Птица

-Хочешь расскажу, что мне по-настоящему нравится? От чего я прихожу в восторг? -я чувствовал ее плечо, прохладное и такое гладкое. Мы сидели под деревом, доверив наши спины его могуществу и ощущая ими шероховатость рельефной коры. Солнце скрылось за навесом мраморной тучи, но казалось, что на траве, еще остались его липкие лимонные капли. Мой взгляд вёл черную птицу, что низко нарезала круги под пепельный сводом, подобно самолету, что не может сесть на посадочную полосу из-за невменяемости диспетчера. Или же?.. Или в диспетчерской и вовсе никого нет. Никто не отвечает…

«Прием! Прием! Разрешите посадку! Ответьте! Прием! Есть там кто?! Прием! У меня кончается горючее...»

… А в ответ ничего, только густой и теплый воздух. В ответ только затишье перед бурей… «Прием! Прием!.. Ответьте, хоть кто-нибудь! Прием!»
-Я слушаю. — вот тогда она и повернулась. В тот самый момент когда стало понятно, что процесс не обратим. Тогда и я увидел ее ясные, голубые глаза. И закатную ауру ее волос, что брала продолжение с терракотовой ряби на поверхности ранимых щек.
— От грозы! Нет, серьезно, от грозы.- я повернулся вполоборота, так чтобы быть убедительнее. — От этой величайшей метаморфозы. Поистине, разве это не удивительно? Сначала стоит жара. Солнце жарит как сумасшедшее, пытаясь испепелить все вокруг: траву, птиц, асфальт взлетно-посадочной полосы. Нечем дышать, и ты пытаешься спрятаться под тенью дерева, но даже тут тебе не скрыться от невероятной духоты. И не ветерочка! Ни намека на пощаду. Кажется -это всё, конец! Кажется, что этому не будет конца. Кажется, что ничего уже не сделать и подтверждением этому служит это настораживающее безмолвие… На горизонте появляются черная армада наступательной эскадрильи, несущая на своем борту мегатонны разрушающих снарядов. Она медленно движется к тебе, слабо сверкая серебристыми, бортовыми огоньками. Воздух хоть ножом реж, но тебе уже все равно. Ты ждешь первого авиа удара. Ждешь с нетерпением и опасением. Тебе и страшно и интересно одновременно…
-Мне надоела эта миссионерская, да с боку. — она прервала мою искренность будто приостановила скрипучую дверь в конце своего движения, зафиксировав конечную точку так, чтобы та не скрипела. -Хочу чтобы как в порнухе. Жестко, без пощады. Хочу чтобы в анал. Понимаешь? Без спроса в жопу… Понимаешь? Жестко… В жопу… Долго… Без пощады… А ты?
Птица продолжала свой циклически замкнутый полет, будто пытаясь заштриховать небо своим тонким конденсационным следом. Становилось все темнее и темнее. «А я? А что я?..» -я думал. Думал о том, что не хочу больше слышать ее. О том что было бы неплохо, если бы поскорее начался дождь. О том, что зря я показал ей это место. О том что этой птице стоит как можно скорее улетать с этого аэродрома… Но… «А интересно, как давно с этой взлетной полосы поднимались самолеты? Как вообще взлетная полоса может быть заброшена? Это же не просто какая-то дорога в населенный пункт, где все вымерли. В этом месте что, летать вышло из моды?»
Но это просто пришел сезон гроз, а когда он приходит мне всегда одиноко. Один человек не способен вместить в себя всю грандиозность такого масштаба. Такое количества заряда не способен вместить в себя не один конденсатор. Поэтому грозу нужно переживать с кем-то, иначе.., иначе ее не пережить.
И я повернулся к другой, вполоборота, так, чтобы казаться увереннее.
-Как ты думаешь, этой птице не страшно? Совсем одна, она не боится, что в нее ударит молния?
-Дааа, лучше бы ей приземлиться. Или… Заземлиться! Ахахахаха. -донеслась глухая, тихая, но раскатистая волна первой подорвавшейся бомбы. С ней пришло и чувство обреченности. Она сделала вид, что не слышит, и продолжила смотреть на меня, неумеючи или нехотя, выгоняя улыбку со своего лица. Тогда и антрацит ее волос приобрел объем, локоны то и дело, стали покрываться ажурным инеем, а я увидел в ее изумрудно-зеленых
зрачках, что-то похоже на черную, круглую пещеру с острыми сталактитами по краям, сходящимися в центре. Я подумал, что может быть в ней… Быть может в ней?..
-А в птиц, вообще, часто попадают молнии? Вот же дура… Улетала бы отсюда. А то на землю упадет один лишь уголек. Глупое создание… Подумала бы о своих близких! Они дома, волнуются, смотрят в окно, всматриваются в пасмурное небо. Или может быть дети — голодные, ждут твоей любви и заботы! Ждут свою маму, волнуются, открыв клювики и протянув их к небу, попискивают так — «Пи! Пи! Пи...» -шевелились ее тонкие карминовые губы.

«Прием! Ответьте, прием! Есть кто? Мне нужна посадка!!!...»

Она дернула меня за руку и возвратила в реальность. Спустив меня с небес. Вернув меня к земле.
-Ты че залип? -и отвернулась.
-Да нет, ничего. — ответил я, снова оказавшись у корней, плотно заземленного, дерева. Вокруг, по-прежнему, была бескрайняя воздушная стена. А ведь я был так близко, я уже почти залез в ее пещеру. И уже почувствовал как мне на голову падают холодные капли, соскальзывающие с её сталактитов.
-Блин Дождь начался!!! -Сказала она, посмотрев на свою бледную, фосфорическую руку. Одна из капель выступила сквозь зыбь на её коже, и застыла, глянцевой росинкой, среди тонких и редких травинок цвета воронова крыла.
Когда пойдет настоящий ливень, тогда перья намокнут и «выйти из воды сухим» не получиться. Тогда придется остановить полет. Придется сесть, как бы не хотелось. Парить по ветру тяжело с лишним грузом, а летать в стене из дождя — все равно, что плыть по течению. И это не одно и то же. Разница столь же велика, как и между тем, чтобы хотеть рассказать, и быть услышанным.

«Прием! Мои крылья… [помехи в эфире]..! Прием! Есть тут кто! Диспетчер! Прием… Пожалуйста!»

-Пойдем отсюда! Я не хочу промокнуть. — она встала отряхиваясь. — Сейчас начнется настоящая гроза и это дерево не сможет нас долго служить нам зонтом. Рано или поздно листья намокнут и сдадутся.
-Ну подожди?! Мы же пришли сюда именно затем, чтобы посмотреть на настоящую грозу! — Я смотрел на нее, в надежде, что все-таки смогу ей рассказать.
-Я не хочу промокнут. Я простыну. Да и тем более это не прикольно!!! Я думала мы посидим где-нибудь в кафе. Или сходим в кино, а ты приволок меня, куда-то, хрен пойми, на какой-то заброшенный аэродром. Это не прикольно! Это скучно. В моей жизни, итак, ничего интересного, и я не хочу еще и заболеть. — Она стояла и смотрела на меня в надежде быть услышанной.
— Ты не хочешь узнать что будет с птицей? Переживет ли она этот дождь? Узнает ли она куда ей лететь? Ударит ли в нее молния? Ответит ли ей диспетчер.
— Да какой нахуй диспетчер, блять?!!! Какая нахуй птица? Мне холодно! Я не хочу промокнуть! Это всего лишь гроза! И в птиц не попадают молнии! Молнии попадают в людей!!! Я пошла, а ты как хочешь. Сиди здесь и мокни и смотри чтобы молния не ебнула тебя, вместе с этим ебучим деревом. — Она подняла сумочку, положила туда телефон и быстрым шагом направилась прочь от надвигающейся эскадрильи. Потом повернулась и крикнула. -Спускайся уже на землю!

Когда в самолет попадает снаряд, он начинает пикировать вниз по спирали. Оставляя за собой причудливый завиток. Фигура высшего пилотажа. Красота в небесах… Ведь падение неизбежно. И терять больше нечего…

«Прием! Прием! Я [помехи в эфире]… Я падаю… Смотрите на меня! Я сажусь! Смотрите как красиво! СМОТРИТЕ КАК КРАСИВО!!! [Белый шум]! »

… Ведь это последний спуск на землю.

Звуки дождя заполнили эфир. Белый шум заполнил все пространство над аэродромом. Стало холодно и сыро. Листья сдались, перья вымокли, а я повернулся к другой, в надежде на теплоту.
-Как ты думаешь, а той птице так же холодно, как и нам?
-Какой птице? — От влажности ее агатовые волосы завились в причудливые завитки.
Начиная своё падение по спирали, с наивысшей точки моего не возврата и врезаясь, острым кончиком штопора, в бронзовую гусиную кожу замерших плеч.
-Вон та! Видишь? – Я показал в сторону чёрного пятнышка, слабо заметного, растворившегося в ахроматических помехах. – Я здесь уже не первый раз и каждый из них она все кружит и кружит над взлётной полосой. И даже когда начинается гроза –она не улетает.
-Да что будет птице? Им же все как с гуся вода. Ахахах. –Ты скажи лучше, где штопор? Откроешь? –она протянула бутылку вина.-А давай считать, через сколько секунд мы услышим гром, после молнии. Тогда мы будем знать, как далеко она ударила от нас. Чем меньше секунд, тем опаснее.
-Каждый раз я прихожу сюда, на это место, потому что здесь открывается отличный вид. Это идеальное место для того чтобы наблюдать грозу. Открытое пространство, миллионы кубических метров свободного полёта для глаз. – я держал бутылку за горлышко, говорил и ввинчивал штопор. –Чистая и безграничная возможность сполна насладиться чем-то, по-настоящему грандиозным, полномасштабным, безудержным. Быть в этом… Чувствовать себя причастным к этому… Не боятся и не избегать. Не прятаться по домам вздрагивая и молясь, чтобы это поскорее закончилось, пытаясь себя обезопасить, погружаясь все глубже и глубже в землю, словно громоотвод, словно трусливый диспетчер, прячется в бомбоубежище, во время бомбёжки, во время атаки на аэродром, в то время как… -пробка скользнула и все пространство озарила яркая ксеноновая вспышка, будто сами небеса захотели запечатлеть этот момент.

«Прием!!! Я не могу выйти из штопора!!! ДИС[помехи в эфире]!!! Земля!!! ПРИЕМ! ЗЕМЛЯ!!! Я ИДУ НА ТАРАН!!!!»

-ВАУ!!! КРУТО!!! – Ее, на секунду озаренное лицо, было таким счастливым. По мокрым волосам струились теплые капли, как электрические заряды, по кабелям. Вся мокрая, здесь, под этим деревом она стояла, смотрела на меня и улыбалась. Мне захотелось ее поцеловать. -Один… Два… Три… -она взяла у меня бутылку и отхлебнула. -Четыре… Пять… Шесть… Семь… Восемь… Девять… Деся… -раздался оглушительный треск. -Прям рядышком ударила!!! ––Блин, будто война началась!!! Вот так долбануло!!!
Я повернулся к ней, в надежде на взаимность.
Впервые я получал чего хотел. Впервые, за многие попытки, я не чувствовал себя одиноким. Я видел как ей здесь нравится, как она восторженно и неподдельно радуется… Я чувствовал свободу, от того, что наконец с кем-то смог разделить эту грозу… Смог наконец рассказать… Смог наконец быть услышанным. Я потянулся к ней…
-Смотри!!! СМОТРИ!!! –Там самолет!!! — вдруг удивленно крикнула она, и ее мокрая рука указала в небо. Я тут же скользнул взглядом в направлении ее вытянутого пальца, что словно громоотвод торчал по направлению к обезумевшим небесам, дразня и испытывая их еще больше.
Прямо над птицей, что уже не боролась, что казалось уже, нашла свой маршрут, рассекая тяжелые черные тучи, пикируя вниз, летел огромный, раздразненный самолет. Ревя винтами он несся прямо по-направлению к ней, – ОХИРЕТЬ!!! — она быстро повернулась и взглянула на меня, в надежде что не сошла с ума. На середине пути самолет резко взмыл вверх, выбросив бомбу. Маленькая точка медленно продолжила траекторию самолета, что была у него до последнего маневра. Воздух пронзал свист. Бомба, словно электрический заряд, медленно сползала по проводу, что казалось был заземлен в птице. Маленькая капля, бегущая по мокрым волосам….

«Диспетчер! Прием! [Помехи в эфире] Вот и конец!!! Вижу землю! До столкновения — деся...[помехи в эфире], девять...»

-Она врежется в птицу!!! Она летит прямо в нее!!! — ей было не страшно, и совсем на нее наплевать, -Смотри, смотри! Сейчас птичке настанет пиздец!!! — она отхлебнула еще вина, а в глазах у нее был восторг.

«Прием! Прием! До столкновения восемь… Семь… Шесть...»
Мне стало страшно и интересно одновременно… Сердце забилось, будто отчитывая секунды, до чего-то очень важного. Заходил ли я так далеко когда-либо? Наверное да. Но почему тогда так волнительно сейчас? Что же мне еще не хватает для полной готовности? Ее восторг, как я и хотел… Ее неподдельные эмоции… У меня есть чистая и безграничная возможность сполна насладиться чем-то, по-настоящему грандиозным, полномасштабным, безудержным. Быть в этом… Чувствовать себя причастным к этому… Не боятся и не избегать… Все это здесь и сейчас… Мне нужно ее поцеловать. И совсем наплевать что будет…
-Эх птичка!!! Лети! Лети отсюда, Дура! Тебе не выдержать этот удар Ты слишком мала для такого заряда.!!! — она кричала, всматриваясь вдаль, и размахивала рукой с зажатой бутылкой.
Сверкали молнии, шумели помехи в эфире, с веток стекали теплые струи. Я подошел поближе.

«Я уже слишком близко!!! Диспетчер!!! Прием! До столкновения пять… Четыре...»

-Сейчас такое будет!!! -Не замечала моего приближения она. — Смотри!!! Снаряд уже так близко! Смотри, смотри!!! Смотри! Три!..

«Три...»

Дыхание перехватило.

-Два! УУУХУ!!!

«Два...»

-Один!!! — она вскинула руки, так, как дерево тянет к солнцу ветви. Так, как люди тянуться по утрам, когда думают что у них будет хороший день.

«Один… »

Я не смотрел на птицу, Глядя во все ее ликование, в ее восторженные глаза, не отводя, и не пряча взгляд, я продолжал тянуться к ней. Отданный на растерзание, капитулировавший и покорный, я жаждал замкнуть два полюса… Воздух хоть ножом реж, но тебе уже все равно. Ты ждешь первого авиа удара. Ждешь с нетерпением и опасением. Тебе и страшно и интересно одновременно… Мне нужен был этот заряд…
Но это просто пришел сезон гроз, а когда он приходит мне всегда одиноко. Поэтому грозу нужно переживать с кем-то, иначе.., иначе ее не пережить… Чем ближе я приближался к ее губам, тем медленнее ее лицо озарялось огненно-оранжевым свечением. В темных блестящих глазах отражался взрыв озаривший все небо… И где-то там… В самой их глубине, всего за секунду до контакта, за всеми этими переливами огненных клубов, за всеми вспышками молний. Где-то там… За всеми моими представлениями, мечтами, условиями, за всеми попытками не боятся и не избегать… За всеми попытками, стать наконец услышанным, промелькнуло, что-то еле заметное, что-то неуловимое, как будто я что-то упустил… Неразборчивое, забитое помехами. Еле слышное… Из-за дождя? Или же и вовсе ничего?..

«Контакт...»

— Что ты, блять, делаешь? — Она отпрыгнула от меня, будто ее ударило током. -Какого черта ты творишь? — она повернулась ко мне в надежде на объяснения. — Ты что пьяный?

«[Помехи в эфире] »

-Я просто… Я просто подумал… Может мы…
-Слушай, ты, конечно, хороший парень…-она говорила, а я стоял и слушал, повернутый к ней, в надежде услышать. Стоял здесь, под кроной этого огромного дерева, под только что пожелтевшими, от новообразованного небесного светила, листьями. Мой взгляд перевелся к птице… Маленький уголек уже коснулся земли. Оставив за собой тонкий, спиралевидный стебелек… Маленький завиток бравший свое начала с огненно-оранжевой, испещренной дымными клубами кроны. И этот окропил все сочными апельсиновыми каплями… Вот это долбануло! Вот это величайшая метаморфоза… Поистине… Разве это не удивительно?

«Это что? Все?! Это Диспетчер ответьте! Вы целы? Прием! »

«Слышу вас диспетчер! Все отлично! Разрешите взлет!»

«Никаких полетов больше! Расскажите лучше, что там с Вами произошло, это жутко интересно!»