Аррорут

Фантастика была бы прекрасной,
Если бы в нашей стране было кому-то что-то нужно
И кто-то что-то сделал бы…
Я мог чувствовать смерть всегда. Смерть – это всегда разрушение того, чем человек был во всех случаях её звездой с эмиссорами и Землёй минимум сотворения, основой чего являются бесконечности, как и созидания, так как они должны записать былых живыми, подобно тому, как аррорут вещественно помнит крахмальные соединения. Солнце уже начинало проявляться людям истинной оракуличностью их и свойственно могло вновь сообщать мысли, создавая это вместо человека самостоятельно, хотя это просто доминирование…
Мысли и желания ускользали от меня, сваливаясь в чёрный водоворот монотонного звука, напоминавшего мой собственный тон речи, который настойчиво повторял, искушая и меня это сказать: “Крахмальная мука — сегодняшняя оптимальная пища”.
— “Просвещённый смертью. Доставить живым соседствующего с вами убийцу. Очнитесь, уважаемый!”.
Этот тупой государственный проект этого большого города проклинали даже деревенские, где доведённые сектанты до конфуза умирали, исполняя работу кибера, что создавало видимость городского престижа и дисциплины. Мне в башку продолжал орать в микрофон откуда-то с верхнего этажа по спуску акустики зомбирующий. Я обхватил голову руками.
— “Директива безопасности. Сообщение в осознание. Идентификация соседствующего аэродромного движения. Просвещённый смертью, вы согласны учесть предоставленные сведения?”.
В голове пролетали картины его нескорой смерти. Мне было обидно до боли моей головы на подушке и мужской голос орал сверху — “Вставай, милый!”.
Я открыл глаза.
Какой-то газ для зомбирования заволакивал всё вокруг белесым туманом. При каждом всполохе аварийные огни окрашивали его в желтоватый цвет, так как у соседей была система аварийного сигнала от таких дел на метафрасте. Тусклый красноватый свет пожарного освещения выхватывал из полумрака очертания квартирных сигнализаций, что давали лучики с окошка мне проснуться. Я уже лежал на полу. Попытался повернуть голову и это вызвало жуткую боль в шейных позвонках, но болели не они, а гиппокамб от их зомбирования. Подтянув руку к лицу, я посмотрел на запястье — датчик состояния организма на специальном электронном датчике показывал, что я в полном порядке. На индикаторе горели полные зелёные полоски нормы моего внутричерепного давления. Ни одного отклонения. Привстав на локте, я попытался оглядеться. Четыре мои чашки разбились от акустической волны. Кто-то из зомбирующих уже сбежал. Встав на ноги, я прислушался. Где-то вдалеке раздавались крики и выстрелы лёгких пистолетов.
— “ Директива безопасности. Просвещённый смертью, вы в сознании? Директива безопасности. Вы готовы к Пути Будды?”.
В голове зазвучал настойчивый голос ублюдка, который отвечал за этот подъезд и уйти не мог. Соседи дали ему звучное название «клубный».
— “Да, проснулся я, да! Полный козёл ты” — хрипло произнес я.
— “Внутренний сбой систем охраны и аварийной сигнализации», — продолжал старший нашего подъезда, работая в сожалениях так бесплатно, — «защита зомбирующими прорвана. Взрывы внешней трубы на нижних уровнях подъезда. Взрывы систем вентиляции на всех уровнях. Пошли быстрее ремонтировать. Прошу не списывать данное сообщение на внешние на вас воздействия, уважаемый. Вторжение извне не отмазка вам. Необходимо замазать изгаженные торговцами трубы. 95% системы водоснабжения выведены из строя. 70% жильцов имеют возможность набить нам морду. 34% уже ищут нас. Для вас приоритетна директива гражданской безопасности. После выполнения присутствует вероятность награды нас соседями настоящим натуральным аррорутом.”
— “Аррорутом? Прямо правда дадут? Это согласовано с ними хотя бы? Опять врёшь оттуда?”
— “Подтверждаю. Мне просто пригрозили набить морду за нарушение нами директивы безопасности подъезда. Решение уже ими сознательно устремлено к исполнению. После того, как вы покинете ваши покои — процедура будет приведена в действие.”
— “Кто ещё из них ждёт драку?”
— “Нет дополнительных сведений. Из доступных мне данных следует, что сейчас только вы представляете службу ремонта труб по ложному вас обвинению мной. Ваш трудовой договор ИП-100025 на сопровождение ремонта нашего подъезда…”
— “Что в директиве безопасности?”
— “Мы её на половину переписали. Нет возможности контролировать ситуацию. Теряю контроль над...” — крик старшего подъезда на минуту прервался. После небольшой паузы он продолжил — “Директива безопасности — вы должны починить трубы в нашем подъезде. Для начала работ воспользуйтесь ключами от подвала. Важность работ очень высокая…”
— “На каком этаже повреждения?”
— “Жильцы где-то уже сами ремонтируют.” — ответил голос старшего подъезда.
— “Ты их, видно, этой шуткой убедил?”
— “Это спальный район и им деваться некуда. Преступники работать умеют. Уровень опасности наивысший. Для избежания убийств отвлекаю вот — нет ничего в том зазорного. Только укрепят здоровье. Вы подписали договор…”
— “Понял. Иду уже делать.”
— “Трубы на половину проржавели. Я явно теряю контроль над ситуацией. Там ещё валяются поражённые зомбированием и истерят.”
— “Мужик! Мне нужно инструменты! Кто там стреляет?”
— “На нижних этажах убийцы. Это не сотрудники полиции. Нация неизвестна. Вторглись после взрыва внешней обшивки наших труб и смерти сигнализации. Переговоры с ними затруднены. То, что удалось перехватить свидетельствует о намерении в отношении одного из жильцов… Администрация города даёт отказ в доступе. Сведения засекречены. Я успел только их снять на видео.”
— “Дальше!”
— “Фермер плодов тропических растений. Отзывается на имя Матвей. Есть деньги и кредитные линии. Тёмные волосы. Худощавый. Нет возможности отправить видео в полицию. Весь трафик перехватывается. Проходит только аудио. Есть возможность отправить звуковую дорожку по шифрованному каналу интернета. Загружаю вторую неделю. Алгоритмы… Перезапись… Отчёты… Половина моих дел. Директива безопасности. Налаживайте связь…”
— “Старший? Мужчина!”
Крик в микрофон по моей голове прервался.
— “Спокойствие… Чёрт, только спокойствие!” — мои руки подрагивали. По позвоночнику пробежал холодок — “Я на третьем этаже. До бойлера два этажа вниз. Можно срезать по внешней обшивке эту трубу, но крепления…”
Из-за зомбирования всё заполоняла темнота и звон. Зомбировали газом. Мысли оборвала резкая боль в шее. В глазах потемнело от боли гиппокамба. Я упал на колени и обхватил голову руками. Боль отступала медленно, словно выползая из моей головы по позвоночнику. Это был эмиссор. Я покрылся холодным потом. Руки дрожали. Эмиссор схватил меня через боль и потащил от источника опасности на автомате.
— “Собраться… Собраться! Если всё правильно помню, то крепление… Есть поставил! Крепёж трубы только один. Можно извлечь из целых труб и тогда мне не нужен второй крепёж для них. После этого спуститься по внешней лестнице подъезда вниз к бойлеру… Чёрт!” — звонил по телефону, — “Старший подъезда недоступен. Нет связи с ним — нет денег за работу”.
Справа от меня, в луже от протечки, лежал пакет наркотика. Второй лежал дальше, возле бойлеров. Гуманоиды явно принимали и один из них пострадал от последствий разгерметизации трубы. “Скорее всего” — подумал я — “приложило об перекрытие”. Голова мёртвого наркомана напоминала сдувшийся приплюснутый мячик из которого вытекала органическая слизистая масса. Предохранитель был снят. “Значит, я не первый...”
За спиной раздался звук упавшего металла. Я успел прыгнуть в сторону и упасть за одной из бочек бойлера. Раздался грохот пистолета и на месте, где я только что стоял, пол одарили ямаами от выстрелов. “А вот и новый хозяин местных гуманоидов...” — подумалось мне.
Я лежал не двигаясь и смотрел на коридор через щель под бочкой. Тишина. Только дым из бойлера и шипение оборудования. Никаких признаков присутствия. «“Ждёт”- с усмешкой подумал я и попробовал оглядеться. Осторожно перенеся вес на одну руку, я привстал». (автор цитаты Васси «Сознание доставить живым») Стараясь не шуметь, прислонился спиной к бочке. Второй застреленный лежал чуть поодаль. Он лежал на боку, спиной в мою сторону. Я не видел есть ли у него боевой настрой и в каком он состоянии. «Осторожно выглянув, я посмотрел в ту сторону, откуда могли стрелять. Ничего». (автор цитаты Васси «Сознание доставить живым») Темнота и туман от газа. Я снова посмотрел на труп киллера.
Уже было не до починки труб, так как меня поджидал товарищ застреленного. Мне пришлось использовать свойство моих глаз при зомбировании и увидеть его смерть. Она опять была не скорой, и я сказал шёпотом дьявола звезде, что он ждёт меня пристрелить. На этот шёпот способны не многие, но у него схватило сердце, и он взвыл.
Я только успел пригнуть голову, как снова раздались выстрелы. «Щёку и макушку обожгло болью. Мой левый глаз стал заплывать чем-то жидким. Я провёл ладонью по макушке и обтёр лицо. Посмотрел на руку — ладонь была в крови. “Чёрт, чёрт, чёрт!”.». (автор цитаты Васси «Сознание доставить живым») Я перевёл взгляд на убийцу. Теперь я смело к нему шёл, а он схватившийся за сердце дрожал, но не мог закричать. Он не мог смотреть в мои глаза. Ничего серьезного. Нужно только остановить кровь. Шёпотом я попросил звезду остановить кровь у меня и покарать агонией убийцу. Его тут же затрясло и пистолет стал обжигать ему руку. «Я закусил отворот робы и рванул за воротник — ткань с плеча и кусок рукава остались у меня в руке». (автор цитаты Васси «Сознание доставить живым») Снова выстрел. Запахло оплавленным металлом. Киллер умолял меня пощадить его и его товарища, уверовав, что я демон, служащий Сатане по стандартному сигналу государственного зомбирования монастырских. «Я перекинул ткань через голову и повязал как бандану. Потрогал бровь — саднило, но рана не глубокая». (автор цитаты Васси «Сознание доставить живым»)
— “Вишневский! Удаётся сдерживать напор их товарищей. Уровень опасности высо…” — в моём телефоне появился и погас радостный голос старшего подъезда по автомобильному приложению.
Я чертыхнулся про себя.
— “Вишневск… шшш… Улиц… Объект в двадцати метрах по улице… Вооружён пистолетом. Пробую устранить.”
Под потолком промчался тяжеловес. Раздался выстрел пулемёта. Очередь. Ещё. И ещё. Я осторожно лёг на пол и посмотрел сквозь щель под полые соседние квартиры.
Дальше по коридору, под потолком, покачиваясь, завис киллер наркодиллеров. В свете его одеяния лежал труп в обычном трико.
— “Вишневский, угроза устранена. Можно двигаться. Вам нужно найти вражеский пистолет для самообороны.”
Я всегда забывал о пистолете из-за моих глаз. Мне часто многие сразу являлись заживо мёртвыми, желая от меня только смерть. Я ощутил цель меня убить.
— “Я тебя вижу. Я тоже в норме. Есть лёгкие ранения. Вы можете воспользоваться эти бинтом нерабочего наркодельца”.
Автоматная очередь проскользила по полу и остановился на лежащем трупе наркодельца.
Я поднялся из-за шкафа и подошел к дверям из чужой квартиры, на лестничной клетке уже ощущалось присутствие убийцы. Боевик уже был на месте. Я поднял пистолет и всадил в него три пули. Глаза и гиппокамб болели от нагрузки, но проклятье уже зацепило следующего, и он орал на весь подъезд от шока. Взяв бинт, я остановил у себя кровь. Затем снял с головы повязку и, наощупь, растеребил вспотевшие волосы.
— “Вишневский, продолжайте движение вперёд. За поворотом спуск на второй этаж. Последний источник аудио-компромата с махинацией был на втором этаже. Аудиозапись показала, что убийцы в шоковом состоянии. Он пытался противостоять группе бывших заключенных. Группа вооружена пистолетами.”
— “Константин, почему не направили полицию мне на помощь?”
— “Все свободные люди и полицейские уже сдерживают заключенных и группу наёмников на первом этаже и верхних этажах. Если они прорвутся, то шансы на выживание у нас равны нулю...”
— “Сколько их там?”
— “На первом этаже из шести наёмников три остались нами нетронутыми. Двое устранены. Один получил значительные ранения и обездвижен. Большая группа преступников в ЖЭУ перед домом. Точная численность неизвестна. Датчики и видеосвязь недоступны с их камер. По аудиозаписям численность от 20 до 30 наркоманов. Еще около пятидесяти наркоманов рассредоточены по южным направлениям улиц.”
— “Константин, где мне их искать?”
— “В ЖЭУ иди. Спасибо, что починил что успел.”
— “Черт! Конст…”
Сигнал приложения снова прервался. Киллер за гаражом качнулся и побежал дальше по улице к следующему дому. Я двинулся следом за ним.
Пока я бежал вверх по улице, полицейские успели устранить двух бывших заключенных с пулемётами. Еще одного, убегающего, полицейский успел ранить. После этого, молодой мальчик выбросился с окна. Всё его тело сотрясло ударными ранами. Полицейский выслеживал бывшего заключённого. За ним, на асфальте, оставался кровавый след. Вся его одежда была в крови. Он пытался помогать увеличению скорости руками, чтобы быстрее пробежать улицу. Его ладони скользили по воздуху. Заключенный бежал спринтером и падал на асфальт.
Оставить его у себя за спиной я не мог — его планы атаковать меня сзади были очевидны. С деньгами у него было стабильно. Проходя мимо, я зарядил пистолет, спустил курок и выстрелил ему в затылок.
Перешагнув через заклинившую дверь старого дачного домика, которая почти полностью ушла в пол, я оказался в вонючем помещении. Судя по схеме на стене, за коридором располагался большой зал. Где-то там мог быть убийца.
Впереди послышались выстрелы. Прогремел взрыв. Злоумышленники начали атаку, и я на мгновение увидел нескольких убитых на полу и груду тел, заключенных в серых спецовках. Выстрелы продолжали раздаваться. Кто-то звал на помощь. Из зала выпрыгнул стрелок. За ним возникла фигура бывшего заключенного. Я прицелился и выстрелил. Заключенный схватился за горло и отпрянул назад. “Проклятье!” — я забыл переключить предохранитель пистолета для начала стрельбы.
— “Засада! Там стрелок..!” — закричали в зале, а затем послышались булькающие звуки. Переключив предохранитель пистолета, я осторожно шагнул вперёд. Стреляющий полз в мою сторону.
— “Вишневский. Я теряю связь с нашими по всему городу” — приложение телефона шипело — “Есть возможность поддерживать сигнал с помощью обычных раций или оплатить приложение. Все боевики переведены в режим самостоятельных действий. У нас нет работоспособной техники. Только семеро заключенных в плену. Один из них… Связь возможна только… химическим…”
Сигнал приложения от Константина исчез. Бывший заключённый перестал ползти и замер на полу. Я осторожно затащил его за контейнер, отжевал его боевые припасы и пистолет. Пока я сидел за шифоньером, в домик, наугад, выпустили несколько очередей пулемёта.
Я выглянул из окна и посмотрел в сторону выстрелов. Впереди громко трещали очереди пулемёта. Кто-то проклинал “десант”. «Один из заключенных истошно кричал и просил найти его руку. Стараясь не шуметь, я осторожно двинулся дальше» (автор цитаты Васси «Сознание доставить живым»). Где-то рядом всхлипнул затвор пулемёта. «Я успел упасть навзничь и перевернуться на спину» (автор цитаты Васси «Сознание доставить живым»). За одним из дачных домиков кто-то стоял. «Рефлекторно разрядив обойму в темноту, я прислушался. Из темноты донёсся звук падающего тела и женский стон» (автор цитаты Васси «Сознание доставить живым»). Перезарядив пулемёт, я выпустил ещё одну очередь.
Тишина. Надо мной прошелестела очередь. Ещё одна. Стреляли со стороны зала. Я пополз к проходу, перебираясь через липкие тела заключенных, которые были испачканы кровью вперемешку со слизистой органикой боевиков. К горлу подкатывала непроизвольная тошнота. С трудом подавив рвотные позывы, я перебрался через изрешеченное тело полицейского и вплотную приблизился к дверям, ведущим в большой коттедж.
Створки дверей коттеджа были приоткрыты. Приподнявшись, я вжался в угол за одной из дверей. Осторожно выглянув в проём, я увидел нагромождения из столов, боеприпасов и гранат. За окном соседнего коттеджа, целясь по мне, стреляли из пулемётов ещё двое. Ещё один бывший заключенный лежал на спине недалеко от дверного проёма и держался за горло. Скорее всего, это тот, кого я подстрелил недавно. Вместе с проклятиями и стонами из его горла вырывалось гортанное бульканье. Голос был незнаком. Значит не знает он питательные свойства аррорута, не знает он гнев сетевого маркетинга этого города.
— “Пошли вы все в задницу! Хрен вам, а не..” — голос заглушила автоматная очередь. Кто-то открыл стрельбу. Человек кричал из окон соседнего коттеджа. “У них запасы пищи и аррорут!” — в моей голове возникла чёткая мысль — голос совпадает с известными личностями, занимающимися поставкой в городе провизии. Перезарядив пулемёт, я выпустил несколько очередей в сидевших за поваленным столом заключенных через окна, подбежав к соседнему коттеджу. Раненый в горло уже не подавал признаков жизни. Рядом с ним валялись пачки с аррорутом.
Немного выставив ствол пулемёта из дверного проёма, я повёл им вслед за своим взглядом. Никакого движения. Я прислушался. Звуков тоже нет. Аварийные сирены выли нечасто. Весь пол заволокло дымкой газа после зомбирования. Растворитель разлился по всему полу, но обтекал тела, которые выступали из него островками серой массы. Один заключенный, без руки, пытался ползти к покойнику, в руках которого был пулемёт. Жить ему осталось недолго…
Где-то вдалеке зашипели выстрелы и ползущий, вздрогнув, замер. Он уже был мёртв.
Стрелять наугад теперь было опасно. Любой мог оказаться при гранате.
— “Вишневский!”, — я вздрогнул. Константин кричал по мобильной связи, заплатив, — ”В помещении трое союзников. Один из них с запасами провизии и аррорута. Действуйте по инструкции. Я вам её отправил”
Одна из дверей в зал открылась и вошёл полицейский. Глаза мужчины мерцали красными подтёками. Голова, продолговатым яйцом, вытянулась вверх. Тонкое тело при опоре назад ногами покачивалось из стороны в сторону. Одна длинная, сломанная рука болталась, держась на нескольких лоскутах бинтов. Вторую руку оторвало. Рана была обуглена. “Это от гранаты” — подумал я. Посмотрев на грудную клетку мужчины, я увидел, что его всего изрешетило в нескольких местах. По его руке и туловищу стекала кровь.
— “Вишневский. Наш товарищ в критическом состоянии. Он будет указывать цели. Ваша задача обезвредить двоих сбежавших заключенных и помочь водителю добраться до кузова с провиантом. Аррорут должен быть доставлен в Городской совет к потребителям без серьезных ран и увечий. Эпидемия запрещает с ними общаться. Подтвердите, Вишневский”.
— “А нам?” — я говорил полушепотом — “Каков дальнейший план действий? Ты реально с этим согласился перед ними?”
— “Полицейский постарается спровоцировать огонь на себя, активировав приманку. Зал необходимо зачистить и найти водителя кузова. Затем, по пути к кузову с провиантом, вас встретит небольшой конвой городской гвардии. Действуем по вашей команде, Вишневский”.
Я чертыхнулся. Слишком темно и слишком мало пуль. Датчик количества на обойме указывал три или четыре очереди. И всего одна обойма в запасе. В зале, из семерых сбежавших заключенных, в живых осталось трое. Один из них — водитель. Он громко матерился за дверями, где-то в конце зала.
Я тихо произнес — “Константин, начинаем!”.
Полицейский активировал приманку и из темноты фигуру заключенного резко стало возможно различить. Тут же раздался звук автоматной очереди. Полицейский содрогнулся, но устоял. Его пулемёт висел на безвольно болтавшейся руке. “Назовите ваше имя” — механическим голосом произнёс полицейский и направил пистолет в лицо заключенному. Тот заслонился от прицела руками и закричал, — “Да пошёл ты, жертвоприношение…” — я выпустил в него остатки обоймы. Это не был водитель кузова с провиантом. Полицейский продолжал двигаться вглубь зала, кидая приманку с вибратором. Шумящие механизмы скользили от стенки к стенке, потом стала очевидной реакция из груды домашнего хлама, откуда до этого раздавались крики. Злоумышленники не спешили нападать.
— “Вишневский, прикройте глаза” — произнёс в мобильном приложении Константин.
На встречу мне выбежал боевик с радикальными настроениями и прочным противоядерным нагрудником. Он вытащил гранату и пустил её в мою сторону. Граната перелетела через шифоньеры и ослепительно вспыхнула. Полицейский шагнул в проём между шкафами и остановился. Его вибрирующая приманка была направлена в темноту между ящиками подле этих шкафов. Я перезарядился и осторожно выглянул из-за шифоньера. В углу, взяв в руки приманку, полулежал раненый человек в серой форме тюремщика. На левой щеке кровавая рана. Левая бровь разбита чьим-то кулаком.
— “Матвей!” — я подошёл ближе. Он открыл глаза. Посмотрел на меня каким-то злым взглядом и попытался поднять пулемёт.
— “Я не отдам вам аррорут с его питательными свойствами…” — его голос сел, губы пересохли и спеклись от крови.
— “Я никто для вас, даже не спорю…”
— “Ааахях..” — закашлялся Матвей — “Ты из сутенёров… Помоги мне!”.
Сзади раздалось противное чавканье. Обернувшись, я успел заметить, как Константин уплетает булочки из аррорута. Поворачиваясь, я поскользнулся на чём-то и упал. Вторая очередь прошила грудь Матвея. Я выстрелил наугад. Затем ещё и ещё. Полицейский замигал приманкой и перевёл её в сторону корчащегося тела за ящиками в дальнем конце зала. Я разрядил остаток обоймы. Заключенный быстро затих.
— “Вишневский… Ахаха… Полицейский… Хахах… Конвой… Связь… Бухахаха… Матвея до яруса… Хи-хи… Булочки мне и там ещё вам…” — Константин смеясь пошёл первым к кузову. Батарейка на приманке села.
Я поднялся и подошёл к Матвею. Водитель был без сознания. Аррорутовые булочки напоминали картофельный крахмал. Критическое состояние голода оставило меня. Нужна медицинская помощь после перестрелки, но её никто бы мне не оказал. Я забинтовал раны Матвея бинтом, а затем осмотрел полицейского. Он не выдержал кровотечение и умер от радости, что до булочек хотя бы мы добрались с улыбкой на лице, что пристрелили того, кого он желал в ходе поисков. Мой пулемёт уже был пуст. Выбросив его, я подобрал пулемёт злоумышленника.
Не новая тема для этого города – такая охота за деликатесом. Матвею я уже сказал об этом. Тащить на себе его было тяжело, а ещё тяжелее было делать это тихо и при этом быть осторожным. Я весь покрылся липким потом. Холодная от пота футболка стесняла движения рук. По пути к первому коттеджу я пару раз отстреливался от заключенных. На мою удачу, серьезного сопротивления они не оказывали. «“Наверное” — подумал я — “самые отчаянные остались в том зале”» (автор цитаты Васси «Сознание доставить живым»). Для тех, кто попадался мне на пути, хватало нескольких одиночных выстрелов из моего пулемёта. После этого они поспешно уносили ноги.
До кузова с едой оставалось несколько коттеджей и один переход через автостоянку. Агрессивных полицейский и заключённых я больше не встречал. По пути попадалось много искалеченных тел заключенных. Не все они закончили жизнь под дулом пулемёта. Часто встречались разорванные на части тела и обугленные останки. Вторгшиеся наёмники, помимо рукопашного боя, пользовались гранатами, которые были при температурных датчиках. На одном из обрубков я нашёл целую обойму для пулемёта. Скинув с себя Матвея, я нагнулся, чтобы поднять её и перезарядиться.
В этот момент из первого коттеджа понесло запахом лака. Боевик щёлкал подошвами по напольному покрытию совсем рядом, издавая от боли на всю округу вопиение. Мы двигались по маршруту. По мне начали выстрелы. Я откатился в сторону. Матвей остался лежать посреди коридора, веря лишь в будущую любовь, чем меня раздражал, когда мы зашли в первый коттедж. Вжавшись в дверь, я старался не дышать. Вокруг выстрелы и один сплошной фольклор. “Если это серьезные ребята, то меня видно по тепловому следу и через стенку коттеджа. Если нет… Время покажет… Да что же я туплю. Конечно они меня давно заметили, раз стреляют по мне!”. Имущество этого домика манило меня.
Увязка моих поисков была близко. Через минуту к телу Матвея подошёл наёмник в защитном противоинфекционном костюме старого образца. “Наверное, из медицинских систем.” — подумал я — “Главное выждать момент для выстрела. Меряться силами было бесполезно — с противо инфекционкой он проломил бы мне голову одним ударом кулака, так как костюм под давлением”. Капитал уходил от меня далеко.
Наёмник нагнулся над Матвеем, осмотрел его раны и замер.
«— “Шестой, я на первом ярусе. Нашёл объект. Внешность распознать трудно. Много ранений” — он на несколько секунд замер. Должно быть, ему что-то ответили» (автор цитаты Васси «Сознание доставить живым»).
— “Нет, аудиозаписи нет. Объект без сознания. Выяснить у него что-либо не получится. Состояние критическое. Нужна медицинская помощь для восстановления.”
— “Да, так точно. Выдвигаюсь.”
“Военные или из бывших военных” — подумал я. Наёмник присел, чтобы поднять Матвея. Он низко наклонил голову и шлем оголил складки боевого костюма, которые не были закрыты броней. Я сделал быстрый шаг вперёд и выстрелил практически в упор. Не смотря на смертельную рану, наёмник резко повернулся и успел ударить меня ногой. Удар был настолько силён, что меня отбросило на стену. В глазах помутнело и всё сознание залило багровым светом. Еле сдерживая крик, я прислонился к стене. Похоже, перелом ребра. Может быть нескольких. Я совершенно не знал, что мне дальше делать. Состояние тяжелое…
Я стал засыпать в экстренном режиме, когда в комнату вбежал боевик, а следом зашёл Константин. Шёл дым от огня, которым горел коттедж.
Мерцание лампы и полумрак. Я открыл глаза и увидел в нескольких метрах от себя боевика. Он прислонился к стене и подбрасывал пулемёт в обеих руках. Рядом с ним вибрировала приманка. Всё это происходило в полной тишине. Миф. Выглядело это странно и даже смешно. В голове начал нарастать какой-то гул. Через несколько секунд в ушах резко свистнуло, и я стал различать шипение пулеметов. Он мне что-то явно вколол.
— “Вишневский! Вишневский! Ты меня слышишь!?” — передо мной стоял Константин и смеялся.
— “Ублюдок… ” — мне было сложно говорить. Грудь разрывало изнутри, а затылок ломало от газа.
— “Вишневский, вы серьезно ранены. У вас перелом нескольких рёбер. Сильных разрывов внутренних органов нет, но повреждены ткани… Лучше будь паинькой”.
Мой мозг пронзила темнота и в неё свалился смех Константина. Я сжал голову руками. Боль вспыхнула и снова, медленно, словно нехотя, ушла по позвоночнику.
— “… Вас и Матвея нужно доставить в медицинское учреждение. При тюрьмах их не осталось. Всё взорвано или сильно повреждено. Вам нужно попасть к кузову с провиантом, но вы уже не сможете сами. Мой товарищ вколол вам сильное обезболивающее и мощный стимулятор. Это поможет на некоторое время”.
— “Ты издеваешься?” — я попытался подняться.
— “Будьте осторожны с вашими движениями. К сожалению, в отсутствие других средств, пришлось вколоть стимуляторы, которые не прошли тесты безопасности их приёма на донорах. При сильном ударе или резком движении вы можете повредить ваши связки или кости. Реакция и сила мышц намного превосходит ваши обычные способности.”
Константин продолжал смеяться над моим страхом повреждений. Я подвигал руками. Никаких необычных ощущений я не заметил.
— “Аррорут ещё можно использовать как сгуститель соусов. Присоединяйся к нашей компании и, убивая этих тварей, ты сможешь им насладиться” — словно прочитал мои мысли Константин.
Боевик перестал стрелять. Наступила тишина и неразбериха от того, что неописуемая вонь человеческим мясом стояла вокруг. Я посмотрел на лежащего неподалёку наёмника. Интересно, что им нужно в городе помимо еды…
— “Вишневский. Докладываю обстановку на первой относительно кузова улице — из шести наёмников остался один. По нескольким поведенческим признакам и голосовому общению он идентифицирован как командующий группой. К выходу из отсека переведены два вражеских боевика и один стрелок. Остальные боевые единицы пребывают при администрации города.”
Если бы я как он тупо сказал, я бы умер от стеснения. Я поднялся на ноги. Меня пошатнуло. Грудь жгло огнём. Подойдя к боевику, я снял у него с пояса две обоймы. Мой пулемёт болтался на ремне. Я понимал, что он мне вкатил препараты продлить надо мной это издевательство и всё.
— “Константин. Сам Матвея тащи дальше”.
— “Вишневский. Рекомендуется оставить меня для боевых действий, так как ты драться уже не сможешь. Водителя лучше переносить вам. Стимуляторы начали действовать. Ближайшие несколько часов вы не будете ощущать тяжести нашего водителя. Помните, особенно важно доставить его живым администрации города! Иначе они нас обвинят в убийстве!”
Мне очень хотелось какую-нибудь выпечку и спать. Я подошёл к водителю и взял его на руки. Ожидая ощутить его тяжесть, я напряг мышцы рук и от неожиданной легкости его тела немного подкинул водителя вверх. Матвей застонал. Я совсем не ощущал веса. Я не понимал опасность моего состояния. Словно я взял гирю, но не знал сколько она весит по факту с ней сообщаемости. Мне было страшно.
Ступать по полу коттеджей после газа было липко. Чей-то вокал давал гулкий звон по округе в попытке давать условные команды на зомбирование.
— “Двигаемся вперёд.” — командовал мной Константин — “Связь с полицией была потеряна пять минут назад. Будьте предельно осторожны.”
Константин шагнул в дверной проём и двинулся по коридору. Надо мной пронеслась пуля.
Впереди нас, в отсеке, кто-то плюхал и чавкал булочки без содержания глютена. Падали тела фаталистов. Гремел пулемёт.
— “Био-тех вступил в бой. Повреждений практически нет… Повреждения серьез… Повреждения критические”.
Двери впереди нас разошлись в стороны. Кибер-квот спиной ввалился в коридор из отсека впереди. В него попало что-то твердое и отбросило к панели на стене. Кибер-квот тут же оплавился.
Сопровождавшие меня ловко двинулись вперёд. Двери мощным ударом разбросало в разные стороны — в проёме стоял человек в боевой форме, военных туфлях и пулемётом. Он навёл на нас дуло. Раздались две автоматные очереди, разорвавшие наёмника прямо у нас на глазах. Пули попали ему в голову и грудь. Я заслонил лицо руками, скинув Матвея на пол. Мои руки и голову скрутило от вакцины. Дуло загремело очередями. Наёмник, стреляя дулом, резко прыгнул вверх, пригвоздив собой врага к потолку. Оттолкнувшись от потолочного перекрытия, он прыгнул вниз и зацепил рукой лопуха, который пытался двигать простреленными руками. Удар руки наёмника перебил товарища Константина пополам. Нижняя половина товарища Константина упала на пол забрызгав всё вокруг органикой. Верхняя часть его туловища отлетела прямо в меня. Не удержав равновесия, я упал на спину рядом с Матвеем. Всё вокруг накрыла темнота. Голову снова пронзила боль. Я застонал и потерял сознание. Миф это всё, да и только. Я понимал это… Ничего для меня у них нет.
Приоткрыв глаза, я увидел склонившегося надо мной человека в повязках ранений и ватой. Меня посетила мысль о том, что он не в курсе планов тех, с кем мне приходиться мириться.
— “Да, ключи от кузова с аррорутом у меня” — он произнес ещё что-то на непонятном мне языке. “Нет, ловля наркоманами жертв продолжается. Нет, данных нет. В базе есть только о водителе. Да, объект особой ценности. Доставить живым людям. Остальная информация из базы стёрта. Константин блокирует попытки взлома. Да, фыркает. Они из группировки Сокол. У обоих сильные ожоги от арсенокислоты, но противоядие успели сделать. Нет не могу разглядеть. Да, видео загружено. Нет, опознать нет. У него не броня повреждена, а усы. У обоих состояние критическое. Прошу поддержки. Да, так точно! Ожидайте, что администрация пожадничают.”
“Каток”, — так я его назвал про себя, — подошёл к Матвею. Человек этот был самым настоящим Иудой. Наёмник отстегнул шлем и поставил его рядом с собой. Наклонившись над Матвеем, он прощупал его ранение и поднял веко, всматриваясь в глаз. Кровотечение остановилось. Он подготовил кипяток.
— “Нет. Ранения старые. Никак нет, точно не он”.
Я смотрел сквозь ресницы. Каток подошёл ко мне и наклонился.
— “Есть свежая рана. Множественные раны от пуль. Этого на аукцион…”
Он хотел нажать на мой живот. «В этот момент я со всей силы выкинул вперёд правую руку и кулаком ударил его снизу точно в хрящевую перегородку носа. С громким шлепком и хрустом голова наёмника запрокинулась назад. Тело наёмника откинуло на пару метров.
Я посмотрел в его сторону. Он не шевелился. На четвереньках я подполз к телу» (автор цитаты Васси «Сознание доставить живым»). Лицо Катка было вмято внутрь черепной коробки, голова неестественно запрокинута. Недалеко от него валялась помада его женщины.
«Моя правая рука после удара слушалась плохо. Посмотрев на неё, я увидел торчащую кость. Пальцы и кисть были неестественно вывернуты в обратную сторону и болтались на нескольких мышцах и сухожилиях. Боли я не ощущал — обезболивающее работало хорошо» (автор цитаты Васси «Сознание доставить живым»). Раздавалось шипение соплей паникующих.
Я подполз к Матвею и подтянул его к себе левой рукой. Вес водителя я по-прежнему не ощущал. Взвалив его на плечо, я пошатываясь пошёл вперед. Откуда-то из темноты коридора выплыл Константин. Он надел на кулак кастет и ударил меня по сломанному ребру. Я упал оглушённый.
— “Фантаст… Ты просто фантаст… Ничего ты не смог мне вовремя сделать, дурак… ”
Константин поволок меня при моём рыке, но шевелиться мне было уже тяжело. Я подтянул руку и попытался вырваться из его захвата. Двери коттеджа были минованы. Передо мной была кабина транспорта с провиантом и аррорутом. Константин посадил меня в кресло и пристегнул водителя рядом, затем он сам сел в кресло водителя и завёл мотор. Догмат… Директива безопасности. Я знал, что аварийный сигнал он подаёт, не указывая безопасное расстояние от других машин и его несколько раз даже задели. Шапка полицейского ему не помогла, и он заплатил штраф.
Наёмники начали за нами погоню, а я мог это только смотреть, сидя раненный. Грузовой транспорт набирал скорость. Легковой автомобиль намеренно врезался в левое крыло кузова.
Константин предупредил.
— “Осторожно. Помни, что главное сохранить аррорут.”
За нами были слышны взрывы гранат в коттеджном посёлке, из которого мы спешно уезжали, а гонщики не могли уже нам помешать на шоссе.
«Сложно дышать. Губы ссохлись. Должно быть, покрылись коркой крови. Боль в руке и груди была невыносимой. Обезболивающее перестало действовать» (автор цитаты Васси «Сознание доставить живым»).
Я знал, что я не умру. Я знал, что эта боль в моём случае формальность и ощупал себя. Всё уже заживало, так как смерть ко мне была гораздо коварнее, чем к другим людям. Они умерли в том зале, а меня мог убить от голода бомж и плакать, что это сделал. Теперь мне можно пожить ещё. Мы ехали в наш город.
— “Вишневский, радуйся! Ты же не гомофоб?”.
Приложив неимоверные усилия, я открыл один глаз. Второй глаз тоже открылся, но я опять увидел, что Константина убьют в администрации нашего города за этот кузов. Я лежал на полу кузова, который освещал тусклый свет одной лампочки. Попытавшись встать, я тут же опрокинулся на спину. Всё тело, пело мне реквием, так как его прошила боль. Я застонал.
Мы прибыли в администрацию и кузов остановился перед шлагбаумом, так как нам было нужно разрешение от них на этот груз.
— “Вы меня слышите?” – крикнул нам администратор.
— “Да...” — я посмотрел на него, желая себе вакансию.
После минутного молчания к нам из будки раздался женский голос.
— “Вишневский, Вы подтверждаете выполнение директивы безопасности груза?”
— “Да… Что происходит?” — мою голову пронзила острая боль. Я закашлялся и выплюнул сгусток крови. Ранение затягивалось на глазах, но это ещё больнее, чем смерть. Вообще живым быть больнее просто само по себе.
— “Вишневский, администратор завершил дознание. Вы успешно доставили водителя Матвея живым и груз ваш...”
— “Мой? Я Король? Аррорут мне?” — я снова закашлялся.
— “Да, всё это вам. Просим не сообщать об изъятых ящиках с героином. Многие ценители попытались бы вас устранить...”
— “Кто ещё из полиции был при поручении?” — я перебил собеседницу из кузова и попытался вспомнить разговор с Константином.
— “При поручении из полиции с вами был только Матвей. Константин является вам и нам предателем”.
— “Не считая меня? Константин сказал...” — каждое слово давалось мне с трудом. Слюна от боли вытекала изо рта. Но я всё же был жив и раны переставали быть ранами на глазах. При каждом вдохе грудь скручивало изнутри, но всё же она выправлялась. Я оживал и мог уже подняться.
— “Вы были привлечены на время выполнения директивы безопасности, как гражданин военнообязанный. Во время вторжения неизвестных на администрацию города” — продолжила женщина — “в силу вступила директива безопасности. Согласно директиве, Городской совет оставляет за собой право принимать любые меры для обеспечения безопасности граждан и предотвращения побега особо опасных преступников. Так же, Городской совет имеет право привлекать военнообязанных граждан к выполнению директивы. Помимо всего прочего, Совет имеет право на любые вмешательства в личную жизнь граждан, которые согласились на выполнение директивы безопасности. За содействие совету гражданин, выполнивший директиву безопасности награждается запасом провианта на время выполнения директивы безопасности и …”
— “Ещё потом работать...” — я снова попытался приподняться на локте, но сил не было даже на то, чтобы поднять голову. Сплюнул слюну и засмеялся.
Женщина запустила эвакуатор и мне нагрузили газель с моим личным запасом аррорута и прочего провианта для выпечки.
— “Вишневский, вы успешно доставили личного курьера главы городского округа — позывной Матвей — в Городской совет. Так же, вы предотвратили попытку побега заключенных из города. Вам был проведён инструктаж Константином. Процедура была выполнена экстренно и с ошибками, поэтому он получает помимо его вознаграждения большой штраф. Опыт проведённого вам инструктажа остаётся в полноте вашего распоряжения. Вы успешно завершили директиву безопасности. Вам назначена награда в виде запаса провианта на время выполнения директивы безопасности. Награда получена. В силу вступает решение Городского совета об эмансипации всех горожан и поселенцев. В связи с критическим состоянием здоровья вам полагается три месяца отпуска от вверенного участка патруля.”
Вишневский смог радостно втянуть воздух, чтобы прокричать согласие, но громко кричать в итоге не стал. Он несколько раз дёрнулся и отправился с ГАЗелью провианта домой. Его здоровье почти вернулось в норму.
— “Препарат. Амур. Я ещё заберу тебя в рабство, Вишневский...”