Сеть

— Ладно, Санька, не расстраивайся. Я кое-что придумал на счет жилья, — и Паша, довольный и гордый самим собой, поведал Александре свой вариант.
Возмущению двадцатипятилетней девушке не было предела:
— Ты предлагаешь мне, чтобы я снимала комнату у вдовца? Плохо же ты обо мне думаешь! — от обиды глазки ее повлажнели, и она поспешила отвернуться от друга детства, чтобы то не заметил это. И он не заметил потому, как полностью был поглощен своей идеей:
— Зато сколько плюсов: не дорого, от работы в двух шагах. И потом: ты не думай о плохом. Ванька – кристально-чистой души человечище. — Только сейчас до него дошел подтекст возмущения подруги, и он усмехнулся. — Да не беспокойся ты за девичью честь свою. Ни один волосок не упадет с твоей прелестной головки.
Саша, не привыкшая к столь прямолинейным разговорам на щекотливые темы, вмиг вспыхнула ярким румянцем.
— Ты все сейчас поймешь. Почувствуешь даже по его голосу, какой он правильный и положительный персонаж. — Паша пододвинул к себе телефон, набрал номер и включил громкую связь. — Привет, Вань.
— Привет.
— У меня к тебе огромная, я бы сказал мирового масштаба, просьба. Альтруист ты наш.
— Не льсти.
— Тут ко мне из глубокой провинции землячка нагрянула. И работу уже нашла, а вот с жильем — засада. А у меня – всего одна комнатка и тяжелый график работы. Ты сам все прекрасно знаешь.
— Ночные интервью на горячей простыне?
— Вот видишь, какой ты молодец, все-то ты знаешь и понимаешь. А еще, как мне помниться, ты собирался комнату сдавать.
— Да.
— Вот и хорошо. Главное: человек не с улицы. Проверенный, честный и чистоплотный. Ну как, договорились?
— Договорились.
— Когда можно подъехать? Ах, да, ты же у нас домосед. Все время дома. Так мы едем? Пока, до встречи.
— Пока. — На том конце провода повесили трубку.
— Ну, вот — Вновь с большой толикой гордости произнес Паша. — Вопрос с твоим проживанием решен оперативно и положительно.
— Но все так-то. Вдовец! — Саша развела руками.
— Я голову свою буйную и непутевую на отсечение даю. Иван – порядочный человек, от кончиков волос до педикюра. Ничего не бойся. Ты же все слышала сама.
— А что я слышала? — Саша подняла свои глубокие, насыщенно-коричневого цвета глазки на земляка. — Не очень-то и многословен твой друг.
— Это еще один плюс, — тут же отпарировал Павел.
— И потом, ты ему даже не сказал, что я – девушка.
— Разве? — искренне удивился друг детства.
— Ой, ли.
— Ну, да, извини. Схитрил малость. Но что с меня взять? Я же журналюга.
Он вырвал из блокнота лист и написал адрес.
— Вот тебе адрес. Можешь ехать, я сейчас такси вызову.
— Ты не проводишь меня? — Саша начинала понимать, что Паша старается как можно быстрее выпроводить ее. Да и сам друг это тут же подтвердил словами:
— Понимаешь, ко мне сегодня, с минуту на минуту, должны прийти. Очень важный клиент. Возможно, от этого будет зависеть моя судьба, карьера, и, как следствие, материальное обеспечение.
Саша встала, и начала торопливо собирать свои вещи.
— Ну не обижайся, дружок. — Паша попытался было смягчить ситуацию, но это ему не удалась, и он замолчал.

Александре рисовался Иван мужчиной лет сорока, обрюзгший, благоухающий перегаром и с трехдневной щетиной. Но, на этот раз, предчувствие обмануло девушку. Дверь открыл тридцатилетний мужчина, приятный во всех отношениях наружности. Даже накопившаяся усталость, которая читалась без всяких напряг, в его серых глазах, была к лицу. Вот только заметная хромота портила общую картину привлекательности.
— Ты к кому? — поинтересовался он, когда они перестали изучать друг друга глазами.
— Я от Павла. На счет комнаты.
— Да? — изумился Иван, и кашлянул. Явно, такого оборота событий он не ожидал. — Проходите.
Саша вдруг поймала себя на ощущении, что все сомнения и страхи улетучились в одно мгновение, едва она переступила порог квартиры.
— Я покажу тебе комнату, — пробормотал все еще находившийся в легком замешательстве Иван, пока Саша не переобувалась в тапочки.
Квартира оказалась большой, даже огромной. Обстановка говорила о финансовом благополучии хозяина. Новая, добротная мебель, оргтехника. На стенах коридора, по которому они шли вглубь квартиры, висели репродукции картин художников эпохи Возрождения. Двери в комнаты были украшены витражами.
— Это ванная. Туалет. Детская. Библиотека. Кстати, можешь ей свободно пользоваться. Пять тысяч томов на любой вкус в твоем распоряжении. — По ходу говорил хозяин, пока не подошли к двери с витражом «Осень в лесу». — А это твоя комната.
Саша вошла и замерла в тихом восторге. Комната ее детской мечты, которая не могла осуществиться. Особенно в малогабаритной двухкомнатной квартире ее родителей. Большая кровать, подстать ей огромное мягкое кресло. Письменный стол, шифоньер, телевизор и DVD – проигрыватель.
— Располагайся. Белье я застелил свежее. Утюг в шифоньере, диски в библиотеке.
Саша громко уронила чемодан.
— Да, кухню-то мы и пропустили. — Иван вышел в коридор, словно приглашал Сашу последовать за ним, и ей пришлось подчиниться.
Кухня полностью гармонировала с остальными комнатами. Как в рекламе. Саша даже зажмурилась на мгновение. Мечта любой женщины, любой хозяйки. Все, что так необходимо для комфорта и удобства, было здесь. Холодильник, морозильная камера, стиральная и посудомоечная машинки, телевизор, газовая плита. СВЧ – печь. Не говоря уж про «мелочи», от тостеров до кофеварок. Да, кухня должна быть большой, потому, как тут собирается вся семья в сборе и проводит большое количество времени. Овальный стол с шестью стульчиками красноречиво доказывал это. Все было просто на высшем уровне. И лишь опытный, дотошный и чуточку нагловатый, взгляд мог-таки определить отсутствие женских рук.
— Кстати, у нас сегодня праздничный ужин, и мы тебя приглашаем.
— Да неудобно так-то. — Саша попыталась отказаться, но Иван и слушать не стал:
— Ты, наверное, устала в поисках жилья. Время уже позднее, чтобы самой заниматься приготовлением ужина. Так что, никаких возражений не принимается.
Их взгляды встретились.
— Хорошо. Спасибо. Можно мне принять ванну.
— Конечно. — Ивана отвлекла кастрюля на плите. Что-то там закипело, забурлило, распространяя аппетитные запахи. Он бросился спасать положение, и, казалось, совсем забыл о ней. Саше самой пришлось отыскать ванную комнату, хотя хозяин ей и показывал.
После принятия освежающего душа, Саша разложила свои вещи, и сушила волосы феном. Выключив его, она услышала в коридоре приглушенные голоса и топот детских ножек. Через мгновение раздался стук в дверь.
— Войдите. — Саша, ожидавшая приход Ивана, одернула халатик на коленках. И второй раз за вечер интуиция ее подвела. В комнату вошла десятилетняя девочка. Ну, просто прелесть, а не ребенок. Кучерявые волосы веером лежали на ее плечах. В больших голубых глазах плескалось солнце.
— Здравствуйте.
— Привет, — необъяснимая радость хлынула в душу, заполняя каждый уголок.
— Меня зовут Евдокия. Глупое, конечно, имя. Но в том не моя вина. Родители учудили. — С грустинкой в голосе представилась девочка.
— А меня зовут Саша, — девушка широко улыбнулась. — А мне нравится твое имя. Дуня, Дуняша. Очень красивое, русское имя.
Девочка улыбнулась в ответ, демонстрируя изумительные ямочки на щеках.
— Спасибо. Вы не первая, кто так успокаивает меня. Но у вас это получилось искренне, и вам я верю. — Дуня была, пожалуй, слишком развита для своего возраста. — У нас сегодня праздник. И папа приглашает вас присоединиться к нам.
— А какой праздник?
Дуняша пожала плечами:
— Я не очень-то и поняла. Папа сегодня, наконец-то, погасил какой-то кредит. Теперь у него появиться больше времени на воспитание. — В ее словах была заключена вся правда семейного благополучия, для достижения которого Ивану приходилась брать кредиты и много работать. А девочке, тем временем, его не хватало. Вон, как засверкали глазки, когда она об этом говорила.
Переступив порог кухни, Саша пережила еще одно потрясение: за обеденным столом она увидела двойняшек. Девочки пяти-шести лет похожи друг на друга, как две капельки воды. Кучерявые, синеглазые, пухленькие.
— Здрасти, — хором сказали они.
— Привет, — растеряно ответила Саша.
— Это Катька и Лизка. — Представила их Дуня.
— Дуня, — раздался голос Ивана.
— Катя и Лиза, — исправилась Дуня, и бросилась помогать отцу в сервировке стола. А стол, и, правда, был праздничный. Два салата, из свежих помидор и «Мимоза», сыр, колбаса двух сортов, настоящие домашние пельмени. В центре стола возвышалась вазочка с фруктами.
— Как ты на счет бокала вина? — поинтересовался у Саши Иван. Та лишь неопределенно пожала плечами. Она все еще находилась под впечатлением от увиденного. Молчание ее Иван принял за знак согласия, и на столе появилась бутылка «Массандры». Ужин протекал в спокойной умиротворенной обстановке. Говорили, в основном, дети, а Иван, что Сашу поразило, имел талант слушать, лишь иногда давал ненавязчивые и очень дельные советы. В общем, он жил жизнью и проблемами девочек. Дуняша активно принимала участие в воспитании сестричек, поправляла неправильно сказанные слова и ударения. А после ужина она помогла отцу убрать со стола. Теперь Саша понимала, откуда в девочке столько серьезности и не детской рассудительности. Пока посудомоечная машина делала свое дело, Иван сварил кофе по-турецки. Разлил по фарфоровым чашечкам, и только сейчас заметил, что Саша «находится не в своей тарелке».
— Ты не беспокойся. Дети у меня смирные, мешать тебе не будут. Я надеюсь на это. — Добавил он не очень-то уверенно.
— Как ты справляешься с ними?
— Да ничего вроде. Жена умерла, рожая двойняшек. Пацана мы хотели, а получилось то, что получилось. Так что, с ними я с самих пеленок, и за отца, и за мать. Да, и Евдокия у меня умничка. – Он не смог подавить тяжелый вздох. — Только все чаще я ловлю себя на мысли, что краду у нее детство. Ты не куришь?
— Нет.
— А я пойду, покурю. — Он вышел на балкон. Немного посидев в одиночестве, Саша вновь наполнила чашки ароматным кофе и последовала за Иваном. Балкон был большим, широким. Плетенные столик, два стульчика и огромное количество цветов в горшках. Эдакий маленький и уютный зеленый уголок. Одну из чашек она протянула Ивану.
— Спасибо.
Саша присела на соседний стульчик. Вид с балкона открывался потрясающий: перед глазами лежали городские джунгли, а там, у самого горизонта, заходило солнце, и окрашивало город в какой-то фантастический цвет.
— Не кори себя. Мне кажется, что девочки, когда вырастут, будут безмерно благодарны тебе.
— Ты так думаешь? — в его голосе слышалась искренняя надежда! Да, по сути, он и сам был еще большим ребенком!
— Жениться не пробовал?
Ваня лишь усмехнулся:
— Куда там? — и махнул рукой. — Сам я инвалид. Пенсия смехотворная. Трое детей. — Помолчал, потом стал рассуждать: — Если и жениться, то только на вдове, или разведенной. А значит, с ребенком. А это уже, по минимуму, четверо детей. Не реально поднимать такую ораву. Ведь хочется не просто их вырастить. Желательно дать хорошее образование, обеспечить материально на первое время.
— И на что вы живете?
— Я экономист. И не плохой экономист. Веду бухгалтерские дела у нескольких бизнесменов, отчеты квартальные и годовые стряпаю. Да и студенты не оставляют без заработка. Пишу им рефераты и дипломные работы. Между прочим, на любую тематику. — Он усмехнулся.
— Так ты специалист широкого профиля? — она улыбнулась в ответ.
— Специалист по лексическому изменению оригинальных текстов. Переставляешь слова, перефразируешь мысли, синонимы, антонимы. Сейчас это называется, кажется, рерайтингом. Да и сам пишу рекламные статейки для небольших газет. Тем и живем, не жалуемся.
Саша ничего не ответила. Хотя со слов Ивана и получается все так радужно, но она-то видит, с каким трудом ему это все дается. Усталость просто бросалось в глаза.
В этом она убедилась в первую же ночь, когда пошла в туалет. Дверь в библиотеку была приоткрыта, и Саша осторожно заглянула. Иван сидел за столом, который был завален бумагами и книгами, и работал на компьютере. Рядом стоял термос с ароматным свежим кофе. А было три часа ночи.
А утром был готов завтрак. Не просто чай с бутербродами, а полноценный калорийный завтрак: каша с цукатами, булочки, испеченные в духовке, и какао. Девочки дружно позавтракали и ушли, Дуняша в школу, по пути отведя двойняшек в детский сад. А Ване предстояла уборка в огромной квартире, приготовление обеда и прочая мелочевка. В таком темпе не всякий здоровый мужик справиться, чего уж говорить об инвалиде.

В воскресный день Александра решила немного понежиться в кровати. Отоспаться и отдохнуть. Но ее разбудили возбужденные детские голоса и приглушенный гневный шепот Ивана:
— Тихо вы, чертенята. Не будьте дикарями.
Но расшалившихся двойняшек было очень трудно утихомирить. Саша улыбнулась. Сердиться на чудо ребятишек было просто невозможно. Она накинула халат и вышла из комнаты. Застало все семейство за хлопотливыми сборами.
— А вы куда? Да так рано?
Двойняшки сразу же бросились к ней и повисли на руках.
— Тетя Саша, пошлите с нами.
— Мы гулять идем.
— В парк, на карусели.
— И в «Макдональдс». — Перебивая, и дополняя друг друга, в одну секунду выложили всю культурную программу выходного дня.
— Мы всегда по воскресеньям ходим гулять. — Дуня по-взрослому нахмурила бровки. — Ну, давайте быстрее, мелочь зеленая.
Как можно не улыбнуться, глядя на столь милую картину. Она посмотрела на Ивана, которому было не столь весело и радужно. Мысль, еще до конца не созревшая, уже соскочила с языка:
— А я согласна. Пойду с вами, погуляю. А вот папа пусть отдохнет.
Девчонки встретили ее предложение с восторгом. И Иван посмотрел с благодарностью.
Поход удался на славу. Гуляли они почти целый день, благо погода не подкачала. Вернулись домой уставшими от больших впечатлений, которые переполняли их. Они делились ими, при этом без всяких уговоров смели приготовленный ужин, и разбрелись по комнатам. Тетя Саша дала им задание на лучший рисунок «Как я провела выходной». Оставшись наедине, Иван и Саша пили чай.
— Устала?
— Это приятная усталость. Дети у тебя просто прелесть. Культурные, послушные, не избалованные. Сегодня я так много нового узнала, — она мило улыбнулась, — словно окунулась в детство. Неповторимое, надо сказать, чувство. Спасибо.
— За что? Это тебе спасибо. Кажется, я сегодня, наконец-то, хорошенько выспался.
— Я рада.

С работы она возвращалась поздним вечером – была корпоративная вечеринка. Ничего удивительного не было в том, что в квартире висела тишина. Девочки, этот источник шума и жизни, давно смотрели чудные сны. Лишь на кухне горел приглушенный свет. Иван занимался ремонтом детской одежды, в частности куртки Дуняши.
— Привет.
— Привет. Ужинать будешь?
Саша вдруг осознала, что все ждали ее к ужину, и, наверняка, беспокоились.
— Извини, мне следовало позвонить.
— Ну, что ты! В твои-то годы становиться домоседкой – просто кощунство. — И он вновь склонился над курткой. Хотя и правильные были произнесены слова, да вот только горечь почему-то осталась. Минуту она наблюдала за тем, как он, не умеючи, пытался пришить выдранный «с мясом» карман. Потом присела рядом и взяла куртку:
— А вот от чашки горячего чая я бы не отказалась.
— Я совсем не могу чинить вещи, — оправдываясь, обрадовался Иван.
— Хоть чего ты не можешь, — пошутила Саша. — А то уж совсем какой-то идеальный получаешься.
— Ну, — протянул Иван. — До идеала мне еще далеко. Целой жизни не хватит. — И он принялся колдовать над чайником.

А еще через пару дней Саше пришлось принять более весомое участие в жизни семейства. Она оторвалась от чтения любимой книжки и прислушалась. В библиотеке происходил разговор на повышенных тонах. Говорил, в основном, Ваня, а Дуняша пыталась как-то слабо оправдаться. Саша, по зову сердца, поспешила на помощь девочке. А помощь ей, и впрямь, была необходима. Она еле сдерживалась, чтобы не расплакаться.
— Что у вас случилось? — Саша присела в кресло и обняла девочку.
— Вот! — развел руками Иван. — Никак не могу объяснить ей, как решаются подобные задачки. Все методы уже использовал, а толку – ноль.
— Пойдем, Дуняша. — Саша взяла учебник по математике, и увела девочку к себе в комнату. И там, в спокойной обстановке, проявляя ангельское терпение, все-таки объяснила все тонкости решения задач.

А однажды в субботний день Александра, проснувшись очень рано, решила всех удивить своим кулинарным искусством. И оккупировала кухню, где и застал ее Иван:
— Ого! Привет!
— Доброе утро. Вот решила продемонстрировать свои скромные способности, и заодно разнообразить ваше меню. Мне, конечно, далеко до такого мастера, как ты. — В ее глазах цвета коньяка плясали озорные огоньки. — Но кое-чему меня бабушка все же научила.
— Ой, ли, — поддержал игру Иван, — а кофе сварить слабо? Пока я кофе не выпью, я – не человек.
— Кофе вари сам. У тебя очень хороший получается.
— Понятно. — Иван достал из буфета зерна. — Кстати, хотел поинтересоваться: как ты научила Дуню решать задачки. Она их сейчас словно орехи щелкает. Да с таким удовольствием, да помимо заданного материала!
— О, нет. Это моя маленькая тайна.
— А может, откроешь мне ее. За маленькую чашечку хорошего, ароматного, такого бодрящего кофе? — предложил Иван, и добавил уже серьезно. — Мне ведь еще и младшеньких придется обучить.
— Я их сама обучу в свое время. — Саша поймала себя на мысли, что сказанное прозвучало спокойно и как-то буднично. Словно, где-то в глубинах души это было давным-давно решено, как должное. Она бросила взгляд на Ивана, но тот не заметил, не вник в смысл сказанных слов.
Вечером Саша с девочками решили обновить гардероб куклам. Закрылась в детской комнате, превратив ее в ателье. Повсюду были разбросаны нитки, лоскутки материй, выкройки. Занятие так заинтересовала девочек, что были забыты и компьютерные игры и диски с любимыми мультфильмами. Вскоре они уже сами выдумывали новые фасоны и выбирали цветовые гаммы. Да и сама Александра включилась в процесс с не меньшим азартом. Лишь на секунду она покинула их, чтобы утолить жажду. И застала Ивана за глажкой белья. Он не заметил ее прихода, что позволило девушке некоторое время просто понаблюдать за ним. Ему было нелегко долгое время быть на ногах, и потому белье он гладил сидя, что было, не очень удобно, особо при глажке постельного белья.
— Давай я, — она подошла к нему.
— Нет. Нет, — запротестовал Ваня, но она буквально вырвала из его рук утюг.
— У тебя, кажется, еще отчет не доделанный. Опять будешь всю ночь сидеть за компьютером и глотать кофе. Иди, иди, работай. — Не принимающим никаких возражений, тоном приказала Саша, и Ивану пришлось ей подчиниться.

С некоторых пор готовить ужин вдвоем стало для них доброй традицией. Процесс протекал в дружеской и веселой атмосфере. Иван много знал историй и забавных случаев, а главное: умел их подавать. Саша теперь понимала, за что в свое время его полюбила покойная жена, не побоявшись связывать свою судьбу с инвалидом, наперекор всем и вся. Саша чувствовала, что и сама находится в шаге от подобного. Не хватало лишь какого-то маленького импульса. Искорки для разжигания костра. И вскоре это произошло.
На кухню осторожно, бочком, зашла Лиза, что означало лишь одно: девочки что-то натворили, и боялись признаться в этом. Александра присела на корточки и заглянула той в глазки:
— Что такое?
— А можно мы вас будем «мамой» называть? — тихо спросила она, выступая в роли парламентера. Но Ваня услышал, и вскипел:
— Лиза! — повысил он голос. — А ну-ка, в комнату. Быстро!
Саша наблюдала, как в одно мгновение детские лазурные глазки наполнились слезами. Она попыталась прижать девочку как можно крепче к груди, но Лиза вырвалась и убежала. Саша в гневе обернулась к Ивану, но тот уже вышел на балкон. Девушка поспешила за ним. Молчали, каждый переживал происшедшие, мысленно готовясь к неизбежному разговору. И первым начал его Иван:
— Я нашел тебе квартиру.
Смысл сказанного не сразу дошел до нее.
— Что? Ты хочешь, чтобы я съехала?
— Да, — спички ломались в руках, лишая возможности закурить.
— Почему?
Иван промолчал. Наконец-то, спичка разгорелась, и он с жадностью прикурил.
— Почему? — настойчиво повторила она.
— Ты сама все прекрасно знаешь, и понимаешь. Видишь, как мои девочки привязались к тебе? Мне следовало заметить это на ранней стадии. А я как будто ослеп. Может, просто не хотел видеть, оттягивал. Обманывал сам себя. Ты прости меня, пожалуйста, Саша.
— Им мать нужна.
— Я знаю.
И вновь повисло молчание. И можно было на том, и закончить разговор, поставить жирную точку. Но вопрос, который в последнее время так часто задавала себе девушка, просился на волю. Тесно было, хотелось получить особое внимание и конкретного ответа.
— А почему я не могу стать им матерью? — акцентировала она слово «я». На что Иван так резко обернулся к ней, что она от неожиданности вздрогнула.
— Не шути так, Александра.
— Я не шучу. — Они, как и при первой встречи, пристально смотрели друг другу в глаза.
— Это не правильно, — прошептал он.
— Почему? — в той же тональности спросила она.
— Ты молодая.
— Не на много младше тебя.
— Я больной человек.
— Но не смертельно же?
— У меня трое детей.
— Я умею считать.
— Ты еще выйдешь замуж.
— Только за тебя.
— Родишь своего ребенка.
— Нам не потянуть четверых.
— Ты попала в сети коварного человека. Инвалид с тремя хвостами.
— Заметь: я добровольно пошла в эту сеть. Инвалид мне очень нравится, а от его хвостов я вообще в восторге.
— Саша, — Иван отвел взгляд, — пошутили и хватит. Сама понимаешь, что я во всем прав. Что ты сейчас совершаешь огромную ошибку, и губишь свою жизнь.
— Нет! Это ты не понимаешь, — Саша повысила голос. — Это ты совершаешь роковую ошибку. Когда же ты, Ванечка, подумаешь о себе? Сейчас ты оберегаешь девочек, вон как яростно заботишься о моем будущем. А кто подумает о тебе?
— Чего? — Иван никак не мог уловить смысл того, что хочет сказать девушка. И она поспешила конкретизировать:
— Ты же любишь меня! Ну, скажи! Признайся в этом, хотя бы самому себе. — Она не выдержала напряжения, и слезы брызнули из глаз. Она уткнулась ему в грудь и разрыдалась в голос. Иван осторожно приобнял ее, гладил волосы, словно мог успокоить ее. Молчал, немного ошеломленный ее монологом. Она сказала то, в чем он сам себе боялся признаться, даже в минуты откровенности со своей совестью. Слезы ее не быстро иссякли. Она вновь посмотрела в его глаза и попросила, словно малый ребенок:
— Ну, скажи!
— Что? — он за время молчания успел о многом передумать, переоценить, взвесить, что успел потерять нить разговора.
— Скажи, что ты любишь меня. — Выделяя каждое слово, делая между ними значительные, красноречивые паузы, попросила она просьбу.
— Да, Саша, я люблю тебя. Но….
Александра не стала больше слушать его. Потянулась и прикоснулась горячими губами к его губам. Закружилась голова и чувство, которое, как уже казалось, навсегда забыто, истомно разлилось по телу.
А за спиной догорал закат. Обещая при этом на ближайший день ясную, прекрасную погоду.