Печник и жадный дед
Тамара Викторовна Габриель Возрастные ограничения 0+
Жил, да был в одной деревне очень жадный дед. И заметил он, что печка у него на ладан дышала. Решил он печку поправить. Односельчане посоветовали ему честного печника Михайло, который на все руки мастер и печку сложит добротную. Вызвал тот дед печника и говорит:
«Печку хочу – загляденье. Чтоб лежачок был, чтоб я свои косточки грел, чтоб и поесть приготовить можно было».
Михайло лоб почесал, там измерил, тут прикинул и говорит: «Такая печь стоит не мало. И кирпичи нужны, да и работа хлопотная. За 20000 я возьмусь».
«Как 20000? – подскочил дед. – Что-ж, ты ирод, делаешь? Где я такие деньжища возьму? Давай меньше печь считай».
Михайло подборок потёр, тут прикинул, там измерил и говорит: «Ну, можно, а чего же нет? Вот на 15 000 и сойдёт».
«Какие 15 000? – заорал дед. – Где такие цены? И не надо мне лежанки!»
Михайло вздохнул, лоб потёр, там измерил, тут прикинул, и говорит: «Так можно, а чего же нет? За 10 000 и сложу тебе печурку! Не хуже, чем у других будет.»
«О, горе мне! Зачем мне такая печь огромная? Меньше давай!»
Михайло ухо потёр, нос почесал, тут прикинул, там измерил, и говорит: «Ну, можно, а чего же нет? На 5 000 потянет. Кирпичи...».
Дед кричит: «Вот дурень-то, а это что? Не кирпичи? Старые пойдут! Вот лежат, из них и лепи!»
«Дед, — говорит Михайло. – Ты замёрзнешь с такой печуркой-то! Старый кирпич не идёт.»
Дед замахал руками: «Да чтоб ты понимал! Печь моя вон сколько отстояла, 100 лет в обед будет! Кирпич этот добротный. Такого уж не делают!».
Нахмурил Михайло лоб, здесь посмотрел, там посмотрел, и так прикинул, и этак измерил.
«Ну, так можно, а чего-же нет? Сложу я тебе печурку за 2000.»
Обрадовался дед, о как цену сбил! Загордился дед, что уел деревенского печника. Потрудился Михайло на славу и кирпичик к кирпичику, и кладка ровная, и чугун старенький обработал. Не печурка, а загляденье. Вот пришла зима, затопил печку дед, а она как давай дымить, да тепла никакого. Попросил он печника кликнуть. Пришёл Михайло к деду, а у него в избе всё черным-черно, дед одет как капуста, в одеяльца кутается.
«Что-ж ты, окаянный, браку понаделал?» — заворчал дед.
«Какой брак, если кирпичи стары и потрескались? Я говорил тебе».
Дед снова заворчал «А чего-ж холодно?».
Михайло развёл руками: «Я-ж говорил тебе, что печурка больно маленькая для твоих хоромин! Не потянет. Переделывать надо: кирпич новый класть».
Дед пробурчал:«Я так угля и дров на всю зиму не запасусь! Переделывай!»
Михайло усмехнулся, здесь прикинул, там измерил и говорит: «Ну, так можно, а чё-ж нет? Вот за 40 000 и переделаю!»
Дед, подскочил как ошпаренный: «Ты 20000 считал!»
Михайло усмехнулся: «20 000 — эту печку разобрать и 20 000 новую сложить».
«Да, я сам разберу! – раскочегарился дед.
Схватил кувалду и ну, давай ею по печке колотить, и так её, и эдак, а ей хоть бы что. Уж соседи сбежались, и давай смеяться над дедом.
Соседи и говорят жадному деду, смеясь: «Ты что, дедуль, не знал, что Михайло, лучший печник! Если сложит печь, век не развалится. Хоть колоти её, хоть трактором сноси».
Недаром на Руси поговорка завелась: «Жадность – всякому горю начало».
«Печку хочу – загляденье. Чтоб лежачок был, чтоб я свои косточки грел, чтоб и поесть приготовить можно было».
Михайло лоб почесал, там измерил, тут прикинул и говорит: «Такая печь стоит не мало. И кирпичи нужны, да и работа хлопотная. За 20000 я возьмусь».
«Как 20000? – подскочил дед. – Что-ж, ты ирод, делаешь? Где я такие деньжища возьму? Давай меньше печь считай».
Михайло подборок потёр, тут прикинул, там измерил и говорит: «Ну, можно, а чего же нет? Вот на 15 000 и сойдёт».
«Какие 15 000? – заорал дед. – Где такие цены? И не надо мне лежанки!»
Михайло вздохнул, лоб потёр, там измерил, тут прикинул, и говорит: «Так можно, а чего же нет? За 10 000 и сложу тебе печурку! Не хуже, чем у других будет.»
«О, горе мне! Зачем мне такая печь огромная? Меньше давай!»
Михайло ухо потёр, нос почесал, тут прикинул, там измерил, и говорит: «Ну, можно, а чего же нет? На 5 000 потянет. Кирпичи...».
Дед кричит: «Вот дурень-то, а это что? Не кирпичи? Старые пойдут! Вот лежат, из них и лепи!»
«Дед, — говорит Михайло. – Ты замёрзнешь с такой печуркой-то! Старый кирпич не идёт.»
Дед замахал руками: «Да чтоб ты понимал! Печь моя вон сколько отстояла, 100 лет в обед будет! Кирпич этот добротный. Такого уж не делают!».
Нахмурил Михайло лоб, здесь посмотрел, там посмотрел, и так прикинул, и этак измерил.
«Ну, так можно, а чего-же нет? Сложу я тебе печурку за 2000.»
Обрадовался дед, о как цену сбил! Загордился дед, что уел деревенского печника. Потрудился Михайло на славу и кирпичик к кирпичику, и кладка ровная, и чугун старенький обработал. Не печурка, а загляденье. Вот пришла зима, затопил печку дед, а она как давай дымить, да тепла никакого. Попросил он печника кликнуть. Пришёл Михайло к деду, а у него в избе всё черным-черно, дед одет как капуста, в одеяльца кутается.
«Что-ж ты, окаянный, браку понаделал?» — заворчал дед.
«Какой брак, если кирпичи стары и потрескались? Я говорил тебе».
Дед снова заворчал «А чего-ж холодно?».
Михайло развёл руками: «Я-ж говорил тебе, что печурка больно маленькая для твоих хоромин! Не потянет. Переделывать надо: кирпич новый класть».
Дед пробурчал:«Я так угля и дров на всю зиму не запасусь! Переделывай!»
Михайло усмехнулся, здесь прикинул, там измерил и говорит: «Ну, так можно, а чё-ж нет? Вот за 40 000 и переделаю!»
Дед, подскочил как ошпаренный: «Ты 20000 считал!»
Михайло усмехнулся: «20 000 — эту печку разобрать и 20 000 новую сложить».
«Да, я сам разберу! – раскочегарился дед.
Схватил кувалду и ну, давай ею по печке колотить, и так её, и эдак, а ей хоть бы что. Уж соседи сбежались, и давай смеяться над дедом.
Соседи и говорят жадному деду, смеясь: «Ты что, дедуль, не знал, что Михайло, лучший печник! Если сложит печь, век не развалится. Хоть колоти её, хоть трактором сноси».
Недаром на Руси поговорка завелась: «Жадность – всякому горю начало».
Рецензии и комментарии 0