Как Небо Серого не оставило

В будних, подчас кажущихся нам серыми, днях,
как в сером хлебе — твердая истина жизни нашей.

Небо уже окончательно просветлело, вернее, посерело сырым утром того унылого дня, что пройдет, верно подумал Сергей, опять без единого лучика солнца. Сплошная хмарь декабрьского вторника. И на душе – тоже… Без единой надежды на светлый луч!

Верно потому все, что молитвы, которые читал про себя, каждое буднее утро из дома выходя, давно довершить не мог. Сегодня уж точно сбивался не раз. А как иначе: едва выйдя на лестничную площадку, едва и успел, шапки даже не стянув, затянуть: «Боже, милостив буди мне грешному», — как ноги сами понесли к трубопроводу, забитому уже с вечера воскресенья. Новые соседи справа постарались. Вечером буйное веселье у себя завершили, после чего долго с гостями – супружеской, как слышалось, парой на площадке хохотали, а уж время спустя загремели бутылками в мусоропроводе. Долго и громко мусор «майнали». А вчера, по приходу Сергея домой, жена обрадовала с порога:

— Представляешь, эти соседи, наверное, вчера мусоропровод забили!.. Пошла мусор выбрасывать – а там все забито! И сверху уже пакет с памперсами детскими сбросили!

Серёга пошел посмотреть: да – забито было крепко, с душой! Железная откидная корзина отказывалась таранить собой могучий затор.

— Только ты не лезь, ладно?.. Пусть, вот, сами и прочищают теперь!

Серега сунулся, было, в свою кладовочку с обрезками всякой отделочной всячины, но среди тоненького снопа полистироловых галтелей, пластиковых плинтусов и деревянных наличников ничего твердого, типа алюминиевого профиля, уже не нашлось.

— Не вздумай лезть, я тебе сказала! А то повадишь!.. Папа, вон, сколько на нашей квартире все пробивал! Так, у него пешня есть, а ты чем?..

И то правда!..

Сергей как раз с соседом тем новым воскресным утром и столкнулся у лифта. Высокий, по моде одетый сосед приехал с бульдогом с прогулки, и у дверей лифта возникла невольная заминка. Сергей спешил зайти, а хозяин бульдога, не без некоторого превосходства ситуации, освобождать кабину не торопился. К тому же, надо было еще здороваться. Серёга кивнул в пространство, а сосед сказал собаке:

— Ну, выходи, чего встал?

Свалил на пса!

Бульдожка Сергею понравился, его хозяин – сразу нет. Сильно холеный – Серега таких мужиков не любил.

Сегодня же, во вторник, все оставалось по-прежнему: разве что сверху привалили поплотней. И Сергей, невольно чертыхнувшись совсем другой матерью, поспешил по делам. Надо было успеть в медицинский центр сдать кровь к предстоящей на следующей неделе операции. А, так – ничего серьезного. Внеплановая, но нужная – он и сам знал – операция. И так дышал носом плохо, а когда специалист платной этой поликлиники заохал на рентгеновский снимок, так и вообще непонятно стало, как Серёга еще дышит – живёт!..

Ехал, уже опаздывал. Хоть и вышел с часовым запасом. Но, поток машин был воистину неиссякаем: новостройки в спальном районе росли одна за другой, а две дороги в центр шире никак не становились.

Опаздывал, а душа ныла не по этому поводу, и не по поводу предстоящей операции, а от вопроса, пригонят ли, наконец, каких-то умельцев из ЖЭУ трубопровод пробивать.

«Они и ремонт когда делали – весь мусор туда сбрасывали!» — негодовала еще раньше жена. «Так, и я тоже сбрасывал!.. Но, правда, грамотно – чтоб не перегружать».

Однажды, три года назад, когда выполнял он сплошь своими силами отделку новой, серо-ключевой, квартиры, он тоже забил мусоропровод. Упаковкой от сантехники, что поленился как следует порвать. Вот она и застряла. И как не бомбил он сверху драгоценными, специально на сей случай хранимыми, блинами застывшего в ведре клея – не пробивалось. Тогда изогнутым алюминиевым профилем тыкал- ковырял, вспотел изрядно, клял узкий мусоропровод и себя ленивого, пока не понял – таким макаром не пробить. И уж тогда, оглядевшись внимательно и обстоятельно, пришел к волевому решению развинтить заржавевшую уже чуть гайку на обруче-хомуте, удерживающем железную корзину, а там – посмотрим!..

Хоть и никак не ладил Сергей с гайками, но все же те всегда уступали, уступила и эта – и он, разомкнув со звоном упавший обруч, вытащил тогда корзину полностью, и тем же, уже скрутившимся трижды вокруг себя, профилем, выковырял обратно злосчастную коробку. А изодрав в клочки, освободил круглый проём.

Но сколько тогда было работы и брани!..

А сейчас, за какого-то высокомерного мажора, или даже жлоба?.. Не так, ведь, гламурный поймет!

В поликлинику опоздал вполне сносно – на семь, всего лишь, минут. И уже знакомая медсестра, что курила на улице с подругой, улыбнулась приветливо:

— Ждём, ждём!..

А когда расплачивался и за этот анализ в регистратуре – здесь ведь каждый шаг стоил денег, — вяло, для очистки совести больше, посетовал неприступной девочке — припевочке:

— Да, цены у вас, конечно!..

— Обычные… Везде такие, — недовольно буркнула та.

— Да уж, конечно… За цену сегодняшнего анализа я двухгодичную морскую комиссию прохожу. Международного образца… До свидания!

Небо, конечно, было все так же безнадежно серо. Махнуло, верно, до поры на Серого рукой. А и он, нынче не на то в душе роптал, да и не ждал ничего – такое души состояние…

— Ну что, пробили?

— Слушай, наверное!.. Тут два мужика таких здоровых по площадке ходили, стучали так!..

Сергей в надежде прошел в коридор трубопровода. И тут же вернулся.

— Да, какой там! Как было, так и есть!

— Ну, они долбили так! Ругались на весь подъезд! Говорили, — тут супруга чуть понизила голос, — что на этом этаже за ублюдки живут!

Вот как! «Ублюдки». И докажи ты кому-то, что это соседи забили?

Он походил из угла в угол, уже прекрасно зная, что возьмет сейчас за разводной гаечный ключ, как быка за рога. Эти двое горе – работников не смогли пробить, да и не очень хотели. И тут он их вполне понимал: чужое дерьмо гадящих, выходило, прямо под себя вконец потерявших совесть жильцов выгребать было радости мало. Что будет дальше? Завтра они придут, отломают, к чертям собачьим, корзину напрочь, оставив лишь зияющую дыру, и будут правы!.. Потому что – зарвавшихся жлобов надо учить!

А он со своей семьей, и соседи слева – вполне милые и абсолютно тихие люди, — при чем будут? Жили мирно, не тужили – послал Бог новых соседей!..

— Так, ты куда пошел?.. Сергей! У тебя и инструмента нет!

— Так все – спокойно: трус не играет в хоккей!

Пусть владелец бульдога знает, кто на этой площадке хозяин – мужик!

По старой, все-таки, памяти… Лишь бы гайка теперь отдалась!

Удивительно, но гайка отдалась почти «от руки» — лишь два оборота ключа и потребовалась. Обруч скользнул вниз, и тут с грохотом отвалились корзина – едва отступить успел. Несколько грязных пакетов тут же провалились сверху в высвободившееся пространство.

Спасибо верхним соседям – совсем немного они набросали!..

Морщась – от мысли, что теперь кафельный пол придется еще и мыть, — Сергей старательно и аккуратно, дабы не разворошить, вытащил весь мусор, пока не докопался до предмета затора. То была, конечно, коробка жесткого картона из-под чего-то – он даже не посмотрел. Отныне мусоропровод был пуст!.. Мусор, пакет за пакетом, понесся вниз с ласкающим теперь ухо шуршанием. Сергей и сам малость ошалел от своей скорости и сноровки: вот, если бы злился, пыхтел, спешил, торопился – ни за что бы так быстро («с полпинка», — как жена говорила) не получилось!

Но, разве, он неправильно сделал? Разве не по-мужски вот так взять, да махом разгрести этот пусть и кем-то другим – слабым нутром и неумелым руками – образованный затор?!..

— Ну вот, разговоров больше!.. Дай-ка, Тань, веник с совком!

Мыть кафельный пол у мусоропровода даже не пришлось.

В совершеннейшей уже уверенности, что Небо его не оставило – под ним нужны руки Сергея, его мастеровые знания и умение взять, наконец, любого быка за рога – довершил он дело, приторочив под пятью слоями скотча вкруговую рукописное, на трубопроводе, объявление: «Уважаемые соседи! Такие вот вещи (тут пририсовал стрелочку) забивают мусоропровод. Рвите предварительно их, как Тузик грелку! Потому что работники ЖЭУ нам с этой бедой никак не помогут, а и я постоянно прочищать не смогу. С уважением». Доходчиво и тактично: Гаагский трибунал по тексту не подкопается!

И картоночку, конечно, на трубе приторочил – для наглядной агитации. Ну, и чтоб смекнули: здесь не «заиграешь»!

Справедливости ради, через сутки он все это убрал – отлепил, и в чистый мусоропровод с чистой совестью отправил: люди прочли, а он же — не зануда!

А следующим утром взошло яркое солнце. Впрочем, Серый тому ничуть не удивился. Он ехал, жмурясь от его лучей в ту же поликлинику и по тому же делу («…Извините, вы не могли бы завтра с утра приехать и пересдать: кровь свернулась – такое случается»), в твердом знание, что Небо опять с ним, грешным.