Дедушкин чердак
Полина Ясная Возрастные ограничения 0+
Вчера Алисе исполнилось 34. И только сегодня она смогла вернуться сюда, в этот большой просторный кирпичный дом, пахнущий деревом, уютом и стариной. Уж год прошёл, как умер дедушка, а спустя пару недель и бабушка, но дом все стоял пустой и не топленный, хотя на дворе был уже конец октября. Она не могла найти в себе сил заняться им, так много воспоминаний было связано с этим местом, а боль утраты не давала спокойно войти в эти стены, и не услышать за скрипом двери хлопотливый топот бабушкиных ног и дедушкино «ох-хо-хо, вот она, приехала!». Алиса окинула выцветшие обои влажным взглядом, потрогала жесткие льняные занавески, ощутив пальцами воспоминания об ушедшем детстве и ушедших родных душах. Она пробежалась детскими рывками по крутой лестнице на второй этаж, и, сделав ещё пару прыжков, оказалась на чердаке.
Мелкая древесная пыль светилась в солнечных полосах, просачивающихся между досками. Повсюду была тяжёлая от грязи заброшенная пауками паутина, ящики и сундуки со старыми вещами, огромные поломанные часы и двухтонный телевизор. Сквозь налёт времени и пыли на неё смотрело счастливое детство и летние воспоминания о приключениях в деревне захватили ее сердце.
Когда деду было около 65, он был ещё крепким пожилым мужчиной, держался бодро и весело, шутил над своим плохим слухом и рассказывал байки о прошлом. И хоть повторялся иногда, Алиса с сестрой искренне смеялись словно слышали их впервые. Лишь бабушка с доброй улыбкой бухтела «Вот же старый выдумщик, опять лапшу девчонкам на уши вешает». Но однажды, весной, у деда прихватило сердце, Алиса не помнила всех подробностей, ей тогда было лет 12, но после сложной операции и длинной реабилитации, дед вернулся домой с огромным шрамом на исхудавшей груди и задумчивым, грустным взглядом, он много сидел на балконе и внимательно разглядывал верхушки далёких деревьев, словно высматривая в них ответы на какие-то очень сложные вопросы. Дед часто ходил понурый, стал плохо есть, что вызывало у бабушки особенные приступы ворчания «45 лет ему завтраки готовлю, ты посмотри-ка! на старости решил покапризничать! тебе, Витя, 65, скоро уж восьмой десяток пойдёт, радовался бы, что есть кому тебе завтраки готовить, а не нос воротил», на что он просто делал вид, что его слуховой аппарат выключен.
Алиса прошлась по скрипучим доскам чердака и в ящике с разными безделушками на самом верху увидела потускневший медный подсвечник в виде розы, сделанный грубовато, но затейливо, с завиточками, бутончиками и мятыми листами, она взяла его и в памяти возникли образы одного летнего деревенского утра.
Бабушка варила кашу и хлопотала по дому как обычно. Она была из тех, кто ежедневно найдет себе какое-то занятие: то перебрать шкаф, то перемыть все крышечки, которые она собирает вот уж лет 10, на всякий случай. Она всегда убиралась и у неё всегда был легкий беспорядок, просто потому что убиралась она ради занятия и удовольствия, а не ради конечной цели. Алиса с младшей сестрой уже помогали накрывать на стол и усаживались к завтраку. Они сонно потягивались, громко зевали, как зевают только у бабушки с дедушкой, ведь дома можно схлопотать замечание, а здесь каждая привычка и проявление детской простоты получали одобрение и умиление. Младшей сестре Алисы тогда было около 5 лет, ее взгляд ещё не тронула подростковая задумчивость, она все воспринимала прямо, с удовольствием изучая окружающий мир. Алиса вспоминала, тогда она впервые почувствовала, что в доме уже не так солнечно и тепло, последние события с болезнью деда сильно подорвали жизнерадостность бабушки, а его капризное поведение в период реабилитации забрало много ее женских сил. Бабушка стала снимать кашу с огня и попросила младшую позвать деда к завтраку: «Тая, сбегай за нашим пациентом, скажи, что пора кушать». Мелкая, не желая подниматься на второй этаж в спальню, преодолела первые две ступеньки и, набрав побольше воздуха в лёгкие, звонким громким голоском закричала «Пациент дед! пора завтракааааать». «Вот крикунья! нет, чтобы подняться» — проворчала Алиса и закатила глаза.
Прошло пару минут, но дед не спустился, Таю отправили позвать его ещё раз, но уже подняться, наверное, слуховой аппарат не включил. Бабушка насторожено прислушивалась к быстрым ударам маленьких пяточек по лестнице, нахмурилась. Пяточки быстро приближались обратно. «А деда нету» — растеряно проговорила Тая. «Куда это он делся? — строго ответила бабушка, вытирая руки о кухонное полотенце и подходя к окну — а вон же он, что это он там делает? — открывая форточку — Витя! Завтрак стынет!». Все втроем смотрели в окно, с непониманием разглядывая, как дед суетится за верстаком, вытирает руки и, очень торопливо неуклюже и нервничая, теребит что-то в руках, рассматривает, шевелит губами, будто что-то проговаривая, потом приглаживает волосы и бороду и идет к дому. Зашел дед с запахом улицы и свежего пота, широко улыбаясь, как не улыбался ни разу после операции. Бабушка удивленно «Эт что за молодчик? Ты чего с утра за верстаком возишься?». Дед с добрым взглядом протягивает ей новый подсвечник в виде розы и говорит «Самый красивый цветок для самой красивой девочки!». Бабушка непонимающе хлопает глазами, переводя взгляд с цветка на деда, с деда на внучек, Алиса с Таей громко хохочут, они никогда не слышали хоть каких-то нежных слов от деда, его любовь проявлялась в грубоватых щипках бабушки за бок, громких причмокиваниях, когда он ел ее блюда и самое красноречивое было «Добро! Добро!». Бабушка взяла подсвечник, разглядывая новую вещицу и недоуменно улыбаясь, поле чего дед сказал еще более неожиданную для всех фразу «Нина! Я хочу пригласить тебя на свидание, сегодня вечером мы с тобой идем гулять, а потом на ужин!», глаза бабушки раскрылись еще больше: «Витя, с тобой все в порядке, а то мне кажется, у тебя чердак уехал? Какое свидание?» — и залилась смехом, заражая им и девочек, и деда. «Ну Нина, перестань! Когда ты в последний раз была на свидании, лет 45 назад? Я хочу сводить тебя на свидание, цветы вот я тебе уже подарил» — махая головой на подсвечник. Его взгляд переменился, он все еще улыбался, но смотрел очень серьезно, по-доброму, но глубоко, и стало понятно, что для него это действительно много значит. Она уловила этот взгляд, кажется, все поняла и сказала «Ну хорошо, сегодня я иду с тобой на свидание, молодой человек». Алиса с Таей залились еще более громким смехом, Алиса подумала тогда, ну что за глупости, какие свидания, когда вам за 60, а Тая хихикая сказала «Деда, вот сердце твое уже починили, теперь нужно сделать ремонт чердака» — что вызвало очередную волну всеобщего смеха. Вечером бабушка нарядилась в легкое голубое платье с цветами и попросила Алису накрасить ей губы блеском, уложила волосы, и практически светилась изнутри, ее дни вдруг были разбавлены каким-то новым интересным событием, она уже не была бабушкой, которая ухаживает за мужем после инфаркта, она была девочкой, которую ведут на свидание. Она взяла уже запыленные духи с полочки, кокетливо брызнула на запястье, и поставила их рядом со своим новым подсвечником, дед спустился за ней, с прямой спиной подал ей локоть, она просунула туда свою ручку и они пошла на прогулку. Алиса все насмешливо смотрела им вслед и думала, куда это они в деревне пошли гулять, тут же ни торговых центов, ни парков, и что вообще за выдумки такие, цветочек еще этот смешной медный.
И вот уже 34-летняя Алиса стояла на чердаке, ощупывая тот самый цветок. Она была взрослой женщиной, с детьми, и только сейчас до нее дошел истинный смысл того поступка. Быстротечность жизни, откладывание своих желаний на завтра, сожаления о том, как мало уделено родным людям внимания и заботы и как это на самом деле важно, чертовски важно, — все это нахлынуло на нее. Стоя на чердаке со старым подсвечником в руках до нее дошло то, что когда-то дошло до деда, пережившего инфаркт. Она размазала грубым движением влагу по щекам, как бы приводя себя в чувства, набрала полные легкие воздуха, шумно выдохнула, громко сказала, будто бы была не одна «Таааак!» и начала делать ремонт дедушкиного чердака.
Мелкая древесная пыль светилась в солнечных полосах, просачивающихся между досками. Повсюду была тяжёлая от грязи заброшенная пауками паутина, ящики и сундуки со старыми вещами, огромные поломанные часы и двухтонный телевизор. Сквозь налёт времени и пыли на неё смотрело счастливое детство и летние воспоминания о приключениях в деревне захватили ее сердце.
Когда деду было около 65, он был ещё крепким пожилым мужчиной, держался бодро и весело, шутил над своим плохим слухом и рассказывал байки о прошлом. И хоть повторялся иногда, Алиса с сестрой искренне смеялись словно слышали их впервые. Лишь бабушка с доброй улыбкой бухтела «Вот же старый выдумщик, опять лапшу девчонкам на уши вешает». Но однажды, весной, у деда прихватило сердце, Алиса не помнила всех подробностей, ей тогда было лет 12, но после сложной операции и длинной реабилитации, дед вернулся домой с огромным шрамом на исхудавшей груди и задумчивым, грустным взглядом, он много сидел на балконе и внимательно разглядывал верхушки далёких деревьев, словно высматривая в них ответы на какие-то очень сложные вопросы. Дед часто ходил понурый, стал плохо есть, что вызывало у бабушки особенные приступы ворчания «45 лет ему завтраки готовлю, ты посмотри-ка! на старости решил покапризничать! тебе, Витя, 65, скоро уж восьмой десяток пойдёт, радовался бы, что есть кому тебе завтраки готовить, а не нос воротил», на что он просто делал вид, что его слуховой аппарат выключен.
Алиса прошлась по скрипучим доскам чердака и в ящике с разными безделушками на самом верху увидела потускневший медный подсвечник в виде розы, сделанный грубовато, но затейливо, с завиточками, бутончиками и мятыми листами, она взяла его и в памяти возникли образы одного летнего деревенского утра.
Бабушка варила кашу и хлопотала по дому как обычно. Она была из тех, кто ежедневно найдет себе какое-то занятие: то перебрать шкаф, то перемыть все крышечки, которые она собирает вот уж лет 10, на всякий случай. Она всегда убиралась и у неё всегда был легкий беспорядок, просто потому что убиралась она ради занятия и удовольствия, а не ради конечной цели. Алиса с младшей сестрой уже помогали накрывать на стол и усаживались к завтраку. Они сонно потягивались, громко зевали, как зевают только у бабушки с дедушкой, ведь дома можно схлопотать замечание, а здесь каждая привычка и проявление детской простоты получали одобрение и умиление. Младшей сестре Алисы тогда было около 5 лет, ее взгляд ещё не тронула подростковая задумчивость, она все воспринимала прямо, с удовольствием изучая окружающий мир. Алиса вспоминала, тогда она впервые почувствовала, что в доме уже не так солнечно и тепло, последние события с болезнью деда сильно подорвали жизнерадостность бабушки, а его капризное поведение в период реабилитации забрало много ее женских сил. Бабушка стала снимать кашу с огня и попросила младшую позвать деда к завтраку: «Тая, сбегай за нашим пациентом, скажи, что пора кушать». Мелкая, не желая подниматься на второй этаж в спальню, преодолела первые две ступеньки и, набрав побольше воздуха в лёгкие, звонким громким голоском закричала «Пациент дед! пора завтракааааать». «Вот крикунья! нет, чтобы подняться» — проворчала Алиса и закатила глаза.
Прошло пару минут, но дед не спустился, Таю отправили позвать его ещё раз, но уже подняться, наверное, слуховой аппарат не включил. Бабушка насторожено прислушивалась к быстрым ударам маленьких пяточек по лестнице, нахмурилась. Пяточки быстро приближались обратно. «А деда нету» — растеряно проговорила Тая. «Куда это он делся? — строго ответила бабушка, вытирая руки о кухонное полотенце и подходя к окну — а вон же он, что это он там делает? — открывая форточку — Витя! Завтрак стынет!». Все втроем смотрели в окно, с непониманием разглядывая, как дед суетится за верстаком, вытирает руки и, очень торопливо неуклюже и нервничая, теребит что-то в руках, рассматривает, шевелит губами, будто что-то проговаривая, потом приглаживает волосы и бороду и идет к дому. Зашел дед с запахом улицы и свежего пота, широко улыбаясь, как не улыбался ни разу после операции. Бабушка удивленно «Эт что за молодчик? Ты чего с утра за верстаком возишься?». Дед с добрым взглядом протягивает ей новый подсвечник в виде розы и говорит «Самый красивый цветок для самой красивой девочки!». Бабушка непонимающе хлопает глазами, переводя взгляд с цветка на деда, с деда на внучек, Алиса с Таей громко хохочут, они никогда не слышали хоть каких-то нежных слов от деда, его любовь проявлялась в грубоватых щипках бабушки за бок, громких причмокиваниях, когда он ел ее блюда и самое красноречивое было «Добро! Добро!». Бабушка взяла подсвечник, разглядывая новую вещицу и недоуменно улыбаясь, поле чего дед сказал еще более неожиданную для всех фразу «Нина! Я хочу пригласить тебя на свидание, сегодня вечером мы с тобой идем гулять, а потом на ужин!», глаза бабушки раскрылись еще больше: «Витя, с тобой все в порядке, а то мне кажется, у тебя чердак уехал? Какое свидание?» — и залилась смехом, заражая им и девочек, и деда. «Ну Нина, перестань! Когда ты в последний раз была на свидании, лет 45 назад? Я хочу сводить тебя на свидание, цветы вот я тебе уже подарил» — махая головой на подсвечник. Его взгляд переменился, он все еще улыбался, но смотрел очень серьезно, по-доброму, но глубоко, и стало понятно, что для него это действительно много значит. Она уловила этот взгляд, кажется, все поняла и сказала «Ну хорошо, сегодня я иду с тобой на свидание, молодой человек». Алиса с Таей залились еще более громким смехом, Алиса подумала тогда, ну что за глупости, какие свидания, когда вам за 60, а Тая хихикая сказала «Деда, вот сердце твое уже починили, теперь нужно сделать ремонт чердака» — что вызвало очередную волну всеобщего смеха. Вечером бабушка нарядилась в легкое голубое платье с цветами и попросила Алису накрасить ей губы блеском, уложила волосы, и практически светилась изнутри, ее дни вдруг были разбавлены каким-то новым интересным событием, она уже не была бабушкой, которая ухаживает за мужем после инфаркта, она была девочкой, которую ведут на свидание. Она взяла уже запыленные духи с полочки, кокетливо брызнула на запястье, и поставила их рядом со своим новым подсвечником, дед спустился за ней, с прямой спиной подал ей локоть, она просунула туда свою ручку и они пошла на прогулку. Алиса все насмешливо смотрела им вслед и думала, куда это они в деревне пошли гулять, тут же ни торговых центов, ни парков, и что вообще за выдумки такие, цветочек еще этот смешной медный.
И вот уже 34-летняя Алиса стояла на чердаке, ощупывая тот самый цветок. Она была взрослой женщиной, с детьми, и только сейчас до нее дошел истинный смысл того поступка. Быстротечность жизни, откладывание своих желаний на завтра, сожаления о том, как мало уделено родным людям внимания и заботы и как это на самом деле важно, чертовски важно, — все это нахлынуло на нее. Стоя на чердаке со старым подсвечником в руках до нее дошло то, что когда-то дошло до деда, пережившего инфаркт. Она размазала грубым движением влагу по щекам, как бы приводя себя в чувства, набрала полные легкие воздуха, шумно выдохнула, громко сказала, будто бы была не одна «Таааак!» и начала делать ремонт дедушкиного чердака.
Рецензии и комментарии 0