Девочка, Дружащая С Морем. Часть 1 (Глава 1)

Иногда в нашем мире не стоит придумывать волшебство — чудо, сказка, фантастика могут находиться прямо рядом с нами, жить в нас, а мы — жить в них.
Эта повесть должна была стать всего лишь главой, но, подобно морю, внезапно для меня самой, она раскинула свои волны далеко за пределы того, чем была изначально. Она — автобиографична и, в то же время, абсолютно фантастична, как фантастичен мир любого четырёхлетнего ребёнка.
Добро пожаловать в мою сказку!

Сколько нужно времени, что бы влюбиться?
Влюбиться навсегда, навечно, окончательно и бесповоротно?
Влюбиться так, что бы ожидание встречи билось в груди огромной птицей, что бы сердце рвалось и замирало. Что бы слёзы непроизвольно текли из глаз, из души, из сердца при виде твоей любви. Что бы при встрече, такой желанной, забывалось обо всём, что бы мир существовал только когда рядом твоя любовь?
Бесконечная, лазурноокая, слёзносолёная безбрежная любовь…

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.

«In your creation heaven did decree
That in your arms sweet death should dwell.
Deep silent complete
Black velvet sea
The sirens are calling for me…»
(Nightwish “Deep Silent Complete”)

На балконе нашей двухкомнатной «хрущёвки» — самый настоящий чулан! Здесь и старые платья, и мои игрушки, папины молотки и зубила, большие листы пенопласта, заблудившаяся с зимы картофелина, старое одеяло… С самого утра мама пытается отыскать в этом бедламе большую красную дорожную сумку с нарисованным на ней автомобилем, в которую можно вместить весь мир!
— Да куда ж она могла деться, а!? – уже злится мама.
— Мам, а мы сегодня поедем? А мы завтра поедем? А бабушка поедет? А? А ты моё платье с дельфинчиками тоже возьмёшь? – помогаю маме вопросами двухлетняя я. Солнце заливает наш застеклённый балкон на третьем этаже, дерево под ним ещё едва достаёт до второго, в солнечный лучиках танцует пыль и мы обе то и дело чихаем. Мама находит совсем новую игрушечную аптечку, к моей огромной радости, алюминиевые бигуди, туфлю без каблука, даже коляску, а сумки всё нет.
— Может, она в коридоре в кладовой? – спрашивает мама, скорее размышляя вслух. – Или у родителей?
— Мам. Мам. – я показываю пальцем на полку под самым потолком и свисающую с неё ручку злополучной красной сумки. – Маааам!
— Да подожди! – отмахивается мама. – Потом! Сумку найти нужно!
— Да вот же сумка! – наконец-то привлекаю внимание мамы я и смеюсь: вот растяпа, полдня искала сумку у себя под носом.
И начинаются сборы! Мама кладёт в сумку свою пёструю тунику на пуговичках впереди, босоножки, запасные босоножки, кофты, юбки, шлёпанцы, лосины, купальники, халатики, полотенца, косметичку…
Вечером, когда все вещи сложены и квартира, после поисков сумки, прибрана, меня ждёт «генеральное купание».
— Ничего не забыли? Подумай ещё… — говорит мама мне или себе, приводя мысли перед путешествием в порядок.
— Вот это погода! – таксист за рулём серой «волги» жалуется на ливень. – Куда едем?
— В аэропорт. – Говорит мама и автомобиль трогается. Я засыпаю, но хитрая мама тихонько отвлекает меня ото сна: ещё ребёнка потом нести, хватит и дорожной сумки.
Дети – это сплошной комок нетерпения! Мне – всего лишь два годика, но энергии хватает на роту солдат: маленькой девочке сложно и скучно сидеть и ждать. Чего ждём? Не понятно.
— Видишь, автобусик приехал? Он повезёт людей вон в тот самолёт, они в него сядут и полетят… — Занимает меня мама на пять минут. – А вот второй автобусик едет…А вот едет специальная лесенка, видишь? Она называется «трап»…
— Мама, где же наш автобусик? Мама, а это уже наш автобусик? А когда будет наш? – всё уже понятно с этими автобусами, давайте уже сядем и поедем к самолёту!
— Проходите. – улыбается стюардесса. – Вот ваши места. Ребёнка укачивает?
— Ой! А я и не знаю! Вроде бы нет. Наташа, тебя укачивает?
— Нет. – уже забираюсь я в кресло у окна. – Давайте уже лететь! Мы скоро полетим? А быстрее нельзя?
Вечность спустя самолёт взлетает. Салон наполовину пустой – даже лето ещё не началось и лететь, собственно, некому. Я вижу, как за окном (мама назвала его «иллюминатор») мир становится всё меньше, внизу бегают крошечные автомобили и автобусы, поля превращаются в зелёные, жёлтые и коричневые квадраты.
-А есть покушать? – смотрю я на маму и она достаёт из маленькой сумки огурец. – А куда мы летим? На другую планету?
Сорок минут спустя самолёт мягко касается колёсами («У самолётиков – шасси!») земли и мама с дочкой выходят на взлётную полосу.
— Чего стоим? – говорит пилот. Команда тоже сходит на землю, приезжает машина-погрузчик для чемоданов.
— Автобус же ждём!
— А его не будет. – смеётся пилот. Аэропорт совсем маленький, кроме нас только два самолёта и всё. – Вон вход в терминал, идите пешком.
— Папа! – кричу я и бросаюсь через небольшой зал. На скамейках-стульях скучают люди, ожидающие своих рейсов или своих родных. Папа, загорелый и большой, хватает меня на плечи, берёт мамину сумку («Вон та наша, красная с машинкой! Мама её искала-искала, а сумка всё время под носом у неё лежала!») и мы выходим в жаркий, по-настоящему летний день. У входа нас ожидает машина «Скорой Помощи», папа открывает двери и я уже внутри!
— Мы на ней поедем! Ух ты! – ну, не здорово ли, покататься на настоящей «Скорой», пускай и с выключенной «мигалкой»!
Вы наблюдали малышей, впервые увидевших море?
Нет, не семи-восьми летних, во всю увлеченных гаджетами, детей цивилизации, а двух-трёх летних крошек.
Когда удивление вступает в бой со страхом, когда хочется одновременно забежать в воду и убежать прочь, спрятаться. Дети бегают в прибое, набираясь смелости, силы, визжат, пищат, кто-то начинает реветь, когда его подхватывают на руки и заносят в воду…
Я пищала, как и все дети. Я и боялась, и жадно ела глазами тех смельчаков, которые вовсю резвились в волнах.
Оно было огромным, бездонно-синим, вечным, могучим и самым прекрасным чудом, которое только есть на этом свете. Оно было спокойным и ласковым, но больше напоминало затаившегося тигра, чем мурчащего кота: только отвернись, только потеряй на секунду бдительность и оно обрушит на тебя всю свою древнюю мощь. И тогда – ух, держись, человечишка, песчинка, кроха…
Чёрное море впервые лизнуло руку маленького, нового в этом мире, ребёнка, мою руку. Двухлетняя я ступала по мокрому песку, несмело, аккуратно. Из-под деткой ножки улизнул белого цвета не большой песчаный крабик, исчез в мягком песке. Чёрное море с любопытством смотрело на крошку-девчонку: не боится ли она? Осмелится? Что будет делать?
Маленькая девочка оттолкнулась от песчаного дна и позволила волнам поделиться с ней самым чудесным из всех искусств – плаваньем.
О, наверное, мало кто в мире любит море так же безумно, как я! Я готова отрастить жабры и жить в воде! Даже сейчас, уже взрослая и семейная женщина, живущая на берегу Средиземного моря, я каждый год жду того самого весеннего дня, когда внутренний барометр русалки шепнёт мне «Можно». И каждый год взрослый ребёнок с наисчастливейшим визгом бросается в едва прогревшиеся объятия своей безбрежной бесконечно-синей любви.
— Русалка! – смеётся муж, глядя на мою тёмную кожу и просоленные волосы, когда я, наконец-то, расстаюсь с морем… до следующего утра!
И, сколько бы мне ни было лет, я буду кататься в барашках, вытряхивая из себя смех, морские камешки и песок, я буду нырять «за сокровищами», играться с крабами и другими морскими жителями, прыгать со скал, строить песчаные замки, тащить в сумке домой килограмм ракушек и, непременно, мечтать о жабрах.
Но сейчас мы с вами в далёком 1989 году, когда я навечно влюбилась в потрясающее море.
В то время у Донецкого Металлургического Завода была большая-пребольшая база отдыха в Анапе (точнее, в Джемете), в Краснодарском крае – «Металлург». Мама, будучи ещё школьницей, отдыхала там, в детском лагере (её отец, а мой дед, тоже был металлургом и участвовал в постройке этой базы отдыха), потом мой папа работал там же начальником пляжа и спасателем, забирал маму в командировку, потому моё лето проходило у моря. Однажды тёплым утром нас встречал маленький аэропорт Анапы, а там – папа, приехавший на курорт заранее, что бы «собрать пляж».
Вот и наш корпус – длинное одноэтажное здание для сотрудников, прямо напротив столовой, ну, а двери нашего номера как раз выходят на эту самую столовую! Это самое удобное во всем мире место: раз – и ты уже в столовой, садишься за простой большой стол с родителями и другими спасателями, загорелыми Нептунами Джемете, два – и уже идёшь к морю по короткой дороге, или к клубу, три – и через дорогу большой общий душ, четыре – и через дырку в бетонной ограде можно забраться на детскую дачу и кататься на качелях, пока у детворы тихий час.
— Давай котиков возьмём? – говори т соседка Анька, такая же девчонка, как я. Её мама работает поваром в столовой и иногда мы забегаем к ней, ведь мама непременно угостит нас ватрушкой или слоечкой, а ещё позволит самим вырезать специальной формой из теста будущую булку! Но сейчас две маленькие девочки залезают в окно одной из комнат: живущие в ней девушки привезли с собой на море двоих котиков. Котики воруются и играют с нами в траве, подставляют толстые животики для почёсывания и носики для целования, мурлыкают и аккуратно возвращаются обратно в номер.
— Доставай котиков! – говорю я, и моя подружка ловко запрыгивает в окошко у дверей, ведь сто раз уже так делали. И вот я уже обнимаю тёплого котика, чешу за ушком, глажу мехового друга, как вдруг…
— Здрасьте. – говорю я хозяйкам котиков, вернувшимся так не вовремя.
— Привет! – говорит молодая девушка, улыбаясь.
— Ой, здрасьте! – говорит Анька, появляясь в окошке их комнаты со вторым котом в руках.
Нет, добрые девушки не подняли крик и не раздули скандал. Они открыли двери в номер, угостили нас какими-то фруктами и попросили больше в окошко не лазить – правильнее будет подождать хозяек и попросить поиграть с котиками. Конечно, история была потом рассказана со смехом нашим мамам, которые нас всё же не много поругали, но вот уже тёплым летним вечером в траве сидели две довольные маленькие девочки, два котика и две хозяйки котиков с соком и печеньем.
— А посиди в комнате! Никуда не выходи, мы покушаем в столовой и тебе обед сюда принесём! – говорит мама, пока за окошком бушует невозможный ливень. Родители уходят на обед.
Я честно сижу в комнате, достаю свои пасочки и играюсь, потом играюсь спрятанными под кроватью цветочками-«собачками», потом играюсь с печеньем-алфавитом. Дождь уже совсем перестал, родителей всё нет и мне безумно скучно…
Я могу найти дорогу туда с закрытыми глазами!
Трёхлетняя девчонка идёт мимо клуба (нет, это не ночной клуб, это большое здание со сценой, где показывают кино или проходят разные мероприятия), сворачивает с асфальта на тропинку, мимо большого туалета к дырке в заборе (ведь так короче!), выходит на Большую Улицу (Пионерский проспект) и идёт до перекрёстка, мимо ворот детского лагеря. Посмотрела на лево – машин нет, посмотрела на право – машин нет. Перешла дорогу.
Синее, чумазое после летнего дождя, с мокрым песком, меня встречает море!
Я окунаю ноги в прибой, держа в руках сандалии – вода тёплая, ласковая… Я брожу по пляжу, одна во всей Вселенной, только я и моё море, моя красота, моя бездна…
О, а вон на турниках какие-то мальчишки играют, нужно к ним! Пять минут спустя я и несколько ребят брызгаемся питьевой водой из фонтанчика, визжим, смеёмся…
Папа хватает меня на руки и я, конечно же, начинаю реветь, предчувствуя наказание. Получаю шлепок по заднице: не представляю, что пережили родители, вернувшись с обеда и встретив пустую комнату.
— А как же ты дорогу перешла? – спрашивают родители, когда я уже не реву (ну, то есть пять минут спустя).
— Так, как меня бабушка учила.
Родители берут меня с собой и своими друзьями в ресторан, где я в компании пачки шоколадок прекрасно провожу время под столом. Уж не знаю, от чего детям так нравится это подстоловое царство-государство! И опять же, не знаю, зачем сейчас везде эти детские комнаты и другие ухищрения, и откуда столько кричащих детей вокруг: мы в любом возрасте и в любом месте находили себе занятие и друзей. Никто не пришёл с детьми? Не беда! Вон же выход для работников кухни, а там непременно есть коты, а может даже маленькие котята, они добрые и с ними можно поиграться.
Мама, папа и их друзья играют в биллиард.
— Нет, ты маленькая ещё. – говорит мама. — Ты же даже до стола не достаешь!
Я обиженно ухожу в своё любимое место – под стол. О! Да вот же тут шары выпадают! Буду бегать и их ловить! Но вот ещё одно разочарование – все шары одного цвета, а не как показывают в кино.
А вон взрослые дяди играют в рулетку, у моей соседки дома такая же, но детская, а эта – взрослая. Как бы туда пробраться?
— А угостите даму «Пэпси»! – томно говорит двухлетняя дама, облокотившись на стол, как в кино делают. Большие серьёзные дядьки взрываются смехом.
— Наташа! – уводит меня мама, но дядьки не перестают смеяться и один из них зовёт официантку. Через пять минут Наташу, ну то есть меня, садят за стол с рулеткой и большим стаканом «Пепси», объясняют суть игры и моей радости нет предела.
— А давай возьмём эту тачку и покатаемся? – предлагаю я соседке Аньке и две девчонки угоняют здоровенную металлическую тачку, на которой возят бельё. Мы восхищённо визжим и запрыгиваем на ходу в тачку, пытаемся рулить ей, катаемся целых полчаса и… бежим прочь от тачки, встретив на пути злого заведующего Ивана Григорьевича.
— Идём в столовую? – зовёт соседка и я спрыгиваю со ступенек перед дверью в комнату. – Ой, у тебя ещё больше резиночек?!
— Да, мы сегодня ходили на рынок и мама мне ещё купила! – приседаю на корточки и Анька восторженно рассматривает мои резиночки-мухоморы на хвостиках. А ещё у меня есть божьи коровки, клубнички, другие мухоморчики побольше, пушистые котики (или зайки) и орешки! Я страшная модница! Джинсовая юбка-«ламбада», футболочки с какими-то японскими роботами, ужасно модные, платье-халатик с пчёлкой Майей, нарядные платья с объёмными цветами, яркие лосины, разноцветные шорты, самые красивые на всём побережье сандалии и девчачьи безделушки. А ещё самые настоящие электронные часы!
— Какие красивые… Завтра тоже попрошу у мамы и она мне купит… – говорит Аня, беря меня за руку и мы двигаемся столовой. В другой руке подруга держит огромную гроздь винограда и мы наслаждаемся ягодами.
Анина мама раскатывает самый большой кусок теста, который я когда-либо видела, берёт в руки металлическую форму и режет тесто на треугольники. Скорее всего, их подадут на десерт во время ужина.
— Я пеку сама, я пеку сама! – напевает Аня и заворачивает в треугольнички виноградинки. – Это будет чисто моя булочка!
-А давай таких много сделаем и это будут чисто наши булочки! – озвучиваю гениальную идет я и глаза подружки восторженно блестят: и как она сама до этого не додумалась?!
Мама подруги продолжает свою работу, мы же обрываем виноградную гроздь и заворачиваем ягодки в треугольники… Мало. Топот детских ног звучит в лабиринтах столовой и вот мы уже возвращаемся с полными юбками абрикос. Мало. Снова выпрыгиваем из жара столовой и выискиваем, что бы ещё спрятать в булочки.
Противень в два раза больше нас но мы, как-то ухитрившись не обжечься, не уронить ничего и не создать много шума, выкладываем на промасленную бумагу наши коврижки и отправляем поднос в большую печь.
— Ой-Ой! – одёргивает Аня руку. – Горячие!
— Наташа? – зовёт мама из комнаты, когда две девчонки оббегают клумбу. Нет, ну как же не вовремя она зовёт, сейчас или какой-нибудь творог заставит кушать, или спать начнёт укладывать, как маленькую… – Что вы там делаете?
— А мы возле столовой, там Анина мама!
— Аккуратнее, не упади. – говорит мама и снова ложиться на кровать, читать книжку. После обеда мы обычно не идём сразу на пляж, а несколько часов проводим дома, или идём гулять по парку.
Запечённые треугольнички с «чисто нашего» противня перекочёвывают в полотенце, оттуда – на улицу и вот уже девчонки жуют коврижки в траве у большой ивы.
Могут ли две малышки слопать целый противень сладких булок? Да запросто!
Полчаса спустя у столовой шум, тёти в халатах (это повара) о чём-то громко спорят и мы решаем пойти посмотреть.
— Пропали булочки! – говорит кто-то и женщины недоумевают – ну как так, ведь пеклись, были же, а сейчас хвать – и пустой «лист».
— Это наши были. – говорит Аня.
— Мы скушали. – говорю я.
Все смотрят на нас. Аня начинает плакать, её мама бежит к заведующей – нашлись воришки! Большая, сама как сдобная вкусная булка, тётенька приходит посмотреть на воришек и начинает смеяться. С ней вместе хохочут и другие женщины, и Анина мама.
— Вот эти дети съели целый противень булок?! Девочки, вы правда его скушали?
— Да. – хором киваем мы, Аня утирает глаза и нос, никто нас не ругает, все только смеются. – Мы туда клали виноград и абрикосы, что б вкусно было. А потом взяли и вон там под деревом съели, все до одной. Мы не знали, что нам нельзя так делать.
— Девочки, больше никогда так не делайте. А вдруг кому-то не хватит булочки за ужином?
— Мы свои отдадим! – снова кричим вместе с подружкой и взрослые снова хохочут.
Старшая повар беспокоится, не болит ли живот у кого-то из нас – ведь абрикосы мы, конечно же, не помыли! Не тошнит ли? Если будет плохо – нужно пойти в медпункт! Столько мучного скушать!
— А ты почему коврижку не ешь? – спрашивает за ужином мама. Я верчу головой по сторонам, проверяю, всем ли хватило булочек.
Папа отводит меня и сынишку маминой подруги-сотрудницы в клуб. Мамы доверили ему детей и ушли по каким-то маминым делам, а папе тоже понадобилось по делам и он решил занять детей мультиками.
— Какие хотите мультики? – спрашивает парнишка, отвечающий за видеомагнитофон.
— «Ниндзя-Черепашки»! — хором кричим я и мой новый друг Артём.
— А ты смотрел «Корабль-Призрак»? – говорю я. Мультик был жуткий и даже я испугалась в какой-то момент ужасных монстров-крабов.
— Да! А ты смотрела «Чужого»?
— Конечно! И «Чужих» тоже, и «Зубастиков»! – горжусь я. – И «Робокопа»! О! А у вас же есть «Робокоп»? А можете поставить?
И вот мы уже смотрим «Робокопа» (любимого мною до сих пор!), пока к нам не присоединяется папа.
Наши родители гуляют вдоль вечернего моря, чуть впереди них – я и Тёма.
— А ты завтра в клуб идёшь с родителями? – спрашивает Тёма. – Там кино какое-то для взрослых.
— Знаю. Меня не берут. Наверное, фильм очень страшный! – в наших детских мыслях именно такая параллель со словосочетанием «для взрослых».
— Меня тоже не берут.
— Ещё небось потом на дискотеку пойдут! – возмущаюсь до предела. – А давай знаешь что? Погонись за мной, типа в латки, я расскажу…
Наступает вечер следующего дня.
— Нет, мы с папой сегодня никуда не пойдём, спи давай! – мама выкупала меня в душе и пытается уложить спать. Лица у родителей хитрые. Ох, а мама – великая притворщица, сама помаду не стёрла и в кофте нарядной сидит! «Наташа спит, хоть из пушки стреляй!» — хвасталась она недавно своим подругам. Ну-ну.
Я смотрю под одеялом на маленькие наручные часики: когда эти две цифры поменяются, нужно сделать вид, что крепко спишь и не отзываться.
— Наташа? Наташ? Мороженое будешь? – расставляет ловушки папа, но поймать меня не так просто. Родители тихонько одеваются и уходят в кино. Я снова смотрю на свои наручные часики – Артём старше на целый год или два и научил меня понимать время…
— Артём? Тёма? Да Артём же! – ну, если он заснул… Тоже мне, мальчишка!
— Я здесь! – из окошка выбрасываются шлёпанцы, следом за ними и сам сонный Тёма. – Я уже думал, что ты спишь.
— Ага, сейчас! – я в пижаме и сандалиях, что бы не тратить время на переодевание, когда вернусь домой…Да и снять пижаму сама я не смогла.
— Ух ты, у тебя же вертолёт на спине! – восхищается мальчишка и тут же бессовестно трусит. – А вдруг нас поймают? Или раньше вернутся, а нас нет?
— Дурак. Взрослые там все вместе – ну кто нас поймает? Если они пойдут вдруг домой – мы в сто раз быстрее сумеем добежать до домика и лечь спать! Окно не закрывай, стой! Ты же потом через окно домой полезешь.
Я тоже вылезла в окошко и оставила его приоткрытым: до земли не далеко, залезть я смогу по лавочке, днём я всё попробовала, так что можно идти.
— Тю! Это про любовь кино! – разочарованно говорим мы друг другу под окошками «кинотеатра». Никаких чудовищ, никакого космоса и дети разочарованы. Но раз пришли, так уже будем смотреть, и мальчик с девочкой устраиваются на спинке скамейки у окон клуба. На экране мелькают эротические сцены, мы же даже не следим за сюжетом, больше болтая и наблюдая за родителями. Нам больше интересен не сам фильм, а бунт: удрать из номера, тайно подкрасться и всё-таки посмотреть кино вопреки взрослым. Начинаются титры.
— Побежали, быстрее! – срываемся с лавочки мы и летим к нашему домику.
— Наташка? А давай поженимся, когда вырастем?
— Конечно, давай! А я попрошу у родителей, что бы они нам все мультики «Черепашек-Ниндзя» подарили на свадьбу!
— Класс! – восхищён мой маленький друг. – А я «Робокопа» попрошу для тебя! Всё, до завтра!
Я ловко запрыгиваю на спинку лавочки, с неё – на подоконник, снимаю сандалии и укладываюсь спать. Всё внутри дрожит от такого приключения и я ворочаюсь с боку на бок, пока не слышу под окнами голоса родителей. Им сейчас немного больше двадцати пяти и они тоже не спешат домой в эту летнюю ночь, потому ключ в замке не шуршит, зато шуршит их смех, под звуки которого я падаю в сон…
— Мам! Ну идём уже! Ну! Быстрее!!! – я волоку маму через торговые ряды, по-детски нетерпеливо отвлекая её от медитации над сувенирами.
— Иду. Ну иду. Пять минут! – мама останавливается у лоточков, ничего не покупая, но глазея по десять минут, как любой турист. А впереди шумят аттракционы большого парка!
Но даже не аттракционы так манят маленькую меня – там, в парке фигур из стекломозаики, замер огромный красный дракон! Я зачарованно смотрю на гиганта, трепещу, но подхожу и глажу огромную лапу, потом крыло, потом отправляюсь в путешествие по дракону… Наверное, он был не такой уж и большой, но маленькой мне казался размером с хороший небоскрёб!
Я подбегаю то к одному, то к другому аттракциону с пачкой билетов: мама купила их мне целую пачку, а сама сидит в кафе. Самолёты, карусели, даже самые настоящие маленькие машины, едущие по маленьким дорогам с маленькими светофорами, даже поезд из нескольких вагонов, катающий детвору круг за кругом – чего здесь только нет! Я забегаю в самую первую кабинку поезда, на место машиниста – вот сейчас я накатаюсь вдоволь, да ещё и с привилегией дёргать маленькую ручку! А в конце парка меня ждёт самое «вкусное» — длинное одноэтажное здание и в нём целый ряд аттракционов-качалок: ракеты, мотоциклы, машинки, курочки, лошадки… А ещё «кнопочные» игры — «Морской Бой» и «Баскетбол»! И непременно мама купит мне и там кучу жетончиков, высыплет в кармашек летнего любимого сарафана с пчёлкой Майей и я буду до упаду качаться на всех этих мишках и мышках!
Мама и я подходим к кассам и покупаем билет на катер, который и повезёт нас из центра Анапы в Джемете.
— Пройдёмся к маяку? Ещё час ждать. – говорит мама и мы идём вдоль берега, вдоль обрыва, вдоль моря. Чайки кружатся над нами, лето кружится над нами, в маминой красной сумке лежит целый пакет крекеров и несколько банок «Пепси» (которую я люблю куда больше, чем «Колу»!), мои новые очки от солнца и другие мелкие приобретения сегодняшнего дня.
Мы обязательно садимся на открытой палубе, я выпрашиваю немного печенья, что бы кидать его чайкам-попрошайкам. Вот было бы здорово иметь свой такой большой катер! Что бы плыть, куда хочешь!
А дома ждёт папа, и мы пойдём все вместе на ужин, нам снова дадут перловку, и все Нептуны-спасатели скажут «ФУ!», и съедят только котлеты, а я – свою любимую кашу съем до дна и ещё побегу за добавкой, и повар улыбнётся мне и, конечно, большим половником насыплет полную тарелку горячей перловой каши, да ещё кинет туда кусок масла побольше! А после ужина все пойдут в ресторан, ведь взрослые не стали кушать перловку, а меня положат спать и я даже сопротивляться не буду, потому что очень уж утомительно кататься на аттракционах весь день, знаете ли!
Однажды, когда ты уже совсем-совсем загорела, когда в вашей комнатке всё уже завалено ракушками и морскими камушками, когда уже распечатаны и куплены фотографии и с огромным рапаном, и с амфорой, и со всеми обезьянками, лето заканчивается.
Мама уже не выпускает тебя из большой общей душевой с мокрыми волосами и в лёгком халатике, а достаёт откуда-то взявшиеся здесь спортивный костюм да кроссовки.
— Люба! Я там чехословацкие куртки видела в Анапе на рынке, вам взять? – говорит мама маме Артёма. Конечно взять! И кроссовки чёрные, как вы Наташе взяли, тоже возьми, если будут! А вот Раиска, мама Юльки, взяла ей в универсаме шикарные тёплые платья и пальтишко на осень, так вы поезжайте и примерьте Наташе. В условиях дефицита мамы стараются найти и купить своим малышам всё самое лучшее, самое модное, и импортное! Здесь же до турецкой границы – через море рукой подать, потому часто можно встретить разные интересные товары.
В один из дней вы идёте к почти пустому пляжу, солнышко почти не пригревает, а впереди из-за дюн доносится странный шум.
Море! Оно больше не ласково-синее, оно вдруг стало серо-белым, возмутилось, взъярилось и посылает к берегу могучие волны, поднимает их всё выше, выше, и весёлые барашки закатываются по пляжу всё дальше, до самых дюн. Пляж залит водой.
Да это же здорово! Мама, папа и ещё двое спасателей варят кофе в домике, включают маленький обогреватель и фильм «Рокки». Я спрыгиваю с деревянных ступеней прямиком в воду, оббегаю домик вокруг и вижу, как прямо в этой отмели, выросшей на месте пляжа, резвятся мелкие рыбёшки! А вон там – огромная медуза в виде шляпы! А спасательская вышка, стоявшая в прибое, сегодня уже стоит в воде!
— Смотри, не заболей! Ты не замёрзла? – кричит мне мама, пока я прыгаю с островка на островок, играя в кораблекрушение.
— Давай выберем самые большие и красивые? – говорит мама, стоя с огромным ведром моих ракушек. Здесь мидии, рапаны, веера, нихти, просто маленькие ракушки, закрученные рачки всех цветов и размеров. Мне так жалко оставлять свои летние сокровища здесь, что я начинаю плакать в процессе сортировки ракушек.
— Так мы следующим летом приедем сюда же! И будут новые ракушки! – говорит папа. Но мне нужны только все эти ракушки. – А приложи рапан к уху. Слышишь? Это море шумит.
Я раскрываю рот. Там же море внутри в ракушке! И если стать очень-очень маленькой и заглянуть в самую середину лабиринта этого большого рапана, то там и золотистый пляж, и горячий песок, там кувыркаются весёлые барашки волн, папа сталкивает в море спасательскую лодку и вы плывёте на глубину смотреть, как танцуют весёлые медузы, там крабы закапываются в песок и клацают клешнями, и все-все-все мороженые, «пепси» и большие персики тоже там внутри, и белая панамка от солнца, и… Там же целое лето внутри и я увезу его с собой в город!
А ещё через несколько дней папа в последний раз заведёт трактор, которым вечером чистят пляж, вытянет откуда-то из-под спасательского домика большие цепи и домик поедет зимовать…
И снова «Скорая Помощь» мчит нас, но уже обратно, в маленький аэропорт Анапы, где уже ждёт самолёт, который повезёт нас домой.
— Так. – проверяет тётя за стойкой наши билеты и паспорта. – Дополнительный багаж… Вижу… Проходите.
У нас целая куча сумок: моя и мамина, папина, да ещё сумка с обновками и подарками. А через какой-то час я уже буду ехать в такси по родному городу, в осень и в родной дом.

— Мама? А мы поедем в Анапу? А когда мы поедем в Анапу? А мы скоро поедем в Анапу? Бабушка, а ты поедешь с нами в Анапу? А в Анапе…

Когда отступает зима и весенняя курточка сменяется простой кофточкой, нужно очень внимательно следить за мамой. Вот она идёт к балконной двери, открывает её и… Ах, ей всего лишь понадобилось несколько картофелин, какая досада. Вот, вот! Что-то ищет, берёт табурет, заглядывает в кладовую под потолком… достаёт компот из черешен, к моему огромному разочарованию.
И, наконец-то, этот день настаёт.
Мама начинает искать её.
Большую красную дорожную сумку с рисунком автомобиля.
— Наташа, иди сюда. – зовёт мама. – Померяй это платье. Ну вот, маленькое… А это? Это нормальное, берём.
Целый час продолжается пытка: примерь то, примерь это. Да, за год я прилично выросла и многая летняя одежда на меня уже маленькая.
— А когда? Когда? Когда? – нетерпеливо спрашивает трёхлетняя девочка день за днём.
— А я еду в Анапу! – говорю я своей подружке-соседке Ленке, мы сидим в палисаднике у подъезда. Рядом на лавочке – моя бабушка вместе с другими такими же старушками, смотрит за детьми.
— А когда ты вернёшься?
— Не знаю. Осенью.
— А послезавтра Олег приезжает со второго этажа и будет здесь всё лето. А когда вы уезжаете?
— Не знаю. Может и завтра, а может и послезавтра.
— Прямо на всё-превсё лето до самых холодов? – спрашивает Ленка уже у моей мамы, которой стало скучно дома и она вышла на воздух.
— Ну, на пересменку будем прилетать на пару дней каждый месяц. – говорит мама.
А я уже мысленно бегу у моря, вдоль волн, вдоль барашек, кусающих мои босые пятки. А я уже гоняюсь за крабом на отмелях, собираю полное ведёрко ракушек, леплю большой замок из песка и рою глубокую яму, на дне которой будет вода.
— Мама, ну быстрее же! – бегу я вдоль приторговывающих жвачками и леденцами людей к тому самому заветному проходу между дюн, где ждёт меня море. Ведь и море скучало по мне целых полгода! Полгода я то и дело видела в тёплых летних снах свою синюю бесконечность, свою любовь, свою стихию.
Вот оно!
Наконец-то!
Ай, песок такой горячий, кусает за босые ноги, но шлёпанцы уже в руках, шлёпанцы забрасываются ловким движением на веранду спасательского домика, где-то позади еле плетётся мама. Ну почему мамы такие медлительные? У самой кромки, едва коснувшись кружева пены, детская душа замирает на секунды, древний исполинский синий глаз моря смотрит на меня, узнаёт… Море подхватывает девочку на свои сильные руки, бережно несёт, поднимает на волнах, балует.
— Дельфины! Смотрите, дельфины! – и у вышек, совсем близко к людям, выныривают дельфины, играются, резвятся.
Наконец-то я здесь, в самом лучшем месте на всей планете!
Почему же это море называют Чёрным? Если есть в мире цвет, способный отразить это искрящееся мягкое великолепие, то это – лазурный! Лазурный — и будто ласковая волна коснулась души, провела тёплой рукой, погладила. Лазурный – и солнце отражается в морской глади, блещет, целует кожу после зимы. Лазурный – цвет, будто сотканное из небес пирожное с нежнейшим солёным привкусом и кремом из пены. Лазурный – как тончайшая простынь из чистого шёлка, окутывающая тебя с ног до головы… Лучше цвета и не придумать!
— Артём! – вижу я своего друга у питьевого фонтанчика вместе с какими-то мальчишками и бегу к нему. Наши мамы стоят и болтают у большой клумбы – встретились после обеда и теперь застряли на час.
Мальчишки неприветливо смотрят на меня – где ж это видано, дружить с девчонками. Мальчишки иногда хуже девчонок: вот и эти стоят и хвастаются перед моим другом машинками одного из товарищей. Мол, у нас (у нас!) вон какие машинки есть и мы в них играем, а у тебя, Тёма, нет и мы тебя с собой играть не возьмём!
— А у меня дома ещё лучше машинки есть! – защищается мой товарищ, мальчики смеются. Дома у всех нас золотые горы игрушек, а сейчас здесь как докажешь?
— А мы моими поиграем! – подключаюсь к бою я. – Тебе такие машинки и во сне не приснятся! На батарейках даже есть!
— Врёшь! Девочки в куклы играют!
— Вот и играй сам в куклы! А у меня много игрушек других! И пистолеты есть, и автоматы, и даже вертолёты!
И я не вру. Папа, наверное, в детстве не наигрался, не было у папы всех этих машинок и роботов, потому у меня их целый вагон.
— А у меня зато часы есть. Во! – защищается противник, показывая обыкновенные часы с круглым циферблатом.
— Тю. Удивил. Смотри-завидуй! – хватает Артём мою руку и тычет задире под нос мои модные детские часы, без стрелок, с электронными цифрами.
— А у нас матрац надувной большой! – хвастаются ребята!
— А у моего папы лодка! И он нас с Артёмом покатает на самой глубине, если я попрошу!
— А у меня велосипед!
— А у меня три велика! «Гномик», «Зайчик» и двухколёсный!
Полемика продолжалась бы до бесконечности, если бы наши мамы не вспомнили, что они вообще-то здесь с детьми, и не повели нас за руки по комнатам. Через плечо я смотрю на обидчиков: ну встретимся мы на пляже, посмотрим, у кого здесь больше всего сокровищ!

Трёхлетняя кроха с истинным женским коварством изучает пляж с крыши спасательского домика. В мой первый год в Анапе домик на пляже был самый обыкновенный, деревянный, зелёный, впереди – комнатка спасателей, сзади – комната медпункта. Следующим летом нас встречает домик новый, большой, в виде рыбьей головы, с окном глазом и верандой. Внутри две односпальные кровати, кресла, холодильник со всякими вкусностями, цветной телевизор, а сзади домика – лестница на крышу, где установлен навес и директор завода прячется там от солнца, когда прилетает в «Металлург». Но сегодня директора тут нет, потому весь этот балкон – мой!
А вон и мальчишки! Между дюнами и пляжем на песке расположилась тётенька с «питьевым аппаратом»: две прозрачные прямоугольные ёмкости заполнены зелёной и красной сладкой жидкостью. Конечно же, детвора вьётся вокруг сладостей, как пчёлы, и Артём тоже там, вместе с недавними зазнайками.
— Привет! – через пять минут говорю я своему другу. Продавщица улыбается мне – она уже тоже знает дочку начальника пляжа. – Здрасьте! А можно попить?
— Красный?
— Да! Только можно не в большой стакан, а в два маленьких? – говорю я, продавщица удивлённо смотрит на меня, улыбается, кивает и протягивает два небольших стаканчика.
— Угощайся, Тёма. – протягиваю другу стакан я и вижу, как вытягиваются лица ребят, задиравшихся перед моим приятелем. Мы идём в сторону моря и ребята тоже вьются около нас, доходим до спасательского домика и я ловко запрыгиваю на лестницу, ведущую на крышу.
— А туда нельзя! – говорит тот самый мальчишка, который хвастался своими тремя машинками. – А мы сейчас спасателям расскажем.
— А мне можно. Мой папа – самый главный спасатель тут! И Артёму, значит, можно! Так что идите и рассказывайте, кому хотите.
— А мы тогда вас играть не возьмём, правда, пацаны?
— А мы и не хотим с вами играть! – говорит Тёма. – Играйтесь сами со своими машинками, у нас тут – космический корабль и мы с инопланетянами воюем!
И у мальчишек снова завязывается бой из серии «А у меня есть то, что тебе и не снилось!».
— Вот вы где! – выходит из-за домика папа, бронзовый от солнца и с неизменной красной повязкой на руке. Замечает у меня в руке пустой стаканчик из-под напитка. – Ты с другом поделилась или сама выпила?
— Наташа два маленьких напитка взяла, себе и мне! – гордо говорит мой друг и показывает пустой стаканчик.
Мы бегаем вверх и вниз по ступенькам, стреляя в вымышленных пришельцев из вымышленных пистолетов, прячемся в шатре на крыше, потом бежим в трактор, превратившийся в спасательную шлюпку. Бой заканчивается с приходом мам, забравших космодесантников на полотенца и начавших кормить нас какими-то очень нужными детскому организму фруктами.

На пересечении Пионерского проспекта и улицы, ведущей к пляжу, стоит большое кафе, со стеклянными окошками во всю стену и маленькими столиками с белыми скатертями. Там мы иногда пьём холодный разливной лимонад. А чуть дальше, по противоположной кафе стороне, живёт тётя Лариса, наша подруга.
У тёти Ларисы большой двор, из тех, где всегда висит табличка «Сдаётся комната». Табличка всегда на месте и комната есть всегда для всех желающих – вот такой это безразмерный дом! Двор засажен цветами, виноградом, кустами малины, яблоками, есть здесь и большая алыча, на которой висит «ручной» умывальник, и огромная красивая беседка, где часто собираются все родственники и поселенцы на большой ужин. Но самое большое достоинство дворика тёти Ларисы – это коты! Чёрные, белые, рыжие, полосатые, самые разные, но непременно – добрые, коты!
И едва мы проходим в калитку, едва переступаем порог большой открытой кухни, едва поздоровавшись, я уже обнимаю какого-то из первых попавшихся пушистиков и уютно устраиваюсь с ним на скамейке, на стуле или на бордюре.
— Ой, а мне квартиранты персидского кота подарили. Он в доме живёт, что б не украли. – говорит тётя Лариса. – Сейчас покажу!
И она выносит на руках огромную меховую мягкую подушку, с приплюснутым носиком и круглыми глазами. Ах, а хвост какой! Как будто ещё один котик! Мне разрешают немного подержать и погладить редкого кота, почесать за ушком, после чего мурчащую красоту снова уносят в дом.
— Мясо жарится? Овощи нарезали? Картошка где? – хозяйничает во всю тётя Лариса летним вечером. – Вино несите на стол, компот налейте в графин!
Когда тебе три годика, то такой двор напоминает большой лабиринт, целое царство: двери, ещё двери, поворот, ещё двери, несколько отдельных домиков.
— Тут ребята в «приставку» играют. – Отводит меня в одну из комнаток тётя Лариса. – Посиди с ребятами, посмотри, поиграйте вместе.
В комнате стоит телевизор, к нему подключена какая-то неведомая электроника, а возле этого всего сидят двое детей, мальчик и девочка. На экране маленький человечек идёт вперёд, прыгает, бьётся о кирпичики, достаёт грибок и становиться чуть больше. Теперь кирпичики разбиваются от его прыжков. Человечек спускается в трубы, собирает маленькие монетки, находит цветочек и меняет цвет. Дети играют по очереди, предлагают попробовать мне, но сидеть и наблюдать куда интереснее.
Темнеет. Накрыт большой стол в беседке, пахнет дымом и мясом, взрослые смеются, дети всех возрастов бегают рядом, иногда кого-то из нас ловят родители, сажают за стол и заставляют поесть картошки, салату и мяса. Я забегаю в своё любимое место – конечно же, под стол! О, коты уже здесь!

— Смотри! Кто это там стоит? – улыбаясь, показывает мне рукой мама на летнюю, красивую, юную девушку с пепельными кудрявыми волосами.
— Крёстная! – кричу радостно я и со всех ног бросаюсь бежать к красавице, обнимаю её. – Ты и здесь нас будешь стричь?
Взрослые смеются. Моя крёстная – фея волос, она стрижёт и красит, а ещё у неё очень красивое имя – Лилия. Как же здорово, что и она сейчас в этом прекрасном месте, да ещё и не сама, а с подружкой Ланой!
Мы отводим девочек к их корпусам: они будут жить в шикарных новых корпусах-шестиугольниках, где вокруг дома – сплошной балкон. Мы показываем им столовую, клуб, дорогу на рынок и дорогу к морю, мы ведём их на пляж. А вечером в нашей комнатке – пир на весь мир, на рынке накуплено разных вкусностей, папа нажарил целую гору картошки на переносной электрической печке, взрослые поднимают стаканы с вином.
— Что это? Дайте мне. Ну дайте же! – тяну руки я к стакану с тёмной жидкостью внутри. – Это «Пепси»? Это «Кола»?
— Это для взрослых. – Говорит мама.
— Я взрослая! Вы все меня не любите! Вы самое вкусное сидите пьёте, а мне не даёте! Вам просто жалко для меня!
— Ну, на, пей. – даёт мне мама вожделенный стакан, наполненный до верху чем-то вкусным и секретным… Я делаю несколько больших жадных глотков.
— Фу! ФУ! Какая гадость! Это вы специально мне подсунули!!! – отплёвываюсь я от вина, взрослые смеются до слёз. – Отравить хотели!
— Закуси колбасой. – Протягивают мне ломтик сервелата и снова начинают хохотать, как сумасшедшие.
— Издеваетесь над ребёнком. Я всё дома бабушке расскажу! – выхожу я из комнаты в летний вечер. Пойду пройдусь вокруг корпуса: вдруг кто-то за день приехал с детьми или прошлогодняя подружка Анька тоже приехала. Я делаю круг, другой… На улице совсем стемнело.
— … только Наташу спать положим. – слышу голос папы, когда приближаюсь к комнате. Ага, уже куда-то намылились!
— Мы девочек проведём и вернёмся.
— Я с вами хочу!
— Завтра, сегодня поздно уже, детям пора спать. Мы туда и назад!
— Так я и поверила! Чего это ты тогда губы намазала!? На дискотеку пойдёте, я так и знала! – возмущаюсь я и взрослые снова хохочут.

А потом мы едем на автобусе в Анапу, и я уже подгоняю в торговых рядах не только маму, но и ещё двоих зевак, что бы быстрее попасть в парк. И мы показываем девчонкам фигуры из стекломозаики, моего дракона, Царские Ворота с двумя пушками, на которые я сажусь верхом. Через каждые десять шагов мы встречаем павлинов и фотографов, птицы безумно красивы и ужасно противно кричат. И вот, наконец, парк встречает нас шумом аттракционов, взрослые бегут на «Орбиту», оставив меня сторожить их шлёпанцы и сумки, потом отправляют меня на мои паровозики и ракеты, а сами усаживаются в кафе с мороженным, лимонадом или пивом, молодые, красивые и купающиеся в солнце и лете. Мы покупаем «Пепси» в железных банках, импортные сладости в упаковках, мороженное в картонных мисочках, фрукты, а Лиля – большущий пакет печенья «Алфавит». Наконец, нагулявшись и посмотрев всё, мы идём на пристань, покупаем билеты, прогуливаемся к маяку и обратно и вот уже катер везёт нас к Джемете.
— Ты что, выбросила им всё печенье? – показывает мама на полупустой пакет в руках у крёстной.
— Но они же так просили! – жалобно оправдывается моя добрая Лилия, всю дорогу бросавшая печенье чайкам-попрошайкам, непременно следующим за катером.
— Давайте арбуз съедим на пляже? – предлагает кто-то, когда мы скупляемся на базаре. Тут же выбирается самый большой арбуз и три девушки пытаются донести его до пляжа.
— Нужно его в воду бросить и толкать… – предлагает Лана. С арбузом явно погорячились. С горем пополам его дотаскивают до воды, благо, песчаная отмель не далеко от берега и арбуз можно катить вперёд.
Наши спасатели видят, как мы сражаемся с арбузом, передают друг другу бинокль и хохочут. Мы машем им руками, мол, идите помогайте, но им слишком смешно, видите ли! Наконец, помощь приходит и арбуз занесён в домик, вымыт пресной водой и разрезан на дольки. Вот прекрасно кушать арбуз сразу у воды, по пути смывая липкий сок, выбрасывая косточки в пакетик и бегая за новой сладкой долькой!
— Я косточку проглотила!!! – в ужасе кричу я.
— Всё, теперь у тебя в животе вырастет арбуз! – кричат взрослые дежурную фразу и я отчаянно протестую!

В помещении пахнет сыростью и тёплой водой, воздух наполнен паром… На полу в большом предбаннике лежат деревянные решётки-поддоны, что бы не подскользнулся нечаянно. Там мы снимаем одежду и обувь, складываем в ячейки и проходим дальше в одних шлёпках и с полотенцами. В следующей комнатке – только вешалки для полотенец.
Мама помогает раздеться мне и отпускает на волю – ну не умеют дети терпеть, ждать или хотя бы спокойно стоять! Я шлёпаю по мокрому кафелю и выбираю кабинку получше. Ах, угловая, такая желанная, снова уже занята и тётя оттуда не спешит выходить! Но вот рядышком две пустых душевых ячейки и я занимаю одну из них, кручу краники, регулирую температуру. Как же восхитительно мыться! Конечно, я больше люблю ванную, домашнее море, где можно валяться часами, пока мама не вытащит тебя, не закутает в сто полотенец и не отнесёт на диван. Но здесь ванной нет, зато есть вода тёплая, приятная, так бы под ней и стояла до утра…
— Скорей, скорей, скорей! – забегает ко мне мама с банными принадлежностями в специальном «душевом» пакете. Я протестую: ну рядом кабинка пустая, иди там и мылься в своё удовольствие, я сама могу помыться! В ответ на протест меня моют с мылом, потом с шампунем, потом с бальзамом, потом ещё с каким-то зельем и, наконец, отпускают на волю. На воле холодно, когда горячая вода не льётся тебе на голову.
— Стой обсыхай. Потом полотенце возьмёшь, не надо сейчас, а то намочишь!
И мама моется три часа, я не выдерживаю ждать и занимаю свободную кабинку рядом. Едва согревшись под водой – снова тортуры, на этот раз с вытиранием полотенцами, потом одеванием махрового халата, носков (что бы лечь спать с чистыми ногами), шлёпанцев, потом пять минут под вмонтированной в стену сушилкой и, пока мама одевается, я выбегаю во двор. Здесь уже стоит выкупанный папа со своими друзьями, рядом возятся выкупанные дети, кто в халатах, кто в пижамах, а кто и в майке с трусами.
— Не замурзайтесь опять! – кричат нам одевающиеся мамы, а мы уже гоняем в латки в темноте, и летний воздух пахнет мылом, шампунями, сырой тканью махровых полотенец, водой и ночными цветами. И только один, самый яркий и ни с чем не сравнимый, запах, то и дело доносится до нас, будто катаясь на летнем ветру – запах моря.

Пограничный контроль здесь очень строгий: после девяти вечера находиться на пляже запрещается. Но, конечно же, не нам!
После ужина мы гуляем вдоль моря то в одну, то в другую сторону, иногда втроём, иногда с нами гуляют друзья. Но самое лучшее, когда с нами гуляют Артём и его мама! Пока взрослые болтают о своих скучных взрослых делах, мы обсуждаем супер-крутой боевик, который ходили смотреть позавчера, или комиксы, которые продают на рынке.
— Смотрите, дети, какой замок! – и мы глазеем, как кто-то выстроил из песка целый город с улицами и домами, украсил ракушками и водорослями свои постройки. Настоящее чудо! А вон дальше – обезьяна из песка, или лошадь, или собачка, а там – русалочка! Так и стоят эти рукотворные шедевры, пока время или море не превратит их снова в тысячи песчинок, а мы гуляем и любуемся их кратковременной красотой…

— Пойдём в кино? – говорит папа. – Там будет ужастик, страшный-престрашный!
И я иду с родителями смотреть «Челюсти», оказавшиеся ужасно скучными. Проспав половину фильма, трёхлетний ребёнок оповещает весь зал о том, что «Какая муть!», вызвав веселый смех. А вот повторный поход на «Чужих» вызывает бурю радости, ведь ксеноморфы показались мне ужасно милыми и симпатичными зверюгами!
— Мам, а мы однажды полетим в космос? – шёпотом спрашиваю я.
— Конечно. Есть космические станции, станция «Мир». – мама рассказывает мне скудную историю покорения космического пространства на 1990 год. – И учёные сидят изобретают…
— А таких чудовищ мы там встретим, в космосе? – с надеждой спрашиваю я.
— Конечно, нет, это же просто кино.
— Ну вот, зачем тогда в этот космос лететь?! – расстроен ребёнок, мечтавший дружить с ксеноморфами.
«Но это же чудовища!» воскликнет любой взрослый человек. Но ведь в кино люди сразу же схватили оружие и начали стрелять в бедного пришельца, родившегося среди чужаков, на чужом корабле, не знающего, где его дом или родители. А вот если с ним сесть рядышком, предложить свои секретные конфеты, спрятанные в кармане тёплой кофты на «чёрный день», дать попробовать мороженное, присыпанное тёртым шоколадом, поделиться игрушкой – тогда бы уж точно никто никого не стал кушать и вы бы непременно подружились!