Расстрел

Расстрел.
Сцена освещается — на ней валяется куча всякого непонятного хлама: красные и белые знамёна, плакаты, шашки, пистолеты, перевёрнутая кровать с постельным бельём, картины, на которых изображены: фрукты, люди в мундирах, природа и многое другое. В левом углу сцены, почти на её краю, сидит молодой человек в неприлично грязных армейских сапогах, шинели и будёновке. Из правой кулисы, прихрамывая, выходит старик с густой бородой, лысиной на голове, в распашонке, лаптях и с моноклем на левом глазу.
СТАРИК. Ванька! Глянь-ка, какую я занятную вещицу нашёл! (смеётся, снимает монокль и вертит его в руках) мда! Интереснейшая штуковина!
ВАНЯ. (Не глядя на старика.) Приберись ка тут. Скоро генерал приедет.
СТАРИК. Отчего же это Я должен прибираться?
ВАНЯ. А кто же это, по-твоему, должен делать?
СТАРИК. Нет, детишки, сами этот бардак устроили – сами и исправляйте.
ВАНЯ. (поворачивая голову) Замолкни, и давай за работу!
СТАРИК. А чего это ты мне приказываешь? (ВАНЯ, молча, достает из кармана шинели маузер) Тьфу ты Господи! Да что же это делается!? (начинает неохотно прибираться, но как только ВАНЯ опять отворачивается, осторожно и тихо садится на пол, берёт какой-то плакат и разглядывает его) А что за генерал-то? Важный?
ВАНЯ. Важный.
СТАРИК. Ох, беда с вами, с большевиками, у вас что ни дурень, так обязательно важный!
ВАНЯ. (оборачиваясь) Ты чего расселся?
СТАРИК. (быстро, насколько это возможно в его возрасте, вскакивает) Так что ж мне делать, если тут прибираться неделю можно?
ВАНЯ. А ты должен это всё сегодня к 6 закончить, ясно?
СТАРИК. А если нет? (ВАНЯ опять достаёт маузер) Злой ты человек, Ваня! (медленно пытается перевернуть кровать на ножки, но у него ничего не получается)
ВАНЯ. Чего ты там копаешься?
СТАРИК. Да уж силушки не те, что раньше.
ВАНЯ. Давай, поднажми! А то, как бы худо не было!
(СТАРИК показывает стоящему к нему спиной ВАНЕ фигу, но тот как раз в этот момент поворачивается)
ВАНЯ. Тааак!
СТАРИК. (быстро пряча руки за спину) Чтооооо???
ВАНЯ. Расстреляю!
СТАРИК. (с некоторой наигранностью, падает на колени перед Ваней хватая его за руки, за шинель, обнимая за ноги) Ох, нет, только не это! Семья, дети, четыре собаки, две коровы, дом, кот, бабка, репка, САМОГОН и ВОТ ТАКОЙ цыпленочек… (пауза.) Были у меня, да всё большевики спалили… (улыбается)
ВАНЯ. (отталкивая его) Всё, достал ты меня! (тянется в карман за маузером, но не находит его там, СТАРИК вдруг выпрямляется и достаёт у себя из штанов этот самый маузер, направляет его на Ваню)
СТАРИК. Что сынок, допрыгался?! (наступает на него, уже не прихрамывая)
ВАНЯ. (оторопев) К-как это?
СТАРИК. А вот так!
ВАНЯ. Старик, да ты чего? Да это ж я!
СТАРИК. А это я, и зовут меня … (пауза.) батюшки! Забыл! Имя своё забыл!
(ВАНЯ прижимается к стенке и в недоумении разглядывает Старика)
Всё отняли! Даже имя! (опускается на пол, плачет) даже имя отняли!
ВАНЯ. Подходя к нему, сочувственно. Да ладно, брось ты. Колей тебя зовут, КОЛЕЙ.
СТАРИК. Почему же я этого не помню?
ВАНЯ. (снимает шинель, будёновку, под шинелью у него белоснежная сорочка.) потому что тебя канонизировали.
СТАРИК. Зачем?
ВАНЯ. (пожимает плечами) не знаю, вроде как стыдно стало.
СТАРИК. А чего я здесь делаю? Где моя семья?
ВАНЯ. Ты понимаешь, какая штука. Тебя то, по правде говоря, за дело расстреляли, а семья твоя не при чём была, поэтому они то попали на небо, а тебя, такого святого, здесь оставили.
СТАРИК. ДА ГДЕ ЗДЕСЬ!?
ВАНЯ. В аду.
СТАРИК. А ты тогда кто?
ВАНЯ. А я ангел.
СТАРИК. Тогда что Ты здесь делаешь?
ВАНЯ. За тобой смотрю. У каждого святого есть ангел.
СТАРИК. Так я святой всё-таки?
ВАНЯ. Ну… формально – да. Видишь ли, (шёпотом) м… даком ты от этого быть не перестал…
СТАРИК. Вот как…
ВАНЯ. Комнатку узнаешь? Точнее подвал?
СТАРИК. Теперь да…
ВАНЯ. Ну вот…
СТАРИК. И что дальше?
ВАНЯ. А сейчас я в ладоши хлопну – и всё сначала начнётся! (хлопает в ладоши, свет гаснет, начинает играть музыка.)
Спустя какое-то время, сцена снова освещается, на ней нет абсолютно ничего, кроме кровати, стоящей посередине. На кровати лежит мальчик лет 13-14, на краю кровати сидит СТАРИК, одетый в царский мундир, и осторожно его будет.
СТАРИК. Вставай, Алексей, вставай!
Мальчик. (просыпаясь) Батюшка, мне такое снилось, батюшка! Беда! Беда с Вами будет.
СТАРИК. Я знаю, милый, знаю…
(Они обнимаются. Следует стук в дверь, появляется ВАНЯ, на нём кожаный плащ)
ВАНЯ. Собирайтесь, пора.
Затмение. Занавес.
Расстрел.
Сцена освещается — на ней валяется куча всякого непонятного хлама: красные и белые знамёна, плакаты, шашки, пистолеты, перевёрнутая кровать с постельным бельём, картины, на которых изображены: фрукты, люди в мундирах, природа и многое другое. В левом углу сцены, почти на её краю, сидит молодой человек в неприлично грязных армейских сапогах, шинели и будёновке. Из правой кулисы, прихрамывая, выходит старик с густой бородой, лысиной на голове, в распашонке, лаптях и с моноклем на левом глазу.
СТАРИК. Ванька! Глянь-ка, какую я занятную вещицу нашёл! (смеётся, снимает монокль и вертит его в руках) мда! Интереснейшая штуковина!
ВАНЯ. (Не глядя на старика.) Приберись ка тут. Скоро генерал приедет.
СТАРИК. Отчего же это Я должен прибираться?
ВАНЯ. А кто же это, по-твоему, должен делать?
СТАРИК. Нет, детишки, сами этот бардак устроили – сами и исправляйте.
ВАНЯ. (поворачивая голову) Замолкни, и давай за работу!
СТАРИК. А чего это ты мне приказываешь? (ВАНЯ, молча, достает из кармана шинели маузер) Тьфу ты Господи! Да что же это делается!? (начинает неохотно прибираться, но как только ВАНЯ опять отворачивается, осторожно и тихо садится на пол, берёт какой-то плакат и разглядывает его) А что за генерал-то? Важный?
ВАНЯ. Важный.
СТАРИК. Ох, беда с вами, с большевиками, у вас что ни дурень, так обязательно важный!
ВАНЯ. (оборачиваясь) Ты чего расселся?
СТАРИК. (быстро, насколько это возможно в его возрасте, вскакивает) Так что ж мне делать, если тут прибираться неделю можно?
ВАНЯ. А ты должен это всё сегодня к 6 закончить, ясно?
СТАРИК. А если нет? (ВАНЯ опять достаёт маузер) Злой ты человек, Ваня! (медленно пытается перевернуть кровать на ножки, но у него ничего не получается)
ВАНЯ. Чего ты там копаешься?
СТАРИК. Да уж силушки не те, что раньше.
ВАНЯ. Давай, поднажми! А то, как бы худо не было!
(СТАРИК показывает стоящему к нему спиной ВАНЕ фигу, но тот как раз в этот момент поворачивается)
ВАНЯ. Тааак!
СТАРИК. (быстро пряча руки за спину) Чтооооо???
ВАНЯ. Расстреляю!
СТАРИК. (с некоторой наигранностью, падает на колени перед Ваней хватая его за руки, за шинель, обнимая за ноги) Ох, нет, только не это! Семья, дети, четыре собаки, две коровы, дом, кот, бабка, репка, САМОГОН и ВОТ ТАКОЙ цыпленочек… (пауза.) Были у меня, да всё большевики спалили… (улыбается)
ВАНЯ. (отталкивая его) Всё, достал ты меня! (тянется в карман за маузером, но не находит его там, СТАРИК вдруг выпрямляется и достаёт у себя из штанов этот самый маузер, направляет его на Ваню)
СТАРИК. Что сынок, допрыгался?! (наступает на него, уже не прихрамывая)
ВАНЯ. (оторопев) К-как это?
СТАРИК. А вот так!
ВАНЯ. Старик, да ты чего? Да это ж я!
СТАРИК. А это я, и зовут меня … (пауза.) батюшки! Забыл! Имя своё забыл!
(ВАНЯ прижимается к стенке и в недоумении разглядывает Старика)
Всё отняли! Даже имя! (опускается на пол, плачет) даже имя отняли!
ВАНЯ. Подходя к нему, сочувственно. Да ладно, брось ты. Колей тебя зовут, КОЛЕЙ.
СТАРИК. Почему же я этого не помню?
ВАНЯ. (снимает шинель, будёновку, под шинелью у него белоснежная сорочка.) потому что тебя канонизировали.
СТАРИК. Зачем?
ВАНЯ. (пожимает плечами) не знаю, вроде как стыдно стало.
СТАРИК. А чего я здесь делаю? Где моя семья?
ВАНЯ. Ты понимаешь, какая штука. Тебя то, по правде говоря, за дело расстреляли, а семья твоя не при чём была, поэтому они то попали на небо, а тебя, такого святого, здесь оставили.
СТАРИК. ДА ГДЕ ЗДЕСЬ!?
ВАНЯ. В аду.
СТАРИК. А ты тогда кто?
ВАНЯ. А я ангел.
СТАРИК. Тогда что Ты здесь делаешь?
ВАНЯ. За тобой смотрю. У каждого святого есть ангел.
СТАРИК. Так я святой всё-таки?
ВАНЯ. Ну… формально – да. Видишь ли, (шёпотом) м… даком ты от этого быть не перестал…
СТАРИК. Вот как…
ВАНЯ. Комнатку узнаешь? Точнее подвал?
СТАРИК. Теперь да…
ВАНЯ. Ну вот…
СТАРИК. И что дальше?
ВАНЯ. А сейчас я в ладоши хлопну – и всё сначала начнётся! (хлопает в ладоши, свет гаснет, начинает играть музыка.)
Спустя какое-то время, сцена снова освещается, на ней нет абсолютно ничего, кроме кровати, стоящей посередине. На кровати лежит мальчик лет 13-14, на краю кровати сидит СТАРИК, одетый в царский мундир, и осторожно его будет.
СТАРИК. Вставай, Алексей, вставай!
Мальчик. (просыпаясь) Батюшка, мне такое снилось, батюшка! Беда! Беда с Вами будет.
СТАРИК. Я знаю, милый, знаю…
(Они обнимаются. Следует стук в дверь, появляется ВАНЯ, на нём кожаный плащ)
ВАНЯ. Собирайтесь, пора.
Затмение. Занавес.