Часть 1: Вот так всё было (Глава 1)

Глава 0: Так все началось
Всё-таки люди не рождаются равными. Это нечестно – сказать, что все оказываются в равных условиях. Это несправедливо в отношении людей, у которых нет никаких возможностей продемонстрировать свою волю. Для тех, чья воля оказалась у власти имущих с самого появления на свет. Возможность развиваться или заниматься чем ты хочешь? Возможно ли это всё в условиях отсутствия выбора или возможности какой-либо самореализации? Очевидно нет. Что-то, в мелочах, может зависеть от нашего выбора, но не наша жизнь или хоть что-либо грандиознее выбора между тем поесть или нет, поспать или нет, зевнуть или перетерпеть…
Это всё началось условно недавно, когда я был произведён на свет. Условно, потому что на фоне человеческой жизни год – лишь мгновение. А произведен был сразу в возрасте двадцати лет. О внешности никто особо не запаривался: получилось, как получилось, моя внешность не стоит того, чтобы её описывать. Можно просто вообразить очень среднестатистического человека сомнительной внешности, будет недалеко от истины.
Произведён на свет. Просто однажды очень серьёзным людям, которые никогда не смеются, захотелось очень сильных солдат. Таких, что не умрут от пули, раскидают толпы и будут выглядеть убедительно на пороге дома ночью, если кто-нибудь ведёт себя не так хорошо, как хотелось бы этим серьёзным людям. Тогда они решили производить людей сразу с необходимыми свойствами, теми или иными. Примерно вот так:
***
Мыслей нет. Идей нет. Понятий нет. Ощущений нет. Причастности нет. Чувства есть, органы чувств работают, но непонятно что они говорят, как их трактовать неясно.
Тело подвешено на связанных руках и ногах в распятом состоянии, и со стороны всех частей тела к нему, на небольшом расстоянии, подходят какие-то трубки.
Секунда, и пламя заслоняет весь взор. Алый цвет покоряет всю зону видимости. Нет осознания того, что что-то неправильно, что что-то не так.
Боли нет. Страха нет. Сожалений нет.
Потихоньку тлеют верёвки, сковывающие тело.
Это длится очень долгое время… мало-помалу ослабляются верёвки, сгорая на струях праведного огня, испепеляющего тело.
Очень хочется начать думать, но не знаешь, как. Очень хочется на чём-нибудь сконцентрироваться, но ровно отмеренные по времени конвульсии огня, полностью обескураживают сознание и сбивают со всего настроя.
Может это длится минуты, а может и часы, но время идёт вперёд. Последний предел остаётся покорённым, и лопается первая из оков. Это обнадёживает, но ты не знаешь, как быть обнадёженным. Лопается вторая и третья.
И происходит падение. С одной стороны, достаточно высоко, с другой и терпимо тоже.
Ритмичное дыхание пламени усмиряется по мере падения и наступает гробовая тишина.
Первое, что дано нам в этом мире – это наша интуиция. Когда мы не знаем слов, которыми думать и мыслей, которыми осознавать, перед нами остаётся мир в его первозданном виде.
Огромный цех, на окраине которого стоит инструмент, лапы которого я только что покинул, располагает весьма обширными возможностями для перемещения по нему. Стоит взглянуть налево, и перед тобой открывается ещё целый ряд различных инструментов, подобных сабжу, которые совершенно неочевидно, как устроены. Повернуть назад, и то же самое. Размер помещения с трудом можно оценить из этой позиции.
А вот повернув направо, практически сразу упираешься в конец. Вдоль коридора стоит ещё лишь пара машин и большая арка – проход куда-то в другой коридор. Интуиция сразу же подсказала верное направление. Нужно двигаться именно туда.
Первые неловкие шаги достаточно быстро сменяются более частыми, уверенными, словно ходил всю жизнь.
Арка. Вернее, обыкновенное отсутствие двери. Шаги вперёд на интуиции не обязательно приведут меня куда-нибудь, но думать почти невозможно, да и нет слов, чтобы выразить мысли, поэтому этот бал с абсурдностью продолжается и тело рефлекторно движется в направлении, которое мне кажется верным.
И вот, я в арке. Едва лишь заступив внутрь, новый столб пламени обдал всё тело, не причиняя никакого физического дискомфорта, но явно ухудшая видимость.
Новые шаги, и пламя отступает, уступая помещение внутри своему гостю.
Длинный, широкий и абсолютно пустой коридор. На расстоянии где-то пятидесяти метров ещё одна арка, а перед ней, справа, дверь, перед которой сидит человек.
Интуиция бьёт тревогу. Человек нервно суетится. Быстро подпрыгивает и забегает в комнату.
Хочется бежать и тут же в голове появляется картина: марафон, бегущие люди с номерами на спинах, круглые зал, по которому они бегут, множество людей сидят по кругу этого зала и кричат. «Бег»…
Дверь суетливо открывается и оттуда обратно выбегает человечек, держа в руках длинную изогнутую палку с протянутой удерживающей нитью.
«Лук». Перед глазами оживают картинки «охоты» на «диких» «зверей». «Раненые» «животные» «ковыляют» от «охотников», пичкающих многострадального зверя «стрелами», не подпуская к себе, или же не отпуская его убежать в лес.
И вот, лук направлен на меня. Эти нечёткие картинки отбирают очень много сил и концентрации, поэтому я пропускаю первую же стрелу, летящую в меня.
Боньк… стрела просто ударяется о мою кожу и падает рядом. Вторая… Третья…
Я иду к человеку. Уже не страшно. Нужно заставить его перестать в меня «стрелять».
«Одежда». Арабская страна, множество «жён» и «мужей» «идут» в «караване», «укрытые» «белыми» «тряпками»…
Моя одежда уже давно сгорела, если вообще была.
Человек схватил стрелу и выставил её перед собой.
«Угроза». Огромная «очередь», множество людей стоят перед одним, человек в одежде на голове, «пистолет» – «механизм», словно лук, в более удобном исполнении…
Удар стрелой должен был рассечь мне горло, но я ничего не почувствовал. Рефлекторно нагнувшись, ударил, что было сил, противника в колено и услышал громкий хруст. Жизнь в глазах тут же потухла, и он развалился, как «кукла».
Шаг дальше, во вторую арку. Шаг. Сверху обрушивается столп ледяного воздуха, что был признан обратить в лёд даже самого горячего парня, но я также ничего не ощущаю.
Человек с «булавой». И тут я начал думать. Поначалу совсем простыми мыслями, типа: «Я хороший, почему?..»
В третьей арке сверху обрушились камни, вес которых был столь велик, что сдвинуть даже на миллиметр не вышло ни один из них – это при том, что, падая, они просто скатились с меня, как ни в чём не бывало. «Оползень».
Вот и закончились арки. Спереди одна дверь, перед которой человек в мантии. «Шаман». Стало не по себе. Нету «жуткой» «атмосферы» или «уродства» в лице, но по-настоящему страшно от того, что от человека исходит.
И руки человека взмывают ввысь. Лицо покрывает «капюшон» и остаётся неизвестно выражение его «лица».
Камни сзади начинают движение и на большой скорости разбиваются об меня сзади. Поток ледяного воздуха должен был достичь моё исстрадавшееся, уставшее тело, но не достиг. Лёгким прыжком во мгновение ока он достаёт меня и швыряет в стену.
Ноль реакции.
Капюшон спадает с лица, и я вижу «пожилого» человека, лицо которого украшено растительностью, проявляющиеся в виде соломенной «бороды» и «волос» на голове, со вкраплениями «чёрных» цветов. Взамен, лицо изуродовано своим выражением и вопреки тому, что оно выражает, оно уверенно говорит мне очень низким, но приятным спокойным голосом:
— Молодец.
Я понимаю, что «молодец» – это хорошо. Наверное, я рад, что молодец. А может, и нет… а может, мне всё равно… Что более вероятно уже не помню.
***
Как оказалось – это типа был наш отец. Которого я сходу обозвал однажды номинальным отцом, что достаточно прочно и достаточно быстро укоренилось в нашем жаргоне.
Для справки мы – это все, кто оказался в похожей ситуации, в том же месте, возможно, в другое время – мелочи.
И вот, прошло не так много времени. В памяти потихоньку всплывало всё больше слов. Я жил изолированно, в какой-то очень грязной, неприятной комнате, в том же самом помещении, этажами выше. Там стояла одна единственная кровать с очень тонким одеялом и вонючей подушкой, которая вся была в жёлтых пятнах. Да и одеяло тоже в каких-то красных пятнах, смахивающих на кровь по виду и привкусу, остающемся во рту.
Вид из окна такой же унылый, как и сама комната. Место, похожее на свалку металлолома, нагоняет тоску одним своим великолепием и атмосферой. Огромные контейнеры старого ржавого мусора, который, судя по всему, никто уже и никогда никуда не вывезет. В центре двора такой же ветхий и древний механизм, покрытий мхом и плесенью.
Нигде нет душа или ванной. В туалет можно ходить только сразу после еды. Похоже, он один на этаже, и так сделано, чтобы остальные жители минус пяти звёздочного хостела не пересекались бы между собой.
— Эй ты, вставай, — послышался однажды знакомый глубокий басовитый голос, пропитанный спокойствием и заметным безразличием к моей персоне.
Поскольку он сразу вызвал осторожность и чувство опасности, неповиноваться ему казалось безрассудным поступком.
Молча и без лишних комментариев я оказался в вертикальном положении с белым флагом в руках.
— Если есть вопросы, я могу на все ответить сейчас, — мужчина произнёс достаточно медленно и расторопно, пережёвывая каждое слово и давая время сложить все слова в предложение и осмыслить его.
Понял я тогда плохо. Почти ничего из его слов.
— Нет, — и безынтересно ответил.
Атмосфера не располагает к разговору. Не похоже, что ему охота всё перемалывать ещё раз. Уверен, здесь немало людей, и наверняка объяснять всем по очереди что-то очень заезженное и неинтересное должно быть ужасной участью. Хотя бы я освобожу его от этого.
— Тогда пойдём, — он развернулся, не изменяя выражения лица, хотя интуитивно мне показалось, что это произвело на него впечатление.
Коридор, по которому уже шёл множество раз в туалет. На полу сломанная плитка, на стенах выбитые стёкла…
Поскольку здание обладает кольцевой структурой – видно его противоположный конец. И там нет ничего интересного – то же самое, но с другой стороны.
В конце коридора, где справа находится дверь в туалет, он открывает закрытую ранее дверь. Мы делаем шаг вперёд и тут же коридор поворачивает налево. Минут через десять повторяется то же самое, и мы уже с противоположной стороны, относительно начальных координат.
Я смотрю туда, где жил все эти дни (по внутренним ощущениям, где-то месяц). Ничего нового или интересного. Ничего необычного для этого места, просто коридор на четвертом этаже, с противоположной стороны здания, вот и всё.
Через несколько минут мы снова поворачиваем налево, а потом снова и оказываемся там, откуда начинали идти.
— Эй ты, если тебе нужно в туалет, можешь сходить сейчас.
Я отрицательно качаю головой, услышав слово туалет, что смог осознать.
И мы снова проходим ещё один круг вокруг родного четвёртого этажа этого здания. И снова…
Старик (не совсем и старик, конечно, но для меня всё же старик), идёт медленно, продолжая это пустое, на мой взгляд, шествие. Хочет меня смутить?
По большей части мне всё равно, потому что это лучше, чем месяцами сидеть в комнате, хотя бы разнообразие. Но уже начинают закрадываться вопросы о его (или моей) адекватности. Или же, возможно, реальности происходящего.
Очередной раз, мы должны были выйти на новый круг, но в конце первого коридора, снова пройдя мою комнату, на повороте коридора, он открыл ещё одну комнату. Которая оказалась лестницей вниз.
— Ступай осторожно, эта лестница только вниз. В этом здании все лестницы ведут либо только вверх, либо только вниз, — пояснил номинал.
Тогда я отметил для себя, что он что-то хотел до меня донести, а это значит, что нужно быть аккуратнее. Пришлось стараться идти с ним шаг в шаг, чтобы не добиться неизвестного эффекта.
Мы пошли вниз. Я старался идти очень внимательно, дабы не поскользнуться или случайно не оказаться ниже старика. Будет нехорошо, если выяснится, что выход с лестницы находится на какой-нибудь нестандартной ступени, и я тут застряну. В пролёте абсолютная тьма, что делает задачу крайне сложной, хотя если слушать шаги отца, то через некоторое время привыкаешь.
Подвоха здесь не оказалось, и мы вышли из здания на наружный двор, который наблюдать мне ещё не приходилось.
Папка подходит к машине. К самой обычной машине, без тонированных окон или хотя бы чего-нибудь примечательного. К машине настолько банальной, что среди остальных машин на дороге, она никогда бы не привлекала внимания…
Он подошёл, к водителю, сказал пару слов и повернулся ко мне.
— Садись сзади, — резко бросил и начал удаляться.
— Как что? — ответил я.
Такого слова я действительно не знал.
Древний открыл мне «заднюю» дверь. Перед глазами промелькнули картины змеи, которая ползёт вперёд, а затем закручивается и кусает себя за хвост. Я понял, что такое «сзади» и «в конце»…
Водитель остался в лёгком недоумении, а вот в глазах папочки виднелось понимание.
***
Боги… Квартира…
Когда мы ехали, я всё же думал, на какую ещё худшую свалку меня отправят, если здесь уже место было занимать уж нельзя. Но чтоб такое…
К сожалению, в городе я совершенно не ориентировался. Даже не знал где я. Даже не знал, что за страна и что за язык, на котором я говорю… Но мог сказать – это «роскошь».
В серьёзном стройном доме, в районе, где за домом лишь деревья и пруд во внутреннем дворе, на четвёртом этаже раскинулись двухэтажные апартаменты, разделенные на два крыла кручёной лестницей в центре гостиной. Базой самой гостиной является длинный овальный стол. По широким сторонам которого сидят два массивных дивана, светло-винного цвета. По узким краям той же серии кресла.
За столом, на одном из кресел, сидела девушка в очках и очень погружённо что-то штудировала карандашом по большому листу бумаги.
Мне не было до неё ровным счётом никакого дела, но эти ровные, ритмичные удары карандаша о стол и мерное рельефное послезвучие что-то будило внутри. Что-то близкое, но доселе незнакомое.
«Уютное место»…
— Эй, понимаю, есть дела поважнее, но тут у вас пополнение, — протянул отец и она тут же подняла взгляд.
— Да, простите папа, — она резко встала и положила карандаш на стол, — Всё уже готово.
Взяв с колен комплект белых тряпок, девушка легко вспорхнула и уже через мгновение стояла напротив.
— Держи, — она мне улыбнулась, — это твои полотенце и одежда на сегодня. Меня зовут Ксеп – я местный координатор. Добро пожаловать, как тебя зовут?
«Зов» человека… «Имя»… Хороший вопрос, ко мне никто ещё не обращался, кроме «папочки».
— Эй, тебя же спросили. Чего молчишь? — поторопил меня отец.
— Эй, — и я ответил.
Похоже, им не очень понравилась концепция. Только у неё это было написано на лице, а у него нет.
Всё равно у остальных толком ничего лучше – уверен.
— Хорошо, Эй, — Ксеп вернулось самообладание и она натянула свою улыбку, — тогда ванна у тебя за спиной, у входа, дверь правее. Сейчас тебе необходимо принять «душ», понимаешь?
— Да, согласен. Понимаю. Я пошёл, — ответил я, утвердительно кивнув и оставил их двоих. Уверен, им есть что обсудить, и относительно меня в том числе.
Ну и, полагаю, интимные подробности моего первого купания также можно опустить. Могу только сказать, что это удовольствие, сравнимое с первым сексом.
***
Когда я вышел из ванной в белоснежных штанах и такого же цвета кофте, без опознавательных элементов, за столом уже сидела ни одна Ксеп. Вернее, непосредственно за столом она работала одна. Снова в своих очках, снова так же быстро и резко шебурша карандашом, но слева, на диване, ей составляла компанию ещё одна миледи.
К слову, об их внешности, Ксеп была симпатичной, но очень простой. Глаза в очках выглядят меньше, чем они есть на самом деле: каштановые волосы обрезаны чуть выше основания головы и оголяют мочки небольших ушек. Ростом чуть больше полутора метров. Облачена в обычное чёрное платье, без опознавательных элементов (в прочем, точно такое же платье, но фиолетового цвета, надето и на вторую).
Но вторая была не такая. Высокая блондинка с длинными распущенными вьющимися волосами, светлыми бровями и голубыми глазами. «Красавица».
Я молча подошёл и встал перед дамами.
— Добрый вечер, Эй, — с искренней улыбкой меня поприветствовала вторая леди.
В ответ я кивнул.
Вечер, так вечер.
— Амалия, отведёшь Эйя в комнату? — спросила Ксеп, переводя взгляд на блонди, — Пятьсот восьмая.
Дерьмо. Были человеки и с нормальными именами.
— Мы теперь будем соседями, — заметила Амалия, — Я тоже из пятьсот восьмой.
Она поднялась с дивана одним движением. Пойдём, нам наверх, — её голос был приятным, словно она не говорила, а пропевала каждое своё слово.
Я молча последовал.
— Ты будешь четвёртым в нашей комнате, — заявила Амалия, когда мы начали подниматься по лестнице, — Ещё в нашей комнате есть Лион – он «снайпер». Я выполняю роль полевого «врача»…
Простите, что?
— … Ксеп координирует. Ну и последняя в нашей комнате – Оксилия – она стратег.
Сложно.
— Мы – ударная группа. Принимаем непосредственное участие в выполнении операции. Иногда с нами ещё идут Люция и Барб – они живут в противоположном крыле… — как только мы поднялись, Амалия коротко ойкнула и прервала своё чревовещание. Она чуть повернулась в мою сторону и извиняющиеся взглянула, — Прости, ты, наверное, не всё запомнил сходу?
Хоть так. По любому лучше, чем обращение отца.
— Дальше.
Улыбка вернулась на её лицо, и Амалия снова стала сама беззаботность.
— Тогда с ними ты сам познакомишься – время ещё наступит… Если оно наступит, — долговязая снова приняла положение передо мной, спиной ко мне, и мы пошли дальше, вглубь квартиры.
Со второго этажа открывается обширный вид на гостиную. Ксеп упорно что-то пишет или чертит. Четыре колонны, по углам от стола, но на некотором отдалении. Две двери в конце комнаты – это вход-выход и ванная. Одна справа, почти под лестницей. Можно предположить, что такая же есть и с противоположной стороны. Как только лестница заканчивается у входа на второй этаж, вид тут же меняется. Слева одна деревянная дверь с номером пятьсот восемь. Коридор почти тут же заканчивается. Напротив двери окно с видом на лес, голубое небо и бла-бла-бла…
Дверь в комнату распахивается:
— Входи, — секс-символ нового времени, пригласила меня войти – не откажу.
Комната широкая, просторная, прямоугольной формы и в длину будет побольше, чем в ширину. Площадью не меньше тридцати пяти квадратных метров. Вдоль стен с обеих сторон стоят по две просторные двуспальные кровати и по столу рядом с каждой. Да и люстра мило торчит с потолка, просто премиум ап с последнего моего сна.
— Твоё место справа, ближе ко входу, — указала мне Амалия и плюхнулась на кровать напротив. На следующей за ней кроватью лежала ещё одна девушка и книгой в руках и проявляла, примерно, ноль интереса к тому, что происходит. Ну что ж, бывает. Её не касается, да и меня тоже.
Оксилия – стратег.
Судя по всему, кровати двухсторонние и неважно, на какую сторону лежать. Например, черноволосая башка Оксилии торчала к двери, а светлая Амалии – от. Таким образом, они лежали головами друг к другу через стол.
Я тоже лёг головой от двери. Уверен, Лион спит головой к двери. Тогда не нарушится равновесие.
Большая часть размышлений будет абсолютно пустой тратой сил, так как то, что вообще происходит, совершенно не очевидно.
***
— Эй, нам пора, — приятный мягкий голос вынул меня из бочки опьянения пред сонным состоянием.
Я тут же вошёл в бодрствование, открыл глаза, развернулся и встал с кровати.
— Как быстро ты готов, — Амалия улыбнулась, — Подожди за дверью, пожалуйста, нам с Оксилией нужно переодеться.
Я не очень понял, зачем ради этого нужно было меня разбудить, но на всякий случай вышел за дверь, куда мне указывала блонди-голова и закрыл её за собой.
Вид на улицу почти не изменился с момента, как я последний раз смотрел в это окно. Стало лишь чуточку темнее. Внизу было множество маленьких сооружений, в которых играли дети. А взрослые сидели на скамейках рядом и разговаривали друг с другом.
— Почему ты так осуждающе смотришь на меня? – из комнаты послышался знакомый смущённый возглас, — С Лионом мы уже давно в одной комнате, а Эй только что появился, я ещё не привыкла…
Похоже, им есть что обсудить. Хотя голоса Оксилии я всё ещё не слышал. «Смущение». Да понял я, примерно так и думал.
— Можешь возвращаться, мы спустимся через десять минут, — голос Амалии подорвался. Не знаю, что чёрная башка там такого вытворила, но явно что-то не очень приятное.
И…
Глава 1: А так я её впервые встретил
… стоило мне только подойти обратно к двери, её тут же распахнули изнутри.
Передо мной восстала Окс. Глубокие и чёрные, как самая кошмарная ночь, глаза с ярко-зелёным пигментом узора радужки. Лёгкая улыбка на полностью лишённом причастности к этому миру лице. Её взгляд просто пронзал насквозь и леденил всё изнутри. Её лицо казалось более или менее симпатичным, хотя и были грубоватые черты, вроде островатого носа и островатых ушек, тоненьких губ, но в целом внешность не была неприятной, может даже немножко наоборот. Ростом даже выше Амалии, а руки и ножки не многим толще палок. Когда ещё вроде просто очень худая, но это уже начинает переходить в нездоровый вид.
Вот так лицезреть её перед собой – очень сильная картина, и, если бы не та женщина в комнате, что ещё стоит на ногах живая, я бы подумал, что этот портрет станет последним в моей жизни.
— Ты пропустишь меня? – спросила сама «карма» прозрачнейшим голосом, который не был таким уж тонким, под стать тому, что ожидаешь услышать от обладательницы такого телосложения.
— Да, — я медленно отошёл бочком в сторону, не желая отворачиваться от неё хотя бы частично на какую-то долю поля зрения.
И как мне прикажете спать с ней в одной комнате? Только ведь решил, что всё хорошо, дом красивый…
Она просто проплыла мимо, потеряв меня, как только я перестал быть преградой и улетела дальше, к лестнице…
Вернув самообладание, как только она скрылась внизу, невозмутимый (тогда я так и думал), я вернулся в комнату. И вот, теперь светлая башка смотрела на меня с каким-то сострадающим пониманием в глазах.
Я лёг на спину и уставился вверх, чтобы этого не видеть.
— Она хорошая, — неловко и неестественно начала мягкая барышня, пытаясь как-то разрядить обстановку, — Наш стратег Оксилия.
И мы пошли вниз.
***
Все сидят. Куча лиц, которые я вижу впервые. Кто-то абсолютно безразличен к этому, кто-то делает вид, что безразличен, а кто-то откровенно пялится, не сводя глаз. Как этот парень на диване напротив, с длинными рыжими волосами и суровым боевым взглядом.
— Для начала, позвольте вам представить – это Эй. Теперь он наш инициатор, — заявила Ксеп, вставая со своего кресла во главе стола.
Приехали.
— Приятно познакомиться, Эй! – брутальный жёсткий голос парня напротив, — Я Лион.
Всё никак не мог определиться, но похоже его глаза просто оранжевые.
Шикарно. Значит единственное, что меня будет радовать в моей комнате, так это то, что, лёжа на боку, можно пялить всю ночь Амалию.
Он привстал и протянул руку. Ах да, «рукопожатие», согласен.
Я протянул руку в ответ.
Он схватил её и с силой дёрнул так, что я подлетел и схватился другой за стол, чтобы не улететь дальше и не упасть.
Стол всё же был не имитацией дерева.
— Когда подаёшь руку, нужно привстать в знак уважения, запомнил? – он серьёзно злился.
Я не понял почти ничего из того, что он хотел мне передать, но кивнул, понимая, что это как-то избавит меня от возникшего недопонимания на месте.
— Хорошо, знакомство принято.
Не очень понятно, почему девушки не стесняются при нём переодеваться, даже просто дышать при нём сомнительно, вдруг найдёт что ответить.
Все пропустили произошедшее мимо глаз, словно что-то очевидное.
— Тогда продолжим. Кого-то ты уже знаешь, так что представлю сейчас остальных. Это Барб, — она указала на худого парня «альбиноса», что сидел справа от меня на диване, через ещё какую-то даму, — А рядом с тобой Люция. Ваши способности не очень совместимы, так что думаю, вам не придётся много вместе работать. Рядом с Лионом сидят Курж (среднего телосложения шатен, которому по взгляду на всё до лампочки) и Ката (чем-то Ката похожа на Куржа: шатенка, с безынтересным видом, хоть по ней и видно, что сгорает от любопытства). И в заключение – Мнемоника, справа от Барба. Она не умеет разговаривать, но думаю, проблем с пониманием не возникнет.
Действительно. Серьёзно?
Все сидели. Я сидел на диване, спиной к двери. Справа от меня известная делегация, передо мной тоже. Ксеп во главе стола. Но всё же один человек стоял, слева, позади Ксеп – Оксилия.
— Завтра с утра работаете, — и Ксеп мгновенно совершенно преобразилась. Как только она сняла очки, мне уже мерещилось, что передо мной не живой человек, а инструмент порождения мыслей, без грамма чувств или эмоций внутри, — Чтобы Эй быстрее освоился, ситуация наиболее благоприятная для его особенностей. Идут: Эй, Оксилия, Амалия, Люция.
Малышка облетела взглядом всех присутствующих, потом положила очки на стол и уставилась перед собой в какую-то абстрактную точку:
— Появился один незарегистрированный дом. У него есть адрес, он есть на картах, но его не строил ни один из государственных застройщиков. Многоэтажка – двадцать четыре этажа. Территория перед – огорожена. По результатам работы нашей разведки уточнено, что за последние полгода в этот дом входило и выходило около сорока пяти различных людей. Сколько не входило и не выходило – неизвестно. Детали того, кто эти люди – не раскрываются. Ваша задача убить всех, кто находится на этой территории. План дома перед вами, разложен на пяти листах: двор, будка сторожа, первый этаж, минус первый этаж, остальные этажи.
Потрясающе.
— Раз вопросов нет, расходитесь по комнатам, вам нужно отдохнуть, — Ксеп вернула очки на их законное место и на её лицо вернулась лёгкая глуповатая улыбка, — До места назначения добираетесь на разных «маршрутных автобусах».
Все молча встали и расползлись по своим уголкам, как тараканы ночью, при включении света.
Начав движение к комнате, я сознательно пытался держаться поближе к Амалии и подальше от Лиона и Оксилии, поэтому в комнате я оказался первый, после чего в неё вползла белая, а уже за ней все остальные.
Усевшись на кровать, она с радужной улыбкой уставилась на меня и начала:
— Не беспокойся, Эй, первый раз мы тебя прикроем, просто постарайся вникнуть в то, что происходит, — её голос, хоть и действовал успокаивающе, но смысл предложения остался мне неясен.
Проходя мимо услады, Окс взглянула на неё, а на её лице возбудилась лукавая, саркастическая улыбка, но она просто молча прошла.
— Да вообще-то он вам нужен для того, чтобы прикрывать вас, если я не ошибаюсь, — начал Лион и с недоверием посмотрел на меня.
— Да, — ответил я.
На всякий случай, я утвердительно кивнул.
— Отвечаешь за свои слова? — тут голос подала Окс и восстала гробовая тишина.
— Да, — ответил я, на редкость, уловив посыл сообщения.
— Хорошо, тогда стратегия на завтра готова, — улыбки шире уже добиться ей было некуда. Ширина рта не позволяла.
Затем она откинулась на подушку и развернулась в противоположную сторону, знаменуя желание спать… А её сон нарушить своей болтовней никто не осмеливался.
***
Я проснулся и увидел недовольную рожу ржавого над собой. Утро стало паршивым. Впрочем, не столь важно. Даже его унылая рожа, всяко приятнее раскуроченной пустой комнаты.
— Ты опоздал, теперь не будешь есть! — сказал он с ненавистью в глазах и удалился из комнаты.
— Будешь, — коротко ответила Оксилия.
Она воздушно поднялась с кровати и тоже удалилась за дверью.
Поскольку каждый за собой «заправил кровать», я просто последовал их примеру и тоже оказался за дверью.
Все уже ели. Осталось только одно место между Лионом и Люцией, что очень сильно меня огорчало.
Меж тем, чёрная ведьма просто стояла поодаль и молча разглядывала всех присутствующих, периодически перебрасывая взгляд на кого-то нового. Она, скорее, смотрела сквозь них, чем на.
Судя по количеству съеденной еды в тарелках, опоздал я не более, чем на минуту, но для Лиона, похоже, этого вполне достаточно.
Был ли этот завтрак плохим, нормальным или королевским, я не мог понять, потому что толком даже не понимал, что мы едим. Было вкусно, но не очень интересно. Рыжий ублюдок справа немного раздражал, но не настолько, чтобы бросать еду из-за него.
По мере приближению к окончанию ужина Окс становилась всё спокойнее и спокойнее, и в конце концов заявила:
— Идём.
Коротко и без прелюдий.
За нами была широкая «раковина», длиной во всю кухню, за которой в ряд располагались небольшие краники, очевидно, для мытья посуды.
Все молча встали и побрели к ним, намывая, намывая и ещё раз намывая, после чего мы подошли к большому «шкафу» у входа, и:
— Эй, можешь брать, что хочешь. Что-угодно может пригодиться, — повторила ворона, указывая на инструментарий, уложившийся в шкафу.
Знать бы ещё, как этим пользоваться…
Тогда я взял столько, сколько мог унести незаметно. Нож в маленькую сумочку спереди и пистолет в специальный карман под кофтой.
У входной двери собрались все, поклонились нам на выход и сказали:
— Мы ждём вас всех обратно.
После чего Лион подошёл ко мне, подал руку и дополнил:
— Да, надеюсь, ты вернёшься.
— Я тоже, — ответил я честно.
И мы пошли.
Хотите понять мой мир? Осознать мою причастность и непричастность. Я не знаю слов, не знаю мир, не знаю людей. Не могу выбирать. Не могу чувствовать. Все знают больше меня… все чувствуют больше меня. Смотрят на меня с презрением, понимаю, что: «Кто я такой?.. Ха… да кто я такой?!». У меня ничего нет и… ничего не будет. Я не знаю ничего и не буду знать. У меня нет воли, у меня нет желаний, нет стремлений, нет намерений, нет мыслей, нет души. Я ничто в руках тех, кто считают, что создали меня, кто считают, что знают, что я есть и кем я вышел. И что в любом случае я сделаю всё так, как они от меня этого ожидают.
Существо без жизни – существо без выбора, но существо представляющее, что у него это всё есть.
Да…
Это история такого существа – меня. Есть я – есть эта история.
Эту историю нигде не напишут – эту историю нигде не опубликуют, потому что я спасся и спас всех тех, кто был рядом. В этом мире есть я и мои обстоятельства. Эти обстоятельства мне навязали, как и окружающий меня мир.
Кто кого? А кто сильнее.
Посмотрите, что было. Что чувствовалось. Это был мой мир – мои глаза, мои чувства, мои мысли.
Я очень постараюсь донести всё так, как видел и чувствовал тогда, хотя не без комментариев от себя, иначе вы вообще ничего не поймёте.
Мои дни выглядели так:
***
— Идите, прогуляйтесь, — сказала чёрная и протянула какие-то бумажки и куски круглого железа Амалии.
— Я тебя не понимаю, Оксилия, — ответила та.
— Сходите в парк, в кино, развейтесь как-нибудь. Нас же никогда не выпускают просто так, так порадуйтесь материальной жизни, — ответила она.
— Эй вчера сказал, что будет нас всех прикрывать, так что не думаю, что вы там будете к месту.
Белая встала.
Она:
— Нет, Оксилия, он же в первый раз.
— Да, но там всего лишь люди. С их точки зрения он вообще бессмертен.
— Но ты нет, так что прекращай это! — ответила мелкая из двух и уставилась на ведьму взглядом, полным презрения.
— Возможно, но я стратег, а ты солдат, удачи в спорах со мной, — она легко улыбнулась.
Оксилия мыслит.
— Что скажешь, Эй? Готов поработать за всех сегодня? Я тебе помогу, — прямо спросила Оксилия всё с той же улыбкой, глядя мне в лицо.
— Согласен, — ответил я.
С короткими волосами стала легче, принцесса усложнилась в лице.
А чёрная счастлива, как всегда.
— А ты не промах. Будет жаль, если погибнешь в первый же день, — пролепетала ведьма, знаменуя окончание разговора.
И мы ушли.
Сели в маршрутный автобус и приехали.
Всё снаружи есть рисунки Ксеп. Помню. Знаю.
Тонкая перепрыгнула преграду.
— Стой! — прикрикнул громко – «охранник».
— Стою, — провозгласила ведьма.
— Вы не видите? Здесь огороженная территория, чего вам надо? – грубо, резко плохо. Осуждает.
Его надо опрокинуть.
Плюх за забор, и мы с Окс тут:
Я подошёл ближе. Встав строго промеж ними, я оставил себе возможность в любой непонятной ситуации заслонить собой карму и выхватить нож из сумочки спереди.
— Что вы здесь делаете?
— Мы гуляем, — с улыбкой ответила чёрная ведьма, как ни в чём не бывало.
— Да… нам… надо… вернуться домой, — выдавил я.
— Идите туда, откуда пришли, я вам открою ворота, — вердикт.
Шаг, другой. Он впереди. Удар ножом в спину. Земля…
— Я в тебе не сомневалась, — пытается поднять его – не может.
Маленький домик перед домом, и он там – да.
Холод, сырость есть гостеприимство этого дома.
— Здесь живут, — ведьма, — Следуй аккуратно, здесь есть для тебя работа, — Эй, за этой дверью, — указала пальцем.
Идти медленно и тихо надо…
Ухмылка на лице чёрной башки.
В руках моих бесшумное орудие дальнего поражения.
Открыв дверь, я увидел беззащитного человека перед горящим квадратом. Ему оставалось недолго.
— Пошли дальше, — чёрная поманила за собой, — Здесь больше никого нет. Очень много людей на четвёртом и пятом.
Мы поднялись выше. Оксилия встала резко.
— Здесь два, — показала она пальцем на закрытую дверь, — Они тебя ждут, так что осторожней.
Рывк двери. Два человека: один с «ружьём», другой за ним, тут же выстроились передо мной, а чёрная за меня.
— Ещё хоть один шаг, и я выстрелю, — сказал седой усатый мужик с ружьём.
— Стреляй, нам всё равно, — равнодушно ответила Окс у меня за спиной.
Следует “поднять руки в знак согласия с противником”.
— Нет, нет, нет. Хватит, мы не станем отнимать, — я.
Пшш – в меня. Шаг, ружьё я развернуть. Хлоп-хлоп. Их больше нет и не будет.
— А ты соображаешь, — сказала стратег и заулыбалась ещё шире.
Улыбка чёрной головы – дрожь.
— Пошли, — продиктовала она.
Людей тут было много, но им с нами не повезло.:
— Эй, кончай. Я пойду наверх изведать обстановку, — заявила чёрная ведьма и подлетела на этаж выше.
Поднявшись на этаж выше, я понял, что на неё уже наставлено очередное оружие дистанционного поражения.
— Эй, я попалась, — демонстративно заявила Окс.
Я бросил ружьё и постарался её загородить.
— Отошёл от неё! — тут же зазвучал приказ.
И тут я осознал, что за чёрной, далеко-далеко есть человек, с оружием очень дальнего поражения…
Расстояние даже до ближайшего из двух оставляло желать лучшего.
Ну просто дура. Так нельзя, она же знала всё!
Выбора нет, нужно отойти. Сложное чувство: «Нужно отойти, стоять ровно между тем, что стоит передо мной и тем, что стоит далеко позади».
— Прижались к полу! – голосил тот, что стоял спереди.
Окс тут же присела и облокотилась о стену. Она вообще понимает, что ей говорят?
Сложное чувство – нельзя ложиться!
В этот момент ближний долговязый перенаправил скоростное оружие ближнего поражения на меня:
— Ты меня понимаешь вообще?! Я сказал лечь на пол!
Нельзя было даже подать виду, что я ложусь. Ещё рано.
— Я… — слова… нужны слова, а что я, что говорить?.. Я — пустой. Оксилия стоит средств, за ней придут, а меня нет смысла держать…
Как только пришёл в себя, начал разряжать в меня очередь, но это уже было неважно… Уже можно было лечь… и я отправился в пол.
Все пули отскочили, как и ожидалось.
А вот его голова разлетелась.
Оксилия тут же прыг-скок:
— Сейчас секунд двадцать будет перезаряжаться, из противотанковой стрелял, — ухмылка, — Хорошие пули на нас переводят.
Я поднялся и повернулся лицом в сторону, с которой был совершён выстрел. Противник так далеко, что его даже не видно.
Ведьма прижалась ко мне со спины, уже держа в руках автомат.
— Пойдём, чего встал? – беспрецедентно провозгласила она.
И я пошёл.
Ещё одна лестница.
Нужно брать эту женщину-мрак и делать шаг левее быстро. Прошмыгнул звук смерти, но рядом – близко.
— Ты сегодня в ударе.
«А вот ты только мешаешься».
«Надо идти медленнее. Нужно дать ему успеть перезарядиться».
Зачем? Почему? Что? Так как-то?
И… за мною наблюдает длинные ствол.
— Стоять! Сделаете хоть движение, от него ничего не останется! – мужчина заявил.
Похоже, он перезаряжался, когда в меня стреляли из «автомата» и не осознавал, что стрелять в меня бесполезно.
— Ты этим и хорош, Эй, — начала балласт, — Даже если он и увидел, то не осознал.
Два звука хлоп. Об меня схлопнулся источник звука, а об него нет – Окс была точна.
— Осталось двое, — она побежала вниз, — пытаются сбежать…
Я побежал за ней. Но догнать её было не суждено.
Мы вышли во двор, перелезли обратно, дождались очередной маршрутный автобус и поехали обратно.
***
— Нет – это скандал! – тоненький приятный голос Люции пронзал общую залу, — Сколько мы ещё будем спускать ей такое поведение?!
В комнате находились только мы, вернувшиеся вчетвером, Лион и Мнемоника.
Оксилия мгновенно потеряла интерес к происходящему направилась в комнату справа от входной двери.
Там я ещё не был.
— А кто ты такая, чтобы ей возражать?! – воскликнул Лион привстав с дивана.
Их ссора и возражения Люции меня не особо интересовали. Больше переживал – куда же делась чёрная королева.
— Лион, что дверь? – догадавшись, что от спутниц теперь нечего ожидать, я подкатил к зануде.
— Предлагаю тебе наведаться туда, да самому разведать, — в ответ, он меня пригласил, выйдя из-за стола и направившись к закрытой двери.
Люция приоткрыла рот от возмущения. Её никто не слушал…
— Не переживай, Люц, главное же, что всё хорошо закончилось? – Амалия улыбнулась и схватила Люцию за рукав.
Лицо обрезки омрачилось окончательно.
— И сколько это будет продолжаться? Закончилось хорошо? Мне напомнить вам ситуации, в которых её стратегии не оканчивались хорошо? Где Сонг? Где Флор? Сонг погиб на первом же задании! – Люция кричала высоким срывающимся голосом в гневе.
— Знаешь, – пиковая дама остановилась на эту речь, — мне казалось, что выполнение задания первостепенно. В моих указаниях, жизнь солдат никогда не ставилась выше выполнения задания.
Люция оторопела. Она просто не знала, что ответить.
— Ты… ты……… — обрезоволосая блондинка выпускала пар, на что властительница тьмы молча продолжила идти, куда шла, — сука, ты строила стратегию от их смерти?..
…
Чёрная уже в другой комнате.
— Люц, пойдём, попьём чай, — белая башка всё также никак не унималась в попытках усмирить эту маленькую малышку шимпанзе.
— Алю, ты слышала, что она сказала?.. – прошипела сквозь зубы.
И вот, вслед за сатанихой, мы оказались в той самой комнате, о которой возникали вопросы. Лион закрыл дверь, оставив за ней курлык-курлык и пшш.
Куча непонятных приспособлений-железок. Сложные механизмы нагромождали всё помещение, в котором можно было задохнуться.
— Здесь мы развиваемся и совершенствуемся, — с гордостью заявил Лион.
Тотально игнорируя наше присутствие, чёрная вдова привстала на машину, движения ног на которой немедля возвращали её на место, когда руки ходили туда-сюда, а она всё так же не двигалась никак.
— Ложись сюда, — Лион уже стоял у какого-то шайтан-автомата и тыкал мне пальцем в лежачую кровать.
Я лёг. Не спорить же со старшим, тем более, когда это ОН!
Он приносил и нанизывал на круглые дыры какие-то круглые камни, что меня очень смущало, но он старший, тем более ЛИОН! Ибо, кто я такой?..
Довольный своею работой, он захлопотал у кольцевою палки и молвил:
— Сейчас я это подниму, хватай, как тебе удобно. Ты должен поднимать и опускать это, пока не сможешь поднять очередной раз.
Простите, что?!
— Давай, — ответил я, взамен.
— Ты всеми силами не должен дать упасть этому на тебя! Опусти медленно и подними медленно.
Я лежал, когда Лион опустил это круглое недоразумение на моё тело…
Разумеется… поднять этого я не смог.
— Чего и следовало ожидать, — чёрная бестия, каким-то образом, оказалась за спиной у гривого, — ему совершенно не подходят твои тренировки. Смотри. Твоя мускулатура развита, потому что она тебе может пригодиться в ближнем бою. Эй всегда находится в ближнем бою, так что не то, что его мускулатура, а всё его тело для этого предназначено.
Лион внимал, наблюдая за Окс, как за Божеством.
— Эй усиленно поглощает энергию. Его кожа обладает эффектом поглощения любой энергии, приложенной к ней. Чем больше энергии приложено к его коже, тем больше он поглотит. Его мышцы сработают, когда надо, но остальное он высвободит из накопленной энергии. Технически, он может поднять почти любой вес, но для этого ему нужно столько энергии запасти. Его мышцы поднимут ровно столько, сколько они могут. Остальное выполнит накопленная энергия. Если ты резко отпустишь «штангу» так, что она рухнет на его тело, он её поднимет. Совершенно в независимости от её веса.
Бестия снова стояла и ходила на той самой машинке.
Лион же ещё некоторое время переваривал её слова.
— Понял.
Как он это сказал, я практически уже не мог совершить движения грудью, чтобы жить дальше, но он снял с меня эту ношу.
— Жги… — сказал он и резко отпустил то, что надо мной нависало.
Всё было настолько резко… я положил это на место надо мной. Просто потому что было страшно, что более не смогу шевелить грудью вширь и вузь, чтобы жить дальше.
— Мало, Эй, — Лион остался недоволен.
Он снова уронил на меня это круглое недоразумение. Я снова поднял… и это продлилось ещё некоторое время, пока ему не надоело.
— Оксилия, это вообще имеет смысл? – обратился к ней солнечный долгодум.
Ответа не последовало.
Чопорный подуныл, но собрался.
— Пойдём…
И я пошёл.
Мы пришли на мягковатый пол.
— Сейчас твоя задача будет уронить меня на пол.
Мгновение… я лежу на земле.
Лион стоит надо мной.
Мне нужно уронить его на пол.
Он протягивает руку.
— Как же ты так сломался-то мгновенно?
Я схватил его за руку и отправил лежать рядом с собой.
— Ты лежишь.
— Да, я лежу…
Он не выглядел довольным, но поднялся и поднял меня.
— Эй, иди поспи.
— Поспи?
— Да, иди поспи, — ржавый уставился на меня с пониманием, — «Сон», Эй.
Так бы сразу и сказал.
Моя кровать. Башка Амалии. Благоговение. Сон.
***
Я встал. И что дальше? Дальше только хуже…
— Ты сегодня без еды! – услышал я от друга-друзей.
Чтобы встать и собрать кровать, после этого, ушло несколько секунд. Я успел догнать рыжего в коридоре.
— Ты быстр и поспешен, однажды тебя это погубит! – воскликнул Лион и ускорил шаг.
«Не стоит пытаться с ним в друзья…» – подумал я, в чём и был прав. Сближаться с Лионом было ошибкой.
Мы поели, помыли посуду…
— Работаете завтра, — Ксеп, — Эй, Люция, Оксилия, Амалия, Лион, Барб.
— Ксеп, — начала обрубоволосая дива, — а можно, пожалуйста, не ставить меня в команду с этой транжирой жизни?
— Я думаю, нет? – безжизненно ответила Ксеп без очков, — План местности и окружения уже есть у Оксилии. Она выслушала мои рекомендации, так что основная стратегия на ней.
— Ты… хочешь продолжить играть с ней?.. – уточнила недовольная с ноткой безвыходности в голосе.
Её проигнорировали. Ответ был очевиден.
Все разошлись.
— Эй, пойдём, — затянул Лион, что аж уши отсохли.
Максимально не хотел этого слышать.
Мы снова стояли на мягком полу.
— Тебе не обязательно держать форму в привычном для меня понимании, но в непривычном – обязательно!
Он рванул ко мне, я отпрыгнул назад, на твёрдый пол.
— Эй, нельзя отсюда выходить! – взмолился он, полагая, что я не догадался.
Но я-то помню. Я-то всё знаю, что мне нужно лишь уронить Лиона на пол и это единственное правило.
Он даже не успел договорить, как я прыгнул обратно на мягкий пол, прямо на него.
Он успел среагировать, на что я ответил своим падением.
— Эй, что ты делаешь?! – солнышко, да возмутилось.
Он смотрел на меня недоумевая.
— Я тебя сейчас просто добью! – он упал на колени передо мной, догадываюсь зачем, но…
— Я тебя уронил…
— Ахаха! – Оксилия.
Лион просто молча стоял на коленях передо мной… глотая воздух………
— Эй, — выдохнул он, — Раз уж ты такой точный весь из себя, притащи сюда Куржа.
И я пошёл. Как и думал, справа от той лестницы, выше, всё то же самое. Дверь в комнату.
Я распахнул…
Одежда? Да, одежда… а зачем?..
Кстати да… я ношу одежду… зачем?
Передо мной лежит без одежды Курж, на которого водрузилась Ката, подёргиваясь на нём.
— Эй, — обернулась она в мою сторону, — ты не могу бы уйти?
— Да, но я должен привести Куржа к Лиону, — было провозглашено заявление.
— Курж придёт, — сказала Ката, не прекращая своих движений, — Скажи Лиону, что Курж уже почти собрался.
Курж лежал, не подавая никаких признаков внимания.
— Да, конечно, — и я ответил и ушёл…
Закрыл за спиной дверь.
«Что? Что это было? Ката?.. Одежда?.. Курж… Лион………»
— Курж уже почти собрался.
Лион зажмурился, явно не очень довольный. Оксилия слезла со стояче-ходячей машины, с отстранённой улыбкой, наблюдая за Лионом.
— Делись, — сказала она.
— Это Ката. Это всё Ката! Так нельзя себя вести, — Лион не мог собрать лица, — Оксилия, здесь не всё в порядке!
Вселенский яд просто молча улыбалась.
И солнечный остался просто стоять. Сокрушённый…
Я не понимаю ничего. Просто стою…
Курж появился, скажем, нескоро.
Мы устраивали постоялки, посиделки и полежалки на мягком полу. В зависимости от настроения и предпочтений того, кто задавал тон.
Вышли из комнаты, ели ещё раз…
— Отдохните, Лион, — сказала Амалия после того, как мы пролили достаточно воды на то, из чего только что кушали.
Он закончил и ушёл. Все закончили и ушли…
— Эй? – уточнила Амалия, когда выходила.
Я всё так же стоял. И думал. Одежда? Да… Одежда нужна… Да… Но… Ката была без одежды… Курж был без одежды… а… зачем она нужна?
— Эй! – Амалия сказала громко.
Я… не знаю, как реагировать. Это моё имя, и оно громко. Что?..
— Что? – а да, что?
— Ты чего стоишь? Пойдём в комнату. Оксилия сказала нам всем отдохнуть, кто работает завтра. Тем более, ты работал только вчера, ещё и впервые, тебе следует научиться отдыхать, когда надо отдыхать…
Я… нихрена тогда почти не разобрал из того, что она сказала, так что просто решил идти за ней.
— Эй, ты устал? – решила пожить со мной белая башка.
Понимать бы, что ещё значит… «устал»… толпа страшных людей неистово устраивает бег за одним другим человеком. Он бежит, убегает, спотыкается, но бежит… бежит и бежит и он… «устал»…
— Нет, Амалия, я не устал.
Амалия улыбнулась.
— Пойдёт, Эй, — ответила она.
Тогда я не знал, что это за слово такое… а сейчас вот знаю. Со снисхождением сказала она тогда. Именно с ним.