Бекар. Глава 1

Июль, где-то в области одного из российских городов

— Продрыгловка, — тихо сказал Никита.
Парень смотрел в окно. Лесок вдоль дороги закрывал обзор и лишал возможности ориентироваться. Иногда он сменялся лугами, заросшими травой и давно заброшенными. Встречались полуразрушенные скотные дворы, одиноко стоящие посреди поля или мельница, овраг под которой был когда-то руслом для маленькой реки. И снова начинался густой лес.
Никита еще раз пошевелил губами, как бы пробуя на вкус название того поселка, в который его уверенно пинала судьба. Внезапно лес закончился, и автобус выехал на асфальтированную площадку. У края ее стоял деревянный столб, на котором на одном гвозде болталась табличка с расписанием, тоскливо поскрипывая на ветру.
Никита оторвал взгляд от окна. Встав, закинул на плечо рюкзак, взял футляр и поспешил выйти. Он не имел ни малейшего представления куда идти. Сразу за остановкой начиналась деревня, но что-то подсказывало парню, что это не Продрыгловка. Весь немногочисленный народ, ехавший с ним в автобусе, успел исчезнуть, пока Никита осматривался. Хотя он не представлял, как бы спрашивал про деревню с таким названием. Оглянувшись по сторонам, Никита увидел девушку. Она стояла, прислонившись на дерево и смотря прямо в глаза, слегка улыбнулась. Затем посмотрела поверх плеча прибывшего. Никита обернулся и увидел парня. Тот сидел по-турецки под кустом и задумчиво жевал травинку. Ухмыльнувшись, он поднялся. Никите такой прием напомнил встречу жертвы и разбойников в темном переулке.
— Ну, здравствуй, Никита, — молвила подошедшая Марина.
— Откуда ты знаешь, как меня зовут? – спросил парень.
Девушка предпочла пропустить вопрос, хотя прикидываться человеком с нарушениями и не любила. Потом опять посмотрела на товарища. Парень подошел, и, пожав руку, представился:
— Денис.
— Пошли, новичок, — сказала девушка.
— Слушай, не называй меня так, — сорвался Никита, вступая в деревню.
-Это почему?
— Фамилия у меня такая.
— Новичок? Забавно. А я Петрова. Марина. До Продрыгловки пять километров. Осилишь?
— Думаю да.
Почти весь путь Марина молчала. Лишь изредка задумчиво срывала травинку, критически ее осматривала и лишь затем начинала жевать. По дороге она нарвала букет, повертела его в руках и, видимо, осталась довольна. Денис тоже был немногословен. Он беззаботно насвистывал какую-то мелодию. Часто Марина прерывала его концерт хмыканьем или даже хохотом. Денис, самодовольно улыбнувшись, продолжал, и все повторялось снова. Чувствовалось, что они понимают друг друга. И еще Никита чувствовал, что эта сдержанная манера и холодность направлена не на него, нет, ему здесь даже рады, а просто принимать по-другому не умеют. Или не хотят уметь.
Дорога пролегала по полям, на которых еще остались разметки границ, но было видно, что ими уже давно не пользуются. Потом стали попадаться маленькие рощицы, перелески, все гуще, гуще, пока Никита не понял, что шли они уже по настоящему лесу. Марина иногда поглядывала на него, пытаясь определить отношение по выражению лица.
Никита рассмотрел своих спутников получше. Оба были в футболках и шортах, только Марина была босиком.
— Тебе не больно, — спросил Никита, который не то что босиком, а даже в шлепках ходить не любил.
— Я привыкла. В такую жару любая обувь натирает, так лучше уж так, — пожала плечами Марина.
Внезапно среди деревьев показался флюгер. Потом крыши домов. Дорожка вывела ребят на поляну, а потом исчезла. Марина пошла дальше, сквозь кустарник, и остановилась на холме. Отсюда маленький поселок раскрывался во всем своем великолепии. И хотя домов было всего семь, казалось, что расположен каждый на своей улице. Никита был готов к тому, что найдет таблички с названиями. Внимание привлекал большой каменный дом, стоящий на возвышении в стороне от всех. Что-то Никите подсказывало, что знакомство с поселком закончиться именно им. Марина оставит его «на десерт».
— Нравиться?
— В этом что-то есть.
Никита задумчиво посмотрел на поселок. Но сердце не отозвалось на пейзаж, не екнуло от восторга. Он ожидал чего-то другого. Он не знал чего, но точно не того, что он увидел там, вначале, из окна автобуса, а теперь здесь, на этом холме.
— Пошли сначала в канцелярию, — обернувшись, посмотрела на него внимательно Марина и стала галопом спускаться с холма. — Прямо перед тобой домик, где обитают флейты, — продолжила она, когда компания поравнялась с первой улицей.
— Рекомендую запомнить, так как у нас преимущественно флейтистки, — хмыкнул Денис.
Никита скинул оцепенение и решил поддержать беседу.
— Это тот миленький, с разноцветными наличниками на окнах?
— Так точно. У каждой своя, в смысле комната.
— А объединить не пробовали? – задумчиво сказал парень, разочаровавшись из-за отсутствия табличек на домах.
— Пробовали…- хмыкнула Марина, переглянувшись с Денисом. — Не получилось.
— Ладно, я вас оставлю, — зевнув, откланялся Денис и направился в сторону «замка».
Марина прошла мимо второго дома и остановилась.
— Так, далее жилье «секунды» и басов.
— Кого?
— Какие ты медные инструменты знаешь? – состроила скорбную рожицу Марина.
— Ну… э-э-э-э…
— Ответ принят. Трубу знаешь?
Никита кивнул. Трубу он знал превосходно.
— Эти милые создания живут вон в том домике, — она махнула рукой на следующую улицу. — Остальные медники живут здесь. Подсказываю, медники – это те, у кого инструменты из меди. У тебя с химией как?
— Ну, медь знаю…
— Хотя это, конечно, не медь, а сплав, — буркнула девушка тихо. Так, чисто для общего кругозора.
Парень посмотрел на дом трубачей. В отличие от остальных он был с верандой и смотровой площадкой наверху.
— Если утром услышишь призывный сигнал — не пугайся, тебя просто мило будят.
— Весело…
— За спиной у тебя домик директора. Сейчас знакомиться не пойдем, за ужином поздороваешься.
Она двинулась дальше. Пройдя домик директора, Никита увидел припаркованный автомобиль.
— Сюда есть нормальный подъезд?
— Тебя это удивляет? – посмотрела на него Марина.
— Уже нет, — вздохнул парень и увидел перед собой длинное здание, заканчивающееся летней сценой.
У здания имелось две двери, которые были расположены на разных концах. Марина свернула к левому и указала кивком на «замок»:
— «Скромный» домик дерева. В данном контексте — деревянных инструментов.
— А сама-то кто? — насупился Никита.
— Карельская береза! Да кларнетистка я. Ну и саксофонистка по совместительству.
Никита посмотрел на дом. Выложенный из камня, мрачный, трехэтажный, со всех сторон оплетенный плетьми дикого виноградника, он слегка не вписывался в общий ландшафт. Потом попытался сравнить Марину с березой. Однако объекта для детального сравнения не нашлось, и Никита перестал маяться ерундой.
Марина толкнула дверь, и ребята очутились в просторном холле, из которого вели три двери. Над первой висела табличка «Столовая», над второй – «Бухгалтерия», а внизу, по черной обивке белым мелом было выведено «Бумагоскоп».
— Весело, — отреагировал уже начинающий привыкать Никита.
— Опять Надьке дверь мыть. Вечно ей послание оставляют. То «Смени лапу, эта затупилась», то «Крыса канцелярская», а однажды «SMS почта через косяк – курни и получишь сообщение».
— Поставила бы мышеловку…
Девушка хмыкнула и направилась к двери без табличек. Когда Марина ее открыла, Никита понял, что очутился, как говориться, «во дворе» столовой. Напротив стояло почти такое же здание. Единственно, что оно начиналось сараем с дровами, рядом с которым в пень картинно был врублен топор.
— Это бани.
Никита кивнул. Комментарии здесь не требовались. Марина закрыла дверь и вернулась к бухгалтерии.
Она тихонько открыла дверь. Никита надеялся увидеть что-то вроде кабинета, ну или хотя бы маленькую комнатку со столом.… Насчет последнего он не ошибся – стол действительно имелся. Сама же комнатка (назовем ее кабинетом) была метра четыре в длину и два в ширину. Половину пространства занимал уже дважды помянутый выше стол. Никита невольно задумался, как Надя забирается в кресло, скромно стоявшее по ту сторону.
— Похоже, ее нет на рабочем месте.
Девушка опять хмыкнула.
— Послушай, ты еще какой-нибудь звук, кроме этого издавать умеешь?
— Чего нервничаем то? Я еще профессионально хрюкаю и язвлю. Продемонстрировать?
— Спасибо, не надо.
Марина по-хозяйски небрежно и вместе с тем очень осторожно открыла еще одну дверь. Никита прошествовал за ней.
Он с сомнением посмотрел на девушку, лежащую на животе на кровати. Парень представлял, что бухгалтерше, как минимум, лет тридцать. Но Надя была его ровесницей. Сама спальня была намного уютнее и просторнее кабинета. В незакрытое шторами окно струился утренний свет и, отражаясь от зеркал и пола, наполнял спальню каким-то особым сиянием. Лишь кровать поглощала эту жизнерадостность, занимая чуть ли не половину комнаты. Так что Надя по желанию спала на ней поперек. Что, в принципе, та и делала.
— А кто она?
— Флейтистка, — не оборачиваясь, сказала Марина. – Смотри, какой инструмент.
Никита уставился на маленькую флейточку в руках. У подруги была привычка не складывать инструмент в футляр, а хранить его в разложенном виде на журнальном столике. В каком-то отношении это было даже удобно: каждое утро она начинала с веселой пьесы. Марине же всегда было лень раскладывать кларнет.
— Что, будем будить?
— Угу, — отозвалась девушка и дунула.
Сыграв половину куплета «Мурки», Марина оборвала произведение на высокой ноте. Надя лениво пошевелилась. Потянувшись, открыла один глаз и посмотрела на часы. Потом открыла второй, сравнила полученные результаты и зевнула:
— Сволочь ты, Маришка.
— Других не завезли, — склонила та голову в шутливом поклоне. – Вставай, работа ждет.
Девушка лениво перевернулась на спину. По правой щеке, почти от виска и немного не доходя до губ, сбегал тонкий шрам.
— Надежда, — молвила девушка, протягивая руку. Она слегка нахмурилась, поймав взгляд новичка на лице.
— Во сколько ж вы разошлись вчера? – спросила Марина, оглядывая подругу.
Та была в джинсах и футболке, что явно свидетельствовало о затянувшейся вечеринке накануне.
— Рано, — вздохнула Надя, вставая с кровати. И уточнила. — Рано утром.
Вернулись в кабинет. Надя, сев на стол, перекинула ноги и через мгновение оказалась по ту сторону.
— Практика, — пояснила подруга, встретив взгляд Никиты.
Девушка попыталась сделать умное лицо, скрывая зевок за хорошо отрепетированную улыбку, и быстро стала вводить данные в компьютер.
— А что было вчера? – шепотом спросил Никита у Марины.
— Радость по поводу приезда, — отмахнулась та.
Наконец, Надежда кликнула на компьютере «Сохранить» и пихнула системный блок, чтоб тот выключился.
— Усё, теперь к Олеговичу?
— А ты всегда так компьютер выключаешь?
— Раз на раз не приходиться, — огрызнулась Надя, смотря при этом на подругу.
— Угу, пора знакомить, — кивнула Марина. Она уже успела вымыть дверь и, откровенно зевая, стояла, оперевшись на косяк.
— Ау, народ. Мне кто-нибудь что-нибудь объяснит? – вновь напомнил о себе Никита, переводя взгляд с одной девушки на другую.
— Твой будущий педагог – Игнат Олегович. Сейчас пойдем, представишься.
Почему-то в воображении у Никиты сразу всплыл толстенький, маленький и, в общем-то, медлительный человек. И его снова постигло разочарование. Пора было всерьез заняться своим воображе6нием, а то оно стало зашкаливать и выдавать неверную информацию. Педагогом оказался высокий мужчина лет сорока с хвостиком годка в три, приятной наружности и не менее, как потом окажется, незабываемой внутренности. Правда, чтобы неизбежный процесс знакомства состоялся, надо было найти педагога. Иногда это составляло немалую проблему.
Никита с каким-то странным ощущением посмотрел на ступени, ведущие в дом, на виноград, на деревья, растущие вокруг, и вдруг понял, что ему начинает нравиться этот холодный камень, высокие окна и внушительные двери.
— Ладно, пошли. Мне кажется, нас заждались.
Холл дома «дерева» был огромен. Особую внушительность придавал высокий потолок и широкая лестница, ведущая на второй этаж. По бокам располагались двери в комнаты. Стены, покрашенные обычной краской, слегка выбивались из общей гармонии, поэтому их стремились закрыть картинами, портретами и охотничьими трофеями. Кое-где остались старые светильники, еще из тех, в которые втыкались свечи. Общая люстра под потолком тоже была явно оставлена больше для антуража, чем для освещения. Ковер на полу закрывал старинный паркет, который поскрипывал при хождении. Ступени деревянной лестницы так же была закрыты половичками. Резные перила слегка истерлись и кое-где виднелись сколы узора.
Компания поднялась по лестнице. Прямо располагалась гостиная, двери которой сейчас были закрыты. От лестницы, по бокам разбегались два коридора, с одной стороны огороженные перилами и оттого напоминавшие балконы. В каждый такой коридор выходило по четыре двери, а в концах висели большие портреты в массивных рамах.
— Теперь куда? – спросил Никита, выворачивая шею, пытаясь разглядеть все и сразу.
Надя молча взглянула на Марину и указала кивком направо. Та кивнула.
— Может, хватит! Или вы готовитесь к набегу глухонемых?!
— Прости, привычка, — подруги двинулись по правому коридору. – Думаю, он в библиотеке…
Марина подвела к картине. (Скорее всего какой-то предок нашел у себя еще один талант.) Надя легонько потянула на себя раму. Дверь открылась бесшумно, собственно, благодаря Марине же – в плохом настроении смазала петли. Вошли. От света торшера по стенам ползали тени, иногда спотыкаясь о книжные шкафы и перепрыгивая на спинки дивана и кресел. В центре стоял журнальный столик, название которого полностью оправдывалось назначением. Игнат сидел в высоком кресле черного дерева. Он не сразу поднял глаза на вошедших.
Никита вновь начал осматриваться. В библиотеке не было окон, единственной светлой точкой являлся торшер. Хотя потом парень разглядел несколько письменных столов с большими настольными лампами. На одном из них была небрежно навалена стопка книг, издалека сильно смахивающая на пизанскую башню.
В тот момент, когда Никита уже привык к темноте и начал различать стеллажи и было даже потянулся к одному, Надя, стоявшая сзади оглушительно чихнула.
— Аааа, добрался! Здравствуй, Никита, — сказал вскинувший голову педагог и протянул руку.
Никита кивнул и ответил на рукопожатие.
— Все потом. Вначале освойся. А ты ему комнату готовила? – обратился Игнат к девушке.
— Нет, — спокойно ответила Марина. – Пускай сам выбирает.
— Тоже верно. Отведи человека, пусть освоиться и помоги на первых парах.
Марина кивнула, при этом по инерции хмыкнув.
— Кстати, а что вы так оберегаете новичка? А? – вставила шпильку плохо выспавшаяся Надежда.
— Хочу, чтобы хоть один саксофонист задержался.
— А что, они тут не приживаются? – удивилась Надя.
— Ты помнишь хотя бы одного?
Она покачала головой.
— Тпру, стоять! А я?
— Ты еще не считаешься саксофонисткой, — ошарашил Марину педагог.
— Это значит, если я не сижу в оркестре с этим инструментом – меня не существует как еще одного «специалиста»?
— Не кипятись.
— Ладно, не буду.
В хорошем настроении Марина заводилась скорее просто так и строго при определенной аудитории.
Опять забытый всеми Никита попробовал разобраться в своих мыслях. Куда он попал? Где так вольно обращаются с учителями и учениками, казенной мебелью и новенькими? В Продрыглове! Ответ пришел сам собой, и от чего-то настроение резко подпрыгнуло. Как-то все слишком нелепо, чтобы быть настоящим.
— Ладно, пошли выбирать тебе апартаменты.
Когда все вышли из библиотеки, опять оставив Олеговича с книжкой наедине, Марина присела на ограждение. Никита также подошел к перилам и посмотрел вниз.
— Чего ждем? – спросила Надя, стоя за их спинами.
В дверь постучали.
— Кого. Их, — ответила Марина.
Никита начинала медленно бесить ее манера общения.
Парадные двери открылись. В дом зашел Михаил Иосифович, ведя с собою мальчишку лет тринадцати.
— Директор, — быстро шепнула Марина Никите. – День добрый.
— Добрый, — отозвался Михаил.
Никита кивнул. Директор был лет на двадцать старше Игната. Он смотрелся солидно даже в простых брюках и футболке, а живые глаза блеснули при взгляде на Никиту. Или это был блик от очков?
— Новичок. Никита. Приехал? Очень рад, с нетерпением жду тебя на репетиции. Тебе здесь нравиться?
— К этому надо привыкнуть.
— Да, я с тобой согласен, — медленно сказал Михаил, обведя взглядом помещение. – Что ж, Марин, вот тебе еще один новичок. Мой внук, Родион. С сегодняшнего дня с тобой на второй партии.
Никита инстинктивно обернулся. Разговаривая с директором, он и не слышал, как девушка успела спуститься.
Марина улыбнулась. Стоящий рядом с нею мальчишка был копией деда. Только глаза блестели с меньшим лукавством и, скорее, были наполнены доверием и восхищением.
— Он захотел жить у вас. Считает, что кларнетист должен жить со своими.
— Мы как раз выбираем комнаты для новичков, — опять улыбнулась Марина и взглянула наверх.
— Вот вещи этого проказника. А ты смотри у меня, — шутливо сдвинул брови Иосифович, посмотрев на внука. Родя улыбнулся. – Будет себя плохо вести, не стесняйся, сразу чайником по морде.
Родион с Надей засмеялись, Марина снова улыбнулась, Никита удивленно поднял бровь. Затем директор распрощался с компанией до ужина и вышел.
Родя положил чемоданчик и сумку рядом с вещами Никиты.
— Что, неохота с дедом жить? – хмыкнула Марина.
— Без комментариев, — отозвалась сверху Надя.
Марина поднялась по лестнице и села на верхнюю ступеньку. Родя скромно встал рядом с Никитой.
— А теперь чего ждем? – опять спросила Надя, подавившая в себе импульс скатиться по перилам.
— Вопросов, — ответила Марина и посмотрела на парней.
Никита смешался. Он был готов принять любую информацию, а вот задавать вопросы…
— Сколько высота? – спросил он первое попавшееся.
— Три с половиной и под и над тобой. Если я не ошибаюсь.
Никита посмотрел в огромное, почти во всю стену, окно над входом. Должно быть когда-то это был витраж, нечаянно разбитый при ремонте или просто не выдержавший испытание временем. Сейчас боковые окошечки были забиты досками, а в большие центральные рамы вставлены обычные стекла. Потом парень перевел взгляд на картину, которая висела слева от центрального входа. На ней был нарисован этот дом, окруженный лесом. Художник изобразил центральную аллею, которая проходила к особняку по тому месту, где сейчас была улица между домиками музыкантов. Сквозь кроны деревьев можно было разглядеть, что, к разочарованию Никиты, витража над главным входом не было. Однако рамы имели другую форму, не такую простую как сейчас. Значит когда-то дому все же досталось.
— А сколько комнат?
— Девятнадцать.
— А чердак? – подала голос Надя.
— Ну не буду же я их селить рядом с собой, — ответила Марина, задорно посмотрев сначала на подругу, а потом на новеньких.
Родя посмотрел на двери, потом еще раз осмотрел оба этажа.
— Не трудись, не сойдется.
— Ты о чем? – спросил парень.
— Ну, ты же сейчас прикидываешь, откуда я взяла такое число комнат.
Родя кивнул. Синхронно кивнул и Никита.
— Начнем снизу. Под нами две двери. А комнат пять.
— Анфиладная застройка? – спросил Родя.
— Угу. То же самое напротив. Только комнат четыре. Крайняя дверь – вход в зал.
— Зал в подвале? — поднял бровь Никита.
— Строители – оригиналы. Устроили же они библиотеку за портретом.
— Где? – спросил Родя.
Тут из картины вышел Игнат, так что у новоиспеченного кларнетиста вопросов не осталось.
— Привет Родион. Что ж ты, Марин, гостей чаем не напоишь?
— Они настолько любопытны, что утоляются знаниями.
Игнат улыбнулся:
— А я на кухню.
— Можешь не отвечать, — поспешно сказал Родя.
— Так вот. Внизу кухня и большой чулан.
— Под лестницей? – вздохнул Никита.
Подруги синхронно кивнули.
— Но нижний этаж заселять не советую. Он холоднее и в дождливую погоду быстро отсыревает. Так что перейдем к верхнему. Родион, не смотри так на картину напротив, за ней ничего нет.
Надя хмыкнула. Марина, бросив на подругу убийственно-предупреждающий взгляд, встала и пошла по коридору.
— Это комната Игната, следующая Дениса. Эти две пусты.
Марина открыла дверь, потом подняла шторы. Комната была большая, светлая. Окна выходили на пруд, который давно не чистился и стабильно пованивал тиной. Однако расстояние до этой большой «лужи» было приличное, так что наблюдатель получал только эстетическое удовольствие. Прямо под окнами был сад с цветами, ухоженный и со вкусом посаженый.
Никита огляделся. Камин, пара кресел, письменный стол, книжная полка, шкаф, кровать в углу, завешанная пологом.
— Пожалуй, я здесь останусь.
— Отлично. Забери вещи снизу, — сказала Надя.
Подруги привели Родю в соседнюю комнату. Она немного отличалась от Никитиной, была в коричнево – зеленых, а не в коричнево — песочных тонах.
— А я, наверное, здесь.
— Отлично. По правде говоря, та сторона очень жаркая, а комнаты отличаются только оттенками.
Подруги вышли в коридор. Марина спросила у ребят:
— Располагайтесь. Ужин в шесть. За вами зайти?
— Было бы неплохо, — ухмыльнулся Никита, а Родион кивнул. – А то еще заблужусь где-нибудь.
Марина издала непонятный звук.
-Ты чего? – спросила Надя, когда двери за новенькими закрылись.
— Я подумала что будет, когда он увидит «Дикую поляну».
Между прочим, весьма милое место – лабиринтик из живой изгороди. За «Поляной» давно уже ухаживают своими силами, так что, сами понимаете, во что она превратилась. Однако это любимое место всех музыкантов, проживающих в Продрыглове и мечтающих найти уединение со своей музой.
— А он весьма милый, — сказала Надя, подразумевая, естественно, не Родю.
— Ну да, симпатичный, — согласилась подруга.
— Ах, а может быть?..
— Действуй, — хмыкнула Марина. – Я так понимаю, он постарше? Ну вот и отлично, не будешь причитать, что опять одна «мелочь» рядом.
— Вот че издеваешься? – надулась Надя.
— Я не издеваюсь. Я радуюсь. И с наслаждением понаблюдаю.