В Красноярске
Визар Возрастные ограничения 16+
Ты знаешь, недавно был день поцелуев. Если бы кто-то устроил конкурс на самый-самый поцелуй, то я бы поучаствовала. Рассказала бы вот об этом.
В тот год мне было 16. Я много играла. По правилам школьница должна была отыграть определенное время, по положению о соревнованиях. И я играла. За университетскую команду. Уставала. Больше напряжение было эмоциональным, чем физическим. Я не подводила, но и пользы от меня было немного.
Мы объехали уже несколько городов, и вот Красноярск. Еще когда я играла за ДЮСШ, то уже тогда любила Красноярск. Уже тогда с ним была связана масса историй. Интересно то, что когда я была еще совсем ребенком, моя старшая сестра зачем-то ездила в Красноярск, по путевке вроде, и рассказывала, мол, представляете, в центральном парке города есть кафе «Карлсон», как вы думаете, где оно расположилось? В самолете! У них настоящий самолет в парке! Только не летает – работает кафешкой! Как оригинально: кафе «Карлсон» в самолете!
И когда я приехала в Красноярск, то сразу и нашла это кафе: спортивный зал, где мы играли, находился как раз за парком с самолетом.
Мы бывали в Красноярске на весенних каникулах, сразу после моего Дня рождения. Первый раз я там побывала в 7 классе. Потом в 8-ом. А сколько раз после того, как я стала играть за универ – уже и не сосчитаю. Часто. У меня даже есть фотография. Интересная. Кто-то нас сфотографировал сразу после соревнований. Ну и видок у меня – не подходи-убьет! Очень я тогда устала.
Что касается той поездки, о которой хочу рассказать. Это была одна из поездок соревнований на первенство России. Нужно было сыграть две игры на выезде и две у себя дома. И вот игры на выезде. В этот раз Краснояск. И в тот год мужская команда, играющая так же, как мы, с таким же графиком, была командой из Нерюнгри. Что за парни там были! Для меня, школьницы, это были, конечно, дядьки. Сейчас бы я их назвала викинги. За 2 метра ростом, огромные. Все красавцы. Вообще интересно, когда такие люди собираются вместе в одном месте, то возникает некое поле терапевтического свойства. Вот они просто проходят мимо, человек 10-12, а у тебя вдруг счастье разливается по жилам. Это можно почувствовать физически. Что-то подобное возникает, если ты оказываешься среди выводка голден ретриверов: тебя просто обволакивает положительная энергетика, или когда поет Дина Гарипова. У нее голос тоже обладает лечебным свойством.
Так вот. На игры и обратно мы ездили в одном автобусе с парнями из Нерюнгри. И когда впервые в наш автобус ввалились эти ребята, то один сел на место рядом со мной. Никто из них ни с одной из девчонок нашей команды не сел, а со мной сел. Может быть потому, что все томички были по парам и других мест в автобусе просто не было, а я одна? Может быть.
О чем мы говорили тогда, говорили ли мы о чем-то тогда? Наверное, да. Потому что у нас потом было еще две встречи, которые я помню 30 лет спустя.
Но сначала предыстория.
Я тогда была очень плоха. Мне было 16 лет и меня только что бросил парень. Парень, которого я любила больше жизни. Вот говорят: он ушел и мир рухнул. У меня такая же история. Я все была в руинах. Я и была руиной. Пепел покрывал меня с головы до ног. Мне сейчас кажется, что я тогда еле себя сдерживала, чтобы ежеминутно не рыдать.
Я, наверное, только из-за спорта и выплыла тогда из тягчайшей депрессии.
Вот странно, иногда человек совершает действия, которые он не может объяснить, но которые становятся отправными точками дальнейших жизненных линий.
Мы договорились, что он просто зайдет в гости. Позвонит и зайдет. Мы жили в одной гостиницы, на разных этажах. И вот телефонный звонок. Заходи. И как бывает в таких ситуациях, бросаешь придирчивый взгляд вокруг: у тебя будут гости. Что-то я куда-то прибирала. Помню полотенце спрятала под подушку на кровати. На столе лежал паспорт, но я его не успела никуда убрать – в дверь постучали.
Почему я тогда была одна – не помню. Дело в том, что нас всегда селили подвое. И вот он вошел. Зовут Александр. Оказывается он вовсе не из Нерюнгри, а из Подольска, что под Москвой, а просто играет за Нерюнгри. Я сказала, что у меня дома швейная машинка «Подольск». Почему телевизор не включаешь? – Не работает.
-Как не работает, должен работать. Давай ремонтировать.
О ужас! Телевизор и так не работает, а что будет, если его еще больше сломать? – подумала я.
А Александр уже взял нож со стола, открутил заднюю крышку, что-то там «дунул – плюнул» и вдруг, комната наполнилась голосом Аллы Пугачевой: «Эти белые цветы, я поставлю у окна, и тогда забудешь ты, то что я совсем одна. Позабудешь и уйдешь – вслед тебе прольется дождь. Не приедешь погостить, чтоб меня развеселить». Я не знаю, какая у меня была реакция на то, что он отремонтировал телевизор за 2 секунды, на то, что внезапно именно эта песня наполнила комнату, но он спросил: «Что случилось?» я сказала: «Просто это моя любимая песня». И вдруг, прикручивая какую-то гайку, он порезался, чертыхнулся, уронил нож и зажмурил глаза. Я бросилась к нему. У него зажат кулак, я расцепляю пальцы и вижу целую ладонь крови. А дальше – немое кино. Я резко сбрасываю подушку, выхватываю полотенце и обматываю ему руку. Это было красиво. Белое полотенце впитывает кровь. Мы смотрим на это и поднимаем друг на друга глаза. И долгий взгляд.
Рана оказалась небольшой. Я раза два бегала смывать кровь с полотенца и приносила его обратно. И пока бегала, Александр изучил мой паспорт. Его удивленный вопрос: «Тебе что правда 16 лет?» Да, а что? Не понимающе сути вопроса, тогда ответила я.
На следующий вечер он снова пришел. Игры были сыграны. Нерюнгри как обычно выиграли, Томск как обычно проиграл. Вечером позвали парней играть в карты, но пришел один Александр со словами: «Все остальные женаты». Мы посмеялись. Поиграли. Девчонок было человек 5. Он один. Я помалкивала, девчонки жгли. Александр отбивался как мог. Пошли в другой номер пить вино. Пришли. Вино есть – штопора нет. Мне было неловко в компании студентов и преподавателей университета, я-то школьница и чувствовала себя неловко. Когда выяснилось, что нет штопора, вызвалась его отыскать. Вышла в коридор гостиницы и пошла в направлении администратора. Вдруг позади меня кто-то позвал. Оборачиваюсь – он. Постой, постой, пожалуйста, не торопись. Я остановилась. В гостинице коридоры неширокие. Мимо проходили какие-то люди, и мы, пропуская их, прислонились спинами к противоположным стенам. Люди шли и шли, а мы просто смотрели друг на друга. Потом он подошел ко мне, взял за руку, поднял ее вверх, прислонил к стене и накрыл сверху своей ладонью. Смотрел мне в глаза и тихо говорил: «Что, ну что с тобой?» Я молчала. Что я могла сказать? Что внутри меня пустота? Внутри меня руины? Он приблизил ко мне свое лицо и поцеловал в щеку. Это все было как в замедленном кино. И точно так же, как в замедленном кино, я неожиданно для себя сказала ему…. Я сказала ему: «Спасибо».
Все. Больше мы никогда не виделись. Но этот странный поцелуй, такой трогательный, такой спасительный. Такой нужный. Он и теперь все еще держит меня на плаву. Не дал мне задохнуться в обрушившейся жизни, дал силы стряхнуть печаль, вернуться к людям и вновь поверить в себя.
В тот год мне было 16. Я много играла. По правилам школьница должна была отыграть определенное время, по положению о соревнованиях. И я играла. За университетскую команду. Уставала. Больше напряжение было эмоциональным, чем физическим. Я не подводила, но и пользы от меня было немного.
Мы объехали уже несколько городов, и вот Красноярск. Еще когда я играла за ДЮСШ, то уже тогда любила Красноярск. Уже тогда с ним была связана масса историй. Интересно то, что когда я была еще совсем ребенком, моя старшая сестра зачем-то ездила в Красноярск, по путевке вроде, и рассказывала, мол, представляете, в центральном парке города есть кафе «Карлсон», как вы думаете, где оно расположилось? В самолете! У них настоящий самолет в парке! Только не летает – работает кафешкой! Как оригинально: кафе «Карлсон» в самолете!
И когда я приехала в Красноярск, то сразу и нашла это кафе: спортивный зал, где мы играли, находился как раз за парком с самолетом.
Мы бывали в Красноярске на весенних каникулах, сразу после моего Дня рождения. Первый раз я там побывала в 7 классе. Потом в 8-ом. А сколько раз после того, как я стала играть за универ – уже и не сосчитаю. Часто. У меня даже есть фотография. Интересная. Кто-то нас сфотографировал сразу после соревнований. Ну и видок у меня – не подходи-убьет! Очень я тогда устала.
Что касается той поездки, о которой хочу рассказать. Это была одна из поездок соревнований на первенство России. Нужно было сыграть две игры на выезде и две у себя дома. И вот игры на выезде. В этот раз Краснояск. И в тот год мужская команда, играющая так же, как мы, с таким же графиком, была командой из Нерюнгри. Что за парни там были! Для меня, школьницы, это были, конечно, дядьки. Сейчас бы я их назвала викинги. За 2 метра ростом, огромные. Все красавцы. Вообще интересно, когда такие люди собираются вместе в одном месте, то возникает некое поле терапевтического свойства. Вот они просто проходят мимо, человек 10-12, а у тебя вдруг счастье разливается по жилам. Это можно почувствовать физически. Что-то подобное возникает, если ты оказываешься среди выводка голден ретриверов: тебя просто обволакивает положительная энергетика, или когда поет Дина Гарипова. У нее голос тоже обладает лечебным свойством.
Так вот. На игры и обратно мы ездили в одном автобусе с парнями из Нерюнгри. И когда впервые в наш автобус ввалились эти ребята, то один сел на место рядом со мной. Никто из них ни с одной из девчонок нашей команды не сел, а со мной сел. Может быть потому, что все томички были по парам и других мест в автобусе просто не было, а я одна? Может быть.
О чем мы говорили тогда, говорили ли мы о чем-то тогда? Наверное, да. Потому что у нас потом было еще две встречи, которые я помню 30 лет спустя.
Но сначала предыстория.
Я тогда была очень плоха. Мне было 16 лет и меня только что бросил парень. Парень, которого я любила больше жизни. Вот говорят: он ушел и мир рухнул. У меня такая же история. Я все была в руинах. Я и была руиной. Пепел покрывал меня с головы до ног. Мне сейчас кажется, что я тогда еле себя сдерживала, чтобы ежеминутно не рыдать.
Я, наверное, только из-за спорта и выплыла тогда из тягчайшей депрессии.
Вот странно, иногда человек совершает действия, которые он не может объяснить, но которые становятся отправными точками дальнейших жизненных линий.
Мы договорились, что он просто зайдет в гости. Позвонит и зайдет. Мы жили в одной гостиницы, на разных этажах. И вот телефонный звонок. Заходи. И как бывает в таких ситуациях, бросаешь придирчивый взгляд вокруг: у тебя будут гости. Что-то я куда-то прибирала. Помню полотенце спрятала под подушку на кровати. На столе лежал паспорт, но я его не успела никуда убрать – в дверь постучали.
Почему я тогда была одна – не помню. Дело в том, что нас всегда селили подвое. И вот он вошел. Зовут Александр. Оказывается он вовсе не из Нерюнгри, а из Подольска, что под Москвой, а просто играет за Нерюнгри. Я сказала, что у меня дома швейная машинка «Подольск». Почему телевизор не включаешь? – Не работает.
-Как не работает, должен работать. Давай ремонтировать.
О ужас! Телевизор и так не работает, а что будет, если его еще больше сломать? – подумала я.
А Александр уже взял нож со стола, открутил заднюю крышку, что-то там «дунул – плюнул» и вдруг, комната наполнилась голосом Аллы Пугачевой: «Эти белые цветы, я поставлю у окна, и тогда забудешь ты, то что я совсем одна. Позабудешь и уйдешь – вслед тебе прольется дождь. Не приедешь погостить, чтоб меня развеселить». Я не знаю, какая у меня была реакция на то, что он отремонтировал телевизор за 2 секунды, на то, что внезапно именно эта песня наполнила комнату, но он спросил: «Что случилось?» я сказала: «Просто это моя любимая песня». И вдруг, прикручивая какую-то гайку, он порезался, чертыхнулся, уронил нож и зажмурил глаза. Я бросилась к нему. У него зажат кулак, я расцепляю пальцы и вижу целую ладонь крови. А дальше – немое кино. Я резко сбрасываю подушку, выхватываю полотенце и обматываю ему руку. Это было красиво. Белое полотенце впитывает кровь. Мы смотрим на это и поднимаем друг на друга глаза. И долгий взгляд.
Рана оказалась небольшой. Я раза два бегала смывать кровь с полотенца и приносила его обратно. И пока бегала, Александр изучил мой паспорт. Его удивленный вопрос: «Тебе что правда 16 лет?» Да, а что? Не понимающе сути вопроса, тогда ответила я.
На следующий вечер он снова пришел. Игры были сыграны. Нерюнгри как обычно выиграли, Томск как обычно проиграл. Вечером позвали парней играть в карты, но пришел один Александр со словами: «Все остальные женаты». Мы посмеялись. Поиграли. Девчонок было человек 5. Он один. Я помалкивала, девчонки жгли. Александр отбивался как мог. Пошли в другой номер пить вино. Пришли. Вино есть – штопора нет. Мне было неловко в компании студентов и преподавателей университета, я-то школьница и чувствовала себя неловко. Когда выяснилось, что нет штопора, вызвалась его отыскать. Вышла в коридор гостиницы и пошла в направлении администратора. Вдруг позади меня кто-то позвал. Оборачиваюсь – он. Постой, постой, пожалуйста, не торопись. Я остановилась. В гостинице коридоры неширокие. Мимо проходили какие-то люди, и мы, пропуская их, прислонились спинами к противоположным стенам. Люди шли и шли, а мы просто смотрели друг на друга. Потом он подошел ко мне, взял за руку, поднял ее вверх, прислонил к стене и накрыл сверху своей ладонью. Смотрел мне в глаза и тихо говорил: «Что, ну что с тобой?» Я молчала. Что я могла сказать? Что внутри меня пустота? Внутри меня руины? Он приблизил ко мне свое лицо и поцеловал в щеку. Это все было как в замедленном кино. И точно так же, как в замедленном кино, я неожиданно для себя сказала ему…. Я сказала ему: «Спасибо».
Все. Больше мы никогда не виделись. Но этот странный поцелуй, такой трогательный, такой спасительный. Такой нужный. Он и теперь все еще держит меня на плаву. Не дал мне задохнуться в обрушившейся жизни, дал силы стряхнуть печаль, вернуться к людям и вновь поверить в себя.
Рецензии и комментарии 0