Последние слова

Грустная история.

Я купил мороженное своей бабушке, моей любимой бабуле.

Не за долго до этого, у неё случился очередной инсульт, и она уже почти не приходила в себя. Временами у неё случались озорения, и на несколько минут начинало казаться, что её взгляд преобретал осмысленность, её морщинки словно оживали, и из искаженной гримасой боли маски, превращались в иссушенное болезнью и страданиями живое человеческое лицо, с наивно, по детски смотрящими вокруг глазами.

В эти редкими минуты, если я был рядом, она переставала щарить вокруг себя руками, как буд-то силясь найти что-то, судорожно комкая простынь, вдруг успокоивалась, и я брал её руку в свои, и тихонечко поглаживал.

В эти секунды, она словно узнавала меня, замирала, и как мне казалось на её лицо, ложилась лёгкая тень прикосновения чего то такого, о чем можно узнать лишь только на самом пороге смерти. Словно она уже получила ответы на все вопросы мучающие нас всю жизнь, и это знание делало её неизмеримо выше, чище, и мудрее любого из нас.

Но вот проходила минута, лицо вновь становилось озабоченно-бессмысленным, она с неожиданной силой вырвала свою руку, и продолжала свои бесконечные, судорожные поиски.

Глядя на это мне становилось так невыносимо больно, что я глотая слезы буквально выбегал на балкон, и закуривал очередную противную сигарету.

Наша старушка очень любила меня, больше остальных внуков, уж не знаю от чего, но так вышло. В свою короткую, и беспутную жизнь, я принёс её немало горя и волнений, и что греха таить, возможно во многом, из-за переживаний о моей судьбе, она и получила все это…

Жила она с моей мамой, которой досталась вся тягость заботы о больном человеке.

Мороженное же, она любила всегда, и когда она была здорова, я приходя в гости, всегда приносил ей его. Она обожала пломбир, и ела его всегда слегка подтаившим. У неё даже была для этого специальная чашка, специальная малюсенькая ложечка. Она выкладывала мороженное из стаканчика, ставила на стол, и терпеливо ждала, когда оно подтает. В это время она съедала вафли, при этом щурясь и улыбаясь, словно маленький ребёнок.

В этот раз, я купил ей мороженное, скорее машинально, по привычке. Бросил его в корзинку в супермаркете, тут же спохватившись, хотел выложить, но подумав секунду, пробормотал про себя:
— Эх, чего уж… — и всё таки оставил.

В тот момент, я вспомнил, что у мамы меня ждёт совсем другая встреча… то что так радовало раньше, сейчас приносило тяжёлые страдания.

Я застал бабулю в том же состоянии, что и прежде. Ей становилось всё хуже, минуты озарения, случались все реже,

Она полулежала, оперевшись на высокую подушку, и по прежнему переберала простыни вокруг себя.

Посмотрев немного на эту тоскливую картину, я всё таки решил угостить её мороженным. К моему удивлению, как только она коснулась его губами, в её лице произошла перемена. Нет, он не за улыбалась, просто как будто чуть-чуть оттаяла, перестала копошится, и начала сосредоточенно есть.

Вдруг неожиданно, она остановилась, начала слабо размахивая руками, и жалобно стонать. Разговаривать она перестала уже давно, лишь иногда вскрикивала, и протяжно стонала.
А тут я ясно услышал, что она что то произнесла.
Я наклонился к ней, пытаясь получше расслышать то что она хочет мне сказать. И услышал слабое, словно выдох:
— А тебе…
— Что ты хочешь сказать, Что? — я очень разволновался, понимая, что возможно это будут последние её слова…

Я нагнулся к самым её губам и вновь услышал:

— Тебе… — Дальше как, мне показалось она произнесла моё имя…

Когда я это пишу, то слезы затягивают мир вокруг меня туманом…

Что произошло со мной в тот момент, я никогда не найду слов, что бы описать…

Через несколько дней её не стало.

Её последние мысли и слова, прилетевшие уже откуда-то не из нашего мира, как и вся её жизнь до самого конца была лишь заботой о тех, кого она так безумно любила.