым гордился даже его отец, что любил поговаривать: «Этими руками только деньги считать!»
«Кайра Тимбелл ответила на вашу историю: красотка xoxo»
«Тупая корова»,- Кейт открыла диалоговое окно.
«Ахахаха, не такая, как ты xoxox»
Вся суть женских отношений.
Ярко-бирюзовый пакет «LIME”, счастливая улыбка, новый след от блеска на щеке.
— Джо, ты у меня прелесть.
— Только потому, что трачу на тебя больше, чем парни твоих подруг?
Это была сущая правда, и пусть Джо задавал этот вопрос с его вечной солнечной улыбкой, что-то больно кольнуло Стейси где-то под ребрами. Она сохранила полное самообладания и вылила на него весь медовый поток любви, который никогда у нее не заканчивался. В этом был принцип ее жизни, говорить всем, как сильно она их любит, но не любить никого.
Восемь месяцев назад она поймала его взгляд в школьной столовой. Джо улыбнулся ей, и пасмурный октябрьский день вдруг заиграл всеми оттенками золотистого. Она улыбнулась ему в ответ, и остроглазая Кейт Робинсон уже на следующей перемене начала прочить им великое будущее вместе. Еще спустя неделю он подошел к шкафчику, пока Стейси искала учебник по биологии, поздоровался и с очень милым выражением лица пригласил сходить сегодня куда-нибудь.
Стейси никогда не была обделена вниманием парней, но Джо был не просто парнем. Джо носил фамилию Саммерс. Джо был сыном мэра, золотым мальчиком, единственным, пожалуй, кого не испортили деньги. Джо был красив, улыбчив, безупречно воспитан и добр сердцем; и тогда в голове, не в сердце, а в голове Стейси появилась устойчивая идея, что именно он- самый лучший вариант. Самый лучший вариант.
Они начали встречаться 18 ноября и мгновенно приобрели популярность в качестве самой красивой пары школы. Стейси Вильямс и Джо Саммерс отныне и навсегда являлись образцом отношений и любви, хотя как такого второго между ними не наблюдались. Порой Стейси казалось, что Джо и правда что-то испытывает к ней: бывало, когда она, пропустив пару бокалов, начинала заливисто смеяться, или когда кружилась дома в только что купленном платье, или когда подставляла лицо солнцу, и ветер раздувал ее черные непослушные волосы- тогда взгляд Джо вдруг менялся, становился глубже, нежнее, внимательнее. В такие моменты Стейси начинала смущаться, скрываться от этого взгляда; ей становилось стыдно, что она все время притворяется, играет в любовь перед своим парнем. Но потом Джо расслаблялся, и вновь глядел вокруг пустым и легким взглядом. Для него жизнь была похожа на фабрику сладостей, где так много шоколада и нет ничего горького.
— Джо Саммерс, вы не проходимый зануда,- она быстро поцеловала его в щеку. Джо обнял ее за плечи.
— Стейси Вильямс, вы самая красивая девушка для самого непроходимого зануды.
— Если ты звонишь узнать, решила ли я все же пойти в красном, то нет. Я нашла свой серебристый топ, и думаю, что с моими черными брюками из Zara будет смотреться самое то,- Кейт легким движением кисти оставила сверкающий след на скулах. Из зеркала на нее игриво смотрела миниатюрная шатенка с маленьким милым ротиком и удивительно пышным бюстом. Несколько лет назад Кейт Робинсон едва не осталась без аттестации по физкультуре, так как отказывалась бегать- грудь выпрыгивала из топика, что становилось причиной многочисленных насмешек со стороны озабоченных мальчишек. Но, как часто оно бывает, пубертация сделала свое, и вскоре Китти приобрела славу одной из самых горячих штучек школы.
Стейси улыбнулась, поднимая глаза. Джо, вальяжно развалившись на бледно-розовом шелковом покрывале, почесывал за ухом Пушка, ее кота-толстяка, любимца семьи. Пушок питал особо нежные чувства к Джо, и высшим наслаждением для него было лежать с парнем своей хозяйки и тихо мурлыкать, словно говоря о любви, чудесных тихих садах и вечно печальной луне.
— Умница. Мы заедем за тобой через полчаса. Мне еще нужно закончить укладывать волосы.
— Можешь не торопиться, жена сына мэра,- Китти оттянула топ еще немного вниз, и и без этого объемное декольте предстало во всем своем молодом полном великолепии.- Хочу успеть найти свои серьги, ну ты помнишь, которые мне дарил папа.
— Разумеется. Счастливые серьги мистера Робинсона. Он дарил их тебе со словами «Будь красивой и недоступной», но каждый раз, когда ты в них, твоя помада переходит на лицо незнакомого красавчика.
— И заметь, инициаторы- всегда они!- Китти послала воздушный поцелуй отражению, прикладывая к мочке уха длинные серебристые серьги.

Глава 2
Nickelback- When we stand together
В гараже пахло пивом и лимонадом, машинным маслом, сыростью, сигаретами, словом, всем, чем пахнет в гараже. Огромная шершавая ладонь нежно играла с легкими шоколадными волосами, разметавшимися по подушке. Их было только двое в этом мире. Двое на целую Вселенную, загадочную и прекрасную. Девушка приподняла уголки губ, когда теплое дыхание обдало ей шею.
— Перестань.
Смоляные глаза уставились на нее из полумрака. Несмотря на ясную погоду, в гараже было темно, словно стояла глубокая ночь; лишь тусклая закопченная лампа в дальнем углу, отбрасывая дрожащий свет на коробки с инструментами, разбросанную одежду и скромно обставленный жилой уголок, давала возможность разглядеть в темноте черты любимого лица.
Их было всего лишь двое. Противостоящий, мятежный, чуждый мир, который никогда не примет их странную пару, их нежную привязанность, их полные страсти встречи, шумел там, за этими стенами. Лишь здесь, в этом темном углу, подобно паукам, прячущимся от света, они могли выдохнуть спокойно и в полной мере насладиться полнотой чувств, свойственной их возрасту.
Своими худыми, слабыми руками, Рита словно пыталась объять необъятное, сжимая в кольцо, по мере сил, широкие родные плечи. Она чувствовала его дыхание, теплое и мягкое, на щеке, волосах, шее; она ощущала его ладони, жесткие, покрытые мозолями и ссадинами, сухие, но всегда теплые, родные. Когда он брал ее за руку, то делал это так медленно и осторожно, словно брал на руки новорожденного, словно боялся, что может случайно сделать ей больно своим большим, сильным телом.
Здесь время всегда останавливалось, и можно было лежать так на старом, изъеденном молью матрасе вечно. Можно было нежно браться за руки, гладить друг друга по волосам и плечам, слегка касаться губами кожи друг друга, и ничего не бояться. Но окружающий мир, тем не менее, никуда не исчезал. Он был там, за дверью гаража, похожий на сцены из зомби-апокалипсисов, такой же страшный, полный опасности, но неумолимо притягательный и прекрасный. Они оба не могли понять, почему вся его прелесть недоступна для них; почему люди спокойно наслаждаются солнцем, точно так же гладят друг друга по рукам и ходят в кино, целуются, смотрят на закаты, встречают рассветы, и не надо им прятаться в сыром гараже, не надо мерзнуть под тонкой простыней, не надо с тоской глядеть на счастливых и свободных людей.
Впрочем, ответ они все же знали, но никак не хотели принять. Просто Рита Саммерс- дочь мэра, а Хьюст Рейес- парень, уехавший из родного дома два года назад с десятью долларами в кармане.
Nickelback на весь салон, ящик пива на заднем сиденье, какая-то ужасно кислая газировка. Смятая пачка сигарет, две крупные фигуры в кожаных куртках.
— И тут я ей такой говорю: «Мисс, а ты когда-нибудь плавала в море?» «Нет» «Странно, ведь ты такая селедка!»
Взрыв хохота. Девчонки всегда подкатывают глаза на таких моментах. Хьюст точным жестом открыл бутылку пива о бардачок. Блаженная улыбка Бобра как-то странно перекосила рот, обнажив кривые передние зубы.
— За красивых баб,- звякнули бутылки, и холодный напиток пролился в глотки двум юношам, чья молодость уже успела пропахнуть сигарным дымом и хмельным ароматом баров.
Бобер совсем окосел. Его глаза то и дело выкатывались наружу и уже сильно покраснели; он пытался следить за маленькими фонариками вывески бара, но левый глаз то и дело съезжал вниз. Хьюст ухмыльнулся.
— Ало, земноводное. Ты че там, живой? Развезло после пива,- Хьюст закашлялся. Он не переставал удивляться стойкости своего организма; они с Бобром по очереди пили водку и пиво, пиво и водку. Бобер глотал чипсы пачками, а Хьюст целенаправленно не закусывал вообще. Он хотел расслабиться, хотел допиться до синего, чтобы просто ввалиться в свой гараж и заснуть, не дойдя до постели. Он как никто другой знал, что хорошая пьянка- лучшее лекарство от любой болезни.
Лицо Бобра вдруг в миг приобрело зеленый оттенок. Едва он успел нажать на ручку двери и боком вывалиться из машины, как все содержимое его желудка оказалось на асфальте. Хьюст вышел следом. Вывеска бара пружинисто подскакивала перед глазами, а мокрый после дождя асфальт все время норовил уплыть из-под ног.
— Бобер, ну ты чего, дружище.
Хьюст поднял друга с земли и вытер ему рот тряпкой для машины. Опираясь друг на друга плечом, они кое-как добрались до двери заднего сиденья. Едва Бобер коснулся головой мягкого сиденья, как его веки сомкнулись, и он сладко уснул, покусывая щеку.
— Ах ты сукин сын,- Хьюст пошарил у него по карманам в поисках ключей. Нащупав брелок в виде стриптизерши на шесте, он перелез на переднее сиденье, случайно задев бляшкой ремня еще одну бутылку.
— Вот же ж…- Хьюст смачно выматерился, глядя, как желтое пивное пятно расплывается по лопнувшей обивке.- Прости, малыш, но у тебя тут и так не Ролс Ройс.
Хьюст с третьего раза попал ключом зажигания в нужное место, но остановился, оперевшись лбом в руль, и вместо того, чтобы поехать, стал разглядывать пышнотелую блондинку на брелоке.
«Она тоже такая,- подумал Хьюст, уплывая мыслями куда-то вдаль.- Тоже такая невозможно сексуальная. И у нее тоже есть красное белье. Твою ж мать, ну почему мне так не везет в жизни. Почему все, что мне нравится, куда-то мать его исчезает. Херня полная, херня, херня, херня»
— Херня!- заорал Хьюст, ударяя кулаком по сигналке. Раздался резкий звук, и Бобер на заднем сиденье подскочил на месте, но тут же упал обратно, еще глубже провалившись в сон.
Хьюст рассеянно глядел сквозь лобовое стекло на непроницаемую черноту дороги, как вдруг дверь машины распахнулась, и некая маленькая фигурка в плаще плюхнулась на сиденье рядом с ним.
— Э, емае,- Хьюст с трудом собрал глаза в кучку и уставился на непрошенного гостя. Фигурка напоминала ребенка, мальчишку в безразмерном дождевике.
— Скорее,- неожиданно хриплым взрослым голосом ответил вымокший комочек. Судя по всему, ребенок все это время, пока шел дождь, стоял на улице.
— Че?- Хьюст сдвинул брови. Фигура раздвоилась, но собралась вновь.
— Скорее! Мне срочно нужно домой, мама разрешила мне приехать в десять, а уже без пятнадцати. Ну же! Я не успею доехать.
— Ты че,- Хьюст снова ругнулся. Он вообще использовал ругательства в качестве запятых.- Совсем попутал? Я тебе такси что ли?
— Но Вы мне сигналили.
— Я случайно. А теперь вон на хер из машины, пока не вытащил за шиворот.
— Нет! Постойте,- комочек закопался в недрах своего плаща, похожего больше на скомканную палатку. На лицо Хью полетели холодные капельки.
К нему вдруг протянулась красивая женская рука с очень тонкими пальцами. Хьюст тупо уставился на ладонь и двадцатидолларовую бумажку на ней. Он никак не мог взять в толк, как у ребенка вдруг могла появиться такая рука.
— Ладно, понятно,- Хьюст решительно вылез из машины. Плотно сомкнув веки, чтобы окружающий мир не прыгал перед глазами, он ощупью обошел автомобиль и распахнул дверцу с другой стороны. Схватив комочек за капюшон, он буквально вынес его наружу, но вдруг ткань затрещала и у него в руках остался кусок дождевика, а перед глазами- красивое смуглое лицо с очень умными лучистыми глазами.
— Твою мать,- растерянно сказал Хьюст, переводя взгляд с куска ткани в руке на испуганно-удивленное лицо девушки.
Совсем неожиданно она засмеялась, и этот смех- тонкий, звонкий, прозвучал для Хьюста словно из другой жизни. Все девушки, каких он знал, смеялись громко, скандально, лающим тоном, ничем не лучше парней; этот же смех был похож на прекрасную мелодию, что по логике вещей была бы уместна перед Консерваторией, а не пивнушкой.
— Ничего, пустяки. Мне никогда не нравился этот плащ. Так Вы довезете меня? Мне правда нужно скорее… боже мой, без десяти. Я прошу вас! Родители будут очень расстроены…
Хьюст, сам не понимая, зачем он это делает, кивнул. Он вновь сел за руль, но не видел ничего, кроме скуластого личика с очень выразительными темными бровями. Ему вдруг на миг захотелось стать трезвым, разогнать этот туман, но как только стриптизерша с брелока царапнула ему запястье, мир снова встал на свои места.
— Я пьяный в стельку, мисс,- он повернулся к девушке. Она заглянула ему в глаза с прямо-таки материнским участием.
— Давайте поедем потихоньку. Я все равно опоздаю к назначенному часу, но во всяком случае, хотя бы не по темноте одной… страшно. Вы ведь не собирались ночевать здесь, у бара?
Хьюст украдкой бросил взгляд на заднее сиденье. «Хм, уже».
Машина поползла по улице как черепаха. Пешком было бы куда быстрее, но девушка, кажется, взяла на себя сложнейшую миссию спасти его, Хьюста Рейеса, от столкновения с любым препятствием выше полуметра в высоту. Дважды они почти что оказывались в чьем-то заборе; еще пару раз фонарный столб неожиданно вырастал прямо у них под носом. Как только возможность снести напрочь капот машины начинала казаться вполне реальной, изящные длинные ладони обхватывали руль и возвращали машину в ровное положение.
Они ехали таким образом порядка получаса, хотя при нормальных обстоятельствах оказались бы на месте не больше чем за десять минут. Девушка попросила остановить ее возле громадного белого дома, чьи верхние этажи, освещенные кованными высокими фонарями, величественно возвышались над пушистыми кронами буков.
«Охренеть, вот это хата»,- Хьюст провел ладонью по лицу. Девушка вновь достала деньги.
— Возьмите.
— Не, ты че, подруга. Кто кого вез еще считай.
Она мягко улыбнулась. Почему-то девушка не торопилась выходить из машины, хотя было уже около одиннадцати.
— Мама ругаться не будет? Чего сидишь, выходи,- езда и алкоголь отвлекли Хьюста от прежних мыслей, но они вновь накинулись на него всем роем. Он в момент помрачнел, и вот уже чудесная солнечная девушка рядом, источающая неуловимый, греющий свет, что был еще тем более ощутим, чем темнее и холоднее было снаружи машины, стала раздражать его своим присутствием. Что она знала о нем, почему села к нему в машину? А вдруг он маньяк? Хьюст поморщился и с усилием надавил на глазные яблоки.
— Как Вы поедете домой?
— Как-нибудь. Ну, давай. Проваливай.
Он вновь повернулся к девчонке, но она, казалось, и не думала выходить. Хьюст внимательнее вгляделся в ее лицо и вдруг стал понимать, что она ему кого-то очень сильно напоминает.
— Я…
— Вон из машины. Я тебя один раз за шиворот выволок, выволоку и во второй.
Девушка порывисто вздохнула и, ничего больше не говоря, открыла дверь и, не оглядываясь, побежала к дому. Хьюст смотрел на ее быстро уменьшающуюся фигурку, мелькающую между толстыми стволами деревьев, и чувствовал, как то домашнее тепло, которое он даже не заметил поначалу, растворяется, рассасывается в мраке ночи, в мраке его тяжелых мыслей и далекого от идеала образа жизни.
«Странная девчонка,- подумал про себя Хьюст.- Поступки стремные какие-то.»
Они много раз вспоминали свою первую встречу. Вспоминали, и смеялись; тогда ни один из них не мог подумать, что тем же вечером будет каждый смотреть в свое окно и раз за разом прокручивать их короткий, несодержательный диалог. Хьюст тогда благополучно дотащил Бобра до постели, уложил его на свой краденый прямо из фургона, груженого мебелью, матрас, а сам допил все пиво, что у них оставалось (тоже отчасти краденое), и просто ходил до рассвета вокруг гаража, то поднимая голову к небу, вглядываясь в затянутое чернильными облаками полотно, то останавливаясь, чтобы затушить сигарету о стену и постоять так, пиная землю носком ботинка. Мысли кружились в ритме вальса; он думал то о том, из-за чего собирался так сильно напиться, то о загадочной незнакомке со столь мощной аурой, окружающей ее маленькое детское тело. Рита же, вдоволь наслушавшись родительских упреков, заперлась в спальне, и тоже долго-долго глядела на небо, все время вспоминая поросшее щетиной лицо и хмурый, странный взгляд- так обычно смотрят старые собаки, что не знали в своей жизни никакой ласки, а лишь подвергались побоям, мерзли зимой, голодали.
— Я бы никогда не поверил, что могу быть таким,- Хьюст провел тыльной стороной ладони по нежной впалой щечке. Подобно младенцу, смешным и милым жестом, Рита обхватила его палец ладонью и поцеловала, закрыв глаза.
— Я бы тоже в это не поверила. Но если бы ты правда был таким чудовищем, каким тебя все рисовали, я бы вряд ли села к тебе в машину тогда. Просто почувствовала, что ты хороший человек.
— Ты либо экстрасенс, Рита,- Хьюст осторожно опустился на матрас рядом с ней, стараясь нигде не придавить ее волосы.- Либо для тебя хороший человек- это на смерть пьяный сомнительный тип в машине без номеров.
Она улыбнулась и ткнулась лицом ему в ключицу. Хьюст украдкой поцеловал душистые, пахнущие медом и полевыми травами волосы.
— Скажи, обязательно тебе сегодня идти к этой, как ее… Льюис?
— Да, еще как. Ты же знаешь, наши мамы дружат. Если я не появлюсь там… опять это еще начнется.
Рита поднялась с постели легким и пружиниситым движением. Хьюст нехотя выпустил ее руку.
— Я буду там. Отдельно, конечно, я все помню,- он встретил ее обеспокоенный взгляд.- Но буду обязательно. Я никогда не был на этих ваших элитных тусовках, но, думаю, после пары шотов все становятся равны.
— Ты прав,- Рита сбросила с плеч платье. Воздушная белая ткань упала к ногам, и Хьюст невольно привстал, чтобы разглядеть получше стройное, грациозное тело. Рита привстала на носочки и сняла с вешалки другое платье, что висело не небольшой перекладине среди черных футболок, рваных маек, кожанок и клетчатых рубашек. Это было короткое коктейльное платье с длинным рядом крупных нежно-голубых камней.
— Тебе очень хорошо,- у Хьюста пересохло в горле. Он не мигая наблюдал, как Рита натягивает на себя платье, поправляет чуть завернувшиеся края, ловким отточенным движением застегивает сзади молнию. Она всегда делала это сама, хотя Хьюста нередко даже задевало это, что она, подобно другим девушкам, не просит его помочь, невинно и игриво.
Она вообще отличалась от всех, кто у него был- а было у него немало. За свои восемнадцать лет Хьюст успел перевстречаться с девушками разных национальностей, социального статуса и воспитания. Он видел отвязных девчонок, рядом с которыми и сам не стоял; видел ангелоподобных эфемерных нимф, словно сошедших с открытки к Пасхе; видел скромных маминых дочек, что непременно должны были вернуться домой к семи и не минутой позже. Он много кого видел и много что перепробовал; он совращал, его совращали, и так все мимолетные интрижки неизменно кончались плешью в мозгах и новым номером в черном списке.
Но с Ритой все было иначе. Как-то раз в баре Хьюст услышал разговор двух мужчин, на вид бизнесменов, очень представительных и серьезных; они за кружкой пива обсуждали своих жен и любовниц. Хьюст имел к ним другой интерес- в их баре не принято было появляться подобному контингенту, и положено было выставить их за дверь или отвесить по паре на челюсть, но тут один из них вдруг громко засмеялся и сказал:
— В женщине должно быть все, понимаешь? Есть разные женщины по призванию: шлюхи, матери, суки, девственницы и амазонки. И если ты встретил ту, что сексуальна как шлюха, нежна как мать, умна как сука, чиста как девственница и храбра как амазонка- ты самый счастливый мужчина на планете.
И теперь, глядя на эту неумолимо сексуальную фигуру, вспоминая нежнейшие прикосновения, умный взгляд, чистоту ее души и храбрость сердца, Хьюст понимал, что это так. Он и есть самый счастливый мужчина на планете.
Глава 3
Timbaland- Give it to me
— Стейси, детка, тебе не кажется, что все фильмы про подростков имеют эту сцену?- Кейт поежилась, плотнее прижимаясь к руке Стейси. И правда: большой дом из красного кирпича приветливо впускал толпы кричащих подростков и ящики с алкоголем; басы глухо отдавали раскатами где-то в грудной клетке, и музыка, смешиваясь с криками и визгом, превращалась в бесконечный ритмический рисунок.
— Ага. Интересно, какой сюжет нас ожидает на этот раз?
— Обычно кто-то кому-то изменяет, и их ловят на горячем. Или приезжают родители с копами. Как вариант, массовая перестрелка.
— Стивен Спилберг аплодирует стоя, Китти.
За свои шестнадцать лет Робинсон и Вильямс побывали на самых диких вечеринках, которые вообще имели место быть не только в их городке, но даже за пределами. Страсть к тусовкам навеки связала улыбчивую Стейси и дерзкую Китти. Что до Робинсон, то она обладала чудесным здоровьем, и мало какой парень мог на спор перепить ее. К тому же, в отличии от Вильямсов, мистер и миссис Робинсон были постоянно погружены в свою творческую деятельность, и им было попросту не до дочери- мать Китти была ведущим модельером округа, а отец шлепал свои детективы как тостер- поджаренные ломтики хлеба. Китти смеялась над его произведениями в лицо отцу, называя их «туалетным чтивом», на что он смеялся в ответ и обводил рукой их большой красивый дом со словами «На этом туалетном чтиве строится твое будущее, Китти. И если мы обанкротимся, то нам хотя бы будет что жечь, чтобы согреться.»
— А вот и они, звезды любого вечера!- Анна чмокнула в щеку каждую. Стейси натянула светскую улыбку лучших друзей хозяйки, а Кейт сразу подметила пару бутылок Bacardi на барной стойке.
— Стейси, смотри. Дурно лежат, мне не нравится. Надо взять.
— Китти, да ты сумасшедшая алкоголичка, мы только пришли. Это даже невежливо.
Робинсон засмеялась, громко и раскатисто. Она выглядела как сексуальная пироженка в своем откровенном наряде и с пышными карамельными локонами, но манеры и широкая задорная улыбка выдавали в ней простую, компанейскую девчонку, что привыкла к своей участи секс-бомбы, но отнюдь не срослась с ней воедино.
Залихватски открыв бутылку прямо о стол, Кейт смачно прихлебнула и блаженно улыбнулась. Стейси, обернувшись, поймала на них с Китти изумленные взгляды стайки каких-то одинаковых, «картонных», как их называл Джо, девочек.
— Какой пример ты подаешь подрастающему поколению, Робинсон?- Стейси украдкой открыла вторую бутылку. Музыка в гостиной стала громче.
— А хрена ли нам, крутым девчонкам?- они звонко чокнулись бутылками и хорошенько пригубили напиток. Стейси почувствовала прилив бодрости, волнами растекающийся от шеи до ног.
— Скучно, как и всегда,- Вильямс сощурила глаза, выглядывая в толпе знакомых.- Когда начнем?
— Как только твой пресловутый барби-кен явит миру свою до жопы белую улыбку.
— Трехочковый! Да ты в ударе, Китти!
Робинсон смачно прихлебнула из бутылки коктейля. Годы тренировок, и она- чемпион в забрасывании крышек от пива в декольте. Джейсон Райт, более известный как «Малыш «Плейбой»» или «БигБанни», посильнее обхватил пальцами ее пышное обтянутое брюками бедро.
— Малышка,- он дыхнул перегаром.- Не хочешь отпраздновать достижения… отдельно?
«Как будто я в первый раз тут всех уделала.»
Кейт качнулась на месте. Ей уже было нелегко стоять на каблуках после всего выпитого, чему она уже потеряла счет. Ее взгляд остановился на Стейси, беспокойно накручивающей кудрявую прядку на палец. Саммерс пошел с толпой друзей за выпивкой и пропал. Стейси несколько раз звонила ему, но если из-за криков и музыки не было слышно саму себя, то что уж там о рингтоне мобильника.
— Если у тебя есть что-нибудь покрепче этой газировки с собой, то я согласна.
Он ухмыльнулся. Китти позволила ему обхватить ее за талию и прикинулась чуть больше пьяной, чем была на самом деле. Джейсон вдруг подхватил ее на руки.
«Не-не-не»,- подумала про себя Робинсон, изо всех сил напрягаясь, чтобы ее лицо не отражало мыслей. Джейсон, уже сам порядком пьяный, ткнулся плечом сначала в одну стену, потом в другую, прежде чем вписаться в коридор. Вслед им неслись одобрительные крики и свист.
«Супер, класс,- Кейт покрепче обхватила шею Райта. Риск свалиться вдвоем был все еще слишком велик, чтобы оставить бдительность.- Что я увижу завтра в первой полосе новостей? «Кейт Робинсон- невеста Джейсона Райта.» А у меня просто давно не было парня, да к тому же он ничего такой. Не нужно мне этого…»
Их едва не сбил с ног Джо Саммерс. Он ловко бежал вверх на второй этаж.
— Твоя подружка скучает,- пропела Робинсон, болтая ножками в воздухе.- Развлеки ее. Или присоединяйтесь к нам. У Льюисов большие кровати.
Солнечная улыбка золотого мальчика озарила комнату.
— Да, спасибо. Спасибо, что сказали.
— Это было если не опрометчиво, то как минимум… благородно.
Хьюст улыбнулся. Они с Ритой стояли, прислонившись к стене, он в излюбленной кожанке, а она- в изящном нежно-голубом платьице. Эдакая фея из доброй сказки и реальный персонаж из слишком уж земного мира.
Стояла мягкая, теплая ночь. Все, казалось, уже жило летом, но оставалась одна проблема- календарь, что упрямо не желал показывать июнь. Перед двумя влюбленными простирался тенистый заросший сад, такой темный и даже немного пугающий, что так и хотелось ворваться в это буйство зелени и свежего, распирающего легкие воздуха, аромата травы, едва уловимого флера мистики и любви, горячей, всепоглощающей любви.
Хьюст наклонился и легко поцеловал Риту в губы. Она поначалу отпрянула от него и внимательно посмотрела по сторонам, но ее опасения были напрасны- мало кто из гостей мог догадаться пойти сюда. Она привстала на носочки и тут же оказалась в плотном теплом кольце рук. Хьюст наклонил голову, внимательно заглядывая в ее чистые нежные глаза. В них он всегда забывал о своем прошлом, мрачном и жестоком, в них он находил надежду, что и ему есть место в этом мире.
Рита прижалась к нему всем телом. Она не хотела возвращаться в этот балаган, в толпы пьяных и кричащих подростков. Ей по душе было спокойствие ночи, невесомые прикосновения, вдохновленные улыбки. Ей по душе было все, что напоминало ей об их второй, уже осознанной встрече.
После знакомства в машине Вселенная, видимо, решила, что помимо магнитов природных пора создать еще один магнит и разделить его на две части- один ей, Рите, другой Хьюсту. Она думала об этом таинственном незнакомце почти каждую ночь, беспокойно подходила к окну, выглядывала в надежде увидеть черную машину без номеров и уже ставшую знакомой сгорбленную темную фигуру.
И однажды, где-то спустя несколько недель, ее надежды оправдались. Рита не могла уснуть и просто наугад включала песни на плеере, но все было не то. Все было неподходящее, все было слишком веселое или слишком грустное, напоминало не о тех моментах. Она с обидой выдернула наушники и уставилась в окно, на горизонт- туда, где каждый вечер большой красный диск медленно поднимался, величественный и приветливый, побуждающий людей вставать, двигаться вперед, прогонять тьму вокруг, подобно ему самому.
Вдруг она уловила какое-то движение чуть ниже холмистой линии- между кронами деревьев то и дело мелькал свет фар. Рита соскочила с подоконника и вплотную приблизилась к стеклу, не выдержала, распахнула окно. Скоро должен был настать тот самый холодный час перед рассветом, и ее обдало настоящим морозом, но разгоряченная кожа и помутневшее сознание не почувствовали этого. Рита изо всех сил напрягала зрение, вглядываясь в сумрак ночи, но ошибки быть не могло- машина затормозила возле ее дома, и широкоплечая высокая фигура рывком вылезла из-за руля.
В ту ночь Хьюст Рейес впервые сдался своим чувствам. Он дважды любил в своей жизни, и по странному стечению обстоятельств эти истории произошли с ним одна за другой. Но в тот раз он все же смог себя перебороть, потому что понимал- он сможет забыть это, так или иначе. Будет вспоминать время от времени, но все же пройдет через это. На сей раз жизнь обошлась с Рейесом жестче. Он не мог спать, и каждую ночь порывался позвонить Бобру и приехать к чертову дому мэра, представиться одноклассником его дочери и просто увидеть ее еще хотя бы раз- потому что дочки мэров никогда не появляются в тех же местах, что и «почти преступники» вроде Хьюста и его компании.
И он сделал это. Пока Бобер в пьяном угаре разводил на секс очаровательную мулатку, Хьюст без уговоров забрал у него ключи и около четвертого часа сорвался в путь. Он мало что помнил о том дне, но девочка с изящными руками и дорога к ее дому не давала ему покоя. Хьюст вновь и вновь прокручивал в голове прежний маршрут и старательно изгонял мысли о возможном аресте, ведь с чем- с чем, а с правительством города и прочими высокопоставленными органами у них никогда не было полюбовных отношений.
«Здравствуйте, господин мэр. На днях я спер бумажник у какого-то зеваки в баре, потом отжарил прямо в туалете какую-то наркоманку с западного района, а вчера, например, чуть не спалил с друзьями дом задолжавшего члена банды. А теперь позвольте увидеть вашу дочь.»
Хьюст вышел из машины и уставился на дом. Что ему было делать? Брать штурмом? Выламывать двери? Это дом мэра, Рейес. Туда муха лишняя не залетит, не то что ты.
Тем временем, пока Хьюст старательно вызывал в памяти самые крутые моменты взлома из фильмов, за несколько десятков метров от него Рита Саммерс, накинув на пижаму тот самый плащ, на цыпочках спускалась по лестнице, вслушиваясь в отзвук каждого своего шага. Она рванулась было к двери, но вдруг их пес, огромный бежевый лабрадор с шелковистой шерстью, поднял голову с лап.
— Баки! Нет, Баки, назад. Тссс, спать, Баки!
Пес послушно положил голову обратно, невнятно что-то проскулил и с прямо-таки человеческим пониманием в больших умных глазах отвернулся в другую сторону.
Кончиками пальцев, чтобы не сильно пищали кнопки, Рита отключила сигнализацию во всем доме, иначе, стоило бы ей толкнуть дверь, как целый автобус полиции был бы уже тут как тут.
Удивительно, как порой случается в жизни. Видимо, и правда есть какая-то высшая сила, что движет временем, погодой, людьми, раз секунда в секунду с тем, как Рита отключила сигнализацию, Хьюст Рейес, имеющий вообще слабое представление о том, что такое охранная система, с разбегу взял на абордаж забор, подтянулся на руках и спрыгнул уже с другой стороны, как раз на дорожку. Извилистая тропинка вела прямиком к дому, белой громадине с чудовищно большим ртом вместо дверей. Луна вышла из-за облаков, пролив серебристый свет прямо на дорожку, на аккуратный, кажущийся синим газон. Нечасто такое бывало с Хьюстом, чтобы у него захватило дух, но сейчас был тот самый случай. Молодое, горячее сердце вдруг остановилось- открылась дверь дома, и на пороге появилась она, маленькая фигурка в слишком большом плаще, распущенные, вздыбленные волосы, и светящиеся в темноте прекрасные руки.
«Твою мать»- подумал Хьюст.
— Хочу найти Анну и сказать, что за мной приехали. На самом деле я договорилась с родителями на половину двенадцатого. Мы успеем погулять еще немного.
Рита прошептала эти слова Хьюсту в губы. Он кивнул, но Саммерс почему-то подумала про себя, что он ее совсем не слушал в этот момент.
— Подожди пока тут. Я скоро.
Хьюст закурил, как только последние следы нежно-голубого скрылись за углом. Он с улыбкой покусывал сигарету, даже не замечая глухих раскатов музыки, пьяных воплей, непрекращающийся звон. Все было прекрасно, пока она была с ним; но вот наступало самое прекрасное время суток, время ночи, и ему вновь приходилось отдавать ее родителям, брату и неприступной крепости их дома благоразумия и целеустремленности. Хьюст бы никогда не смог жить в таких условиях, он бы задохнулся; но Рита была особенной девочкой, и подобно одуванчикам, что вырастают в трещинах на асфальте, она пробивалась сквозь лицемерие и стереотипность мышления окружающих вперед, к своей звезде, своему успеху, своей любви.
Внезапно, сквозь раскаты громыхающей музыки, сквозь смех и хлопки Хьюст услышал крик- сдавленный, пронзительный крик о помощи. Недолго думая, он выплюнул сигарету, не потушив ее, и в несколько ловких движений уже висел на подоконнике какой-то комнаты. Форточка была открыта, и Хьюст беспрепятственно проник внутрь. Праздник продолжался, как ни в чем не бывало, но женский крик эхом отдавал в голове. Он боялся и думал лишь об одном- хоть бы это была не Рита.
Хьюст оказался на лестничной площадке, и очень вовремя успел прикрыть за собой окно- туда вдруг хлынула толпа людей, по-разному разодетых подростков, с пивом и коктейлями в руках. Они громко распевали каждый свою любимую песню и совсем не замечали Хьюста. В доме почти не осталось кислорода; пахло перегаром, смесью всех видов духов, одеколонов и дезодорантов, потом и чипсами. Хьюст старательно пробивался свозь толпу, как вдруг встал как вкопанный, глядя прямо вперед.
— Джо, где ты был?
— Парни затащили меня наверх,- Саммерс быстро чмокнул свою девушку в щеку. Он знал, что сейчас пойдут классические упреки в том, что их мало видели вместе, и теперь все будут думать, что их пара дала трещину.
Стейси подкатила глаза.
— Китти пошла развлекаться с Биг Банни. Я осталась совсем одна.
— Давай потанцуем,- Джо сжал ее руку сильнее обычного. Стейси посмотрела ему в глаза.
— Почему бы и нет. Хоть какой-то толк от тебя, Саммерс.
Внезапно в комнате погас основной свет, и загорелись цветные лампы под потолком. Под одобрительные крики толпы, включили клубную музыку, и вечеринка перешла к апогею развития.
Люди запрыгали вокруг, и обстановка всеобщего веселья накрыла с головой. Стейси очумевшими глазами смотрела, как скачут и кружатся разноцветные огни; как сверкает улыбкой Джо; как кричат и пьют люди вокруг; как кричит и пьет она, отражающаяся в зеркале на кухне. Стейси на секунду остановилась- ей показалось, будто все вокруг резко пошло в замедленной съемке, а она стояла и смотрела на худую девушку с раскрасневшимся блестящим лицом. Резко заложило уши, и Стейси ничего не могла слышать; она как будто нырнула в бассейн и смотрела на происходящее через толщу воды. Но медленно тело пошло наверх, и стоило ей оказаться на поверхности, как весь хаос окружающего мира вновь хлынул со всех сторон.
Наступил момент, когда все забыли, кто кому бывший, кто кого обидел в прошлом месяце, кто с какой компанией дружит. Наступил момент всеобщего единства, ведь музыка была одна на всех, и все эти молодые, жаждущие драйва тела, слились воедино.
Стейси танцевала самозабвенно. Кто-то задевал ее по рукам и ногам, но она не чувствовала это. В голове все кружилось и плясало, мышцы перестали подчиняться разуму, и она могла двигаться, подчиняясь одной лишь инерции толпы, заряжаясь от всеобщей энергии, от спертого воздуха, от горячего дыхания. Джо что-то кричал ей в ухо, но Стейси не слышала. Она слышала лишь глухие раскаты музыки и собственное сердцебиение.
Кейт застегнула сзади ожерелье, собрала в сумку все, что успело из нее вывалиться, пока они в спешке искали заветную темно-синюю коробочку, благодаря которой не стали родителями, взяла в руки туфли и спокойно, уже протрезвевшая и готовая к новому веселью, пошла из комнаты. БигБанни сладко спал, обхватив подушку. Кейт ухмыльнулась, покачав головой. Все они, эти тигры днем, становятся ласковыми котятами ночью.
Стоило ей взяться за ручку двери, как вдруг откуда-то из-за стены раздался сдавленный крик. Кейт поморщилась. «Кажется, кто-то зашел с черного хода».
Но все же что-то странное было в этом крике из соседней спальни. Что-то отчаянное и беспомощное, непохожее на просто пьяный крик или крик боли, неудовольствия. Выходя из комнаты, Робинсон с сомнением посмотрела на белую дверь с позолоченным орнаментом. Ей вдруг стало не по себе, стало страшно; будто за этой дверью произошло что-то ужасное. Она уже протянула было руку, чтобы открыть, но вдруг ее внимание привлекло какое-то движение на нижнем марше. Она опустила глаза, и сердце пропустило удар.
— Вот так встреча,- шепотом произнесла Кейт, прислоняясь плечом к стене.
— Вы нигде не видели Анну?- Рита растерянно металась по первому этажу. Многие гости уже разошлись по укромным местам, а оставшиеся разлеглись на диванах, креслах, полу. Те немногие, кто еще сохранял способность хотя бы стоять на ногах, не то чтобы двигаться, не могли дать внятного ответа. Все видели, как Льюис пошла наверх, одна; кто-то утверждал, что ей стало плохо от выпитого и она отправилась в уборную. Из всего услышанного Рита заключила, что, если Анны нет на первом этаже, возможно, она будет на втором. Аккуратно переступая через ноги и руки беспробудно спящих, Рита заглянула в уборную, но кроме двух в обнимку спящих девушек никого не встретила. Саммерс оставила эту идею найти хозяйку дома и предупредить; кое-как вытащив из-под заваленной вешалки куртку, она отправилась на улицу, но к своему огромному удивлению не застала Хьюста на том месте, где они договорились встретиться.
Она дважды звонила ему, но он оба раза не ответил. Тогда Рита позвонила маме, и вскоре она уже была дома, с беспокойством и надеждой поглядывая то на экран мобильника, то туда, где всегда останавливалась черная низкая машина без номеров.
В это время ее брат, Джо, мчался по городской дороге, крепко вцепившись в руль. Стейси, пьяная и распущенная, все рассказывала ему вновь и вновь одну и ту же историю. Она выпила слишком много, чтобы допытываться до него с вопросами, куда он уходил во время вечеринки. Стейси вообще не хотелось ничего обсуждать; она пыталась повернуть лицо Джо к себе и поцеловать, но он всякий раз мягко отталкивал ее.
— Стейси, детка… я за рулем.
— Ты слишком быстро едешь, Джо. У меня все перед глазами плывет, пожалуйста, помедленнее.
Собрав волю в кулак, Джо сбавил скорость, но чем медленнее ехала машина, тем быстрее колотилось у него сердце.
Стейси стало плохо, и ему пришлось и вовсе остановиться. Они не первый раз ездили на вечеринку вместе, так что как только девушку стало заводить вбок, Джо одной рукой обхватил ее за талию, а другой собрал волосы. Почему-то все девушки ценили этот жест- подержать волосы, пока ее тошнит- как самый большой знак внимания.
— Прости, Джо. Я в дрова,- прошептала Стейси, пока Саммерс усаживал ее на сиденье.
— Брось, любимая.
— Ты будешь смеяться надо мной завтра утром, подкалывать. Забудь этот позор.
— Конечно, детка,- Джо вновь обхватил руль и посмотрел в зеркало. Его глаза тускло блеснули в темноте, и он вздрогнул при виде собственного лица.- Конечно, детка. То, что случилось на вечеринке, остается только на вечеринке.