Показной урок
Николай Сокиркин Возрастные ограничения 18+
В виде рассказа мне предложил это выложить брат. История его это позабавила, потому что он был немного знаком с категорией людей, о которых я расскажу.
Первое мое основательное рвение уйти из органов, уже прямо серьезное, даже место себе присмотрел, но не срослось. Я работал в центре для содержания несовершеннолетних, тянул всю работу, включая обязанности начальника, часто оставаясь и за него.
В том числе, приходилось решать и вопросы по взаимодействию с другими организациями.
К нам приходили учителя из специальной школы. У нее нет своих постоянных учеником, она обучает несовершеннолетних, отбывающих наказание, либо находящихся в СИЗО, либо содержащихся в нашем центре. Ну как обучают, пытаются какие-то элементарные знания донести.
Как ведется, ее директор какой-то бывший полковник, у него какая-то хренова туча «замш», как я их называю, завучей, замов. При том больше, чем в школах обычных, со своими учениками.
А что, местечко не пыльное, ответственности, по сути, ноль, это тебе не с учениками голову бить. Все твои ученики под стражей, а учителя к ним приезжают.
К нам должна была приехать очередной зам. Я знал эту женщину, она возглавляла одну из служб в областном управлении УФСИН. Дама, в целом, не плохая, но слишком тревожная и склонная к перфекционизму. Этой дремучей смесью, она одолела всех учителей тогда.
Она с директором должна была приехать, чтобы заснять показательный урок. Благо тогда у нас, хоть кто-то из несовершеннолетних был. Наполняемость, скажем так, была не ахти, порой центр вообще пустовал. Шеф тогда заставлял то подминать дежурных, то окна воспитательницам мыть.
Суд у нас очень гуманный, он всегда дает несовершеннолетним очередной двадцатый последний шанс, а потом те вырастают и уже идут на взрослую «зону».
Экзальтированная «замша» приехала.
Столько суеты, я даже от нашего начальника не видел. Мне тогда было так противно, все опостылело, я только думал, когда уже решиться вопрос, и я уволюсь к чертям. А тут еще она – то так давайте детей посадим, то так, то доску закроем, она слишком затертая, то стол влево подвинем, а то видны старые плакаты.
Но началось все со встречи нашего начальника и их директора (имена я изменил).
Два толстопузеньких мужичка. Один действующий полковник, второй в запасе.
Он буквально рванули друг к другу (при этом за спиной могли что угодно говорить друг про друга), едва не слились в едином экстатическом порыве.
— Товарищ полковник! – мармеладно улыбаясь сказал наш шеф.
— Товарищ полковник! – раскрывая объятия, проворковал директор.
— Трофим Михайлович!
— Владимир Семенович!
Им оставалось, разве что, пузиками потереться еще, для пущей милоты.
В голове только вертелось слово – п…ц
Наконец, брачные игры полковников закончились. Пора было переходить к делу.
Мы рассадили наших «бандитов». Зам директора лаского поглаживала их, приговаривая – «какие миленькие, за что же такую милоту сюда поместили». Я по порядку озвучил их статьи, отчего зам оторопела. Я подумал, что ей даже захотелось сходить руку теперь помыть. Она, хоть и работала в тюремной системе, но как любой подобный сотрудник, о «зоновской» специфике, вряд ли знала напрямую. Хотя мы не относились к их системе, и наш центр к системе наказания не имел отношения.
Подготовка с съемках заняла час точно. Мы двигали столы то в одну сторону, то в другую, то закрывали старую доску, то открывали, то сажали детей так, потом пересаживали обратно.
И вот настал момент съемок. Сделали одно фото, второе, вроде даже видео снимали. Тронулось с мертвой точки, и тут испуганный голос нашей экзальтированной дамы.
«Стойте!»
Я тогда даже вздрогнул, наш инспектор аж подскочил.
— Маски! Маски на нос не натянули.
— Б…ть, — тихо выругался инспеткор.
— Вова, я больше не могу, — признался я.
— Я тоже.
Она натянула директору маску лично.
Все.
Сняли.
Проводили всех.
«После такого хочется напиться», — признался инспектор.
Теперь в центре новый психолог. Ей уже намекнули, что пора идти на пенсию, поэтому особого рвения она не проявляла, да и дама не менее экзальтированная. И тут позвонила она, та самая зам. Разговора у двух экзальтированных особ не состоялось
«А вот с Николай Ивановичем, можно было договориться», — сказала зам напоследок.
Первое мое основательное рвение уйти из органов, уже прямо серьезное, даже место себе присмотрел, но не срослось. Я работал в центре для содержания несовершеннолетних, тянул всю работу, включая обязанности начальника, часто оставаясь и за него.
В том числе, приходилось решать и вопросы по взаимодействию с другими организациями.
К нам приходили учителя из специальной школы. У нее нет своих постоянных учеником, она обучает несовершеннолетних, отбывающих наказание, либо находящихся в СИЗО, либо содержащихся в нашем центре. Ну как обучают, пытаются какие-то элементарные знания донести.
Как ведется, ее директор какой-то бывший полковник, у него какая-то хренова туча «замш», как я их называю, завучей, замов. При том больше, чем в школах обычных, со своими учениками.
А что, местечко не пыльное, ответственности, по сути, ноль, это тебе не с учениками голову бить. Все твои ученики под стражей, а учителя к ним приезжают.
К нам должна была приехать очередной зам. Я знал эту женщину, она возглавляла одну из служб в областном управлении УФСИН. Дама, в целом, не плохая, но слишком тревожная и склонная к перфекционизму. Этой дремучей смесью, она одолела всех учителей тогда.
Она с директором должна была приехать, чтобы заснять показательный урок. Благо тогда у нас, хоть кто-то из несовершеннолетних был. Наполняемость, скажем так, была не ахти, порой центр вообще пустовал. Шеф тогда заставлял то подминать дежурных, то окна воспитательницам мыть.
Суд у нас очень гуманный, он всегда дает несовершеннолетним очередной двадцатый последний шанс, а потом те вырастают и уже идут на взрослую «зону».
Экзальтированная «замша» приехала.
Столько суеты, я даже от нашего начальника не видел. Мне тогда было так противно, все опостылело, я только думал, когда уже решиться вопрос, и я уволюсь к чертям. А тут еще она – то так давайте детей посадим, то так, то доску закроем, она слишком затертая, то стол влево подвинем, а то видны старые плакаты.
Но началось все со встречи нашего начальника и их директора (имена я изменил).
Два толстопузеньких мужичка. Один действующий полковник, второй в запасе.
Он буквально рванули друг к другу (при этом за спиной могли что угодно говорить друг про друга), едва не слились в едином экстатическом порыве.
— Товарищ полковник! – мармеладно улыбаясь сказал наш шеф.
— Товарищ полковник! – раскрывая объятия, проворковал директор.
— Трофим Михайлович!
— Владимир Семенович!
Им оставалось, разве что, пузиками потереться еще, для пущей милоты.
В голове только вертелось слово – п…ц
Наконец, брачные игры полковников закончились. Пора было переходить к делу.
Мы рассадили наших «бандитов». Зам директора лаского поглаживала их, приговаривая – «какие миленькие, за что же такую милоту сюда поместили». Я по порядку озвучил их статьи, отчего зам оторопела. Я подумал, что ей даже захотелось сходить руку теперь помыть. Она, хоть и работала в тюремной системе, но как любой подобный сотрудник, о «зоновской» специфике, вряд ли знала напрямую. Хотя мы не относились к их системе, и наш центр к системе наказания не имел отношения.
Подготовка с съемках заняла час точно. Мы двигали столы то в одну сторону, то в другую, то закрывали старую доску, то открывали, то сажали детей так, потом пересаживали обратно.
И вот настал момент съемок. Сделали одно фото, второе, вроде даже видео снимали. Тронулось с мертвой точки, и тут испуганный голос нашей экзальтированной дамы.
«Стойте!»
Я тогда даже вздрогнул, наш инспектор аж подскочил.
— Маски! Маски на нос не натянули.
— Б…ть, — тихо выругался инспеткор.
— Вова, я больше не могу, — признался я.
— Я тоже.
Она натянула директору маску лично.
Все.
Сняли.
Проводили всех.
«После такого хочется напиться», — признался инспектор.
Теперь в центре новый психолог. Ей уже намекнули, что пора идти на пенсию, поэтому особого рвения она не проявляла, да и дама не менее экзальтированная. И тут позвонила она, та самая зам. Разговора у двух экзальтированных особ не состоялось
«А вот с Николай Ивановичем, можно было договориться», — сказала зам напоследок.
Рецензии и комментарии 0