Обречение на пустоту Глава 10

Глава 10

Кира договорилась встретиться с Максом в девять часов утра. Желания видеться с ним у нее не было. Кира сама не понимала, что из большого количества причин ее на это с подвигло. Возможно, ее замучила совесть, или разговор с Кристиной помог ей понять, что вечно прятаться от своей родни у нее не получится, ну или, что вероятнее всего, Кире просто нужны были ее кое-какие вещи, а возвращаться ради них домой у нее желания не было. Зная, своего брата она совсем не была удивлена тому, что он опаздывает уже на полчаса. И вот спустя время долгих ожиданий на горизонте показалась фигура Макса.
— Здравствуй.
— Привет, здесь вроде бы все, что ты просила, — сказал Макс, передавая синий пакет в руки сестры.
— Спасибо.
— По-прежнему не хочешь возвращаться домой?
— Думаю, что ответ на этот вопрос очевиден.
— Родители волнуются…
— Я думаю, что они слишком заняты собой, чтобы заметить мое отсутствие, Макс, — отрезала Кира.
— Родители разводятся.
— Что? – удивилась Кира.
— Мама подала на развод после последней выходки отца, и теперь она не живет с нами.
— Вот как…Может оно и к лучшему, в доме хотя бы не будет слышно ежедневных скандалов.
— Так что ты можешь больше не докучать Еве своим присутствием в ее квартире.
— Что? Откуда ты знаешь, что я сейчас живу у Евы? – поразилась Кира.
— Она мне сказала. Не волнуйся, родителям я об этом не говорил.
Кира по-прежнему была в ступоре. Ее не волновало то, сообщил ли Макс о ее местонахождении родителям, Кира была поражена тем, что Макс поддерживает связь с Евой.
— Вы что с ней общаетесь?
— Немного есть. А ты что против?
— Нет, я всего лишь удивлена, — замялась Кира, выдавливая из себя слова. – Просто не понимаю, что у вас с ней может быть общего.
— А у тебя?
— Интересы. Хотя бы много общих тем для разговора, — спохватилась Кира.
Макс рассмеялся:
— Не говори глупостей, Кира. Вы с ней совсем разные. Ты депрессивный подросток, а она взрослый и рассудительный человек. Не понимаю, почему она вообще с тобой возится.
Макс начинал злить Киру, и, понимая, что ни к чему хорошему разговор не приведет, на этом моменте она решила попрощаться со своим братом.

***

В больнице как никогда было тихо. Кира и Ева, наконец, дождались момента, когда к ним привели Руслана. Нельзя было сказать, что он выглядел хуже, чем обычно, несмотря на его недавние выходки. По привычке Ева обняла своего брата и тут же ушла разговаривать с врачами, оставив Киру и Руслана снова наедине.
— Как ты себя чувствуешь? – поинтересовалась Кира.
— Ты же знаешь, что произошло недавно, я думаю, что Ева тебе рассказала.
— Знаю…
— Тогда этот вопрос лишен смысла.
— Но зачем?
— Что зачем? – спросил Руслан, изображая непонимание.
— Зачем ты снова принял дозу? Это очень расстроило Еву, – уточнила Кира.
Руслан некоторое время молчал, обдумывая вопрос Киры.
— Думаешь, я хотел ее расстраивать? Больше всего на свете я хочу, чтобы она была счастлива.
— Тогда возьми, наконец, себя в руки.
— Если бы это было так просто…
— В какой-то степени, я понимаю тебя. Я тоже зависима от некоторых вещей, и ничего не могу с этим сделать, понимаю, что это ненормально, но ничего сделать не могу.
Никто бы другой не понял, о чем говорит Кира, но сейчас она говорила с Русланом, а этот парень видел людей насквозь, поэтому сразу смекнул, что имеет в виду Кира.
— Давно тебя интересует моя сестра?
Кира подпрыгнула как ужаленная.
— То есть?
— Давно она тебе нравится?
— Ну, она интересный собеседник, и вообще человек очень хороший…- ответила Кира, пытаясь выкрутиться.
— Нет, я не об этом. Давно ты любишь ее? Ведь она интересует тебя не только как друг. Я же прав?
— Прости, что? – смутилась Кира.
— Да брось. Я же не дурак, ты думаешь, я не вижу, как ты на нее смотришь?
Руслан своим вопросом загнал Киру в угол, понимая, что отрицать что-либо бесполезно, она согласилась:
— Тяжело сказать в какой именно момент она начала мне нравиться.
— А она знает об этом?
— Нет, и ты не говори ей.
— Почему же? Мне кажется, многое прояснилось бы в ваших отношениях.
— Нет, ничего бы не прояснилось, ведь нет никаких отношений, и, она перестанет со мной общаться, если узнает.
— Я буду молчать, хотя и не думаю, что это лучший выход.
— Спасибо.
Помолчав с минуту, Кира сама продолжила разговор:
— Думаешь это ненормально?
— Сложно сказать нормально это или нет, возможно, антиморально для некоторых. В каждую эпоху были свои правила, например, раньше тебя сожгли бы на костре лишь за то, что ты утверждала, что земля круглая, а в наше время тебя назовут идиоткой, если будешь твердить обратное. В общем, это все я веду к тому, что у каждого человека свое понятие нормальности, то есть каждый понимает ее по-своему, у каждого есть свои принципы и убеждения, поэтому ты можешь жить, как хочешь, лишь бы это не причиняло вреда другим.
— Ты не осуждаешь меня, скорее даже оправдываешь в какой-то степени…
— А кто я такой, чтобы осуждать кого-то? Я лечусь от наркозависимости уже не первый год, постоянно срываюсь, и вообще сделал много нехорошего за свою жизнь, как я могу после этого осуждать кого-то? Так что не думаю, что то, что ты испытываешь к моей сестре может означать что-то плохое.
— Руслан, я в растерянности. Понимаешь, я ведь не могу ни с кем об этом даже поговорить.
— Ева бы поняла тебя.
— У Евы и так хватает проблем, зачем ей еще?
— Каких, например? – спросила Ева.
Ева появилась слишком неожиданно, и ее внезапное появление вогнало Киру в краску, она даже слегка покраснела, поэтому Руслан решил прикрыть Киру.
— Мы говорим о моем срыве.
— Ну да, эта самая актуальная тема на данный момент, — заметила Ева. – Может, прогуляемся по улице, подышим свежим воздухом?
Судя по всему, Ева не слышала всего разговора, поэтому Кира немного успокоилась.
— Да, было бы неплохо, — согласилась она.

***

Кира сидела на диване и тщательно вчитывалась в строки книги, которую нашла у Евы. «Нездоровая атмосфера в семье формирует распущенность и цинизм». Книга была с психологическим уклоном, у Евы полно таких книг на полках, но эту Кире посоветовала сама Ева. Кира задумалась. Можно ли было назвать распущенностью, то, что она чувствует к Еве? Можно ли вообще человеческие чувства называть распущенностью? Скорее да, если они запретные. Но по каким критерием можно судить об их запретности? Говорят, что «запретный плод сладок». Кто был автором этого выражения, Кира естественно не знала, но прекрасно понимала что, а точнее кто являлся для нее этим самым запретным плодом. От этой мысли ей только больше хотелось достичь желаемого. Ведь вся сущность человека заключается в его желании достичь недостижимого, взять, то, что нельзя, то, что запретно. Наверное, благодаря этой сущности люди и попадают в ад. Они не в силах справиться со своими потребностями и запретными желаниями. Все люди больны от самого своего рождения, больны своими желаниями. Кира в этом от остальных не отставала, она тоже была больна, и болезнь ее была неизлечима, болезнью ее была Ева. Кира будет гореть в аду за это, ничего плохого она еще не сделала, но она будет гореть в аду. Кира понимала, что то, что происходит с ней ненормально. Ненормально для любого общества, религии. Везде это порицается и поддается осуждениям. Но волновало ли Киру чье-то мнение? Можно ответить с уверенностью, что нет, ей было абсолютно плевать на мнение людей, которые ничем не лучше ее. Кира будет гореть в аду, но они все будут дымиться рядом. Все эти лицемерные сволочи будут гореть рядом с ней, и тогда они не будут осуждать ее, тогда-то они поймут, что они действительно ничуть не лучше. Ведь за преступлением, всегда следует неизбежное наказание. Все без исключения получат по заслугам.
В дверь позвонили. Кира слышала, как Ева открыла дверь и кто-то вошел. Это был парень, голос был до боли знакомый. Кира сразу узнала кто это, этот голос она узнала бы из тысячи других голосов, этот голос принадлежал ее брату. Ну что он делает в доме Евы? Кира была в легко недоумении. Она отложила книгу в сторону и села в менее удобную для нее позу, делая вид, что смотрит телевизор. В комнату вошли Макс и Ева. Ева улыбалась Максу, они что-то обсуждали. Кира не слышала начала разговора, так как начат он был в коридоре.
— Подожди здесь, я сейчас принесу, — проговорила Ева, указывая на место рядом с Кирой. Сама же исчезла в одной из комнат квартиры.
Кира смотрела на Макса с некой долей настороженности и недоумения.
— Что ты здесь делаешь? – спросила она.
Макс же от нее лишь отмахнулся.
— Тебе не говорили, что ты задаешь слишком много вопросов?
— А тебе не говорили, что ты постоянно лезешь не в свое дело?
Ответ Киры прозвучал как-то по-детски, а вовсе не угрожающе, как она хотела. Она злилась на Макса. Она сама не понимала причины своей злобы, но она злилась, или даже скорее обижалась. Причина этой обиды была настолько же стандартной, как и все поведение Киры за последнее время. Причиной была ревность, только сама Кира могла понять это с большим трудом. Макс же в свою очередь не понимал, почему Кира так остро реагирует на его общение с Евой, он воспринимал ее реакцию скорее как детские капризы, так как истинную причину своего негодования Кира всеми силами пыталась скрыть.
Через некоторое время Ева вернулась с какой-то большой коробкой в руках. Она отнесла ее в коридор, и попросила Макса проследовать за ней, после чего они оба скрылись в коридоре. Кира же все это время сидела на диване, делая вид, что ей абсолютно плевать на то, что происходит вокруг, но немного вытянув шею, она смогла следить за происходящим в коридоре. Макс взял Еву за руку, а потом в знак благодарности обнял. В этот момент у Киры слегка кольнуло сердце, у нее было такое чувство, как будто кто-то отнимает что-то очень дорогое ей. Но Макс делал так со всеми, ничего особенного в этом объятии не было, обычные дружеские объятия, но почему тогда Киру это так задевало?
Еще две минуты, и Макс уже скрылся за дверью. Проводив его, Ева вернулась в общество Киры. Кира была напряжена, сейчас ей было тяжело справиться со своими эмоциями, она чувствовала обиду. Кира осознавала, что обижаться, по сути, не на что, но ее эгоистичная натура не давала ей вести себя как-то иначе, и видимо Ева это заметила.
— Что-то случилось?
— Нет, — отрезала Кира.
— До прихода Макса, ты была совсем в другом настроении. Он что-то тебе сказал?
— Нет, — также резко отрезала Кира. Она понимала, что ведет сейчас себя довольно глупо, и не смотря на то, что эмоции ее сейчас переполняли, ничего, кроме холодного «нет» выдавить она из себя не могла. Ева хотя и психолог, но экстрасенсорными способностями она не обладала, и не могла предвидеть, что за обиду затаила в себе Кира.
Ева слегка начинала раздражаться:
— Слушай, Кира, я не люблю играть в шоу «Интуиция». В чем дело?
— Все нормально, — стояла на своем Кира.
— Ну да.
— Как давно вы общаетесь с Максом? Зачем он вообще приезжал сюда?
— А ты имеешь что-то против?
— Нет, просто, что между вами двумя может быть общего? Макс, но он же совсем раздолбай. Зачем он тебе? Ну, вас же все ровно ничего не получится, это очевидно…
Ева улыбнулась.
— Ты неправильно поняла, Кира. Я просто обещала отдать ему ненужные мне кое-какие журналы, вот он и заехал за ними, — Ева снова улыбнулась и добавила: — Между нами ничего нет.
— Ты недавно подвозила его к нашему дому. Я видела вас.
— Мне кажется, или ты пытаешься меня отчитать?
— Прости, — вздохнула Кира, осознавая свою безысходность.
— Кира, я понимаю, ты ревнуешь своего брата, мне это тоже знакомо, когда-то я точно так же ревновала Артура к его девушкам. Он проводил слишком много времени со своими друзьями и слишком мало со мной…
Ева не успела закончить свою мысль, Кира ее перебила. Догадки Евы взбесили Киру. Как же она ошибалась, думая, что Кира ревнует Макса к ней.
— Неужели ты до сих пор ничего не заметила?!
— Не заметила чего? – недоумевала Ева.
— Я не ревную Макса к тебе, я тебя к Максу ревную, и не только к нему, ко всем.
Кира видела озадаченный вид Евы, но понимая, что больше произнести эти слова возможно не сможет никогда, все же решила озвучить их сейчас.
— Я люблю тебя…
Кира стояла неподвижно, заглядывая в глаза Евы и пытаясь рассмотреть в них какие-то эмоции, но Ева стояла точно так же на месте, она была ошарашена тем, что только что сделала Кира. Кира сама была в легком шоке от своего поступка. Понимая, что ситуация зашла в тупик и не найдя другого выхода, она выскочила из квартиры как ошпаренная кипятком. Она боялась того, что будет дальше, она боялась, что теперь потеряла Еву.
Кира бежала и рыдала, рыдала и бежала. За последнее время она привыкла бегать от своих проблем, но как бы она не старалась, они от нее никуда не девались. В ситуации с Евой Кира осознавала свою безысходность. Она понимала, что своим признанием, возможно, только что лишила себя последнего понимающего ее человека. В мыслях у нее стоял всего один бесконечно глупый вопрос: «Что будет дальше?».
Выбежав на улицу, Кира осознала, что забыла надеть куртку и долго бегать от Евы у нее не получиться, поэтому в любом случае придется вернуться в дом, если Кира не хочет простудиться насмерть. Но учитывая произошедшее, Кира бы предпочла бы второе. Ей хотелось исчезнуть, испариться, стать невидимой для всех. Кира чувствовала свою ничтожность, а чувство собственной ничтожности, пожалуй, самое губительное для человека как существа в принципе, тем более для такой нежной души как душа Киры.
Ева же, постояв еще некоторое время в оцепенении, бросилась вдогонку за Кирой. Нет, совсем не для того, чтобы догнать и признаться ей в ответной любви, Ева уже давно переросла все эти подростковые сантабарбаровские замашки. Она скорее боялась, что «обезумевший подросток» снова натворит глупостей. Очень скоро Ева все-таки догнала Киру, а точнее сказать нашла, и, проявляя материнскую заботу, все же заставила ее вернуться в квартиру. В момент, когда Ева нашла ее, Кира сидела на корточках, подбирая спиной стену здания и плотно зажимая лицо руками, надеясь, что Ева не заметит слез плотным потоком струящихся из ее глаз. Увидев Еву, всем своим существом Кира надеялась на то, что Ева скажет хоть что-нибудь. Кира боялась молчания Евы. Молчание для нее было самой, что не наесть психологической пыткой со стороны Евы. Ева сама это понимала, но впервые в жизни не знала, как правильно поступить в сложившейся ситуации. Она была более чем уверена, что Кира не испытывала даже приближенно тех чувств к ней, которые так настойчиво пыталась передать несколько минут назад.
— Давай, сделаем вид, что всего этого не было, — пробормотала Ева.