Баба Зина, гусь Василий и реинкарнация. (Деревенский ноктюрн).

— А вы верите в реинкарнацию, переселение душ? Я верю, с некоторых пор.
Совсем недавно умер наш пес, которому было почти 10 лет. Эту потерю мы переживаем до сих пор, но… Наверное, где-то через неделю, после произошедшего, ко мне подошел мой шестилетний сын и сказал: — «Мама, ты можешь больше не плакать, потому что наш Бумка „переродился“ и уже ждет нас! Весной мы поедем за ним в питомник». И говорил он это настолько уверенно, спокойно и убедительно, что я поверила!!! в «перерождение». Ведь не зря же говорят, что дети «слышат» и знают больше нас, взрослых, — нам нужно чаще к ним прислушиваться. В связи с этим вспомнилась весьма мистическая история из детства…

Баба Зина была одной из многих сельских пенсионерок, которая похоронив мужа осталась одна. Беда в том, что женщина, которой Бог не дал деток, осталась совершенно одна. Из небогатого «хозяйства» были у бабы Зины куры-несушки(штук с пяток), старый петух, коза, да старая гусыня, у которой появился один очень слабый гусенок, вскоре после похорон. Гусенка она забрала из сарая в дом и заворачивая в кусочек марли хлебные крошки, замоченные в козьем «кисляке» кормила его, пока он не окреп. У гуся и имя появилось. Назвала она его в честь мужа — Василием. — Чудная скажете? Возможно… Но, так ей казалось, она была снова кому-то нужна, пусть даже… гусенку.

Шли годы… Гусенок Васька превратился в красивого белого гуся — Василия. Жили баба Зина и гусь-Василий, что называется, «душа в душу». У гуся, в отличие от его покойного тезки, из преимуществ были: не пил, не матерился, с отличным чувством юмора (на все ее шутки он заливисто га-га-гакал), был отличным охранником (в основном, от соседских мальчишек в саду), защитником (на улице все, кроме женщин и детей, не могли приблизиться к бабе Зине ближе положенного, с точки зрения гуся). С ним можно было поговорить о самом-самом, например, о детях, которых небыло. Причем, гусь-Василий все внимательно слушал и когда хозяйка срывалась на тихий плач, он вставал из своего ящика из-под яблок, стоящего в сенях (гусь-Василий жил в сенях дома), бережно устланного душистым сеном, подходил к женщине и беззвучно гладил ее руки своей длинной шеей и, аккуратно пощипывал…

Односельчане, давно привыкшие к «чудной парочке», уже не обращали внимания, и в снег и в зной, на «важно семенившего» гуся рядом с бабой Зиной в магазин, правление колхоза, почту, амбулаторию. Посмеивались иногда: "- Твой-то, и с того света тебя, Зина, без присмотра не оставляет...".

Однажды, у бабы Зины беда приключилась — чуть не погибла она… Затопив углем плиту, не заметила, что дым стал в доме собираться. Забил тревогу гусь. Он выскочил на улицу и истерично-громко га-га-гакая и шипя бился в ворота и калитки соседей. На зов гуся-Василия прибежал один из соседей, дед Тимофей, который к счастью еще и печником оказался. Бабе Зине и первая помощь была оказана и дымоход почищен. С тех пор завязалась дружба между женщиной и мужчиной, которой гусь-Василий был очень не рад, не смотря даже на счастливое спасение хозяйки. Все лето дед Тимофей не оставлял бабу Зину без внимания и посильной помощи, а осенью, смекнув, что «благословения» нужно просить у гуся, пришел с полной корзиной, столь любимых гусем-Василием, больших, ароматных красных яблок. Зинаида — угощалась, а гусь, гордо запрокинув голову, ударил крылом корзину и ушел на задний двор.

Дед Тимофей снова и снова приходил навещать гуся и Зинаиду с красными яблоками и предложением «сойтись». И вскоре, гордый страж — сдался…
Рождество баба Зина и гусь-Василий встречали в доме деда Тимофея…