Обречение на пустоту Глава 12

Глава 12

Всего пару дней назад Кира была счастлива. Она не до конца осознавала причину этого счастья, но, тем не менее, его чувствовала. Счастливой ее делала любовь к Еве. Пару дней назад Киру больше не смущало даже то, что разводятся ее родители, она была сосредоточена на тех чувствах, которые испытывала к Еве. Она вела себя так, как будто кроме них в ее жизни больше ничего не существовало. Тогда у нее еще была надежда, которая потухла так же быстро, как и все, то хорошее, что могло случиться с Кирой, будь она рядом с Евой. Пару дней назад Кира больше не думала о самоубийстве, ведь у нее появился смысл, ради которого она жила, даже несмотря на то, что Ева не спешила отвечать ей взаимностью. Кира все ровно была счастлива. Но теперь все изменилось, теперь Кира сидела в своей комнате, наглухо заперев дверь. Она сильно сжимала руками виски. Она не хотела вспоминать то, что недавно услышала от Евы. Уже несколько дней Кира ее не видела. Они не встречались и не созванивались. Кира перестала ходить в школу, поэтому на занятиях они тоже не виделись. Кира скучала по ней. Она волновалась за нее, но боялась позвонить. Нет, она вовсе не стеснялась, просто она не знала, что сказать, она не знала как теперь себя вести с Евой. А как можно вести себя с умирающим? Жалеть его? Ева была не из тех, кто любил к себе жалость от окружающих, не зря ведь она переехала в незнакомый для нее город. Она переехала туда, где ее никто не знал, где никто не знал о ее болезни, о ее прошлом. Поэтому она не говорила о своей болезни Кире, она не хотела жалости от нее, она не хотела жалости от кого-либо другого. А Кира не знала, что делать дальше, она хотела просто исчезнуть, испариться, стать не видимой, чтобы никто и никогда ее больше не вспомнил.
Прошел час, Кира по-прежнему сидела на полу возле кровати. У ее ног лежал пакетик, содержимое которого весьма бы могло обрадовать ее брата, например. Кира случайно вспомнила о нем, она просто хотела отвлечься, хотела заглушить боль и обиду на жизнь, которая накопилась у нее за последнее время. Это был тот самый пакетик, который она когда-то покупала у Алекса, о котором она тоже уже долгое время ничего не слышала. Она не знала, что с ним случилось после того, как их вместе задержали в его машине, и не стремилась спрашивать это у Макса. Ее мало интересовала судьба Алекса. Она знала, что за такое садят и надолго, но ее это не касалось. Алекс ей был никем.
Прошел еще один час. Кира по-прежнему сидела на месте. В голове у нее было много мыслей, но все они были не связаны между собой. Ее мысли путались, в голове была каша. Кира не могла больше сидеть на месте. Она поднялась на ноги и взяла в руки пакетик, который все это время валялся у ее ног. Кира и не думала, что когда-нибудь еще ей придется воспользоваться им. Она раскрыла пакетик и проделала все необходимые с ним действия, которые уже делала ранее, когда точно так же в замешательстве сидела на полу своей комнаты, только тогда все было намного проще, тогда можно было найти выход, и всем тем проблемам, с которыми Кира сталкивалась ранее, было решение. Кира выкурила все содержимое пакетика. Ей стало плохо, очень плохо. В глазах все помутнело, Кира почувствовала, как ее мышцы расслабляются, она падала в обморок.
Очнувшись на полу своей комнаты, Кира поняла, что лучше ей не стало, ей стало только еще хуже. Она пролежала без сознания здесь не один час. Помочь ей было некому, в доме она была одна, да еще и в запертой комнате. У Киры едва хватило сил, чтобы дотянутся до телефона. Однако сделав это, она растерялась, она не знала, кому звонить в такой ситуации. Лучшим вариантом была Ева, но ей звонить Кира не хотела. Она не хотела, чтобы Ева увидела результаты того, чем только что она занималась. Несмотря на это, Кире все же пришлось набрать номер Евы. Ей вдруг стало страшно, страшно за свою жизнь, она вдруг поняла, что совсем не готова умирать. А еще у нее появился повод увидеть Еву, не самый лучший, но все же. Кира нажала на «вызов» и тут же услышала гудок, ждать ей пришлось недолго, Ева ответила почти сразу.
— Ева, пожалуйста, приезжай, — нечленораздельно промычала Кира. — Мне очень плохо.
— Что случилось? Где ты?
— Я дома. В своей комнате.
— Пожалуйста, быстрее. Мне страшно.

***

Зайдя в комнату Киры, Ева обнаружила ее лежащую на полу не в лучшем состоянии.
— Господи, что ты вытворяешь, Кира?! – возмутилась Ева, помогая ей подняться, сама Кира была не состоянии это сделать. Ее мышцы были ватными. Дико неприятное чувство.
Ева приложила много сил, чтобы хоть как-то привести Киру в чувства. Прейдя, наконец, в себя, Кира заговорила:
— Прости меня. Я веду себя ужасно.
— Это правда, — сделав небольшую паузу, Ева добавила, указав на оставшееся содержимое пакетика, — ты же обещала мне, что больше не притронешься к этому дерьму…
— Я…я не знаю, как это произошло, наверное, я просто не знала, что мне делать…Ева, я запуталась, — сказала Кира, пытаясь оправдаться, при этом слегка запинаясь. Ей было все еще тяжело говорить.
— Когда-то тоже самое мне говорил Руслан.
— Я не Руслан, просто я долго не могла смириться с тем, что ты мне сказала.
— Теперь смирилась?
— Нет.
— Зря. Ты все ровно ничего не изменишь.
— Я знаю.
Кира немного помолчав, снова заговорила:
— Тебе страшно?
— Наверное, однозначно не смогу ответить на этот вопрос. Со временем привыкаешь к чувству обреченности. В детстве было намного страшнее умирать.
— Взрослые люди не боятся смерти?
— Нет, ее все боятся, просто в детском возрасте все намного проще. Мир для тебя устроен намного проще. В детстве мы не задумываемся о смерти и о том, что будет после нее. Было очень страшно, когда у меня начали выпадать волосы, в десять лет я боялась, что когда умру, меня похоронят без них и я буду некрасиво смотреться в деревянной коробке, но потом каким-то чудом я пошла на поправку и они снова начали расти. Я была ребенком и, это было единственное, что волновало меня тогда, хотя я и сейчас не очень хочу с ними расставаться, да видимо мне этого делать, и, не придется. Я останусь с ними, мертвая, но с хорошей прической.
— У тебя хорошее чувство юмора, я бы не смогла его сохранить, находясь в такой ситуации.
— Это единственное, что мне остается.
— А я боюсь смерти, ужасно боюсь.
— Тогда почему ты так отчаянно стремишься с ней встретиться?
Кира долго обдумывала свой ответ, но в результате она не нашла выхода лучше, чем просто промолчать.
— Сама смерть не так страшна, как ее ожидание, мы все когда-нибудь умрем и это естественно, но лучше не знать, когда это случится. А сама смерть это лишь какое-то мгновение, секунда, просто раз и тебя больше нет. Секунда, всего лишь секунда отделяет тебя от конца. Все твои мысли, чувства и то чем ты занимался, просто растворяется в пустоте, тебя словно никогда и не было. Ты растворяешься в пустоте.
— Останутся твои поступки, люди, которые будут о тебе помнить.
— Ничто не вечно. Поступки и люди, которые их совершают тоже. Все и все рано или поздно заканчивается.
— Но зачем тогда искать смысл жизни?
— А не нужно его искать. Всему есть конец. Ничего не бывает бесконечного. В бесконечности нет никакого смысла. Любой роман, написанный писателем, или картина, нарисованная художником, все это тоже должно быть закончено, иначе в этом ни будет никакого смысла. Весь смысл в конце. А что касается человеческой жизни, то каждый из нас растворится в своей пустоте. Этим все и закончится.
— Почему ты уехала из своего города?
— Так проще. Я просто хотела лишить себя всякого смысла, чтобы продолжать жить. Любящих, людей, всего того, что было мне так дорого. Так было бы менее больно. Было бы легче расстаться со своей жизнью. Рядом бы не было тех, ради кого хотелось бы жить.
— Почему не сложилось с Миланой?
— Все сложилось, просто она сейчас там, где скоро буду и я тоже.
— Она болела тем же, чем и ты?
— Почти. Ее болезнь была более прогрессирующая. Она потухала на глазах, и на это было больно смотреть, тем более что я в это время шла на поправку. Тяжело смотреть на того, кто выздоравливает, в то время как ты сам умираешь, даже если это близкий человек. Тогда меня мое выздоровление совсем не радовало. Мне было чуть больше двенадцати, когда мы с ней познакомились. Сначала мы очень долго дружили. Более близкого и похожего на меня человека я еще не встречала. Потом мы с ней поняли, что испытываем с ней друг к другу чувства более близкие, чем дружеские. Не могу точно сказать в какой момент мы это поняли, но это случилось, и мы были счастливы, когда это произошло.
— Вы не боялись, что вас не поймут?
— Нет, я настолько любила ее, что мне было плевать на мнение всех. Люди говорили, что это возрастное и пройдет, но ни у меня, ни у нее это не прошло. Мы были помешены друг на друге, и это было прекрасно. Лучшие моменты в моей жизни были с ней.
— А потом?
— А потом она умерла.
— Ты долго страдала?
— Да, очень, мне не хотелось жить после ее смерти. Пару месяцев я ходила словно в трансе.
— А что потом?
— Потом я встретила Пашу. Вернее не встретила, мы с ним были знакомы с детства. Но раньше он был моим другом, а потом в один прекрасный момент я собралась за него замуж.
— Кто такой Паша?
— Парень с фотографии. Помнишь две фотографии, стоявшие у меня на комоде.
— Ты осталась с ним, чтобы забыть Милану?
— Паша помог мне забыть Милану, но с ним я была не из-за нее. Мне было хорошо с ним. Пашу я тоже любила. Не спрашивай кого из них больше. Этого сказать невозможно. Просто эта была разная любовь, вот и все.
— А почему не получилось с Пашей?
— Узнав о рецидиве, я бросила все и уехала в другой город. Паша был в том числе.
— Почему ты уехала?
— Я слишком близко знакома со смертью. Я знаю, что очень часто она приносит очень большую боль близким нам людям после нашего конца. Смерть очень многое отняла у меня, скоро отнимет и мою жизнь, и я не хотела, чтобы кто-то страдал из-за этого. Это очень больно. Я лучше других знаю.
— Это неправильно, Ева. Ты приняла решение за других.
— У мамы больное сердце, я не могла иначе. Моя бы смерть забрала с собой и ее.
— Но Паша, почему ты решила за него?
— Так будет лучше, поверь.
— Для кого, Ева? Для кого так будет лучше?
— И для меня, и для него. Я же говорю, не хочу, чтобы кто-то страдал из-за меня.
— Ты не можешь этого знать. Ты не можешь знать, как будет лучше для других. В этом твоя проблема, ты привыкла решать все одна, ты не советуешься с другими людьми. Паша хотя бы знает о болезни?
— Нет, я не говорила ему. Не нужно ему об этом знать. Не хочу, чтобы он страдал. Пусть лучше он считает меня св*лочью, и ему будет больно один раз, чем всю жизнь. Тяжело наблюдать за тем, как медленно умирает твой любимый человек, очень тяжело, ты как будто умираешь вместе с ним. Ни кому бы такого не пожелала, тем более Паше. Паша жалел бы меня, а я не хочу этого. Он жалел бы, потому что любит, ну спустя день, месяц, год или пару лет от этой любви, кроме жалости бы ничего не осталось. Тогда больно было бы обоим. Поэтому так действительно будет лучше для всех.
— А что конкретно ты чувствовала, когда узнала, о своем диагнозе?
— Болезнь дала мне понять, что у меня еще есть немного времени, которое я могу спустить в унитаз, а могу потратить на что-то важное, не обязательно для мира, хотя бы для меня. Если я делаю что-то важное хотя бы для одного человека, даже если для себя, значит в этом уже есть какой-то смысл, значит время потрачено не зря.
— Тогда ясно.
— Что ясно?
— Провести со мной время, значит для тебя спустить его в унитаз. Это еще больнее, чем факт твоей смерти.
— Я не говорила этого.
— Но подумала.
— Я пыталась сказать, что хочу сделать что-то полезное. Я хочу, чтобы меня помнили после моей смерти. Чтобы после того, как я умру, часть меня хотя бы ненадолго оставалась здесь. А ты снова накрутила себя и перевернула мои слова.
— Я буду помнить тебя, разве этого недостаточно? Если ты останешься сейчас со мной, ты принесешь большую пользу в первую очередь для меня, и пока я буду жить, я буду помнить тебя, и ты будешь жить до тех пор, пока жива я.
— Тогда оставайся живой как можно дольше, Кира, и пообещай, что больше не будешь пытаться наложить на себя руки из-за временных трудностей в твоей жизни. Я не хочу умирать дважды.
— Почему ты не хочешь быть со мной?
— Потому что это не нужно в первую очередь тебе.
— Ты опять решаешь все за других. Откуда ты можешь знать, что лучше для меня?
— Потому что я была на твоем месте, я видела, как умирает Милана, и я не хочу, чтобы ты оказалась в таком же положении.
— А может, я хочу этого?! – настаивала Кира.
— Ты еще ребенок, Кира. Ты еще не можешь знать наверняка, что тебе нужно.
— Ты вновь и вновь повторяешь одну и ту же фразу. Я не ребенок. Пойми это. Сколько тебе было лет, когда Милана умерла?
— Восемнадцать.
— Ты была почти моей ровесницей. Почему тогда ты считаешь ребенком меня? Почему считаешь, что у меня все по-другому, что мои чувства ненастоящие?
— Потому что у тебя все пройдет. Ты рано или поздно встретишь человека, которого полюбишь, который будет отличаться от тебя полом, а сейчас тебе это просто не нужно. Я умру, а все эти проблемы останутся с тобой.
— Разве у тебя было много проблем после смерти Миланы?
— После смерти Миланы я сошлась с Пашей. Ты тоже кого-нибудь встретишь. Я уверена в этом.
— Но не сейчас. Сейчас я хочу быть только с тобой, Ева.
У Евы закончились все аргументы, она не знала, что сказать еще.
— Мне пора идти. Тебе уже лучше?
— Да, намного.
— Не занимайся больше этой дрянью, иначе ты меня больше никогда не увидишь, — сказала Ева, вновь указав на пакетик.
На лестнице Ева столкнулась с Максом.
— Привет, — обрадовался он.
— Уделяй сестре больше времени. У нее много проблем сейчас. Помоги ей, ты ей нужен.
После слов Евы лицо Макса изменилось. Он направился в комнату Киры.
— Что-то случилось? – спросил Макс, присаживаясь на кровать рядом с Кирой.
— Ничего, все нормально, — ответила Кира, стараясь показать Максу, что у нее нет никакого желания с ним разговаривать, но Макс даже не обратил на это внимание.
— Что это? – удивился Макс, заметив на полу пакетик, который собственно и довел Киру до состояния, в котором она была сейчас.
— Глупый вопрос, ты прекрасно знаешь, — отмахнулась Кира.
Макс не любил вести нравоучительные беседы, да и не собирался, он не считал, что этим он как-то сможет помочь Кире. Макс до сих пор откровенно не понимал, что все это время происходило с его сестрой. Он заметил, что ее поведение очень изменилось за последнее время, но причины этого он знать не мог.
— Где ты это взяла?
— Это уже не важно.
— Что с тобой происходит, Кира?
— Я…я не знаю, что тебе ответить. Буквально все уже неоднократно задали мне этот вопрос, а я не знаю, что мне вам ответить. Я не знаю, что со мной происходит, Макс, не знаю.
Кира почувствовала прилив эмоций, почувствовала, как слезы выступили на ее глазах, она вспомнила о Еве, так было каждый раз, когда Кира о ней вспоминала.
— Я кое-кого люблю, — всхлипнула она.
Макс слегка рассмеялся.
— А почему тогда ревешь? Что в этом плохого?
— Потому что это так больно, как будто внутри кто-то разбил стеклянную бутылку и теперь там куча осколков, а они все падают, падают, царапая и разрезая внутренние органы…медленно так…
— Это пройдет, нужно лишь время. Со временем все проходит, и это тоже пройдет.
— Нет, не пройдет, такое не проходит, такое случается один раз… — прошептала Кира и добавила: — А ведь в реальности она совсем не такая…
— Кто она? – не понял Макс.
— Любовь. Она не всегда такая, какой мы себе ее описываем в красивых книгах. Возможно, мы слишком многого ждем от нее, а ведь она нам ничего не обещала, совсем ничего.
— Знаешь, в любом случае лучше с ней, чем без нее.
— Откуда тебе то знать? Ты же никогда никого всерьез не воспринимал.
— Все меняется.
— Я думала, что такие вещи не меняются. У тебя ж всегда куча девушек была? На что тебе то жаловаться?
— А толку с них? Они одноразовые и пустые, как гелевые шарики.
— Как г*ндоны.
— Что? – не понял Макс.
— Одноразовые как г*ндоны, — пояснила Кира.
Но Макс продолжал вопросительно смотреть на Киру.
— Просто это сравнение более яркое и точное, — улыбнулась Кира.
— И унизительное, а еще не очень корректное, — заметил Макс.
— Так им и надо. Тем более что гелевые шарики наполнены гелем, они, по сути, не пустые, а г*ндоны да, они ничем не наполнены, в них нужно что-то вставлять, как и в твоих шл*х.
— Откуда только в твоей голове берутся такие мысли? – рассмеялся Макс.
После этого вопроса на лице Киры появилась улыбка.
— Как думаешь, что будет с нашими родителями? С нами? — спросила она.
— По-моему все уже давно решено без нас. Наши родители и без нас неплохо справились со своими проблемами. Я сегодня иду в одно место. Идем со мной, тебе нужно отвлечься, — ответил Макс, плавно переводя тему.