Поворот судьбы или судьба-злодейка

О, судьба, своим коварством ты поспоришь с сатаною!
Кто тебя на свете создал столь опасной и дурною?
Что ты сделала, злодейка, с той прекрасною луною?
Вижу я, что в этом мире всё мгновенно предо мною!

Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре».

Годы войны мы прожили в Таджикистане в совхозе им. Куйбышева Курган – Тюбинской области, что расположен на границе с Афганистаном. В нашем классе училась девочка Валя и мальчик Вася. Они дружили со второго класса, а, может, и с первого. Девочка светловолосая с голубыми глазками, пухленькая, несмотря на голодные военные годы. Говорят: конституция у неё такая. Девочка очень миловидная, но, отнюдь, не красавица. Весёлая, смышлёная, боевая подружка Васи.
Вася – мальчик-красавчик. Тёмно-русые волнистые волосы, карие глаза, длинные ресницы, сам смуглый и всегда с несколько застенчивой улыбкой. Вася был на полторы головы выше Вали. Они всегда были вместе. Неразлучная парочка. Валя очень любила стихи и много знала наизусть. Почти всегда можно было их видеть гуляющими по школьному двору.
Они шли, размахивая сцепленными ручками, при этом Валя громко декламировала стихи. На школьной ли линейке, или на пыльной дороге на хлопковые поля, они всегда стояли или шли, держась за ручки. Такой неразлучной пары мне никогда больше не встречалось. Уже 1945год! Они всё так же привязаны друг к другу. Поистине, бывают чудеса на белом свете!
В 1945 году мы переехали в Сталинабад, и я о них ничего не знала. Прошли годы. Мы кончали десятый класс, и я узнаю от одной из подруг военных лет, что Валя и Вася тоже в городе, и всё так же неразлучны. Живут за речкой в новом микрорайоне: строительство микрорайонов только начиналось. После окончания школы, я уехала учиться в Ленинград.
А по возвращении до меня дошли слухи, что Валя окончила университет филологический факультет, что они с Васькой поженились, и у них уже родилась девочка. Они всё также неразлучны. Ну и ну! Вот это – верность! Вот это – любовь! Пятнадцать лет! С раннего детства! Неужели, такое бывает? Бывает, оказывается. А когда девочке исполнилось десять лет, то есть, когда они уже прожили вместе и счастливо двадцать пять лет, всё неожиданно оборвалось. Поистине, ничто не вечно под луной.
Где-то поблизости поселилась молодая женщина, с которой случайно встретился Вася, и уже расстаться не смог. Женщина была примерно лет на пять моложе Вали. Но, что интересно, она была похожа на Васю: такие же большие карие глаза, такие же пушистые ресницы, такие же тёмно-русые слегка вьющиеся волосы. Они воспринимались как брат и сестра. Только вот у женщины волосы были необычайной длины. Они спускались почти до колен. По тем временам считалось, что только ведьмы или колдуньи ходят с распущенными волосами. А эта молодая женщина была, ну чисто «Святая Инесса» с картины художника Хосе де Риберы. На голове она носила ободок, чтоб волосы не свисали на щёки и не мешали. Что и говорить: хороша она была так, что, когда Вася от Вали ушёл, то выглядело это совершенно естественно. Конечно, Валя очень переживала: ведь с первого класса вместе – это уже что-то единое. Как будто кусочек, а, может, кусок у тебя отрезали. Больно! Но, по натуре добрая и всепрощающая, она и тут быстро смирилась. Так казалось, во всяком случае. Через пару лет и она встретила человека, за которого и вышла замуж. Это был преподаватель истории, человек старше её, худощавый, с очень интеллигентной внешностью. Коренной ленинградец. Он прошёл войну, начав её почти ребёнком – подростком. Окончил её полным инвалидом. Весь израненный, изрешеченный. Одна пуля в лёгком так и осталась. Во время не вытащили, уж не знаю почему, а потом она вросла в ткань, и трогать её было опасно. Он работал в тюрьме, преподавал историю заключённым. Пользовался у них большим авторитетом. Надо сказать, что по тем временам самые отпетые бандиты с большим уважением относились к участникам войны. Он уговорил и Валю пойти туда преподавать литературу. Убеждал, что исцелять больные души – дело крайне необходимое; что не все в тюрьмах отпетые бандиты: есть оступившиеся, есть и невиновные. Им надо помочь. Валя бросила работу в Университете, и пошла в тюрьму преподавать литературу заключённым. Как всегда, она относилась к делу с любовью, ответственностью и энтузиазмом. Оказалось, что заключённые более эмоциональные, нежели люди на свободе. Им нравятся стихи, особенно про любовь. Видимо то, чего им в жизни не хватало. Валя смогла влезть к ним в душу. И они в ней души не чаяли, звали: «мама Валя». Она их учила говорить по-русски.
— Вы должны выбросить из головы тюремный жаргон: он принесёт вам только несчастье. Выйдете на свободу, как откроете рот, так любой поймёт, что вы бандит. Девушки постараются потихоньку от вас отгородиться. На работу будут брать с осторожностью. Какой бы вы не были хороший человек, доказать это невозможно.
А заговорите с девушкой на литературном языке, расскажете пару строчек из стихотворения, помянёте любимого поэта Сергея Есенина, например, и девушка ваша. А когда она узнает, что вы сидели в тюрьме, то будет только сочувствовать, считая, что вам просто не повезло. Любовь к этому времени окрепла и вы счастливы с любимой девушкой. Значит, что вам нужно для будущей нормальной жизни? Уметь красиво говорить.
И она их этому учила. Она переписывалась с некоторыми родителями, девушками. Показывала нам целый мешок писем. Мешок с большую наволочку, который она держала под кроватью из-за отсутствия другого места: квартирка-то – «хрущевка». Кстати, по тем временам был расхожий анекдот: «Говорят: скоро будут выпускать горшки ручкой во внутрь, потому, что нормальные в хрущёвском туалете не помещаются». В мешке у неё каждая пачка стянута резиночкой: эта — письма от Коли, а эта – от Вити, и т. д. Все письма – это небольшие сочинения на тему: «Благодарный ученик». Просто – литературные произведения. Научила-таки.
В письмах бывшие заключённые пишут о том, как сложилась у кого жизнь. Кто-то радует, кто-то просит совета, но все благодарят, благодарят. Несколько писем она опубликовала в газете и готовила полноценную книгу.
Она обожала Есенина. Ездила на его родину. Нашла потомков, с кем-то из них переписывалась, и то же готовила книгу к изданию. Любимой её лекцией была: «Женщины Есенина». Она, ведь и потомков Чехова А.П. нашла, встретилась с ними, переписывалась и тоже готовила книгу. Вот такая необычная была моя подружка Валя.
Так что, благодаря своей деятельной натуре, она довольно легко пережила свою семейную трагедию. Новая жена Васи оказалась тоже человеком с большой душой, и, также как Валя, опекала мужа. Так что и с этой красавицей он жил как за каменной стеной.
Как-то они: Вася со своими женщинами поехали в Курган-Тюбе – это областной городок купить что-нибудь дефицитное, модное. В колхозы, совхозы и дальние города «забрасывали» таковые, но там, у местного населения, туфельки на гвоздиках, например, спросом не пользовались: не будешь же в них собирать хлопок? Вот и отсыревало модное добро на складах, пока не приедут «паломники» из города и не заберут.
Итак, накупили, что было, и что понравилось, и отправились в обратный путь. На Курган-Тюбе недавно открыли новую дорогу: она и шире, и удобнее. Можно и скорость прибавить. Дочь, которой было уже лет десять, сидела на первом сиденье. Они с отцом включили новомодную музыку на полную катушку, и оживленно о чем-то беседовали.
Потребовалось что-то спросить у мамы. Оглянулись, а мамы нет. Вася остановил машину. Они вышли и увидели ужасное зрелище: женщина валялась вся окровавленная, вываленная в пыли. Непонятно: живая ли?
Вася схватился за голову, застонал. Повалился на землю и завыл. Девочка стояла как парализованная. Потом очнулась, стала кидаться то к отцу, то к матери. Плачет, не знает, что произошло, что делать? Как на грех: ни одной машины: ни в ту, ни в другую сторону.
Не к кому обратиться за помощью. Отец совсем обезумел. То бегает вокруг жены, то ползает: и кричит, кричит, кричит.
Прошло, наверное, около часа. Девочке показалось, что мама ещё жива. Она привела отца в относительно адекватное состояние. Он сел за руль, и немного сдал назад. И они стали распутывать волосы, вытаскивая их из разных щелей, куда они намотались. Разматывать с колёса. Вася при этом рыдал, и всё ругал себя, что не настоял, не заставил жену убирать волосы, а не ходить с распущенными.
А произошло следующее. Дверца не была защёлкнута, заперта. У нас на горных дорогах это правило соблюдается неукоснительно. Но, случаи и трагические, и не очень всё же случаются. Вот и в этот раз дверца оказалась не запертой. На резком повороте, она открылась. Женщина высунулась, чтоб её подхватить, но подхватил ветер её волосы, которые зацепились за вращающуюся железку, и вытащили женщину из машины. Встречным ветром дверца захлопнулась, и бедную женщину поволокло. Конечно, она кричала, но музыка внутри, ветер снаружи: её призыв не был услышан.
И вот теперь обезумевший Вася пытался освободить её волосы. И дочь растерялась. Нет, чтобы отрезать или отпилить быстрее эту шикарную гриву, да быстрее в город, в больницу. Они по волосинке вытаскивали женскую гордость, женскую глупость, женскую смерть.
Возились долго. Вася то сдавал машину чуть вперёд, то – назад, пока основную массу волос не освободили. Что-то всё-таки пришлось отрезать. Наконец, положили её на заднее сиденье. Дочь положила, окровавленную, голову матери себе на колени, и они тронулись.
Девочка оказалась сильнее отца, который не переставал рыдать. Она понимала, что он сквозь слёзы не видит дороги, а это опасно. Она умоляла отца хоть немного успокоиться и добилась своего. Он затих на какое-то время, и они быстро доехали до города. Вот и «Скорая». Женщину быстро положили на носилки и бегом унесли в реанимацию. Пока в приёмном покое всё оформляли, пришёл врач и сказал, что она умерла примерно час тому назад.
Вася совсем потерял возможность соображать. Его мать обратилась за помощью к Вале, бывшей невестке. Валя была потрясена этой историей. Вася не давал ей возможности заниматься подготовкой к похоронам. Он не отпускал её ни на шаг. Рыдал, уткнувшись лицом в её грудь.
Она его и обнимала, и гладила как ребёнка по головке, утешала, подбадривала, стыдила, уговаривала собраться, поила и валерьянкой и водкой. Наконец, он уснул, и она смогла, как всегда, с полной самоотдачей приготовить все к похоронам. Дочь, её дочь сначала не хотела помогать матери, но Валя так её пристыдила, что та так же рьяно взялась за дело. Теперь сёстры познакомились. Оказалось, что они потрясающе похожи на Васю, а соответственно друг на друга. Сходство было столь велико, что, это, видимо, и помогло им подружиться. Они стали как родные.
На похоронах Валя услышала, как судачат соседки.
— Вот так вот, ходить с распущенной гривой.
— Да, Васька, как чувствовал, что добром не кончится: всё говорил ей, чтоб прибрала волосы.
— Ну, ей же хотелось, чтоб все видели, какой они у неё длины. Вот и довоображалась.
— Заплела бы две косы: и длина видна, и аккуратно.
— Скажешь то же: вожжи!
— Ну. В одну косу.
— Чтоб как лошадиный хвост?
— Ей-то так и надо. А вот Ваську жалко: любил он её.
— Не стыдно, бабоньки, — не выдержала Валя. — Вы ведь русские люди! Разве о мертвых так говорят? Стыдно!

Вот и все. Вася, как все слабохарактерные люди, сразу спился, хотя всю жизнь кроме рюмочки на праздниках ничего не принимал. Он и не курил. А тут он практически не просыхал, пока не помер. Девочку забрала тёща. Валя хотела её взять к себе, удочерить. Но бабушка просила девочку отдать ей. И это правильно: ведь, она потеряла и дочь, и зятя. А жить можно только ради кого-то.