Чайка

В это августовское утро ничто не предвещало былой радости. Её и не случилось. Море казалось холодным и неприветливым, пенистые волны, поминутно накатывая, разбивались о скалистый берег. Вдыхая солёный влажный воздух, молодой моряк, вернувшийся из длительного путешествия, отстранённо вглядывался в бирюзовую даль.
Ещё вчера, впервые за долгое время спустившись с палубы и ощутив под ногами милую землю, он почувствовал небывалый прилив сил, ведь где-то в толпе ликующих людей, встречающих их корабль, он увидел мелькнувшую белую шляпку с длинными полями- шляпку его любимой девушки. «Она встречает меня!»- пронеслась в голове смелая мысль. В синих глазах юнги засветилась переполняющая душу волнительная радость. Радость предстоящей встречи, которую может понять лишь тот, чьё бесконечное ожидание наконец-то кончилось и голубая мечта стала явью.
Сбежав с помоста, окрылённый юноша начал стремительно пробираться по набережной, не замечая недовольных лиц тех, кого он вынужденно расталкивал, дабы быстрее приблизиться к призрачной бледной фигуре. Праздничный салют, звуки патриотического гимна «Glory, glory, hallelujah!», счастливые возгласы детей «Папа, папочка вернулся!», давка и смех со всех сторон окружали только что прибывших мореплавателей. Казалось, даже в воздухе витал запах счастья, разлившийся от светлых людских улыбок. Наконец, моряк отчётливо различил в пёстрой толпе стройный силуэт девушки. Шаг, ещё один, и вот она… совсем близко, так близко, что сердце заколотилось как бешеное. Даже в минуты бушующего шторма он не переживал такой смешанной со страхом эйфории, как в тот миг. Чуть переведя дыхание и набравшись храбрости, моряк поднял над головой потрёпанную бескозырку, чтобы его было лучше видно. Ещё секунда, и матрос бы окликнул стоящую к нему спиной девушку в белой шляпке…Но… бодрый возглас, так и не вырвавшись наружу, застрял в горле комом. Его любимая с неподдельными слезами счастья обвила руками шею другого. Этот другой легко подхватил очаровательную обладательницу шляпки, и они скрылись в оживлённой толпе.
Загорелая рука матроса, державшая вверху бескозырку, безжизненно опустилась. Взгляд светившихся глаз вмиг потух и остекленел. Сразу дала о себе знать накопившаяся от утомившего путешествия усталость, про которую моряк вначале совсем забыл. Кто был этот мужчина, которого с искренней нежностью обнимала его любимая? Может, капитан очередного судна, тоже вернувшегося сегодня из дальнего плавания, а может, простой моряк в изношенной матроске, как и он сам. Юноша не успел как следует разглядеть. Да и ему уже было всё равно, кем бы ни был тот человек. С упавшим и словно окаменевшем сердцем матрос побрёл по всё ещё весело шумевшей набережной, вдруг ставшей для него за считанные минуты постылой, душной и мрачной.
И теперь, в это свежее утро, моряк, затягиваясь и пуская клубы дыма, ни о чём не думал. Хотя с юга дул противный пронизывающий бриз, у матроса не было желания даже шевельнуться, не то чтобы уйти. По безлюдному берегу ходили, крича и клюя гальку, голодные чайки. Одна из них приблизилась к неподвижному юноше и выжидательно на него уставилась. Матроса это взбесило, и он прогнал наглую птицу, которая, хлопая крыльями, выронила из клюва плоскую перламутровую ракушку. «Дар» чайки, машинально подобранный юношей, почему-то напомнил моряку блестящую белую шляпку девушки. Столь непроизвольная ассоциация побудила матроса энергичным движением запульнуть ракушку в море. Избавление от ни в чём не повинной раковины почему-то принесло юноше облегчение. В душе воцарился не совсем понятный, но приятный и желанный покой. Улыбнувшись самому себе и иронично хмыкнув, моряк потушил дешёвую сигару и уверенной походкой направился навстречу восходящему солнцу.
А корабли всё также рассекали бескрайние водные просторы, звучным гудком напоминая о будущих приключениях, манящих своей таинственной неизвестностью.