Твори добро

Новосибирск по своему уникальный город. Он относительно молодой, но очень перспективный, вырос очень быстро, появившись изначально как всего лишь посёлок строителей железной дороги, но не прошло и ста лет, как он стал миллионником, поднялся ввысь, обзавёлся метрополитеном, первым и пока единственным в Сибири. Некоторые, не знакомые с городом вообще, или знающие о нём лишь по наслышке, утверждают, что его бурный рост был спровоцирован войной, когда в него перевезли заводы с западной части СССР, но это не так. Не жили бы здесь такие люди, как тогда и сейчас, ничего бы подобного не случилось.
А люди здесь обычные, простые, сибиряки, одним словом. И те, кто сюда приезжают, становятся такими же, крепкими, надёжными и на них можно положиться, не подведут. А если не становятся, то вокзал и аэропорт открыты круглосуточно, значит Город не принял их, значит не могут что-то изменить в себе, а гостеприимства местных жителей и тех, кто такими стали, хватит на всех.
Новосибирск разнообразен, и в людях, и в архитектуре, и в том, чем занимаются его жители. Хочешь учиться — учись, хочешь богатств, по дорогам они не разбросаны, но каждый, кто имеет голову на плечах, обязательно их сумеет заработать, хочешь развлечений и они обязательно найдутся.
Алёна приехала учиться, около пятнадцати лет назад, и в ту пору голову на плечах имела, даже довольно-таки светлую, поступила сразу, училась неплохо, профессию получила хорошую, но вот дальше не заладилось… Два раза чуть не примерила свадебную фату, но, видимо, что-то пошло не так, с ней или с её избранниками, не важно, но она так и осталась одна, и даже кошку завести не решалась, что бы не дополнять избитым шаблоном образ одинокой и нервной женщины. Какой она и стала с течением времени. Внешне она выглядела просто прекрасно, под метр семьдесят ростом, всё при ней, но… Но это всё почему-то хоть и нравилось мужчинам, в ответственный момент они подло, по мнению самой Алёны, снимали с себя эту самую ответственность и растворялись в городских сумерках.
Алёна начала ловить себя на мысли, что виноват во всех её несчастьях сам Город, что что-то не так именно с ним, что и не держит её здесь никто, и не вспомнит никто, и жалеть, что она отсюда уехала тоже никто не будет. Но тот факт, что и её личных заслуг, ни перед Городом, ни перед его жителями никаких не было, нет и не намечается в перспективе, она от себя скрывала, а, может быть, никогда об этом даже не задумывалась.
А тут ещё и режим самоизоляции, который большинство ошибочно называют карантином, свалился как снег на голову. Первую неделю она отдыхала от всего, от суеты, от забот, которые вдруг перестали быть значимыми, от немногочисленных друзей и знакомых, на редкие звонки от которых она перестала отвечать и с которыми прекратила все переписки. На второй и третьей неделе это начало надоедать, но выходила на улицу она лишь по крайней необходимости, смотрела на прохожих на улице из окна своей съёмной квартиры на третьем этаже и молча провожала их взглядом, надеясь, что рано или поздно это закончится и вместе с этим её жизнь наконец-то наладится. А потом она стала замечать, что прохожих на улицах с каждым днём всё больше и больше и больше, и что лица тех, кто не прячет их под масками, вовсе не хмурые, что они улыбаются друг другу, здороваются по ручке, не шарахаются, как перепуганные, что у них всех жизнь продолжается, да и не останавливалась по большому счёту.
Алёне, так и продолжавшей отсиживаться дома перед телевизором, стало вдруг тоскливо и одиноко. Эти чувства и раньше часто сопровождали её, фоном, как старый ковёр на стенке, висели и собирали в себя пыль становясь привычной декорацией, перед которой и разыгрывались сцены её жизни. Когда второй месяц издевательства над самой собой уже подходил к концу и она уже частенько стала бывать на улице, без причин, без объяснений, почему она там находится, да никто этим ни разу и не поинтересовался. И это ей нравилось, правда через модную, а как иначе, маску, иногда было трудно дышать, каждый день она придумывала себе новые и новые причины, что бы не оставаться в четырёх стенах под давящим белым потолком.
Утро Алёны началось с того, что какой-то придурок, а как иначе можно было назвать этого гражданина, остановился перед её окном на машине и через открытые окна включил очень старую, почти забытую песню из её беззаботной юности.
— Руки твои сильные, ты защити слабого,- выл из машины беззубый певец,- мысли твои верные, ты научи глупого…
Алёна выглянула в окно, с презрением посмотрела на иномарку, стоящую под окном, хмыкнула и прикрыла окно.
— Тебя бы балбеса кто научил,- пробубнила она себе под нос,- тоже мне, концерт устроил с утра пораньше.
Алёна снова прилегла на диван, но сон куда-то делся, исчез, и хотя времени было уже девяти, можно было и вставать, но самоизолировавшись она приобрела привычку спать почти до обеда. Телевизор она решила не включать, ничего, кроме новостей, совсем недавно больше походивших на сводки с фронтов, там всё равно не показывали, а настроения они не улучшали. Да и вообще она стала замечать с недавнего времени, что в жизни осталось не так много вещей, которые действительно могли его улучшить.
Пролежав с полчаса Алёна поднялась и пошла на кухню, сварить кофе, взбодриться, но как оказалось, кофе нет, закончился. Так же закончился чай, а в холодильнике и другие, более наполненные разнообразием времена, много продуктов не накапливалось, а сейчас он вовсе пустовал. Ничего не оставалось, как собраться и пойти в магазин. На сборы ушло минут двадцать, ведь она подкрасила только глаза, ведь под маской лица не видно.
Любитель музыки из-под окон дома давно уехал, это она заметила сразу, как только вышла из подъезда.
— Глаза твои, душа твоя, добрая и чистая,- разносилось по двору из окна соседнего дома,- дари её тому, кому больно одному.
— Ну-ну, в очередь все просто выстроились...- пробурчала в маску Алёна и поспешила покинуть двор, песня начала раздражать её.
Путь до продуктового магазина, всего каких-то пару сотен метров, она прошла быстро, людей на улицах было ощутимо больше, чем неделю назад. Перед самым входом в магазин, пока она выпускала покупателей, которые плевать хотели на социальные дистанции и показывали это своими радостными лицами без тряпочных аксессуаров, остановились три подростка на велосипедах, на руле у одного из них висела колонка, из которой лилась та же самая песня…
— Твори добро, на всей земле, твори добро, другим во благо, не за красивое спасибо, услышавшего тебя рядом.
— До припева дошло...- буркнула в маску Алёна,- они с ума посходили все что-ли?
Магазин встретил Алёну неожиданным взрывом смеха, смеялись не над ней, это она поняла сразу, оказалось, что усатый мужчина примерно одинакового с ней возраста, рассчитывающийся на кассе, привлёк к себе внимание и только что рассказал какую-то смешную историю. Смеялись обе кассирши, очередь, состоявшая человек из пяти или шести, тоже смеялась, и никто не подгонял этого мужчину, не торопил ни его, ни работниц магазина, и ни на ком не было масок, никто не стоял у черт, которыми был расчерчен пол, это было похоже на бред в глазах Алёны, но видела она именно это. Не задерживаясь и не вникая она прошла дальше. У полок с кофе она остановилась, вытащила из сумочки телефон, открыла в нём приложение, что бы проверить сколько у неё денег осталось на карточке и попутно обнаружила, что уже воскресенье.
Из соседнего рада стеллажей, там, где лежали печенья и конфеты, с чьего-то телефона снова зазвучала песня, видимо установленная в качестве рингтона на звонок.
— Я долечу до неба, я накричусь досыта, я расскажу все тайны дня, досветла… Твори добро, на всей…
Звонок в это время оборвался, из-за стеллажа раздался приятный девичий голос, но о чём шёл разговор, Алёне было не интересно, она пошла в хлебный отдел, прошептав в маску: «город придурков какой-то». Когда она, взяв с полок всё, что ей было нужно, подошла к кассам, там, на удивление, уже никого не было, это обрадовало Алёну, она всё ещё свято верила в пандемию, социальную дистанцию и чудотворный эффект от маски. Быстро рассчитавшись с улыбчивыми и весёлыми кассиршами она вышла из магазина.
Малолетки на велосипедах так и продолжали оставаться перед входом в магазин, и всё та же самая песня продолжала настойчиво творить добро из колонки.
— У вас что, одна песня в репертуаре?- зло спросила Алёна подростков.
— Она сейчас единственно правильная,- тут же услышала она мужской голос за спиной.
Обернувшись Алёна увидела того самого усатого мужчину.
— Глаза твои, твоя душа, добрая и чистая,- пропел мужчина, не попадая в ноты даже близко.
Малолетки тут же запрыгнули на велосипеды и с хохотом умчались. Алёна вздрогнула от неожиданности.
— Что вам нужно?- спросила Алёна.
— Глаза мне ваши нравятся,- улыбнулся мужчина,- давайте я вас провожу.
Алёна растерялась, но почему-то вдруг протянула ему свой полупустой пакет.
— А я вас ещё до режима этого самого помню,- мужчина взял пакет, и улыбаясь изобразил свободной рукой маску на лице.
Алёна тоже видела его раньше, даже мечтала, что бы он с ней заговорил, хотела и сама заговорить, ведь он ей нравился, но самоизоляция расстроила все её планы.
— Скажите,- спросила Алёна,- почему я везде слышу эту песню?
-Потому что во время этого, мягко сказать, дурдома, людям надоело быть злыми,- ответил мужчина,- меня Игорем зовут.
— А я Алёна,- представилась она.
Чем продолжился их разговор, не важно, что из всего этого вышло, тоже. Пока Игорь провожал Алёну, это всего каких-то пара сотен метров, ей хотелось одного, сорвать со своего лица опостылевшую тряпку, но она этого так и не сделала, не потому что боялась неведомо чего, а лишь потому что жалела, что зря не накрасилась.
Всё рано или поздно заканчивается, всё имеет свой конец, но тут же начинается что-то новое, порой даже непредсказуемое, но какими мы это начнём, зависит только от нас самих, закончится и этот надоевший всем режим, нагоняющий страх и панику, а что будет после него… А именно то, что мы все заслужили. Запуганные продолжат бояться, бесстрашные продолжат жить, да они и не заканчивали.
А город Новосибирск продолжает оставаться на своём собственном месте, имеется в виду географически, при этом этом растёт, развивается, становится всё лучше и лучше. И люди, которые в нём живут, прекрасно понимают, как именно нужно к нему относиться, и получают взамен даже больше, чем ожидают. Те же, кто понять этого не могут, всё равно остаются его жителями, его частью, получают шанс за шансом, время подумать, поразмышлять, изменить своё отношение к городу, который приютил их, возможно вырастил, выучил, дал перспективы, а выражается это в отношении друг к другу, к окружающим, ко всему, что мы видим, чем живём и чем дышим. А обращается Город к своим жителям, через них самих, даже через тех, кто давно покинул его, и через песни тоже. Нужно только научиться его слышать и следовать подсказкам, тогда непременно всё у всех изменится. Само собой в лучшую сторону.