Мы разбились о гитарный риф

Ты была действительно талантливой и мне во что бы то ни стало нужно было заполучить тебя. Без тебя моя группа была бы не полной, не такой, какой я ее представлял. У меня был лучший голос Симфирополя, лучшая бас гитара Норильска, лучшие ударные Ржева. Ну и я. Не хватало только тебя, соло гитары, лучшей не то, что в Челябинске, а во всей России.
— Ну, Рита, без тебя вообще никак. – принялся вновь уговаривать я.
Мы сидели на подоконнике той коморки, в которой ты обитаешь. Твои соседи ужасные грязнули – повсюду пустые банки из-под пива, сор, пыль, огрызки яблок, сухие чайные пакетики. Хотя, не исключаю, что ты тоже приложила руку к беспорядку.
— Не, это без меня. Нет у меня времени. Да и желания особого тоже. – пожала ты плечами и кинула окурок в окно. На кухне звучало Кино, вперемешку с Дайте танк (!), Кровостоком, Черниковской хатой и старым добрым КиШом. Ты болтала ногами, словно вообще не боялась упасть.
— Рит, — протянул я. – У меня люди уже собрались, понимаешь? Со всей Руси я их повыдергивал, чтобы сколотить эту группу, только тебя не хватает. Это будет идеал, понимаешь? Вы же все алмазы неграненые, мы всех порвем. – начал я, как обычно уговаривал всех остальных. Только в случае с тобой это была правда. Они ведь не знали, что ты даже не слышала о моей идее, не то, что дала согласие.
— Да это не мои проблемы, — ты как-то странно изогнулась, чтобы достать пачку сигарет, лежащую на холодильнике. – я гитару разбила уже, порвала с этим и возвращаться не собираюсь, ясно? – последнее слово ты попыталась выкрикнуть мне в лицо, но на середине у тебя захрипел голос, и ты просто осела на подоконнике. Я понял, что своим словам ты не веришь. Значит, полдела сделано.
Ты закурила снова и начала нервно отковыривать краску с оконной рамы. В квартире что-то странно зажужжало, и единственная голая лампочка под потолком потухла. Нашим единственным освещением осталось закатное солнце, к которому мы сидели лицом.
— Из-за чего ты гитару разбила? – я решил начать издалека. Или, может, мне не особо хотелось об этом говорить. Есть у меня такая плохая привычка – откладывать на потом то, что уже наступило.
Ты пожала плечами, и рубашка соскользнула с твоего плеча, обнажив не менее растянутую футболку.
— Я же была в группе. Из-за этого вылетела из колледжа и мать сказала: «или бросаешь музыку или мы больше деньгами не помогаем». Я разбила гитару и ей принесла, чтобы она убедилась. – ты с грустью посмотрела на меня и это был взгляд птицы, заточенной в клетку. – Я же этим жила, понимаешь? Но все это променяла, душу променяла и на что, спрашивается?
Я промолчал. Теперь только понял, что предлагаю и как соблазнительно это выглядит. Ты выдохнула дым, и он выполз в окно, гонимый легким ветром.
— То есть это твердый отказ? – решил уточнить я. Непонятно зачем. Надежда умирает последней…?
Ты посмотрела на меня и хмыкнула. Выбросила окурок, засунула пачку сигарет в карман и слезла с подоконника, нечаянно ударив меня кроссовком.
— Если купишь гитару, я подумаю. – бросила ты, выходя из этой темной грязной коморки, которую даже квартирой язык назвать не поворачивался.
Я ничего не сказал. Теперь моя группа укомплектована и я смаковал чувство завершенности, приправленное прекрасным теплым солнцем.