"Тайны тринадцатого хлебозавода"

«Тайны тринадцатого хлебозавода».

Я думаю, не очень приятно пускать мыльные пузыри ртом? А вы как думаете? Что движет людьми для подобных экспериментов? А? Вы знаете? Я могу только догадываться.
Что такое семнадцать лет в жизни подростка? Самого подростка. Потому что взрослый, ни за что не додумается затолкать в хлебную заготовку кусочек мыла… хозяйственного. Такое ещё должно прийти в голову.
-Мы будем работать так- ты в каждый лоток добавляешь две буханки. Смотри, сюда и сюда.-человек оглядывается по сторонам, продолжает.- Дальше. Я подъезжаю грузиться, ты выкатываешь. Пять копеек тебе, пять мне, пять продавщице. С вагонетки тридцать шесть буханок. С тридцати — по пятьдесят рублей на рыло. Ты согласен?
Уух. Аж сердце замирает. Подросток кивает головой. -А как вывозить?- спрашивает осторожно.
-Это моя проблема, -шофёр прячет руки в большой чёрный передник,- охрана в курсе. Они в доле.
Подросток в белом рабочем халате трясёт головой в знак согласия. Это будет их тайна. Его и этого дядьки-шофёра. Он(шофёр)- матёрый. И продавщица в магазине «своя». Мысли наскакивают одна на одну, сладко вырабатывая адреналин. «Никто никогда не докажет, может я ошибся. А с деньгами ещё поймать нужно».
Она будет ждать его за проходной. Девочка пятнадцати лет.
— Ты не против, если мы будем встречаться?- Он не случайно выбрал в толпе практиканток самую эффектную девчёнку. Крашеную, блондинку, с высоким начёсом. с ярко накрашенными перламутровыми губами и большими голубыми глазами, которые моргнув, сказали:«ДА». Девять месяцев он честно встречался с ней. Он её не трогал. Они держались за руки. Тискались в подворотнях до ночи, до последней электрички метро. Потом он бежал, этот мальчик. Высокий худенький мальчик. Он бежал домой, на другой конец города. Главное успеть до закрытия метро.
Не знаю, как где, но есть такая фишка в Харькове- поливалки. Когда троллейбус уже не ходит, то за один рубль, поливальная машина доставит тебя в любой край города.
Сердце его пело и как в фильмах Довженко, он шел и танцевал. Семь километров. Пешком. Это была его первая любовь.
Я совершенно не оправдываю воровство. И ещё раз, чтоб вы поняли:" я совершенно не оправдываю воровство и аморальность." Это история. Наверное их много у каждого из нас, тех кто родился в стране, которой уже нет-СССР.
— Здрасьте, -в глазах паренька, пересекающего проходную с двусмысленным номером тринадцать, просвечивалась наглость, что-ли. — Сегодня на вахте ОБХС, -сообщили одними губами в ответ. Глаза сообщающих отражали ужас, от мысли, что их услышат.
ОБХСС курили и улыбались, смотрели пропуск предъявившего. Где то в глубинах своей чуйки они знали-ворует. Рубашка- «Лакоста» за 40 рэ, фланелевые брюки. Вслух же люди в штатском вежливо сказали:«Проходите».
-Мне очень нужны деньги, -диалог в раздевалке второго этажа переходил на повышенные тона.
-Не знаю, я не понесу сегодня, — сказала тень освещённого шестидесятиватной лампочкой, пряча сумку в фанерный шкафчик.- Второй этаж. Высоко.
Промышленный этаж. Слева от окна рос тополь. Старый высокий тополь. Справа, в пятнадцати метрах, горел свет проходной. -Я скину сумку,-обратился решившийся к курящему у окна, -подстрахуй. Сумка гулко ударилась о землю, рядом с асфальтом. Следом за ней, вскарабкавшись на подоконник, кто-то прыгнул руками на тополь и пролетев около метра, по веткам спустился вниз. Внизу уже ждали. Психологи в штатском. Подождав долю секунды, пока парень возьмёт сумку, они ринулись на перерез. В сумке у парня был «улов»-ящик дрожжей. Если он доберётся до метро, то на Благбазе с успехом сдаст их перекупщикам по 2 рэ, а это почти четвертак. Те в свою очередь перепродадут их самогонщикам по 7. Перекупщики ждали товар. Малолетка пошёл на рывок. Какое то время он бежал с двенадцати килограммовой сумкой в направлении метро. Шаги со стороны проходной нагоняли. Поняв, что до Маломясницкой ему не добежать, семнадцатилетний парень не сбавляя скорость, бросил сумку и резко повернув, побежал в сторону частного сектора, окружающего Ювелирную фабрику. Легко перемахнув забор, он услышал крик:«Стой! Милиция!» Прыгнул в черноту дворов и понад заборами выскочил в районе Плехановской. Сорокалетние дядьки потерялись где-то в районе барьеров. Они же не знали, что ушедший от них. был любимчиком физрука с военруком и имел спортивные разряды.
Вернувшись на тринадцатый, оказавшийся для них невезучий завод, они перешерстили раздевалку, бытовку и тому подобные нычки. Из семи мужчин, работающих в ту смену на предприятии, никто не сдал Ромео.
Усиленная охрана дежурила круглосуточно. Это были времена Перестройки. Только что ввели статью за не трудовые доходы. Уголовная ответственность начиналась за кражу в сумме, равняющейся половине зарплаты работника госпредприятия. По всей стране рубили виноградники, боролись с пьянством. Пьяницы боролись с государством- пили самогон и всякую палитуру, типа денатурат и одеколон, бросали димедрол в пиво, нюхали клей. Вылезли на слух разной масти наркотики. В общем кто кого.
Сахар, дрожжи были дефицитом. Страна жила в очередях, по талонам. На прилавках не было ничего. но на 13-м было.
Там орудовала целая группировка. Внутри самого завода сахар и дрожжи, и яйца, и сливочное, и постное масло, и мука, продавались мешками. Только вывози.
Вот с этим загвоздка.
Внутренний двор хлебокомбината был устроен так, что пекарные цеха распологались сбоку от складских помещений. Непосредственно перед печью, на улице, стояли два бункера для муки по тридцать тонн. Ежедневно х/з выпекал семь тонн белого хлеба, три тонны нарезных батонов и ассортимент булочек.
Этот завод располагался прямо в центре города. Наружная стена его выходила к проспекту Гагарина, правым боком приближаясь к Леваде, железнодорожной станции пригородных поездов. Левый бок граничил со входом в метро Гагарина, перпендикулярно, относительно Маломясницкой улице, на одном из домов которой, чёрной краской было написано" Проверено. Мин нет. Веселов." Со стороны уже упомянутого проспекта, рядом с табачной фабрикой, стоял железный, не единожды горевший магазин, где и была «своя» продавщица.
Было утро. Зима. Уже рассветало. Из внутреннего двора по лестнице поднимался человек. Одной рукой он держался за поручень, в правой же тащил нечто тяжёлое. Никто не видел, как поднявшись по четырёхметровой лестнице, человек что-то сбросил с забора, который со стороны Гагарина был не более двух метров, спрыгнул сам и тщательно замаскировав свой тюк в снегу, пошёл к проходной, в обход.
Белые его пекарские брюки сливались со снегом. Улыбка его сливалась с выражением лица. «Отличный план: утром, пройдя через проходную, пустой, он направится к месту закладки. Задача- дойти с грузом до метро. Это где то метров пятьдесят».
— Молодой человек, у вас не будет закурить?- две девчёнки, лет по двадцать, в штатском, перегородили ему дорогу.
-Только не вздумай убегать, — неожиданно заявили они. явно довольные поворотом событий.- Милиция!
Паренёк оглянулся на забор. — Мы зайдём внутрь и всё равно тебя найдём. Ты же не будешь бегать от девушек?- пытаясь быть милыми, подпёрли милиционерши.
Улыбаясь, оставив сумку, да и честно признаясь, борясь со стыдом, он начал спиной отступать :«Бред какой то. Девки? Из ментовки?» Приблизившись к забору, он как бы не хотя, вроде обдумывая, вдруг сделал резкий бросок, левой ногой толкнулся об заледенелый кирпич и как на полосу препятствий, запрыгнул наверх. Пройдя по периметру ограждения метров двадцать, он спрыгнул внутрь двора, где было по-ниже и одному ему известными ходами, пробрался на чердак, где и просидел до ночи, а утром, обойдя через другую сторону, он увидел у места «встречи» множество следов.
Девочки не умеют лазить по заборам.

«Малолетки».

Они были героями.. А ещё им дали премию. По сто рублей! И хотели дать путёвку, бесплатную. В Социалистическую республику Вьетнам, на тридцать дней. Эти парни. Они были на слуху. У всех.
Кто бегал по крыше заводского здания и тушил пожар, сбрасывая баграми и руками горящий шифер, пока не приехала пожарная со своими короткими шлангами?-Они.
Кто не выходит на работу, неделями прогуливая?- Они, герои местного разлива.
Кто догадался в ёмкости с сыроваткой, объёмом в триста литров, сделать брагу и упоить весь завод? Опять же- они!
Кто перебил клетку красного кирпича руками, показывая как надо служить в десантуре?- Они.
Кто пьёт по лотку яиц за раз, чтоб мышцы росли?- Ну кто же ещё.
А этот случай- особенный.
Задача пекаря- печь хлеб.
Печь состоит таким образом, что с одной стороны расположен конвеер(расстоечный шкаф), высотой в несколько метров, в котором стоят формы с тестом. Тесто в них подходит. В это время оно мягкое, пористое.Напротив шкафа открыты створки горящей печи. Пекарь берёт форму с хлебом и ставит её в печь. Потом из печи достаёт идущий снизу готовый хлеб, выбивает его на ленту транспортёра, смазывает пустую форму постным маслом и ставит её опять на расстойку в подъёмный шкаф. Это непрерывный процесс. Х/з работает в три смены, без остановок и выходных. Как мартэн. Пекаря работают по двое. Чтоб можно было друг друга подменить. В туалет там сходить. Или вылить на голову кружку воды. Едят пекаря на ходу. Привыкая не спать всю ночь. За ночные доплачивают. Романтика.
Вы когда -нибудь давали себе отчёт в дурацких поступках? Ну вот как- будто тянет кто-то вас?
Наверное это жара ночных смен так влияет на людей.
Следующий день и весь следующий вечер, Областная прокуратура инспектировала комбинат, тряся всех. И директора, и главного технолога, и мастеров… и пекарей.
Из магазина напротив стали поступать жалобы. Купив утренний хлеб, люди обнаружили в нём аккуратно нарезаное и запечёное мыло. Некоторые обнаружили это, пуская пузыри изо рта.
До прокуратуры пёхом- минут десять. Жалобы посыпались гневом народного негодования. Версий было множество. От диверсии и до…
Никто ни в чём не признался. Малолеток бить нельзя( ну наверное)
Здорово, что мыла оказался всего один кусок, а не ящик. Как в том мультике про Чебурашку:«А кто это сделал?- Гена!- Балда ты Гена!»
А кто догадался это сделать? Я думаю, это были герои нашего рассказа. Или это мастер Б. прокрался мимо пекарей и веселясь рисовал картины: надувал щёки заталкивая в заготовки сырого теста аккуратно порезанные ножом кусочки хозяйственного мыла.
Я думаю, что если бы «героев» дожали, то посадили бы сто процентов.
Жаль, что у засыпщика муки, зарплата по-меньше. Но ничего. Жить можно.

«Мукосей».

Задача мукосея или оператора БХМ( звучит презентабельно), это подать муку из большого танкера тридцати тонн, в малые, чтоб у тестомесов всегда была беспрерывная работа.
Есть масса плюсов в данной профессии. С первой сменой всё понятно, от семи до трёх, но со второй…
Если грамотно всё рассчитать, то к 18-00 можно так подогнать резервуары, что смело, не дожидаясь 23-00, бежать на футбол. Стадион «Металлист»находился всего лишь в 15 минутах хотьбы. Это был плюс. И ещё бонусы- ключи от складских помещений с маслом, сахаром и сухим молоком.
— Срочно берёшь ключи и все мешки с сухим молоком- в шнэки, -глаза главного инженера, плотного мужчины, лет сорока, с коротко стриженными чёрными кучерями, пытались утвердиться, понял ли его приказ рабочий, в белой, испачканой мукой, робе.
Знакомо ли вам слово «Излишки»? Ууу. Это страшное слово. Страшнее, чем недостача. Недостача это что? Ну украл человек- дело то житейское. А «излишки», тут дела по-чище! Это организованная преступность. У тебя по документам одно количество товара, а по факту- больше в разы! Значит тут целая цепочка. Незаконная схема группы лиц. Целая структура по производству за счёт государства.
— Какой вкусный хлеб. Спасибо, ребята.- жители Червонозаводского района с удовольствием писали пожелания в жалобную книгу «железного» магазина.
Конечно вкусный! Вбухали 20 мешков сухого молока по 20 килограмм на три тонны муки.
Не знаю, как у них там закончилось, у директора с проверяющими. Но перерасхода не нашли.
А хлеб был действительно вкусный- с высокой «шапкой», белоснежный.
«Гоголь- моголь».
Берёшь сырое яйцо, взбиваешь его с сахаром, получается однородная пена, сладкого, кремового вкуса, как начинка у пироженого.
Если взять лоток яиц- тридцать штук и взбить их(желтки)- есть не хочется примерно целый день. А что? Кто-то сказал, что от яиц мышцы ростут, только не сказал, от скольких.
А если лень взбивать, берёшь со стороны донышка, прокалываешь дырочку, а со стороны носика проделываешь большую. Соли туда, раз- и выпил! Хлебушком заел. Много правда не выпьешь за раз. Штук шесть, не более. Это тебе не гоголь- моголь. И между шнеками скорлупу- рраз, и в яму для починки мехенизма. Никто никогда не видел, чтоб туда кто- нибудь спускался.
— Я пойду за директором схожу,- дядя Толя, механик, с выпученными от природы глазами и с непроходящим перегаром, вылезал из ревизионной ямы.
— Что там?-спросили у него.
Прибежавший главный инженер и с ним директор, долго спорили, а потом выдали оператору БХМ пачку яда, для грызунов.
— Это вот как это они(крысы),- говорил заводясь главный,- значит они его(яйцо), тащат туда в яму, рраз- дырочку прогрызли и там пьют!
Директор(директриса), тучная женщина с персиками, тридцати неопределённого возраста, с увеличивающей её лицо причёской в стиле«шиньён», недоверчиво кривит лицо. Механик трясёт красным лицом и в знак поддержки слов главного, хлопает себя по ляжкам, выбивая из комбеза пыль.
С этой версией они уходят к главному технологу(курящей, сухой женщине, отсидевшей при Сталине пять лет за пять початков кукурузы), на консультацию.
«Так»- подумал человек в белой робе, -надо завязывать с этой темой(Гоголь-моголь).
Он заглянул в яму, -«ну да, такая горка, нормальная!»
Сантиметров семьдесят в высоту и диаметром с метр. Кого хочешь впечатлит со включенным светом. Аппокалипсис в курятне. Сальвадор Дали отдыхает. Для виду, как сеятель, он рассыпал весь яд возле бытовки.
Откуда ему было знать, что яйца в таких количествах вызывают диатез. Он не думал об этом в свои почти восемнадцать лет.

«За ВДВ».

— Два кирпича ставишь рубо,- крепкий парень лет двадцати шести, авторитетно делился опытом.- Второй кирпич,- продолжает крепыш, а парень не договаривал букву«р», получалось«кийпич».-Второй кирпич, продолжал Клепыш,-поперёк. Бьёшь ребром, ладонью или кулаком. Вот так тренируются в десантуре!
Это так увлекательно. Особенно если силищу девать некуда. В перерывах к Крепышу," обратившему свои мышцы в броню"(Марику), присоединяется грузчик. Его золотая фикса рассказывает:" Там есть один участок, километров тридцать. Между нами и Афганом. Как аппендицит. Они(душманы), решили срезать по нашей территории. Они не знали, что мы залегли. Представь картину… Ты смотрел «Белое солнце пустыни»? Ну короче, там такой песок раскалённый, как пар от него вверх. Ну и там из-за барханов ,- продолжает рассказ пограничник, -появляются духи. Кто на осле, кто с карамультуком(кремнеевое ружьё). Мы их положили человек сто, почти весь караван.-Глаза Вадика прищуриваются, он замолкает, наблюдая эту сцену уже у себя в голове.
-А ты видел, как ты попал?-не выдерживая паузы, возбуждается малолетка.-Нет,-отвечает «афганец».- Я только видел, как они падают...-Тренируйтесь пацаны, тренируйтесь. В армии пригодится, -задумчиво заканчивает свой рассказ погранец.
Вот это стимул! Почти два месяца с тыльной стороны от центрального въезда, к нам подтягивались разные бывалые с поддержкой, с рассказами «за жизнь». Мужики выпивали. А мы- тренировались. Со временем гора кирпича, привезённая для постройки складских помещений- уменьшилась на треть и представляла из себя две странных кучи. В одной все кирпичи были целые, а в другой почему-то все расколотые надвое. Рядом с перебитыми стояли пара-тройка функционирующих станков, где все желающие могли опробовать силу удара.
Тут же стоял выстроенный из тех же красных кирпичей столик, импровизированные «стулья» и ящик из-под пустой посуды.
Я не думаю, что главный инженер(он хоть мужик и хороший, и правильный), так вот, я не думаю, что он пришёл опробовать силу удара.
— А кто,- говорит,- принимал кирпич?! Он же весь битый. Бракоделы! И.Т.Д. по тексту.
А я не помню, там кто -то убежать не успел. И вот главный то на него, то на кучу смотрит, а основная масса сбежавших, за подстанцией затихорилась. За реакцией следят. Но почему то никто не кричит:«ЗА ВДВ!»

«Первая любовь».

На свадьбе у меня было двадцать человек. Не более. Это был голодный одна тысяча девятьсот восемьдесят шестой год. Я ездил в Москву, на заработанные деньги покупал дефицитные продукты, на свадьбу.
Рванул Чернобыль. Я помню вышел в белой рубахе, это было в мае. Вовсю цвели абрикосы. И вот на их белый цвет, стал валить снег. Большой такой снег. Очень легкий. Огромный, размегом с теннисный шарик. Это было так необычно- снег в мае! Мы тогда не знали ничего. Нам ничего толком не говорили о аварии.
Я готовился идти в армию. Будущая жена была беременна. Со свадьбой по малолетству помог тёщин брат. Он был большая шишка в милиции. Нас без очереди расписали, меня в костюме Клепыша, её в платье «напрокат».
Осенью мы готовились стать родителями.- «У вас будет крупный мальчик.»-говорили врачи. Мы были так счастливы. Но не судьба. Из-за малолетства, на нервной почве, начались преждевременные роды, мы потеряли ребёнка.
Жизнь стала как то сразу расклеиваться.
Меня арестовали, на проходной. Судили товарищеским судом, а иначе посадили бы. Слава Богу помог главный инженер, ставший впоследствии директором. Мне пришлось уволиться«по собственному желанию». Дело замяли. Финансовый поток иссяк. Мы часто ругались и в конце концов- разошлись.
С нашим разводом закончился и период жизни, связанный с описанными событиями, с распадом Союза.
Тринадцатого хлебозавода больше нет. Предприятие национализировали и приватизировали до последнего кирпича. На его месте сейчас комплекс магазинов.
Жизнь состоит из каких то заархивированых картинок, цепочек воспоминаний.
Я прекрасно помню то весеннее солнечное утро. И то, как стоял в нерешительности у входа на территорию, и запах свежевыпеченного хлеба. И мотивации ребят с нашей улицы:«Девки там ходят в одних халатах». Всё это брехня! Не только в одних халатах они там ходят.
Вот, мои друзья, я и приоткрыл вам тайны, байки легендарного тринадцатого хлебозавода.
А что здесь правда, а что нет- решать ВАМ.
С уважением, автор.

Вячеслав Жадан