Самые памятные юбилеи. Пятилетие окончания ЛИСИ

Перебирая фотографии в поисках нужной, я наткнулась на фотографии, где мы, наша компания отмечает чей то день рождения. Мы — это друзья со студенческих лет — ГСХашники. Правда я к ним отношусь опосредованно, как жена Сергея. Я была ПГСница, дружила с Валюшей, с которой кроме того, что жила в одной комнате общежития, так ещё и занималась гимнастикой. Родственные души, мы сошлись очень близко, но у Валюши были ещё крепкие друзья: Рэна — тоже девушка из нашей комнаты, с которой они учились в одной группе, то есть ГСХашки. Факультет ГСХ — городское строительство и хозяйство был новым факультетом в институте. В 1951-ом году был всего второй набор. Я же училась на факультете ПГС. Мы с Рэной были землячки, знакомые ещё по школьным годам. Так случилось, что у нас с ней в Душанбе оказалось много общих друзей. Одна из её друзей жила на первом Путовском проезде, а я на третьем, и мы с ней подружились. С двумя другими её школьными подругами я подружилась на занятиях гимнастикой. В летние каникулы мы старались попасть либо в один пионерлагерь, либо в какой ни будь дом отдыха. А с Рэной мы не были близко знакомы в школьные годы. Как же мы были удивлены, когда однажды, войдя в комнату в общежитии, две девочки кинулись мне в объятия смеясь, что вместо Рэны, которую они приехали повидать, натолкнулись на меня. Сразу двух подруг повидали. Надо сказать, что после их ухода Рэна долго не могла успокоиться от потрясения, зависти, ревности. Ну, потом всё сгладилось. Вот и опять у нас общая подруга — Валюшка. Во время лыжного похода на зимних каникулах, куда мы с Валюшей пристроились, чтобы научиться ходить на лыжах, мы сдружились с Люсенькой — ленинградкой. Так у меня оказалось три подруги с ГСХ. У Люсеньки были свои подруги — ленинградки, как то незаметно, и мы втроём влились в этот кружок. Особенно близкой из них для нас оказалась Лора Шифрина. Яркая еврейка с черными вьющимися волосами, красивыми огромными глазами, которые постоянно метали весёлые искорки и искры. Все неприятности, неудачи она как то весело обыгрывала, будучи наделена необычайным чувством юмора.
Постепенно к этой группе присоединились и представители мужского пола. Первым оказался Коля Горохов. Он мгновенно влюбился в Валюшку, стал постоянным посетителям в нашей комнате, а потом и любимчиком всех наших девочек. Валюшка принимала его ухаживания с весёлым юмором, так как в это время была влюблена в Славу Егорова… Славочка сразу стал любимчиком всех девушек из их группы и других. Совершенно некрасивый, он обладал необычайным обаянием. Умный, скромный, но не тихий с замечательным мягким чувством юмора, что очень ценилось в группе ГСХ. Ко всем одногрупникам женского пола он относился ровно, был любезен и внимателен. Отлично сложённый, он занимался гимнастикой и подавал неплохие надежды. Мы с Валюшкой на тренировках всегда любовались им, так что понятно, что Валюшка в него влюбилась. Она старалась не показывать вида, но Слава каким то пятым чувством это понял. Он стал усердно рассказывать всем своим однокурсникам, что никого из женского пола, что вокруг него, он не замечает, так как безумно с ранних лет любит балерин. Любит балет, не пропускает ни одного спектакля. Подростком был безнадёжно влюблён в девочку со своего двора, занимавшуюся балетом. Она была старше его и уже достигла кое-каких результатов, будучи солисткой на вторых и третьих ролях. Слава ждал с нетерпением, когда ему исполнится 18 лет, и он сможет сделать ей предложение. Но она не дождавшись этого дня вышла замуж. Теперь с грустным юмором он говорил о своих страданиях и предупреждал, шутя, девочек, чтобы на него не рассчитывали. Шутка шутками, но, забегая вперёд, скажу, что сразу по окончании института он женился на балерине, хвастался ею, показывая её фото, которое он всегда носил с собой. К сожалению, нам с ней познакомиться не пришлось, так как все события, такие как дни рождения или другие праздники отмечались вечерами, когда она «работала.» А работала она всего то в кордебалете, где иногда ей перепадало танцевать в связке с двумя или тремя балеринами. Однако это не мешало ей быть любимой мужем, который буквально носил её на руках. Семейная идиллия, семейное счастье было не долгим. После непродолжительной болезни жена Славы умирает. Горю его не было предела. Как он его пережил, трудно передать. Друзья делали всё, что было в их силах, поддерживали, как могли. Слава выжил, сердце стало частенько шалить. Всю жизнь прожил он холостяком. Вторично он женился лишь после выхода на пенсию, а вернее, после перенесённого инфаркта. Жена была много моложе его. Высокая, костлявая, жилистая. Интеллектом особо не отличалась. Это портило её, скажем так, незаурядную внешность. Любила Славу безмерно. Просто боготворила.
Коль скоро на Славу Валюшке рассчитывать не приходилось, то она теперь лояльнее относилась к Коле Г. Между ними завязалась тесная дружба, переросшая в крепкую любовь. Мы их порознь уже не воспринимали. Теперь, задним числом, я с горечью думаю, что они зря тянули со свадьбой. Тихо и хитро лучшая подруга Рэна разлучила их. Подробно про её кознях я написала в рассказе «Любовь и подруги» https://proza.ru/2018/04/16/1251. Колю отчислили из института и сразу забрали в Армию. Отслужив свой срок, Николай вернулся в институт, защитил диплом. Рэна разыскала его в Ленинграде, пригласила в гости к нам в Сталинабад (н. Душанбе) и, каким то странным образом женила не себе. Уж не знаю в силу каких причин, Коля на юбилеи, посвященные окончанию института никогда не ездил. Возможно оттого, что он то не с нами оканчивал институт, а двумя годами позже. Но с этими ребятами он ведь четыре с половиной года проучился. Возможно, тяжело было встречаться с Валюшей, или стыдно было перед ребятами.
Ещё один парень из их факультета Женя Катасонов тоже довольно редко бывал на празднествах, связанных с днями рождения Люси Аристовой или Лоры Шифриной. Бывал только на празднествах в честь какой либо даты окончания института. Рита и Женя поженились уже на дипломе. Но Рита — железная леди сильно подмяла под себя мужа, да так, что он — весельчак, юморист, любитель розыгрышей, как то сник. Я помню только одно празднество, это когда они со Славой вернулись с Кубы, где проработали около четырёх лет. Помню, как они весело рассказывали о кубинцах и кубинках, вспоминая различные случаи. Мы с Сергеем тогда вынесли впечатление, что кубинцы работать не любят, а вернее, им некогда, так как один карнавал тут же сменяется другим более многочисленным, более разноцветным и более весёлым. Постоянные, грандиозные карнавалы и карнавальные шествия отнимали у жителей этой страны всё время и все деньги. Они любили русских. Трудяги! Даже уважали, приглашая принять участие в их праздниках. Но «Трудягам» хотелось скорее домой к жёнам, с которыми ещё мало прожили и к детям, которых ещё и не видели.
Ещё в этой компании была Рита Зенгбуш. Ну, совсем не красавица! Однако, ребята стремились завоевать её внимание. Небольшого росточка, как большинство девочек того времени, тоненькая, неплохо сложённая, рыжеволосая еврейка. Пушистые, вьющиеся волосы обрамляли её веснушчатое миловидное личико, которое буквально брызгало весёлыми золотистыми искорками. Она считала себя неотразимой красавицей, к мужскому полу относилась с некоторым пренебрежением. Тем не менее все, окружающие её ребята были в разной степени в не влюблены.
Вот эта группа и была на факультете основным ядром. Они командовали парадом. Мнение группы, как правило, единодушное, поддерживалось остальным коллективом. А кто не поддерживал, тот вынужден был просто подчинятся требованиям большинства. Так что все идеи прекрасно реализовывались. Вообще то во время учёбы группа была несколько больше количественно, за счет общежитских. Я же пишу о группе, которая сохранялась в своём единстве до последних дней. Мы с мужем не были плотно к ней припаяны вследствие удалённости проживания, но поддерживали связь, как могли.
А годы шли, бежали. Менялся Советский Союз, его политическая жизнь. Моральная и материальная жизнь его граждан. Вот мы с мужем уже не граждане Советского Союза, ибо его уже нет. Мы теперь граждане Таджикистана, совсем другой страны, которой мы русские и русскоязычные стали не нужны.
— Русские, убирайся на свою Россию!!!
Что делать? Придётся убираться. Но, во всём плохом, можно найти что то хорошее. Так, если мы встречались раньше только на юбилеях окончания института, которые проводились раз в пять лет, то теперь можем присутствовать и на днях рождения некоторых, наиболее нам близких друзей из этой могучей кучки. То же самое относится и в Рэне с Колей. Они переехали в Калининград, что создавало некоторые трудности с выездом на Большую землю, так как Калининградская область граничит с новой страной — Литвой, которая постоянно создавала всё большие сложности с пересечением границы. Однако, Рэны пока это не касалось, так как у неё в бывшем Ленинграде жила внучка. Наличие родственников в России облегчало задачу. Поэтому Рэна частенько приезжала в Питер повидаться с девчонками из нашей комнаты и со своими ГСХашками. Коля же практически не приезжал на встречи. Но на эту встречу, о которой я хочу написать, они приехали вдвоём. Эта встреча была самой обязательной для всех близких друзей. Правда, даже в этот раз Женя — муж Риты К. не приехал. Они теперь жили и как бы вместе, и, как бы врозь. Рита строила дачу. Сама. Нет, конечно с помощью нанимаемых рабочих. Но по своему проекту, и по своим требованиям. Короче, она там практически жила. Женя ездил на дачу пару раз в году за грибами, которые безумно любил. Слава приехал со своей молодой женой, с которой ещё не все были знакомы. Татьяна, так звали жену Славы, чувствовала себя в этой компании вполне комфортно, уверенно, как давняя близкая знакомая.
А встреча эта была организована Люсей и Ритой по поводу, нет, по нескольким поводам. Первый — это обнадёживающее состояние Лоры после лечения рака химиотерапией, и проведённой операции. Её оперировали перед самым Новым Годом. Этот Новый год маленькая компания отмечала в больнице, устроив Лоре праздник. Радовались, что операция прошла успешно. Второй повод — это день рождения Лоры, да ещё и юбилейный. Опять же Новый Год 13го января по старинному: теперь называют «Старый Новый Год». Такого нет и быть не может ни в одной стране мира. А у нас есть! Ну и мы оказались своего рода предлогом для встречи так как коллектив серьёзно расширился на четыре человека за счет нашего приезда в Россию.
Потому, нам гостям из Азии было поручено организовать стол по азиатски. Коля у нас лучший повар! Под его руководством мы: Сергей, я и Рэна готовили манты. Надо отметить, что на большую компанию это довольно сложно, но Ленинградцам так хотелось их отведать, что мы согласились. В магазинах пока ещё такие яства не продавались. Даже в ресторанах не было. Коля сделал тесто, Дочка Лоры через какое то устройство быстро размельчила огромное количество лука, Коля прокрутил бараний жир в добавление к покупному фаршу, потом Хошаром, то есть все вместе лепили мантушки. Мы показывали разной формы мантушки: по ленинабадски, по Курган -Тюбински, по Кулябски и так далее. Подключились почти все. Каждый выбрал тот вариант, который больше понравился. Лепили весело, дружно под Колины байки, которые он отменно рассказывал. Жаль, что мантушниц было мало: две наших и Люсина — подарок Рэны до сих пор не используемый. Наташа — дочь Лоры догадалась использовать пароварку. Пришлось делать два захода. Первую партию сложили в тазик, накрыли крышкой и укутали, чтобы быстро не остыла. Люсенька привезла огородные деликатесы. Мы — азиаты запретили ставить на стол колбасы и сыры, зато понаставили красивые салаты, украшенные Сергеем — он в этом деле был мастер. Морковь, лук — по корейски. Всё остренькое! Ну всё готово! Аппетиты разгорелись! Некоторое время было тихо, только тосты наспех сказанные, причмокивания. Мантушки — первая партия разлетелись почти мгновенно. Были оценены ао достоинству. Вторая партия елась уже в более спокойной обстановке. Уже стали появляться и воспоминания. Тост за Новый год! Начался он обнадёживающе. Операция прошла успешно. Пока Лора чувствует себя лучше, чем нормально.
— Вы бы видели глаза медсестёр, пустивших нас навестить тяжело больную — весело начала Люся свой рассказ. Нам пришлось пройти огни и воды пока мы добились, чтобы нас пропустили в палату. Какие то расписки мы писали. Дескать от алкоголя Лору убережём. Но нам то можно за Новый год!? Мы двое суток у операционной просидели. А потом дежурили у её постели. Фу, как трудно было. Мы глаз с неё не спускали. Следили, когда она подаст признаки жизни.
— Люська то уже немного приобщилась к религии. Принесла какую то иконку и маленькую книжку — молитвенник. Читает, а креститься забывает. А меня, несмотря на волнение душит смех и ничего с собой поделать не могу. Думаю, лишь бы хуже не сделала, я ведь, наверное, кощунствую. Потом, знаете ли, стала проникаться. Уж и покреститься захотелось, но не могу решиться. Руки стали тяжёлые. Люська первая увидела, что веки дёрнулись у Лоры.
— Да, тяжёлые были сутки. Новый Год!
— Так, наливайте. Лорик, поздравляем тебя ещё раз, эх, да раз, да ещё много, много раз!!!
Народ развеселился мгновенно. Стало шумно. Говорили все разом и не заметили, как Лора исчезла из-за стола.
— А куда это наша новорожденная делась? — Спросил кто-то.
Народ мгновенно притих. Тишина тревожная. Чей то шёпот:" устала, наверное". Злой шёпот Риты: «зря мы ударились в воспоминания. Это ты, Люсенька начала.» «Люсенька» было сказано таким тоном, что многих покоробило.
— А вот и мы! — прозвучал весёлый голос Наташи. Когда все к ним обернулись, Наташа быстро отошла в сторонку, и перед нами предстал кадр из к/ фильма " Иван Васильевич меняет профессию". Мертвая тишина.
— И вас вылечат и меня вылечат — прозвучал голос Лоры.
Тишина!
— Ну, чего вы? Я это, я! Чего испугались? — растерянно заговорила Лора.
Наконец кто то неуверенно хихикнул. И, раздался взрыв хохота. Смеялись, естественно не над видом Лоры, а над тем как она нам это преподнесла. Лора была довольна. Некоторые вышли из-за стола, подошли к Лоре.
— Можно потрогать?
Гладили, ну совершенно гладкую голову Лоры. Все знали, что от химии волосы вылезают, но, чтобы так — почему то не ожидали. Когда все успокоились, Лариса аккуратно надела свой парик и стала прежней Лорой. Парик ей сделали под заказ именно таким каким всю жизнь была её прическа
— Лорик! Да ты у нас просто красавица, и то, что ты немного похудела, тебя только красит.
— Браво, Рэна, браво! Тост за красоту! За твою, Лора, красоту.
Все зашумели, задвигались. Некоторое напряжение, вызванное услышанным и увиденным, стало уходить на второй план.
_- Девочки, а помните наш первый банкет на пятилетие окончания института? А?! Хороша была Лора!
— А мне кажется это было на десятилетие, — тихо сказала Валюша. Кое кто её неуверенно поддержал.
— Да вы чего? Очумели? Как можно такое забыть, спутать,- возмущённо выкрикнула Рита К. — Тогда ещё Фима был жив. Он же ухаживал за Лорой, а на десятилетие его с нами уже не было.
Опять некоторое замешательство. Зачем напоминать Лоре о её горе в такую минуту? Лора и Фима поженились сразу после окончания института Лорой. Фима получил высшее образование раньше, так как был немного старше Лоры. Спокойный, выдержанный интеллигент любил и пошутить. Особенно часто он подшучивал над своей любимой женой. Любовь между ними была необыкновенная. Семья всем на зависть. А тут с Лорой беда приключилась. Но, лучше дам слово Люсеньке.
— Друзья, не спорьте: никто лучше меня не знает когда и какие юбилеи мы праздновали. Я же была главным организатором. Кто рассылал всем письма? Кто договаривался с рестораном? Кто решал какое меню, чтобы и сытно и недорого? Это, пожалуй, самое сложное: утрясти с администрацией гостиницы, с шеф поваром. У меня всё запротоколировано, не придерёшься. Так что удивила нас Лора на юбилее пятилетия.
— Да уж! Удивила, так удивила! Некоторые об этом случае ничего не знают. Слава, ты рассказывал Тане? Нет. Я так и думала. Коля, Рита тебе рассказывала? Ага, а ты, Горохов Коля, слышал?
— Нет. Рэна же пятилетие не ездила: она сыновей рожала.
— А, так ещё и Рэна не знает? Ну, тем более. Сегодня мы чествуем Лору, вот и будем вспоминать её проказы. Валюша, давай, расскажи! У тебя хорошо получается.
— Ну, спасибо. (Она запела арию Томского из «Пиковой дамы») «А! так вы про неё ничего не знаете? Ну, так послушайте....» (Аплодисменты) Я, конечно плохой рассказчик, но… попробую. Итак. Первый банкет. Зал в самой престижной гостинице с рестораном, в Астории. Приехали почти все бывшие студенты непревзойдённого факультета ГСХ. Даже из-за границы: Валя Немет из Венгрии, Маечка из Эстонии, На любимец Толя Гринберг из Риги и другие. Столы поставлены широкой буквой «П.» Оставлено много места для танцев. Пора за столы, но никто не приглашает. Миломедов — декан факультета нервничает, что то объясняет кучке других педагогов. Ещё бы! Его лучшие студенты оказались такими неорганизованными. Вроде бы все собрались, но за столы никого не приглашают. Ага! Вот и Люсенька появилась в центре кружка.
— Ребята, прошу прощения за некоторую заминку. Уверяю вас, что она вполне оправдана. Не торопясь, потихоньку рассаживайтесь.
— Что ж :«рассаживались, кидались усмешками, решали, походя, мелочь дел. Пора начинать! Чего они мешкают?» Ага! Появились официанты. Симпатичные молодые люди стали что то переставлять у входа в помещение. Какая то суета! Что то вынесли, что то внесли. У стеночки рядом с дверью появился длинный сервант вместо тумбочек. Нет, одну тумбочку высокую поставили у самой двери. Широко открыли обе дверные створки. Народ затих и с замиранием сердца стал смотреть на дверь, ощущая какой то холодок под ложечкой. Тишина напряжённая неожиданно сменилась вздохом. В дверях появились те же официанты, толкающие своеобразную тележку. То есть на тележку с подносом для развозки блюд была уложена доска, а сверху… сверху носилки. На носилках явно кто то лежал, прикрытый простынёй. Ребята — официанты подняли носилки, то есть к двум палкам прибитый брезент, и осторожно уложили его на сервант. Сняли простыню, положили её рядом, поправили платье и… перед нами предстала Лора Шифрина, лежащая на животе.
— Ну вот, наконец, я здесь, с вами, можно начинать торжество. Прошу простить за опоздание. Меня не могли никак засунуть в машину, на заднее сидение. То есть поперёк машины меня положить не получалось то ноги оказываются торчащими из дверцы, то голова, — говорила она с весёлым хихиканием. Ну всё! Меня обустроили, можно начинать.
Но народ никак не мог отойти от шока. Получилось так, что Лора взяла на себя бразды правления мероприятием.
— Так, наполняем бокалы. А мне, почему не поставили фужер? Я буду пить шампанское!
Оба официанта кинулись к ней, отталкивая друг друга. Пока один наполнял бокал, другой принёс трубку и опустил её в бокал с шампанским.
— Вот это молодцы! Я как раз подумала: «А как я буду пить? Спасибо, ребятки! Ну, так. Прошу внимания! Первый тост за мной. Прошу тишины!
Все притихли. Была такая напряженная тишина, что, если бы не муха а крохотная мушка пролетела, было бы слышно.
— Прошу прощения за некоторое опоздание! -Тишина. — Перед намеченным, таким значительным мероприятием, как встреча всех со всеми через пять лет, я решила искупаться. Но, поторопилась в скользкой ванне, поскользнулась и упала. К счастью Фима был дома, но у меня перехватило дыханье и я никак не могла его окликнуть. Он сам почему то решил заглянуть в ванну, где я уже тонуть начала. Спустил воду, вызвал скорую. При беглом осмотре оказалось, что у меня неполадки с позвоночником. То есть я его сломала. Меня увезли в больницу. Приняли какие то меры. Положили на живот и велели так лежать, пока позвонки не срастутся. Я очень переживала, что не смогу быть на встрече. Фима убедил врачей, что мне нужны положительные эмоции. Короче, он правдами и неправдами добился, что меня под его расписку на сутки выписали из больницы. И вот я с вами! Очень прошу особого внимания мне не уделять, веселиться, как ни в чём не бывало, иначе, я буду чувствовать себя виноватой, что испортила вам вечер, столь долгожданный. У всех налито? Поздравляю всех с окончанием нашего любимого ВУЗа пять лет тому назад! Урра!
Все прокричала „Ура“. Миломедов пробрался к Ларисе, что то пошептал ей на ухо, поцеловал в темечко.
— Спасибо, Шифрина! Я говорил и не устану повторять, что ваш курс был и остаётся единственным уникальным в моей педагогической практике. И, видимо, больше такого не будет! Спасибо, ребята!
Дальше всё покатилось, как по хорошо смазанным рельсам. Веселились, шутили, пели, танцевали, но при всём этом как то непременно присутствовала Лора. Помнишь, Лора, как официанты тебя обслуживали? Фиму оттеснили к танцующим, к тебе и близко не подпускали. То один порежет колбаску на кусочки, то другой подбежит. Там передвинет, там переставит. Ни на секунду ребята не оставляли Лору без внимания. И из нас каждый подходил и что ни будь говорил ей. Иногда к ней подходила целая группа. Лора отпускала шуточки, как она умеет это делать. Раздавался взрыв хохота. Короче, веселились как ни в чём не бывало. В самый разгар праздника, „средь шумного бала, случайно“ послышался чей то голос: „А Лора где?“ Шум мгновенно стих. Наступило оцепенение как у Гоголя в ревизоре. Лоры у дверей не было. Стоял пустой сервант. Перед ним тумбочка, тоже пустая. Вошёл с подносом один из официантов.
— К чаю стол накрывать? Ваша подруга немного устала и просила её вынести так, чтобы никто не заметил: „По-английски“, так она кажется сказала. Муж вызвал такси „Волгу“. Она хорошо поместилась. И они уехали. Ну и подруга, у вас! Позавидуешь! Она просила передать вам, чтобы вы продолжали веселиться.
— Всё.
— Лора! — Обратился к ней Слава — Мы желаем тебе скорейшего выздоровления. Мы уверены, что так и будет! Ты у нас сильная, мужественная! За тебя! — И он лихо осушил свой бокал.
Лора взяла слово.
— А я хочу поблагодарить Славу, за его помощь и поддержку во всём.
Мы почувствовали, что она сейчас заговорит о Фиме, его последних днях и Славкином участии в эти дни. Но Люся не дала ей продолжить мысль.
— Предлагаю тост за нашего Славу!
— Я против, — послышался голос Татьяны, резкий с явными нотками негодования. — Я против! Да! Слава МОЙ, а не ВАШ. Мой и только мой. И не смете говорить, что он ваш.
Лицо исказилось от злобы, глаза метали искры, которые не могли погасить даже слёзы, так как они были тоже горячие, полные гнева.
— Тань, ты чего? Уймись! Никто его у тебя не отнимает. Очумела баба! — говорила Рита К.
— А ты заткнись! — закричала Таня, которую Слава пытался остановить, дёргая за рукав, пытаясь усадить на место.
— Ты своего Женю так задавила, что он вообще боится приходить на встречи. Теперь моего Славу думаешь задавить?
— Таня, успокойся, пожалуйста, — прозвучал спокойный зычный голос Рэны. — Никто не возражает, что Слава твой муж, муж твой. А наш друг! Он НАШ друг уже более тридцати лет, наверное. А твоим мужем он стал совсем недавно. Успокойся и смирись.
— Нет и нет! Никому его не отдам! Он — МОй! Ненавижу вас!
Дальше Слава не дал ей говорить! Закрыл рот ладошкой, ногами отодвинул стул и вытолкнул её. Все сидели притихшие, не зная, что предпринять. Лора пошла в прихожку. Через минуту вернулась.
— Они ушли! Слава сказал ей, как они вышли: „Больше я тебя с собой никогда не возьму. Запомни!“
— Ну и ладно! Ну и хорошо! Я что то кушать захотела, когда я нервничаю, у меня аппетит просыпается. И ведь не толстею. Перегорает пища! Что бы, что бы скушать?!
— Ритуля! Давай я подогрею оставшиеся мантушки в масле? Пирожки будут! — предложил Коля.
Он быстро собрал в одно блюдо оставшиеся мантушки и ушёл на кухню. За столом все сидели молча. О чём говорить? Какая то неловкость перед Лорой. Испорчен такой день рождения. Скорее всего — последний, хоть Лора и хорохорится. Ну вот и Коля, слава Богу. Поставил на стол золотистые, душистые пирожки. Их расхватали мгновенно и не столько оттого, что они были действительно очень аппетитными, но и потому ещё, что это как бы сняло напряжённость.
Звонок! Наташа побежала открывать.
— Ой! Проходите быстрее, а то все мантушки съедят. Жареные! Проходите, проходите, я повешу, повешу пальто. И перед нами предстала Татьяна со Славой. Немного смущённая, но с гордо поднятой головой, села она на своё место, наколола на вилку мантушку и решительно встала.
— Извините меня. Сама не знаю, что на меня нашло.
За столом стало шумно, будто все разом выдохнули что то.
— Всё нормально! Молодцы, что вернулись! А! Каковы мантушки на посошок?! Лорик! За твоё здоровье!
Другие голоса: „надо немного размяться перед чаем!“
Все стали выходить из-за стола. Хорошие хоромы у Ларисы. Бывший чей то замок. На двадцати или двадцати пятилетие собралось мало народу, так банкет устроили у Лоры на квартире. За ресторан платить не пришлось! Коля, который всегда и везде со своим баяном, растянул меха. Зазвучал вальс! Танцующие и нетанцующие стали подпевать. Текст, конечно, переделанный на студенческую тему.
»… К ногам привязали ему интеграл,
В эпюру его завернули.
Декан заунывную речь прочитал
И с третьего курса спихнули..".
— Давайте что ни будь повеселее. Лорину любимую. «В гареме нежился султан, да. султан…
— Ему счастливый жребий дан, жребий дан — стали подхватывать остальные,- он может девушек любить, хотел бы я султаном быть…
Пели с азартом, и про Крамбамбули и про Кису Мурочку. Какие то пары и под эти песни умудрились танцевать. И опять незаметно исчезла Лора. Следом исчезла и Люся.
— Друзья, повеселились и будя! Пора и честь знать. Лора очень устала, — тихо сказала Люся.
Все смутились. Надо пойти попрощаться с Лорой, и не хочется тревожить её. Выручила Наташа!
— Мама сказала, чтобы без чая не уходили. Пока будет чаепитие она немного отдохнёт и выйдет попрощаться.
Все тихонько расселись по своим местам. Стол был уже накрыт к чаю: Наташа постаралась пока мы пели, танцевали. Люсин торт, конечно, как всегда удивительно вкусный. С ягодами. И как она умудряется каждый раз придумывать новый торт? Выпили понемногу за Люсин торт, за Наташины пирожные. А вот и Лора!
— А мне тортика оставили, сладкоежки? Ммм, Люсенька, браво, браво! Кто ни будь ночевать у нас остаётся? Серж, Лариса, вам до вашего Коммунара уже не добраться! Ну и Валюша, я думаю, останется. А с остальными давайте прощаться! До осени, ребята! Встретимся осенью на Люсином юбилее!