Крапива

Сквозь размеренный стук колёс «тата-татам тата-татам» приглушённым фоном звучала беседа сидящих на нижней полке мужчин. Я дремала на верхней полке, и мозг лениво выхватывал из их разговора обрывки фраз, не вникая в их суть. Но вдруг я отчётлив услышала, как один из мужчин сказал:
– А ещё у нас в лагере был случай, когда мы на спор с одной девчонкой хлестали себя крапивой. Кто первый остановится.
Вся дрёма с меня в миг слетела. У меня в пионерском лагере тоже был такой случай. Свесившись с полки, спросила у рассказчика:
– Извините, что вмешиваюсь в ваш разговор. Вы в каком лагере были?
Он улыбнулся и добродушно произнёс:
– Девушка, спускайтесь, присоединяйтесь к нам. Мы тут наше беззаботное пионерское детство вспоминаем. А лагерь назывался «Звонкие голоса».
– Вы знаете, у меня тоже такая же история с крапивой была. И лагерь назывался «Звонкие голоса», – сказала я, спускаясь с полки, и уже внизу спросила у него:
– Вы в каком году там были? Я в 80 году. Помню, всё было связано с Олимпиадой.
– Я тоже в 80 году. А Вас случайно не Марина зовут? – с любопытством спросил он у меня.
– Марина, – сказала я, улыбаясь.
– Вот это встреча! А я Михаил!
Окутав меня каким-то далёким затуманенным взглядом, мужчина дрогнувшим голосом произнёс:
– Вы меня не узнаёте?
– Неужели Вы тот самый Мишка, по которому вздыхали все девчонки нашего отряда, – тоже потеплевшим и мечтательным голосом ответила я.
Цепкие воспоминания детства тут же выдали образ высокого худого мальчишки с задорным хохолком короткого чуба и всегда смеющимися глазами.
– Марина… А знаете ли Вы, что я тогда специально предложил на спор хлестать себя крапивой, чтобы привлечь твоё внимание. Ты мне очень нравилась, но почему-то никогда не смотрела на меня.
Я с удивлением взглянула на него.
– Не может быть! Ты мне тоже очень нравился, но я не решалась поднять на тебя глаза, боялась, что сразу покраснею, и ты будешь смеяться. А тут вдруг этот вызов с крапивой. Ну, я и решилась. Думаю, тогда он точно смеяться надо мной не будет.
– Я был ошарашен, когда на этот поединок вышла ты. Проиграть мне никак нельзя было. Решил, что искусаю губы в кровь, но буду терпеть.
Какое-то время мы, улыбаясь своим детским воспоминаниям, молчали и изучающе смотрели друг на друга. Чубчик у Михаила всё также дерзко топорщился вверх, но весёлости в глазах поубавилось. Жёсткие складки в уголках губ и на переносице придавали ему суровый вид. Однако его суровость тут же исчезала, стоило мужчине заговорить о чём-то приятном. Появлялись те самые лукавые искорки в глазах, которые сводили с ума девчонок их отряда. «Такие глаза, наверно, свели с ума не одну сотню девчонок», – думала я, глядя на Михаила.
– А ты, Марина, мало изменилась, – задумчиво произнёс он и, спохватившись, спросил: – Ничего, что я на ты? Да… волосы всё так же блестят, как намасленные. Я, помню, был поражён сочетанием в тебе, на мой взгляд, несочетаемого: чёрные, как смоль волосы и белая фарфоровая кожа. Ты мне напоминала девочку с картины Брюллова «Всадница». Да и сейчас ты как фарфоровая куколка, только стала ещё красивее.
Я, смущённая таким признанием, постаралась сменить тему и спросила:
– Ну, расскажи о себе. Кто ты? Чем занимаешься?
Михаил оказался бывшим военным. По состоянию здоровья ему пришлось уйти в отставку, и сейчас он руководит небольшой фирмой, занимающейся аккумуляторами. По делам фирмы с коллегой едет в Пермь. Он рассказывал, я смотрела на него и видела того самого Мишку, в которого была тайно влюблена больше двадцати лет назад. «Видимо у судьбы на нас есть какие-то планы», – подумала я, так как тоже ехала в Пермь в командировку.
В это время поезд резко дёрнулся и остановился. В купе заглянула проводница и сообщила:
– Начинается санитарная зона! Сдаём белье! Через полчаса прибываем.
Мы начали торопливо сгребать в охапку простыни и полотенца, собирать свои вещи. Когда все сборы были закончены, а поезд уже подходил к перрону, компаньон Михаила, с извиняющимся видом вклинившись в наш разговор, спросил:
– Ребята, простите, но мне очень интересно, кто же победил в вашем поединке?
Мы, рассмеявшись, почти хором ответили:
– Нам удалось ударить себя крапивой всего лишь по разу. Появилась вожатая и всех разогнала.