Поездка в Караганду

28 декабря 1977 года. Мне без одного месяца шестнадцать. В школе начались зимние каникулы. Впереди две недели отдыха. Мне захотелось съездить в Караганду, город, откуда мы с мамой уехали три с половиной года назад. Там остались дворовые приятели и одноклассники, по которым я очень скучал. Уговорив маму, я впервые отправился в столь далёкий путь в одиночку.
Поезд Москва – Караганда должен был прибыть в Караганду через двое с половиной суток. Я лежал на верхней полке и мечтал о том, как по приезду, меня окружат все знакомые и наперебой начнут предлагать встречать Новый год вместе. Я даже стал мучительно думать, с кем же идти встречать, а потом решил обойти в новогоднюю ночь все компании. Конечно, если в первой компашке удастся снять симпатягу, то тогда в остальных меня не дождутся.
Реалии оказались иными. По прибытии в Караганду, абсолютно все знакомые, встретив меня, радостно жали руку и спрашивали: давно приехал?; как ты?; где учишься? И на последок: «Ну, пока. Увидимся!» Таким образом, в 12.00 31 декабря, я остался в гордом одиночестве посреди некогда моего двора. Было обидно, что никому в голову не пришло пригласить меня к себе домой хотя бы на чай.
Остановился я у своего дяди. И когда я вернулся расстроенным, после посещения родных пенатов, тётушка это заметила и быстро выяснила причину. Немного подумав, она безапелляционным тоном сказала: «Пойдёшь встречать новый год с Юркой!»
Юрка, мой двоюродный брат, был старше меня на четыре года. Красавец, покоривший немало сердец, был головной болью своей мамы. С первым засосом на шее, Юрка пришёл домой в четырнадцать лет. Но гораздо чаще Юрка возвращался домой с синяком под глазом или в испачканной кровью одежде. И предстоящая новогодняя ночь, с неизбежными скоплениями нетрезвой молодёжи, не могла пройти для Юрки без происшествий по – определению. Вот и увидела тётушка во мне некий гарант ответственного поведения Юрки в эту неспокойную ночь. Юрка выслушал вердикт матери и мрачно посмотрел на меня. Но спорить не стал, и позвал меня одеваться.
Гулянка происходила в трёхкомнатной квартире. В проходном зале был накрыт длинный стол. Вместо стульев были длинные лавки. Одну небольшую комнату освободили от мебели, поставили табуретку, а на неё магнитофон. Здесь предполагался танцпол. В этой комнате была тёмная кладовая, в которую мы сложили свои пальто. Дверь в третью комнату была закрытой на замок, видимо туда перетащили мебель из зала и комнаты.
Юрка усадил меня в угол за стол и сказал, что я могу находиться либо здесь, либо в туалете. Если он обнаружит меня в другом месте – сразу домой. Я послушно кивнул головой и стал изучать установленные на столе тарелки с едой. А когда Юрка ушёл, я стал искать среди молодёжи своих ровесников, но таковых не оказалось. Тогда я решил приступить к приёму пищи, поскольку с утра ничего не ел. Я наложил в тарелку оливье, колбасу, сыр, рыбу и солёный огурец, наполнил фужер лимонадом, положил около тарелки солидную стопку нарезанного батона и начал с аппетитом есть.
Вскоре кто-то крикнул: «Все за стол!» и народ стал занимать места. Напротив меня села настоящая стюардесса. Симпатичная голубоглазая брюнетка, в синем форменном костюме. Я ошарашенно пожирал её глазами, а она, заметив мой интерес, сказала: «А ты места для горячего решил не оставлять?» Неизвестно откуда взявшийся Юрка вставил: «Да в него ещё и десерт поместится! Знакомьтесь: мой брат Артур. Приехал из России». Стюардесса погладила Юркину руку и сказала глядя на него: «Симпатичный у тебя брат, как и ты». Юрка улыбнулся, поцеловал в щёку стюардессу и куда-то ушёл.
Застолье было в разгаре, когда прозвучал призыв выйти на улицу и покурить. За столом остались я и стюардесса. Поймав мой взгляд, стюардесса улыбнулась и спросила:
— Нравлюсь?
— Да, Вы красивая.
— Спасибо за комплимент, а почему на «вы»?
— Вы старше меня.
— А ты прямолинейный! Хочешь, перейдём на «ты»?
— Давай! Тебя как зовут?
— Какой ты быстрый! На «ты» переходят только после брудершафта.
— А что это такое?
— Сейчас покажу.
Стюардесса присела рядом со мной, наполнила шампанским наши бокалы, обвила рукой мою руку и отпила из своего бокала. Я обалдел от её близости, да ещё мой локоть прикоснулся к её груди. Свободной рукой, стюардесса подтолкнула мой фужер и я начал пить.
Никогда раньше я шампанское не пил. Проглотив с отвращением кислую газировку, я выжидательно посмотрел на стюардессу. Она, поставив наши фужеры на стол, и поцеловала меня в губы. Моя голова закружилась, и от шампанского, и от поцелуя. Ведь это был первый поцелуй в моей жизни! Но в этот момент во мне заговорил сын патологоанатома. Чужая слюна! Это не гигиенично! И я плотно сжал губы.
Стюардесса прервала поцелуй и с сарказмом спросила: «Это что за куриная жопка? Ты со всеми так целуешься? Или это я такая счастливая?» А я молчал. Мне хотелось поскорее добраться до умывальника, и смыть остатки чужой слюны со своих губ. Стюардесса пристально посмотрела на меня, и с улыбкой сказала: «Да ты у нас не целованный! Я права?» Я покраснел и стал разглядывать свою тарелку.
— Извини, сказала стюардесса, — меня зовут Женя, можно Жека. А ты – Артур?
— Да, буркнул я обиженно.
— Артур, не дуйся, я неудачно пошутила, вернее – проявила бестактность. Ты меня простил?
— Да, — уже бодрее ответил я, а потом, смущаясь, продолжил, — Жека, мне надо выйти.
— Конечно, иди. А сколько тебе лет?
— Шестнадцать, — соврал я.
— Какое у тебя красивое имя! И красивый ты, как твой брат! Лет через десять будешь как новогодняя ёлка – весь в бабах!
Я ничего не ответил, и поспешил в туалет. Там я с мылом помыл губы, прополоскал рот, намочил холодной водой волосы и вернулся в зал, на своё место.
Женя беззаботно щебетала с соседкой, и не обращала на меня никакого внимания. Она сняла пиджак и осталась в белой блузке. Три верхних пуговки были расстёгнуты, обнажая часть лифчика и грудь. Я с досадой подумал, что мог во время поцелуя потрогать её грудь рукой! Решив попытать счастья в следующие перекуры, я решил, наконец, закусить. Выпитое шампанское достигло коры головного мозга: кружилась голова, и хотелось спать. Но в остальные перекуры, Женя уходила со всеми, а я с трудом боролся со сном.
После очередного перекура объявили танцы. Все ушли в маленькую комнату, а я остался за столом – ведь Юрка не разрешил мне находиться в той комнате. Есть уже не хотелось, и я понял, что до самого утра мне остаётся только бороться со сном. И я уже начал искренне жалеть, что приехал в Караганду. Дома, в Сызрани, я бы наверняка танцевал со сверстницей, и лапал бы её попку или грудь…
Мои грустные размышления прервала Женя.
— Артур, ты почему не танцуешь?
— Да неохота, — соврал я.
— А со мной? – игриво спросила Женя.
— Мне Юрка запретил туда заходить, — смущаясь, ответил я.
— Не бойся, я улажу с Юркой любую проблему,- со смехом сказала Женя и взяла меня за руку и попыталась вытащить из – за стола.
Я встал и пошёл за Женей в комнату, твёрдо решив, что во время танца обязательно потрогаю её грудь.
В комнате стоял полумрак. Падающий через окно лунный свет уличного освещения позволял различать контуры танцующих пар. Из динамика магнитофона звучала медленная композиция Битлз. Я уже собрался пригласить на танец Женю, но она меня опередила, и прокричала мне на ухо: «Артур, вон около стены стоит девушка. Она давно одна стоит. Пригласи её на танец. Не бойся!»
Я послушно подошёл к девушке и пригласил её на танец. Она молча приблизилась ко мне и положила руки на мои плечи. Я нерешительно положил руки на её талию, и мы начали танцевать. Я не смог разглядеть в полумраке черты её лица. Её волосы пахли огурцом. Неожиданно она прижалась ко мне. Меня бросило в жар, и я почувствовал волнение. Я робко поцеловал ухо девушки. Она громко вздохнула, и я почувствовал прилив тепла от её тела.
Песня закончилась, началась следующая, а мы продолжали танцевать. Я уже начал планировать, как нам быть дальше, и не в плане этой ночи. Как я уговорю её поехать со мной в Сызрань. Как я познакомлю её со своей мамой. Как мы поженимся. Как она будет ждать меня из армии, показывая нашему маленькому сыну фотографию папы в солдатской форме.
Композиции менялись, а мы продолжали медленно танцевать, даже под быстрые песни. Девушка не делала попыток освободиться из моих объятий, и мы бы наверно танцевали до утра, но мне захотелось в туалет.
Шепнув на ухо девушке: «Я на минутку», я быстро пошел к туалету. Там стояла огромная очередь. Немного постояв, я понял, что очередь двигается медленно – туалет был совмещённым. Не в силах терпеть, я бросился на улицу, но там было очень много народа, и мне пришлось долго искать укромное место.
Вернувшись в квартиру, я сразу пошёл в комнату для танцев. Я специально не сразу прикрыл дверь, чтобы рассмотреть, где стоит моя девушка. Около стен её не было. Я прикрыл дверь, и решил найти свою девушку по запаху, поскольку не смог бы узнать её визуально.
Перемещаясь, я принюхивался к танцующим парам. Наконец обнаружил свою девушку. Она не просто танцевала, прижавшись к партнёру, а ещё и целовалась с ним. Обнюхав для верности оставшиеся пары, я вышел в зал и сел на своё место. Обида и ревность переполняли меня. Как бы ты меня из армии два года ждала, – думал я, — если не смогла из туалета пятнадцать минут подождать? Дура! Какого парня упустила! Ведь я бы сделал тебя счастливой! Потом я решил перейти от анализа к синтезу и сделал вывод: «Это даже хорошо, что всё случилось до свадьбы, а не после!»
В душе всё клокотало, и я решил поступить как настоящий мужик. Я налил в фужер до краёв красное вино, залпом выпил, закусил солёным огурцом и мысленно послал свою несостоявшуюся невесту подальше. Затем я подвинул к себе кастрюлю с варёной картошкой, сковородку с котлетами, и начал жадно есть. Насытившись, я дико захотел лечь спать. Заснуть за столом, как это делали настоящие пьяные мужики, у меня не получилось. Оставалось забрать из кладовой пальто и уйти к тётушке, где меня ждал диван.
Пробравшись в кладовку, я попытался на ощупь найти своё пальто. Был – ли в кладовке свет – я не знал. Поиски успехом не увенчались, и я, закопавшись в кучу валявшихся на полу пальто и шуб, решил заснуть здесь.
Заснуть не получалось, полный желудок и пережитые волнения мешали. Я думал, что зря я попёрся в Караганду, в которой никому не нужен. Только деньги зря потратил. Сидел бы дома, да схемы паял.
Вдруг скрипнула дверь, музыка стала громче, и на меня кто-то повалился. Я уже хотел крикнуть, что занято, но услышал женский голос:
— Ой! Здесь ведь польта лежат. Мы их помнём.
— Да ничего им не будет, ты у меня как пушинка – ответил мужской голос.
— Я тяжелая, это ты сильный!
Голоса стихли, видимо парочка начала целоваться. А я стал задыхаться, и прорыл в ворохе одежды отверстие, для поступления воздуха. Глубоко вздохнув свежего воздуха, я почувствовал огуречный запах. Страшная догадка ударила как током. Внезапно раздался голос девушки:
— Ой, ты куда полез? Не надо!
— Я хочу потрогать твоё тело – ответил мужской голос.
— Трогай грудь, а там не надо – умоляюще прозвучал голос девушки.
— Ну, пожалуйста, я хочу узнать тебя лучше! – шептал мужчина.
— Не надо! Вот женишься на мне, тогда и делай со мной всё, что захочешь!
— Я на тебе обязательно женюсь! Я сразу тебя полюбил, как только увидел! Ты такая красивая!
— Ты правду говоришь?
— Да, любимая!
— А разве так бывает?
— Бывает. Я мечтал о такой как ты, и вот встретил! А ты меня любишь?
— Ой, я не могу так сразу – озадаченно ответила девушка.
— А ты попробуй, полюби меня, прямо сейчас, здесь – гипнотизировал мужчина.
— Это как?
— Стань моей! И мы будем любить друг – друга до самой смерти!
Парочка смолкла, а следом смолкла музыка. Видимо народ сел за стол. А я теперь слушал стоны девушки и тяжелое дыхание парня. Девушка вдруг заговорила:
— Нет, я так не могу. Давай после свадьбы?
— Нет, я хочу сейчас! Я должен знать, порченная ты или нет!
— Я не порченная! Честное комсомольское!
— Тогда чего ты боишься? Я сейчас всё узнаю, а завтра пойдём подавать заявление. А затем пойдём ко мне, я тебя с родителями познакомлю. Поверь мне, пожалуйста! Я ведь так тебя люблю!
— Поцелуй меня, — выдохнула девушка, и замолчала.
Потом послышались стоны. Я почувствовал какое-то движение наверху. Потом парень зарычал, и всё стихло.
Мне не хватит литературного дара, чтобы описать букет эмоций, которые я испытал. Обида, ревность, любопытство. Любопытство было самым сильным. Ведь рядом со мной занимались сексом, о котором я думал двадцать четыре часа в сутки. Жаль, что ничего не удалось увидеть! Но атмосферу я ощутил реально! А ещё я дико перевозбудился, и сильно вспотел. И очень хотелось найти Женьку, затащить её в кладовку и изнасиловать. Именно изнасиловать. И пусть меня потом сажают!
Мои мысли прервал оживший парень: «Я пойду за стол, а ты одевайся и подтягивайся». Хлопнула дверь, и я услышал бормотание девушки: «Какая я дура! Мамка меня прибьёт! Лишь бы не обманул».
Когда девушка вышла, я выбрался из–под вороха одежды и глубоко вздохнул воздух. Воздух был спёртым. Пахло перегаром. Я вышел из кладовой и пошёл в зал. За столом всё перемешалось. На моём месте уже кто-то сидел, Женю я не увидел, и сел на свободное место. Сидевший рядом парень налил в стопку водку и протянул мне. «Давай за Новый год!» — сказал он. Отказываться было неудобно, и я выпил. Я не успел закусить, как меня попросил освободить стул, сидевший здесь ранее парень. Я встал и почувствовал, как жар растекался по всему моему телу. Голова начала кружиться, и я решил выйти на улицу. О Юркином запрете я уже позабыл.
На улице я сразу увидел Женю. Её обнимал за талию какой-то парень, но смотрел он не на Женю, а в противоположную сторону, с кем-то разговаривая. А Женя целовалась со стоящим рядом с ней Юркой! Я спрятался в тень, чтобы Юрка меня не заметил. А Женя, тем временем, оттолкнула Юрку и засмеялась. Юрка закурил и отошёл к стоящей неподалёку группе парней.
Я смотрел на Женю и боролся с сомнениями. Насиловать Женю я уже не хотел, но очень хотелось потрогать её грудь. Соображал я туго, мешала выпитая водка, и устав думать, я направился к Жене. Подойдя к ней, я бесцеремонно запустил пятерню под накинутую на Женю шубу и сжал её грудь. Женя вскрикнула, вырвалась и спряталась за парнем. Парень непонимающе спросил:
— Жека, ты чё?
— Этот меня за грудь лапает! – крикнула Женя и показала на меня рукой.
— Ты чё, бычара?! – крикнул парень и ударил меня в голову.
Я не ожидал удара, потерял равновесие, и свалился в сугроб. Я не потерял сознание, но приятный холодок и мягкость сугроба притягивали. Я лежал и наблюдал за ударившим меня парнем. Вставать было опасно. Можно было получить второй удар, но уже ногой. А если он приблизится ко мне, то ногой ударю я. Прямо в пах. И сегодня он больше не боец, как минимум. И Женя ему сегодня не понадобится.
Кто-то закричал: «Драка!» К моему обидчику подбежали парни и взяли его за руки, успокаивая. Один из этих парней направился ко мне. Я с ужасом узнал Юрку. Тот меня тоже узнал.
— Я тебе где разрешил быть? – прошипел Юрка. Вставай! Бегом домой!
— У меня пальто в кладовке, – жалобно сказал я.
— Не замёрзнешь! Бегом! – жёстко сказал Юрка.
Я послушно встал, и направился в соседний двор, где жила тётушка. На ходу я зачерпнул горсть снега и приложил к ноющему левому глазу. «Фингал будет» — подумал я.
Проснулся я в обед. Хотелось пить и есть. На кухне было полно остатков новогоднего пиршества. Едва я начал есть салат, как на кухню зашла тётушка.
— Вот твой билет. Поезд в восемь. Собирай вещи. Юрка тебя проводит, – сухо сказала тётушка.
— Я собирался в Сызрань девятого, – неуверенно сказал я.
— Хватит мне Юркиных синяков, — устало сказала тётушка, — а твои — пусть твоя мать считает.
Весь обратный путь я лихорадочно думал, что же рассказать друзьям о новогодней ночи. Правда была неприятной. Не хотелось стать посмешищем. Да ещё этот фингал! На трезвую голову я понимал, что поступок с Женей был свинским и глупым. И в бубен мне зарядили за дело. Я представил, с каким сарказмом, мой друг, Юрка Николаев, спросит: «А ты через шубу сосок нащупал?» Нафиг правду! – решил я. Двое с половиной суток я придумывал историю моей триумфальной поездки в Караганду.
Приехав в Сызрань, я вечером спустился в подвал моего дома, где в брошенном сарае у нас была организована блат – хата. Два раскуроченных дивана и перевёрнутый вверх дном деревянный ящик в качестве стола – вот и вся мебель. Наша компашка была в сборе. Парни играли в карты. Моё появление встретили молча. Но когда я вывалил на стол пять пачек сигарет «Казахстанские» и поставил три бутылки вина «Волжанка», парни заохали, и стали обрадованно жать мне руку, здороваясь.
Когда закончилось вино, кто-то сказал, что я зря не справлял Новый год в Сызрани. Потом парни наперебой стали рассказывать, сколько было выпито, сколько морд было разбито и какие победы над тёлками удалось одержать. Я откровенно радовался успехам парней и возмущался коварством тёлок. Как вдруг, кто – то сказал, что пусть Артур расскажет о своих достижениях. Облизнув губы, я начал:
— Приехал я в Караганду, пришёл в свой двор, знакомые обрадовались! Я задолбался отвечать на одинаковые вопросы. Ну, каждый подходит, и начинает: давно приехал?; надолго?; где учишься?; как там, в России?; где будешь встречать Новый год? давай со мной! Я уже в трансе, никого не хочу обидеть, но и с каждым пойти не могу. Решил, чтобы никого не обижать, буду встречать с двоюродным братом. Он, правда, старше меня на четыре года, но уж больно упрашивал.
Короче, вечером пошли с братаном на гулянку. Стол богатый: и бухло, и хавчик. Я присмотрелся к телкам, и тут облом: кругом двадцатилетние старухи! Конечно, хер ровесников не ищет, но как – то не в кайф. Да и симпатичных среди них нет. Это в Сызрани – одни очаровашки! Ну, думаю, ладно, попью вина, погрызу салатики, потанцую и к тётушке, спать!
Стою я около стола, не сажусь, пусть пары сядут, а я – где свободно. Вдруг смотрю, прямо на меня идёт стюардесса. Настоящая! Я опупел. Чёрненькая, глаза синие, буфера, миниюбка, ляжки, симпатичная! И одна! Правда, она совсем старая, ей лет двадцать два. Думаю, вот бы ей вдуть, хоть разок! А она меня увидела, остановилась, глаза как блюдца, покраснела, губы облизывает! Я сразу тебя, Тикель вспомнил, как ты рассказывал, когда бабе можно уже вдуть. Я от неожиданности растерялся. Понимаю, что надо брать за руку и вести в тёмный угол, но боязно – она ведь не бухая. И тут она говорит мне:
— Здравствуйте!
— А почему на «вы»? — спрашиваю я, может перейдём на «ты»?
— Давай, говорит она.
— Э нет, — говорю я, — это делается не так.
— А как? — спрашивает она.
— Надо выпить на брудершафт – говорю я.
— Это как?
— Сейчас покажу, — говорю я.
Налил я шампусик в два фужера, обвил своей рукой её руку, и выпил фужер до дна. Она тоже. Взял я её за пухлые щёки и поцеловал, взасос, с языком! Сосу я её, а она вся обмякла. Оторвался я от неё, смотрю в её глаза, а глаза у неё мутные от похоти, а в них написано: «Дам! Дам! Дам!» Ну, взял я стюардессу на руки и отнёс в соседнюю комнату, а там только одна табуретка с магнитофоном. Смотрю – дверь. Пнул ногой, а там кладовая, в ней польта лежат. Ну, положил я стюардессу на польта и трахнул. Она даже не сопротивлялась, только стонала. Кончил я и говорю ей: «Ты давай одевайся, а я первым выйду, а то неудобно». Выхожу в комнату, а мне прилетает. Это её фраер зарядил. Но я сгруппировался, вырубил фраера, там ещё двое подлетели, я и им выдал. Потом думаю, надо валить, не дадут мне отдохнуть, ну и рванул к тётушке. Дошёл, и спать завалился. Вот такой Новый год.
На лицах моих ровесников, у которых сексуального опыта тоже не было, было написано: «У него был секс!» Они искренне были рады моему успеху. А вот Тикель, который был старше меня на три года, и уже имел некий сексуальный опыт, усомнился в правдивости моего рассказа, и начал задавать коварные вопросы по анатомии женского тела. Пришлось повиниться и рассказать, как всё было на самом деле. Хохот стоял истерический. Юра Николаев таки спросил, добрался – ли я до соска стюардессы через шубу? Макс посоветовал в следующий раз сначала вырубить парня, а потом мацать его тёлку. Тикель сказал, что надо было трахнуть огуречную вонючку, когда ушёл парень, и она была разогретая. Боцман предложил сгонять за Скляней и устроить практическое занятие.
Разошлись заполночь. И потом, на протяжении нескольких лет, когда в компашке возникала пауза в разговоре, кто-то обязательно говорил: «Эх, сейчас бы стюардессу!» И все начали смеяться, глядя на меня.
Но хитом подкола стала шутка Боряги, на рукав которого сели две мухи, занимающиеся сексом. Боряга, обращаясь к мухам, сказал: «Я извиняюсь, но Артур сидит напротив!»