Останься
Дарья Возрастные ограничения 16+
Я в начале с ней начал дружить. И не предполагал, что она способна заполнить целиком мой разум. Легкая, добрая, с бесконечным потоком удивительных идей.
Ольга на кухне вновь начала старую песню. Со временем ее претензии перестали носить шутливый характер. Моя когда-то любимая жена превращается в сварливую бабу в бигудях. Ее слова, как отбойный молоток, стучат в висках. Беру гитару, начинаю петь; раньше этот ход действовал, как успокоительное, и разбросанные носки по комнате уже не были камнем преткновения в вечернем разносе. Играю громко, стараюсь хоть как-то заполнить это бурлящее пространство.
— Мыть руки и за стол! – я чувствую ее взгляд на затылке. – А вам, дорогой супруг, нужно особое приглашение?
Как так можно?! Еще пять минут назад она ко мне имела 1000 претензий, а теперь стоит, улыбается.
Я любил Ольгу, это правда. Я очень хорошо помню, как мы приехали домой со Светкой, она была крошечной. Оля после рождения нашей дочки стала еще красивее. Она так мастерски справлялась со всеми домашними делами.
— А потом мы обязательно должны съездить на неделю в деревню…
Бесконечный поток слов. Мне кажется, что она давным-давно все решила за всех членов семьи. Она говорит, говорит, говорит, а я уже знаю, чем закончится очередное ее предложение. Мысленно продолжаю его, а через 3 секунды Ольга дублирует мои слова вслух. Это не кажется милым, это раздражает!
Ольга продолжает свой монолог, натирая посуду. Ей нравится строить планы. Наша жизнь уже давно стала четкой последовательностью алгоритмов.
— Ты согласен?
Я всего лишь хотел с ней дружить, я и не думал, что она заполнит мой разум целиком. Она другая! Она легкая, добрая, с бесконечным потоком удивительных идей. Она слушает меня…
— Саша! Ты меня слышишь?!
Оля уже несколько минут пристально смотрит на меня. Она смотрит мне прямо в глаза. Она видит в моих глазах чужого человека.
Такое происходило с каждым: ты идешь по оживленной улице, твой собеседник отстает всего на пару шагов, ты ему что-то рассказываешь, бросая фразы через плечо. Ты видишь его только краем глаза. Ты просто ощущаешь его присутствие, и вот ты резко поворачиваешься к собеседнику и понимаешь, что это чужой человек, обычный незнакомый прохожий. А тот, кому ты все это рассказывал, отстал, засмотревшись на яркую витрину.
Вы представляете, насколько неловкая тишина повисла на кухне. В тот момент мне стало ясно, Оля все поняла. Остаток вечера мы провели в неловком молчании, я пытался хоть как-то исправить ситуации, но все мои попытки не удавались. Я молча вышел в гостиную и начал перебирать струны на гитаре.
— Ты стал очень громко петь! Раньше ты пел тихо, очень тихо, и я тебя слышала.
Оля не кричала, но каждое ее слово было наполнено пронизывающим холодом. Она спокойно говорила, и каждое слово разносилось, как раскат грома. Складывалось впечатление, что все жильцы нашего дома притихли, слушая холодную речь моей супруги.
— Кому эти песни?!
— Для мамочки! Для мамочки! – Антон подскочил к Ольге и обнял ее за ногу.
— Я в них слышу только сарказм и иронию. Не пой! Раздражает! – Оля подхватила на руки Антона и ушла на кухню.
— Мама! Зачем?! – Светка выбежала из комнаты.
Все так и должно было произойти…
Я и не думал, что когда-нибудь буду ощущать себя вором в собственной квартире. Смотрю постоянно на часы, хватаю вещи, небрежно бросаю в сумку. Оля попросила не устраивать при детях чемоданной ярмарки. На протяжении месяца я незаметно исчезаю из своего дома.
— Останься!
Боюсь повернуться, не хочу смотреть ей в глаза.
— Папа, останься! – Светка срывается на крик.
Я не могу! Так будет лучше, она меня когда-нибудь простит. Я знаю.
— Останься, пожалуйста…
Я хотел с ней просто дружить. Я и не думал, что так получится! Она другая…
Сегодня последний вечер, который я проведу с ними. Оля как обычно орудует на кухне. Антон тихонько собирает конструктор. Света. Света смотрит на меня в упор, как на чужого человека: дерзко, с вызовом. Она уже совсем взрослая.
Я пою! Пою очень тихо, мне никто не подпевает… Да и не нужно.
Завтра я уйду. В этом доме я оставлю гитару. Я не буду играть для другой семьи.
Засыпая, я вижу в который раз задорную девчонку, ту, в которую я когда-то влюбился.
— Оля, прости. Она другая!
Ольга на кухне вновь начала старую песню. Со временем ее претензии перестали носить шутливый характер. Моя когда-то любимая жена превращается в сварливую бабу в бигудях. Ее слова, как отбойный молоток, стучат в висках. Беру гитару, начинаю петь; раньше этот ход действовал, как успокоительное, и разбросанные носки по комнате уже не были камнем преткновения в вечернем разносе. Играю громко, стараюсь хоть как-то заполнить это бурлящее пространство.
— Мыть руки и за стол! – я чувствую ее взгляд на затылке. – А вам, дорогой супруг, нужно особое приглашение?
Как так можно?! Еще пять минут назад она ко мне имела 1000 претензий, а теперь стоит, улыбается.
Я любил Ольгу, это правда. Я очень хорошо помню, как мы приехали домой со Светкой, она была крошечной. Оля после рождения нашей дочки стала еще красивее. Она так мастерски справлялась со всеми домашними делами.
— А потом мы обязательно должны съездить на неделю в деревню…
Бесконечный поток слов. Мне кажется, что она давным-давно все решила за всех членов семьи. Она говорит, говорит, говорит, а я уже знаю, чем закончится очередное ее предложение. Мысленно продолжаю его, а через 3 секунды Ольга дублирует мои слова вслух. Это не кажется милым, это раздражает!
Ольга продолжает свой монолог, натирая посуду. Ей нравится строить планы. Наша жизнь уже давно стала четкой последовательностью алгоритмов.
— Ты согласен?
Я всего лишь хотел с ней дружить, я и не думал, что она заполнит мой разум целиком. Она другая! Она легкая, добрая, с бесконечным потоком удивительных идей. Она слушает меня…
— Саша! Ты меня слышишь?!
Оля уже несколько минут пристально смотрит на меня. Она смотрит мне прямо в глаза. Она видит в моих глазах чужого человека.
Такое происходило с каждым: ты идешь по оживленной улице, твой собеседник отстает всего на пару шагов, ты ему что-то рассказываешь, бросая фразы через плечо. Ты видишь его только краем глаза. Ты просто ощущаешь его присутствие, и вот ты резко поворачиваешься к собеседнику и понимаешь, что это чужой человек, обычный незнакомый прохожий. А тот, кому ты все это рассказывал, отстал, засмотревшись на яркую витрину.
Вы представляете, насколько неловкая тишина повисла на кухне. В тот момент мне стало ясно, Оля все поняла. Остаток вечера мы провели в неловком молчании, я пытался хоть как-то исправить ситуации, но все мои попытки не удавались. Я молча вышел в гостиную и начал перебирать струны на гитаре.
— Ты стал очень громко петь! Раньше ты пел тихо, очень тихо, и я тебя слышала.
Оля не кричала, но каждое ее слово было наполнено пронизывающим холодом. Она спокойно говорила, и каждое слово разносилось, как раскат грома. Складывалось впечатление, что все жильцы нашего дома притихли, слушая холодную речь моей супруги.
— Кому эти песни?!
— Для мамочки! Для мамочки! – Антон подскочил к Ольге и обнял ее за ногу.
— Я в них слышу только сарказм и иронию. Не пой! Раздражает! – Оля подхватила на руки Антона и ушла на кухню.
— Мама! Зачем?! – Светка выбежала из комнаты.
Все так и должно было произойти…
Я и не думал, что когда-нибудь буду ощущать себя вором в собственной квартире. Смотрю постоянно на часы, хватаю вещи, небрежно бросаю в сумку. Оля попросила не устраивать при детях чемоданной ярмарки. На протяжении месяца я незаметно исчезаю из своего дома.
— Останься!
Боюсь повернуться, не хочу смотреть ей в глаза.
— Папа, останься! – Светка срывается на крик.
Я не могу! Так будет лучше, она меня когда-нибудь простит. Я знаю.
— Останься, пожалуйста…
Я хотел с ней просто дружить. Я и не думал, что так получится! Она другая…
Сегодня последний вечер, который я проведу с ними. Оля как обычно орудует на кухне. Антон тихонько собирает конструктор. Света. Света смотрит на меня в упор, как на чужого человека: дерзко, с вызовом. Она уже совсем взрослая.
Я пою! Пою очень тихо, мне никто не подпевает… Да и не нужно.
Завтра я уйду. В этом доме я оставлю гитару. Я не буду играть для другой семьи.
Засыпая, я вижу в который раз задорную девчонку, ту, в которую я когда-то влюбился.
— Оля, прости. Она другая!
Рецензии и комментарии 0