Груши

Не успела я открыть входную дверь, как тут же в нос ударил резкий, насыщенный аромат спелых груш…Этот запах, кажется, заполнил каждый уголок, каждую щель этого летнего, тёплого вечера. Он просочился в каждый кирпичик, нагретого за день солнцем, дома, заглянул на чердак гаража, сено, заготовленное соседями на зиму для маленьких, словно пушистые снежинки, неуловимых кроликов, что так смешно дергают своими носами, чуть заметив приближение человека. Горько-сладкий запах груш был повсюду. Он, словно доносящаяся непонятно откуда, мелодия фортепиано, подносил высоко-высоко, над этими домами, плавно кружил меня в тёплом вихре, и я ощущала себя, непонятно от чего, невероятно счастливой. Казалось, что шаги мои были по воздуху, тело стало невесомым, легким, словно тополиный пух, кружащий от малейшего дуновения ветра. Время остановилось. Я слышала жизнь – звон тарелок, доносящийся из окон, шум машин на дороге, который создавал привычный, уже никому незаметный фон, вроде и не мешал, но слух всё равно вырывал его из общей картины раз за разом, стоило этому звуку хоть на йоту усилиться; из-за забора слышался обрывистый смех — где-то совсем рядом играли дети, нет, я не видела их, но звонкие, прыгающие голоса были как –будто совсем рядом, и я не могла понять-где же они. И тут меня словно осенило –эти голоса доносились изнутри. Это память поставила в моей голове виниловую пластинку, и острая иголка граммофона, глубоко врезаясь и царапая, переносила, словно машина времени, на 15 лет назад. Это же я, смешная, задорная девчонка, одна, среди толпы мальчишек, сижу в песочнице и пытаюсь что-то упорно доказать такому же маленькому человеку, как я. Мгновение, и мы, уже чуть старше, несёмся вслед за мячом, толкаясь, красные от жары, с, почему-то, безумно счастливыми, беззаботными лицами. В этих лицах было столько покоя, умиротворения, увлечённости, как казалось на тот момент, безумно важным делом, непосредственности и тепла, что не хотелось ни на минуту отрывать от них своего взгляда. Момент – и мы ещё старше, сидим на облезшей от дождя, снега и от времени, старой лавке, о чём-то весело говоря. Этот разговор, напополам со смехом, смешиваясь воедино, создаёт будто звонкий, острый шум пчелиного роя, что упорно мчит только вперёд, твердо зная свою цель…
Бабушкин голос выключил в голове пластинку.
Куда-то улетучился сладкий запах груш, который устроил для меня весь этот призрачный спектакль. Я снова очутилась во дворе… в старом, пустом, забытом дворе. В котором больше нет нас. Нет тех, кто бы, вместе со мной, ощутив этот сладкий, вязкий аромат, смог бы так же включить в голове невидимую пластинку. Вокруг меня только тёплый летний вечер, и нагретый за день асфальт, на который раз за разом падают груши. И тишина…