Девочка, Дружащая С Морем. Часть 2 (Глава 2)

Утром песок ещё просто тёплый, ближе к полудню же превращается в настоящую лаву. Мама в очередной раз вытаскивает меня из воды на берег, приговаривая: «Уже губы синие, надо обсохнуть», я дрожу на ветру, потом обкатываюсь в горячем песке. В воду пока нельзя. Чем ещё заняться на пляже?

Немного сбоку от спасательского домика, прямо после секции лавочек с навесом, стоит небольшой домик без окон. «Фотограф» — оповещает отдыхающих большая надпись, а рядом на стенде – образцы фото. А вот на одной из них – я, с закатным солнышком в руке! А вот по пляжу стоят атрибуты: большой рапан, античная амфора на ступенях среди античных колон (там ещё выдают тунику, украшения и гроздь винограда), вставший на дыбы вороной конь с колесницей (а маленький всадник примеряет римские доспехи и меч), шезлонг с зонтиком…
— Дядя Алик! – зову я загорелого фотографа, он улыбается и зубы на фоне тёмной кожи белые-белые. Интересно, а я так же улыбаюсь? Дядя Алик приглашает зайти внутрь домика, всё увешано фотографиями, девчонки в купальниках (а иногда и без, вот так!) улыбаются со снимков… Вот было бы здорово купить фотоаппарат и тоже делать такие красивые фотки!
— Хочешь игру? – спрашивает фотограф и я киваю. – А какую хочешь?
— Где осьминожек и водолазы!!! – и фотограф достаёт из большой коробки одну из микропроцессорных «Электроник» и вот я уже развалилась в песке прямо у домика и кормлю осьминожка водолазами.
На самом деле, игры на пляже дают на прокат за определённую плату. Но это для взрослых, а для меня – нет, ведь дядя Алик – папин друг! Поигравшись минут 10, мне уже становится скучно лежать на одном месте и я отношу игрушку на место, потом бегу обратно к маме.
— Будешь помидор? Вкусный! Ешь давай! – ну почему мамы такие надоедливые и каждые пять минут стараются тебя чем-то накормить? Я уворачиваюсь от помидора, закапываюсь в песок, стараюсь избежать кормления, как тут…
К берегу причаливает спасательская лодка. Два Нептуна, один из которых – мой папа, вытаскивают лодку на берег, а из лодки – сетку-авоську, полную рапанов! Конечно, я уже возле лодки – как же я проморгала, когда они уплывали!?
Папа чистит рапаны – достаёт моллюска и отдаёт мне ракушку, осенью я увезу их домой и будут они красивые стоять в серванте. А мясо рапана отправляется на сковородку, шкварчит, пищит, заправляется солью и перцем.
— Фу, какая гадость! – кривится мама, а мы уплетаем жареные рапаны с огромным удовольствием.

— Наташа! – зовёт с крыльца нашей комнатки папа и я, оставив проходившего мимо котяру, уже на ступеньках – а вдруг там мороженое дадут или ещё какую конфетку?
— Вот. – ставят передо мной тарелочку с чем-то мелко-нарезанным. – Перекуси. Это кальмар.
— Кошмар? – переспрашиваю я и папа смеётся. Папа оставляет меня наедине с кальмаром на двадцать минут и уходит в туалет. А с порога в комнату уже заглядывает мой приятель-кот – не дают ли тут чего и котам?
— Кис-кис! – подзывает трёхлетний ребёнок и протягивает котику кусочек кальмара. Потом ещё один, потом ещё, шерстяной друг мурлычет и тянется лапками, ему по душе такая еда.

Конечно, мы не все летние месяцы проводим в солнечной Анапе и иногда возвращаемся на несколько дней в родной город, на пересменку.
— Маааам, когда мы обратно полетим уже? – канючу я, ведь подружки-соседки в деревне у бабушек, а моё море где-то там волнуется без меня.
Мама сортирует вещи, оставляет в городе летнюю одежду, которая на меня уже мала, оставляет пока ещё не нужную новую тёплую одежду. Мы отвозим папиной крестнице джинсы и джинсовую рубашку – они просили нас купить что-то импортное.
У подъезда ожидает серая «Волга», водитель помогает положить в багажник нашу красную дорожную сумку и такси мчит нас в аэропорт. Ура! Самолёт, как мне маленькой казалось, наматывает круги по взлётной полосе целых сто лет, потом, наконец-то, металлическая птица взлетает в небо. Снова смотрю на уменьшающиеся автомобили, дома, поля, потом вокруг только сладкая вата облаков… Вот бы на секунду открыть иллюминатор и ухватить кусочек, потрогать облако! Значит, через сорок минут в Анапе встретит нас загорелый папа, прыгнем все вместе в машину «Скорой помощи» и поедем в наше любимое Джемете!

Мы идём с пляжа не свернув на Пионерский проспект к дырке в заборе, а прямо по проулку, где в далёком 1990 году всего-лишь несколько частных домиков вместо баз отдыха и гостиных дворов. Вот так сюрприз! На дорогу выходит наша соседка из Донецка, тётя Лена, а за ней выбегают двое мальчишек – Сашка, на пару лет меня старше, и Женька, на год младше! Тётя Лена рассказывает маме, как они добрались, мама рассказывает, где базар, где пляж, а мы с мальчишками уже уселись в таз для мытья ног и стараемся как можно больше друг друга обрызгать.
И вот уже на пляже нам вместе весело валяться в песке, закапывать друг друга, рыть яму у кого глубже и кто быстрее докопает до воды, нырять, кто дольше пробудет под водой. Возвращаясь с базара, мы тоже решаем идти по морю, и на одном из пляжей видим, что в воде, в море, на отмели, стоит самая настоящая металлическая горка!
— Ну, пожалуйста! Мы по разу спустимся и всё! – умоляют мам несчастные дети и мамы неохотно кивают. С диким визгом трое детей бегут по морю к заветной горке и с таким же диким визгом скатываться вниз, в солёные объятия…

Утро, солнце ласково гладит крошку-Джемете, в столовой звякает посуда по пути в мойку, мы идём по тропинке, по которой я могу пройти с закрытыми глазами, к дырке в заборе.
— Давай скорее, — подгоняет мама, — пока пионеров не повели на пляж.
Но мы опоздали.
Звякают металлические ворота с надписью «Металлург», двое взрослых помогают им раскрыться и на Пионерский проспект выливается весёлая волна – волна идущих по парам пионеров. Детвора смеётся, перекликивается, детвора загорелая, довольная.
— Я тоже здесь была пионером. – говорит мама. – Скоро и ты поедешь в пионерский лагерь.
— И буду ходить на ДеТскотеку? – с надеждой спрашиваю я, превращая неправильное слово «дискотека» в правильное.

Лето бежит своим чередом. Друзья-соседи через сколько-то дней (может, семь, а, может, десять – времени не существует, когда ты маленький) возвращаются домой, а мы с родителями остаёмся в нашем раю. Мы ходим в клуб и в маленький видеосалон, смотреть иностранные фильмы, все эти ужасно классные боевики и ужастики. Приезжает мой друг Артём с мамой и мы строим замки из мягкого песка, мы бегаем по отмелям и смотрим на дельфинов. Мы с мамой, иногда и с папой (когда у него выходной), прыгаем в автобус и едем гулять в Анапу, пьём «Пепси» из железных банок, заходим в кафе-мороженое и вот уже каждый из нас сидит перед пластмассовой или металлической пиалой на ножке, собирая маленькой ложечкой спиральку-кудряшку от белого холодного шарика. А вечером идём и идём вдоль моря, по песку, взяв шлёпанцы в руки, втроём или с друзьями: чуть впереди мы, дети, ведь ходить медленно мы не умеем и не можем, перепрыгиваем волны, пачкаем ноги в сухом песке, что бы посмотреть, как море снова унесёт этот песок обратно, подхватываем и прячем в карманы разные ракушки, поднимаем шагами фонтаны брызг… А на три шага позади нас идут взрослые, говорят о чём-то важном и взрослом, может, даже о нашем будущем, придумывают, как мы вырастем и кем станем, в какие школы пойдём… Или смеются, рассказывая друг другу истории из серии: «А мой/моя недавно такое учудил/а!». И конца-края нет этому пляжу, этому морю, и драгоценными камнями горят тёплые летние звёзды, освещают наш путь, а мы всё идём и идём вперёд.

Одним летним днём мы с мамой гуляем по Анапе.
— А что там? – показываю я на аллею.
— Не знаю. А идём посмотрим?
Деревья, деревья, кусты, клумбы… Вдруг всё это превращается в остатки каких-то древних домов, осколки статуй, очертания улиц… Да это же самые настоящие раскопки! Ну и дела! Наверное, кучу динозавров тут откопали!
«Горгипия» — говорит нам вывеска.
Ну, конечно, это ведь древние греки, великие мореходы, заплывали аж сюда и построили тут город Горгипию целых две тысячи лет тому назад. Я брожу вдоль огромных каменных гробниц и амфор, я захожу в музей… Сколько тут всего!
— Смотри, мам! Монетки, прямо как у тебя на поясе! – и мама удивляется, ведь её ремень и правда украшен копиями этих монеток.
Как же всё это здорово! Вырасту и непременно стану археологом и раскопаю самый древний город и самого большого динозавра, и самую древнюю гробницу!
— Это – Акрополь! – показывает мне мама на репродукцию древних Афин на стене, оттуда и плыли древние греки.
Акрополь прекрасен. Он парит над городом на своём каменном троне тысячи лет, наблюдает, как сменялись народности и культуры, величественный и древний.
— Мама. А мы можем туда однажды поехать?
— Не знаю. Может, когда вырастешь, полетишь туда, это очень далеко.
— На другой планете?
— Ну, немного ближе. Это в Греции. Туда почти неделю нужно поездом ехать, или лететь целый день…
— Эх… Вот бы его увидеть, хоть одним глазком. Акрополь.
А тридцать лет спустя девочка, мечтавшая увидеть колыбель цивилизации, ступила на мрамор, добытый в пещере Давели, и превратившийся в Парфенон, и в храм Ники, и в храм Афины Паллады, и в гордых изящных кариатид. Внизу раскинулся театр Диониса, и город, будто вылепленный из самого чистого снега, такой белый и слепящий. Я обошла это заветное место тысячи раз вокруг да около и всё не могла поверить, что прикасаюсь к великому Акрополю. «Привет тебе от твоей дочки Горгипии» — сказала студентка исторического факультета университета Афин. «Горгипия не потерялась в веках и тысячелетиях, безжалостная Река Времени не смыла её навсегда — она найдена и сохранена на берегах Чёрного моря, и я была там, я видела сама! И потомки твоих детей, моя прекрасная Эллада, всё ещё живут в городе, выросшем на месте Горгипии!»

Я сижу на деревянных ступеньках спасательского домика, то закапывая ступни в гору песка, то освобождая их на волю – это я так играю в вулкан. К домику подбегает взволнованная женщина и что-то быстро говорит спасателям, плачет… Папа берёт в руки рупор.
— Внимание! Всем выйти из воды! Внимание! Всем отдыхающим выйти из воды! -–звучит на весь пляж папин голос.
И все отдыхающие выбегают из моря, а сильные загорелые спасатели с красными повязками наоборот заходят в воду. Значит, кто-то пропал. Скорее всего – ребёночек, раз тётя так плачет. И спасатели начинают прочёсывать воду, ищут, ищут… «Ну что? Что там?» — взволнованно спрашивают друг у друга отдыхающие. «Надо в дюнах проверить, давайте пойдём!» — предлагает кто-то из людей несчастной женщине и несколько добровольцев идут к большим песчаным дюнам в конце пляжа.
— Нашёл! – другой раз крикнет кто-то из спасателей и над водой поднимет маленькое тело, и быстрей все на берег, а там уже ждёт аптечка и через минуту ребёнок выплюнул воду, задышал и заплакал испуганно, а все радуются, что вовремя успели.
А бывает такое, что и не крикнет: закроют пляж до вечера, сообщат «выше», милицию оповестят и ищут, ищут… И находят, но через день или два, в песчаной яме — утонул, не успели спасти. Море – это вам не игрушка, это могучая стихия, не подвластная человеку.
И папа ругает, отчитывает горе-родителей: ну куда вы смотрели? Ну как вы побежали ловить надувной матрац, а не упавшего с него ребёнка? Ведь каждый день по сто раз звучат правила поведения на воде!
А бывает такое, что подойдут маленькие ножки с другой стороны и спросят у мамы, кого же ищут в море, что же случилось? И начнёт мама-растеряша обнимать дитя и махать спасателям, мол, нашли, нашли! В дюны побежал, папоротников нарвать для песчаного замка, или захотелось глянуть на конфеты красивые в магазинчике у входа на пляж.

— Тёплая одежда – вот здесь! Завяжешь ей хвост. Не забывайте кушать. И не ешьте одни шоколадки с «Кока-колой», а то знаю я вас! – маме нужно поехать в Донецк на три дня и вечером она раздаёт указания папе.
Утро встречает прохладой, папа провожает маму в аэропорт, пока я лениво притворяюсь спящей – наверное, я с самого рождения не люблю рано вставать. Столовая закрыта – снова пересменка, значит, можно будет позавтракать какой-нибудь вкуснятиной!
— Проснулась? – возвращается папа через пару часов. – Давай одеваться и пойдём на базар, арахиса купим!
Ура, арахис! Как же я обожаю чистить и жевать жареный арахис!
Папа пытается справиться с одеванием дочки, он отчаянно сражается с колготками, ведь на улице холодно и если дитё заболеет, то мама его съест. Через полчаса колготки более-менее надеты, дальше – проще: юбка, футболка и вязаная кофта. Папа берёт в руки расчёску и резинку.
— Ай, папа! Ты мне глаз в хвост завязал! И ухо! – верещу и смеюсь я, пока папа завязывает мне хвост. Ещё через полчаса на моей голове красуется какой-то узел и папа ужасно горд собой – справился. Я натягиваю сандалии поверх колгот и весело шлёпаю с папой за арахисом, а потом мы идём на море и вот уже колготки все мокрые и в песке. Папа разрешает мне снять эту кучу не нужной одежды и «поплавать на берегу» — начался шторм и снова затопило пляж. Обедаем мы хлебом с колбасой или с маслом, потом снова арахис и персики, а вечером, когда рабочий день спасателя закончен, мы идём в пустой видеосалон и смотрим целых две части «Робокопа» подряд!
— Пап, мне в душ же надо… – показываю я в сторону здания душевой.
— Давай завтра, а то сегодня уже поздно.
Завтра снова повторяется война с колготками и волосами, снова поход на базар за арахисом и «Пепси». Колготки то и дело ползут вниз и я, устав их подтягивать, просто подворачиваю сползшую часть в сандалик. Фотограф дядя Алик делает нам фото на память – отдыхающих совсем мало и скоро металлический вагончик-контейнер тоже закроется на зиму. На фото довольный папа с полузаправленной в шорты рубашкой и растрёпанными просоленными волосами и такая же довольная, в сползших колготках, трёхлетняя я.
— Что будем смотреть вечером: «Рокки» или «Терминаторов»? – спрашивает папа и мы выбираем.
На третий день я уже не могу видеть арахис, о чём с самого утра заявляю папе. В результате на завтрак у меня вафельки в шоколаде, вот это удача! На пляже мне можно снять свои сто одёжек и бегать в плавках, только маме об этом рассказывать нельзя! Папе машет рукой какой-то дядя с маленьким мальчиком за руку, папа машет в ответ и они идут к нам. Вот и компания мне нашлась!
— Хочешь, покажу тебе такую огромную медузу, как шляпу?! – предлагаю я новому знакомому и мы бежим по островкам.
Вечером на ужин папа жарит картошку. Просит знакомую тётеньку-сотрудницу взять дочку с собой в душ и помочь ребёнку помыться. И в душе я, наконец-то, занимаю вожделенную угловую кабинку!

Мама прилетает в Анапу рано утром и когда я выспалась и соизволила открыть глаза – она уже в нашей комнатке. Она достаёт из сумки какую-то одежду для меня, для папы, рассказывает новости из родного города…
— Мама! Смотри, ты снова лето привезла с собой! – кричу я, встретившись нос к носу с солнечной тёплой погодой!
И лето продолжается: я забегаю в море, через полдня мама выманивает меня из моря сочным персиком или пирожным, закутывает в полотенца, я сижу на ступеньках спасательского домика и болтаю ногами в тазике с водой.

Внутренние часы показывают осень. Море снова разливается и каким-то морским чутьём я осознаю, что лета и тепла уже до следующего года не ждите.
Небо и море превращаются в серо-белую пену, сплетаются в солёно-воздушное кружево. С крыши спасательского домика-рыбки уже сняли шатёр и я смотрю, как разбирают навесы от солнца, готовят к зиме. Значит, лучше уже не собирать домой ракушки – потом так тяжело будет выбирать, какие поедут со мной. Ну, разве что я вдруг найду самую особенную доселе не виданную ракушку неземной красоты! Маленькая девочка идёт побродить в прибое, растянувшемся на половину пляжа – вдруг море возьмёт да и подарит мне что-то особенное?! Но приходит папа и что-то особенное дарит он – огромную, с меня размером, шоколадку! На самом деле, в плитке шоколада от силы грамм 300, но трёхлетней девочке она кажется целой тонной шоколада!
— Ты не замёрзла? – спрашивает мама в закатанных джинсах и свитере. А я бегаю в плавках, хватаю огромных медуз и бросаю обратно в море – пусть живут, ждут меня…

Джемете уже совсем пуст. В последний раз в этом сезоне скрипит калитка тёти Ларисы, в последний раз я пускаюсь в путешествие по лабиринтам такого родного дворика. Дядя Алик отдаёт нам последние распечатанные фотографии этого года.
Сумки уже собраны и ждут под кроватями. «Скорая Помощь» везёт нас в аэропорт и папа прощается с её водителем, до следующего года. И в осеннее небо взлетает мой самолётик, везущий новые джинсики и рубашку для маленькой девочки, жёлтое нарядное платье «на вырост», кроссовки и курточку, целый миллион ракушек и шкатулку воспоминаний о летних жарких днях, прогулках вдоль моря, десятках фильмов и мультиков, просмотренных и пересмотренных за эти месяцы, катерах и аттракционах.

А дома встречает золотая осень и бабушка с дедушкой, и куклы, и посудки, и целый огромный мир для трёхлетнего ребёнка! А потом будет зима и летящие по снежной метели саночки, ледяные горки выше всех домов нашего района! А потом однажды мама откроет дверь, а там ёлку огромную папа притащил, такую, что в потолок упирается! Значит, скоро Новый Год, и мы пойдём в ДК им. Ленина на утренник, меня переоденут в красивую белую снежинку и мы обязательно встретим папину крестницу в такой же снежинке! А после представления и танцев зажгутся огоньки на ёлке, а потом откроет нам двери кафе-мороженное или прыгнем все весёлые в трамвай и поедем в гости к кумовьям, запекать огромного гуся и сидеть под ёлкой с куклами до глубокой ночи.

Колесо года совершает свой круг. Маленькая девочка не умеет читать календарь, маленькая девочка делит год и считает время по только ей известным приметам: каштан под бабушкиным окном совсем сбрасывает листья, даже старшие дети выходят гулять в шапках. Прыганье в огромную яму, куда заранее набросана вся листва с деревьев. Короны из кленовых листьев, которые плетёт бабушка, становятся из зелёных золотыми. Первый снег, от которого через час не осталось и следа. Потом – самый настоящий снег и все склоны вокруг превращаются в горки для катания на саночках. Новый Год и ёлка. Папа в один выходной закутает тебя в сто одеял и повезёт в лес, такой же закутанный, только в снежный полушубок! Чистка ковров в снегу. Торт на твоё четырёхлетие, который до праздничного стола дошёл уже без крема (ну потому что бисквит я не кушаю)!
И редко-редко, может быть, раз в неделю, маленькая девочка открывает двери новенького серванта, достаёт самый большой и красивый рапан на всём белом свете, прикладывает к уху… и слушает лето.

А потом мир умывается весной, вдруг всё снова стало зелёным, юным. Дверь балкона раскрывается в тепло, срывается с неё бумага, которой на зиму заклеили балкон и окна.
Папина серая сумка для командировок покорно раскрывает рот и мама кормит сумку папиными вещами: спортивные штаны, ещё штаны, шорты, ещё шорты, рубашки, плавки… Бритва, крем, мыло и пушистый помазок! Шлёпанцы и кепка.
— Папа, я с тобой поеду! Хочу скорее в Анапу! Ты же едешь в Анапу?!
Но пока что мне нельзя – сейчас приедут спасатели, всё приготовят, соберут навесы, притащат трактором домик в виде рыбьей головы. А мы с мамой уже приедем во всё чистое и готовое.

— Вещи твои отправим с детской дачей, – рассказывает сказки мама, — а мы с тобой на поезде поедем.
— Так долго? А давай на самолёте? Давай прямо сейчас поедем? – не терпится мне. Красная дорожная сумка сдаётся в мой детский садик, мама диктует моё имя и фамилию, их с папой имена и фамилию и мы едем домой. А я надеялась, что прямо сейчас сядем уже в поезд и поедем в Анапу!
— О, мы на столике поедем! – радуюсь я, забегая в вагон и понимая, что у нас боковые места. Я уже ездила на поезде в Моршин в прошлом году, но тогда у нас было купэ, с дверцами, а мне так хотелось поехать «на столике». Дедушка помогает занести сумки, обнимает нас и долго-долго стоит на перроне, пока поезд не трогается с места.
— Посади меня на верхнюю полку? – прошу я и мама помогает залезть наверх. Напротив тоже едут женщины с малышнёй, девчонки протягивают мне стаканчик леденцов, угощают. Да в вагоне полно детей! И всем сложно усидеть на месте, начинается возня, писк, беготня, мамы пытаются усмирить детский муравейник, но потом смиряются – крепче заснём. За окошками темнеет, из сумок достаются курочки, вареные, жаренные или запечные, баночки с картошкой, супом, борщом, а у самых несчастных – с манной кашей, шпроты, колбаска и сыр, батоны, сваренные вкрутую яйца, сочные помидоры и все мамы поезда пытаются вместить в детей этот недельный запас продуктов.
— Смотрите! Вон там тачанка! Видишь тачанку? – и весь вагон прилип носами к окошкам. Да не вижу я там никакую тачанку! «Вот, вот она – тачанка!» — слышно то там, то тут, но я вижу только ночь…
Мама достаёт матрац и распаковывает постельное бельё.
— Я лягу наверху! – решаю я, но не тут то было: мама укладывает меня внизу и сама мостится рядом. Это не честно! Я пытаюсь бороться с оккупантом, жалуюсь на тесноту, но в итоге капитулирую и засыпаю.
— А мы скоро приедем? А долго ещё ехать? – утром вагон наполняется вопросами, мамы смотрят на часы, отвечают «Ещё три часа ехать» и на пять минут детский хор замолк. Но через пять минут – всё по-новой!
Наконец-то вечность дороги позади и состав бежит всё медленнее, заходит на станцию Джемете и все мы спешим скорее выбраться из поезда.
— А куда идти? А как до дачи добраться? А в какой стороне...? – звучит со всех сторон, весь мир состоит из вопросов и сумок, и суеты. «Давайте стоять здесь, пока нас не заберут!» — говорит какая-то самая находчивая тётя и женско-сумочный табор останавливается.

Вот же он! Уже загорелый, усы такие густые, кое-как причесался, в мятых штанах, шлёпанцах и вкривь да вкось заправленной (и застёгнутой) рубашке!
— Папа! – кричу я и тяну маму за руку. Оп – и я уже у папы на плечах, и в одной руке у него наша сумка, а в другой – мама. А вот и наша «Скорая Помощь», встречает нас, и водитель уже тоже загорел, смеётся и мы летим к «Металлургу» этим жарким утром! Маленькая девочка машет рукой указателю-кораблику на въезде в Джемете – привет, давно не виделись!
Так, что это за новости? Папа приводит нас не в родной уже домик для персонала, а в какой-то другой, в одном из «боковых» зданий. Зато комната – на втором этаже и к ней ведёт настоящая лестница! В комнате всего две кровати. Что-то тут не ладно…
— А вот вафли в шоколаде, а вот чупа-чупс! – отвлекает меня папа. – Идём посмотрим детскую дачу? Только посмотрим!
И, быстренько всунув мне в рот шоколадку, меня отводят к воротам детской дачи, а потом к небольшому корпусу на два отряда.

Я чувствую обман.
— Смотри, сколько деток. – приторно вещает мама. На веранду корпуса уже высыпала детвора, все что-то щебечут, возятся… Какие-то маленькие и скучные.
— Мне не нравится. – говорю я. Родители предлагают остаться до ужина, или до завтра, или до послезавтра – вдруг понравится. Ну ладно.
С веранды я попадаю в большую общую комнату, столики со стульями – по центру, шкафы с игрушками – вдоль стен, воспитательский стол и два больших окна… Сбоку дверь в комнату, уставленную деревянными шкафами для одежды, как в садике. Дальше, из общей комнаты – двери вожатской. Коридор, в конце которого душ, туалет, умывальнички, импортная чехословацкая сантехника, всё маленькое, как раз для четырёхлетних деток. Большая комната с полочками вдоль стены – туда сложат наши сумки. А ещё есть спальня, два входа в которую ведут из общей комнаты – там куча кроваток, одиночные – вдоль стен, потом островки по четыре вместе, потом проход и ещё островки по четыре вместе.

Ну что же, будем обживаться…
Я выбираю кровать. Ближе к двери, но не сразу рядом, не у окна, что бы комары не съели и ксеноморфы не утащили, не одиночная, что бы было с кем поболтать… Нужная кроватка уже занята и её хозяйка начинает реветь…
— Теперь твоя кровать другая, вон та! – отправляю я плаксу к свободному месту и она успокиавается.
Вторым делом становится выбор шкафчика. Они ещё все свободны – детвора занята шкафом с игрушками – и я выбираю наклейку с Гаечкой из пачки на столе у воспитательницы, потом леплю её на свой шкаф, после чего спокойно забрасываю внутрь панамку и сандалии.
— Дети! Возьмите ваши сумки и выберете самое нарядное платье! – говорит Татьяна Ивановна, одна из наших воспитательниц. Ну, здесь без проблем: я выбираю своё не земной красоты платье с аппликацией в виде вазы с цветами на груди и большущим бантом. И красивые сандалии с объёмными цветами и бусинками.
Малыши сортируют одежду: сюда – одежда для пляжа, сюда – трусы и майки, пижамки – себе в кровать, в шкафчик – повседневная одежда, тапочки – в стеллаж для обуви, что бы ходить в группе.

Ох, как я не довольна! Обманом заманили на эту дачу, оставили с детьми, а сами там объедаются мороженными и «пэпси» пьют! В придачу ко всему горю нас укладывают спать днём, как малышей – ну что может быть унизительнее для взрослого четырёхлетнего человека!?

Первая смена начинается. Дети приезжают ещё и на следующий день, занимают свободные кровати и шкафы, сортируют одежду. После завтрака выхожу на веранду и вижу своих родителей.
— Бедная я несчастная сирота! Нет у меня ни папы, ни мамы! – громко говорю я. – Оставили тут меня совсем одну-одинёшеньку!
— Наташа, жвачки будешь? – достаёт из кармана папа ленту жвачек «Турбо», детвора в отряде «Кораблик» громко ахает.
— И никто мне конфет не принесёт, сирота я одинокая! – продолжаю я. Ещё чего, за жвачки хотят купить доверие преданного ребёнка!
Спектакль продолжается полчаса, воспитатели в недоумении, родители смеются, обещают золотые горы.
— Мы завтра придём после обеда, заберём тебя на сонный час. – говорит папа.
— Эээ, жвачки оставь.

— Стали по парам! – командует Татьяна Ивановна. – Взяли друг друга за руки!
Мы послушно выстраиваемся и берёмся за руки, в другой руке – скатанные в трубочки полотенца, а в серединке трубочек – начинка из сухих плавок. Вторая воспитательница, Елена Борисовна, пересчитывает детей, надевает всем панамки, кепки, шляпы, машет вожатым соседнего «Дельфинчика» и вот мы идём стройными колоннами к большим металлическим воротам с надписью «Металлург». А вот и Пионерский проспект – грубый асфальт с замурованными внутрь ракушками, дети удивляются, показывают пальцами. Налево, переходим дорогу и вот уже по бокам проулка вечные дяди и тёти, торгующие в маленьких самодельных прилавочков жвачками «Лав Ис», «Турбо» и «Барби», у кого-то – леденцы на палочках, со жвачкой внутри и без, у кого-то – батончики «Херши», «Виспа», «Марс», а у кого просто трубочки с вареной сгущёнкой! И малышня щебечет, море из детей волнуется, шумит – ах, как же хочется всё это скушать! Но вот впереди – проход между двумя дюнами, и ты уже чувствуешь под ногами песок и в шлёпанцах уже не удобно идти…
— Сняли шлёпанцы и вот так несёте в руках… – командует вожатая, а вы уже и сами разулись, а кто-то не выдержал и убежал на дюну, а кто-то уже и скатился на попе с дюны, а кто-то и кубарем! Плещется море детского смеха, отражается в смехе настоящего моря, и вожатая пытается создать из непослушных волн стройную колонну.
А вот и спасательский домик! Ряды пионеров маршируют мимо него и над пляжем гордо звучит папин голос через громкоговоритель: «Уважаемые отдыхающие! Просьба перейти на правую сторону пляжа! Идёт пионерский отряд лагеря «Металлург»!». А вот и сам папа с алой повязкой на руке! Естественно, я выбегаю из шеренги и бегу к нему, и вот уже сижу на руках, смотрю на марширующих мимо детей. «Ладно. Может, на детской даче и не так уж плохо. Помилую родителей.»

Многие малыши (а нам по четыре-пять, мы же совсем крохи) видят море впервые, пищат, несмело гладят ладошками воду. А песок! Что за чудо! Мелкий, как пудра, тут и там выглядывают сокровища – самые разные виды ракушек, большие и маленькие, продолговатые, как ноготки, чёрные панцири мидий, ракушка-веер, белые, тёмные, розовые, перламутровые… Воспитатели расстилают большое-пребольшое полотенце, но мы, дети, уже сели попами в тёплый песок. Вздохи детского восторга торжественно приветствуют множество грабелек, лопаток, пасок, ведёрок, выпрыгнувших на песок из бездонных сумок наших взрослых.
— Так, по шесть человек подходим ко мне! – командует каждая из воспитательниц. И снова в детском хаосе на несколько минут воцаряется порядок, нас строят, пересчитывают и первая дюжина детей заходит в море.
Я плыву! Сколько же в плаванье общего с полётом! Я отталкиваюсь от дна и взлетаю в этой чистой, тёплой синеве! Я переношу вес тела в свои маленькие детские руки и полностью погружаюсь под воду, лечу в самой прекрасной из всех стихий, касаюсь пальцами дна!
— Как ты так сделала? – восторженно встречают меня на поверхности дети. Учу девочек и мальчиков нырять, задерживая дыхание, потом – плыть под водой. Вторая группа купающихся смотрит за нас и повторяет за нами.
— Холодно! – пищит малышня, когда нас выводят на берег. – Холодно очень!
— Обваляйтесь в песке, он горячий! – говорю я, падая в тёплые объятья песчаной пудры, детвора падает следом за мной и вот уже все согрелись, сидим и смотрим, как заходит в море следующая дюжина.
Одна девочка боится. Олеся. Она бегает по кромке воды, пищит, потом плачет – все ведь в воде, им там весело, а она ну никак не может побороть свой детский страх. Олеся пробует зайти в море, но пугается набежавшей волны и с плачем выбегает на берег.
— Ну, Олеся! – окружаем мы нашу девчонку. – Ну, чего ты испугалась? Мы же плавали все, это не страшно совсем. Там мелко. И акул нет! И можно нырять под воду, только нос закрыть надо.
Олеся видит, что мы все уже купались и только она – нет, и начинает плакать ещё горше.
Наконец, снова настаёт наша очередь купаться и дети просят, что бы несчастная Олеся зашла с нами. Дети заходят в воду едва ли по колено и девчонка снова ревёт. И тут, не сговариваясь, вся шестёрка дружно окунается в воду, по самую шею и, от страха и от неожиданности, ревущая Олеся окунается вместе с нами! И вот уже и смех, и визг, и брызги летят до неба, и вожатая ругается на нас за поведение, и смеётся с нами вместе!

— Ой, спасатель идёт! – восхищенно показывают дети на загорелого мужчину с усами и с алой повязкой на руке, идущего в нашу сторону.
— Папа! – подскакиваю я. Папа о чём-то говорит с воспитательницей, потом мы идём по горячему песку к деревянной лодке. Папа сталкивает лодку на воду, я запрыгиваю в неё почти на ходу и вот мы уже плывём. Всё дальше от берега. Я всматриваюсь в бездонные чистые глаза моего моря, в прозрачной воде танцуют толстые красивые медузы, кружатся мелкими серебристыми стайками рыбки. Вот бы нырнуть с лодки! Но папа не разрешит – здесь для меня очень глубоко. Может, когда я ещё чуть-чуть вырасту, я даже смогу сама управлять этой лодкой!
В спасательском домике хлопает дверца холодильника. Папа отрезает мне большой кусок свежего хлеба, мажет сверху хороший слой масла и посыпает всю эту вкуснотищу солью. До чего люблю хлеб с маслом!
— Пионерский отряд «Кораблик»! Построились! – кричит Елена Борисовна. Я становлюсь в строй, жуя свой бутерброд, и мы стройной колонной маршируем к металлическим воротам «Металлурга».
На веранде натянуты несколько рядов верёвки – туда нужно повесить плавки, предварительно сполоснув их в умывальнике. Сами мы переоделись в сухое ещё на пляже. Сейчас нас сводят в душ, сначала девчонки, потом мальчишки, а затем снова выстроят по парам и поведут на обед. Сонный час, вкусный полдник – свежая булочка, фрукты и сок, и бегай себе гуляй до ужина, или вечерний поход на пляж. А после ужина могут собрать всех и повести в Клуб и там показать мультики!

Но самый лучший в мире день – это когда вас только уложили на тихий час и тут воспитательница говорит: «Наташа, к тебе мама пришла!» и сонливость как рукой сняло! И загорелая мама забирает тебя погулять по уютному Джемете, а, может, даже едете в Анапу, и тебя возвращают в группу аж к ужину, а то и позже! И ты хвастаешься новыми сандаликами или очками от солнца, или батончиком «Виспа», или ещё какими-то сокровищами детского мира.
Но есть дни и получше этого – когда вечером с мамой приходит такой же загорелый папа, и вы гуляете втроём или идёте в кино, или в гости к тёте Ларисе, да хотя бы вдоль аллей к новым корпусам!
— Смотри, на что этот домик похож? – показывает папа на строящееся здание за столовой. Круглое окошко на два этажа, необычная, чуть вытянутая, форма…
— На рыбку! – радостно кричу я. Рядом с недостройкой возвышается её почти что близнец – «Металлург» расширяется.
— Будет в следующем году готово. А вот там будет зимний бассейн за клубом и база отдыха станет работать круглый год.
— И зимой мы будем ездить на море?! – радостно спрашиваю я. Вот как классно, что из снега и мороза можно будет приехать в тепло и в лето! Ведь четырёхлетней девочке кажется, что здесь лето круглый год.

Когда ты – девчонка четырёх лет, — ты не меряешь жизнь днями. Сколько длится моя первая смена на детской даче? День, неделю. Миллион дней. Целое лето.
Утром, умывшись и почистив зубы, позволив Татьяне Ивановне завязать себе хвостик или два, я натягиваю любимое платье-халатик с пчёлкой Майей, хватаю сандалики и выскакиваю во двор. Небо… Неба почти не видно и воздух превращён в звук! Стрекозы! Всё небо в стрекозах, они поют, они пикируют вниз и взлетают выше, они большие и тёмные и вся детвора каждое утро замирает, раскрыв рот.
Иногда после сонного часа нас ведут на музыку в соседний отряд – там есть большой зал со стройными рядами маленьких стульчиков и роялем. Играющую на рояле тётеньку мы уже знаем – это же наша Тамара Васильевна из садика!
В один из дней после обеда нас застаёт прямо в столовой летний дождь!
— Сняли обувь и стали по парам! – командует вожатая и колонна детей со смехом бежит под тёплым дождём, стараясь не обойти как можно больше луж, выбирая поглубже. А на входе в отряд уже заботливо приготовлены тазы с тёплой водой, вымыть ноги и в кровать!
Дождик стучит по стёклам до вечера. Полдник после сонного часа ожидает нас прямо здесь, в отряде, а вот после полдника нас снова строят и ведут… В соседний отряд!
Вот это да! В такой комнате мы ещё не были!
Большая-пребольшая, как спортзал, по центру столики, а вдоль стен — полки с… настольными играми! Здесь и шашки, и шахматы, и множество наборов «Больничка», и посудка, кубики, «Монополия», конструктор – всё, что можно себе только представить! Малышня молниеносно разбегается к полкам, потом к столикам и раскрываются коробки, достаются карточки, игральные доски, фигурки, детали и до самого вечера продолжается игра за игрой…

А вот и пересменка!
— Нет, мы не будем забирать вещи. – говорит мама воспитательнице. – На недельку слетаем домой и назад.
И мне не понятно – как же уже столько времени прошло, неужели я здесь почти месяц?
— Мам, я тоже останусь. Что там делать в Донецке? Все девочки у бабушек…
Но меня забирают на целую неделю скучать в родной город…
Площадь Металлургов в моём родном городе заполнена народом, сумками, люди бегают то в одну, то в другую часть площади.
— А куда подъедет автобус? На площадь? На остановку? К заводоуправлению? – звучит хор голосов то здесь, то там.
А вот и большой красивый красный «Икарус»! Под лобовым стеклом табличка гордо оповещает всех – «Металлург».
Сколько же народу вокруг! Тётя, с которой мама поздоровалась и поболтала минут пять, проверяет какие-то листочки у пассажиров и кивает головой, мол, проходите. Папа забрасывает в «Икарус» сумку, потом себя. Эй, а я?!
— Места не хватает. – говорит тётенька маме.
— Ну, поедем вместе через неделю. – говорит мне мама. Как через неделю? Я не могу ждать так долго! Там же моё море и оно без меня волнуется!
— Ну сейчас! Можно я поеду сейчас? – почти плачу я. – Я стоя поеду! Я буду на ступенечках сидеть! Ну, вот же, на полу есть немного места, я помещусь! Я буду ехать тихонько и никому не помешаю!
— Да на сумки посадим с нами сзади, пусть сидит! – заступаются за меня другие спасатели, которые едут вместе с папой.
— Твоя? – спрашивает дядя у папы, он тоже едет с маленькой дочкой, примерно моего возраста. – Давай, посадим девочек вместе, сиденья раздвигаются же, поместятся.
И довольного ребёнка усаживают в середине красного автобуса, к моей бесконечной радости. Едем!
Автобус – это вам не поезд и не самолёт! Он едет бесконечно долго, сначала по городу, потом – прочь от мегаполиса, вдоль полей, сквозь деревни и посёлки, всё дальше и дальше, через границу республик (где мы стоим в очереди сто лет), через весь Краснодарский край. Солнце путешествует вместе с нами, всё выше и выше в зенит, потом клониться к горизонту…
— Пап, а мы скоро приедем уже? Я прямо сразу побегу на море!
— Ещё не скоро, ещё столько же ехать… Мы поздно ночью приедем.
— А я всё равно пойду на море, хоть днём, хоть ночью!
Я засыпаю в хвосте автобуса, развалившись прямо на сумках и накрывшись большим полотенцем. За окном темнеет. Начинает лить какой-то совсем не нужный дождик, всё сильнее и сильнее…
Маленькая девочка глядит в ночь сквозь стекло «Икаруса», надеясь скорее увидеть красивый фигурный кораблик на въезде в Джемете. Если я буду представлять его, мечтать о нём, то он быстрее появиться.
Вот он!
— Кораблик! Мы приехали! – радостно оповещаю пассажиров я.
Дождь льёт стеной! К автобусу прибегает Татьяна Ивановна с зонтиком – моя воспитательница из садика и с детской дачи, пухленькая и добренькая. Папа идёт с ней и оставляет меня на попечение взрослой.
— Завтра утром вместе пойдём в отряд. – говорит Татьяна Ивановна, укладывая меня в кровать в своей комнате.
— А можно мы прямо сейчас пойдём к морю? Хоть одним глазком глянуть? – взмаливаюсь я и засыпаю.

— Наташка!!! – радостно выбегает из толпы деток мой друг Артём. – Ура, ты приехала! Мне мама вчера сказала, что ты уже едешь!
— Артём! А я уже съела шоколадку, а если бы знала, что ты тут – оставила бы на двоих! Где твоя кровать?
Друг показывает мне свою кровать, за тридевять земель от моей. Непорядок!
— Мальчик, переляг! – командует четырёхлетняя начальница своему соседу и Артём перекладывает свои спальные вещи на кровать рядом со мной.
— Выбери другой шкаф, это – шкаф Артёма! – продолжается раздел территории в комнате для переодеваний. – Потому, что я так сказала!
В столовой воспитательница не разрешает пересесть, но двое детей закатывают грандиозное представление, что бы им позволили сидеть рядом и взрослые идут на уступки.
Как же здорово теперь будет на детской даче, когда мой друг тоже со мной! Можно будет сидеть вместе в тракторе на пляже и играть в «чужих», а то эти дети не смотрели кино и не понимают, как нужно играть.
Босые ноги ловко прыгают на ступеньки спасательского домика, а следом за ними – вторая пара таких же маленьких ног. Папа смеётся. Я забегаю в домик и хватаю дверцу холодильника, потом хлеб и нож.
— На! – протягиваю я Тёмке бутерброд с хлебом, маслом и солью – самое вкусное, что можно только придумать.
— В песке не вываляйте. – говорит папа и мы с другом идём к трактору: сейчас пообедаем и снова в бой с пришельцами, очень важно подкрепить силы в бою.
— Что же вы голыми руками воюете? – спрашивает папа и протягивает нам… ух ты, два самых настоящих водных пистолета!!! – Только в отряд не берите, а то потеряете, оставите потом в домике.
— Папа, можно я и Артёма тоже возьму? – спрашиваю я, подбегая к лодке и папа кивает. – Артёёёём! Идём на лодке кататься!
У маленькой девочки, по сути, нет никаких сокровищ, в понимании взрослых, но я делюсь тем, что у меня есть, с другом. Это – хлеб с маслом, возможность поплавать на лодке или искупаться с папой на глубине вне очереди, поиграть на крыше домика.

— Денис приехал. – вздыхает Артём.
— А кто это?
— Сын Елены Борисовны. Он вечно дерётся и игрушки забирает.
А вот и Денис, наш ровесник. В первый день я просто знаю, что это – Денис. Во второй день с Денисом происходит бой за игрушечный «Камаз», которых в отряде штук пять, но у этого легче всего откидывается кузов.
— Я первая взяла его! – наступаю на обидчика, отобравшего машинку. – Возьми себе другой!
Детвора собирается вокруг, ожидая, что же будет.
— Это мой! Все игрушки мои!
— Твои игрушки у тебя дома, а здесь – общие! Раньше надо было вставать, проспал даже зарядку, лежебока! – и дети смеются, тем самым принимая мою сторону. За один день Денис уже успел со многими подраться.
— Я пожалуюсь маме и она тебя накажет! – жульничает мальчик.
— Ах так? Тогда я пожалуюсь папе и ты больше в море купаться не будешь!
— Да! Знаешь кто её папа? Он спасатель! – а вот и подмога прибежала в лице Артёма и нас уже двое. – Он самый главный спасатель на пляже!
— Двое на одного – нечестно! – начинает реветь обидчик, испугавшись скорее остаться без моря, чем нас. Подбегает Елена Борисовна и дети жалуются, мол, отобрал у девочки машинку и ещё разнылся потом. Денис уходит за руку с мамой – время строится на обед – то и дело оборачивается на нас.
— Я тебе ещё в суп плюну. – обещаю я вслед.

— Хочешь роботов поиграть? – высыпает передо мной на песок парочку роботов Денис. – Только, пожалуйста, можно я буду купаться? Пожалуйста?
Мы с Артёмом смеёмся – вот трусишка!
— Ой, у меня этих роботов знаешь сколько? Садись с нами играть, а? – мы уже вырыли окоп на пляже и оттуда стреляем в космических пиратов, ведь вчера вечером в кинозале мы смотрели «Тайну Третьей планеты». – Только у нас два пистолета…
— А я буду роботом стрелять!
— О! Лепи шарики и это будут бомбы! – находит выход Артём и вот в окопе уже трое храбрых космодесантников!

— А можно мы втроём в пару станем? – просим мы у воспитательницы.
— Я с мамой в паре пойду. – гордится Денис. – Самый первый. Не надо.
— Глупый, мы в середине идём или в самом конце. Можно быстро убежать и целых три раза с дюны скатиться!
— Аааа… — вздыхает мальчик, понимая, сколько времени он потерял, приходя на пляж в паре с мамой.
— А ещё можно еле плестись и постоянно отставать!
— Денис! Ты зачем бьёшь мальчика! – кричит Елена Борисовна на всю столовую, когда Денис пытается силой сесть с нами за стол.
— Мальчик, а давай ты с нашим другом поменяешься местами? Тебе же всё равно, где кушать. – предлагаю я. Можно ведь и договориться.
— Нет! – упрямо говорит обиженный и начинает есть свой суп. Денис бросается в драку снова, но уже со слезами несправедливости в три ручья. Уже и Артём начинает то ли разнимать бой, то ли пытаться в нём участвовать.
— Так! Жвачка «Турбо» и ты пересаживаешься. – пытаюсь разнять ребят. «Нееет!» — снова плачет упрямец, но… Я достаю из кармашка жвачку. – Шоколадная. Пробовал такую?
Мир замирает – все смотрят на жвачку. Неужели, правда отдаст?
Мальчишка шмыгает носом. Протягивает руку и берёт лакомство, прячет в карман, потом берёт свою тарелку супа и идёт к другому столу. Денис вытирает слёзы и садиться на стульчик, а вот уже мама ему его суп принесла.
— Могли бы на троих поделить и жевать… — мечтает Артём, уж очень заманчивой была жвачка, тем более – шоколадная.
— Зато Дёс с нами теперь всегда будет сидеть. А жвачку мне папа завтра купит новую. Ты же не три года ешь? – переживаю я, что просидим тут до конца обеда. – Мы, вообще-то, быстро кушаем и идём посмотреть на голубых стрекоз!

В одном углу нашей спальни стоят две высокие кровати – для няни или для детей постарше, которых в наказание отправляют спать к малышам. Покрывало свисает чуть ли не до пола и сегодня мы втроём там спрятались – ведь это же здорово!
— О, что вы там делаете? – забегает кто-то из детей.
— Тссс. Тихо. Залезай с нами. Только тихо!
— Я Пашку позову только.
За Пашкой приходит и Сашка, и Машка, и Дашка, и вот уже в нашем подкроватье настоящая коммунальная квартира.
— Сейчас треснет, как в сказке про рукавичку! – меня задавили в самый угол и уже дышать нечем.
— Кто там ещё лезет? Места нет! Уже как в трамвае!
— Не толкайся!
— Ты мне на руку сел!
Последнему мальчику не хватило места ни боком, ни передом, ни задом и он с воем бежит прочь из комнаты.
— Елена Борисовна! Они меня выгнали! Под кровать не пускают!
— Так! Вышли все из-под кровати! – кричит Елена Борисовна, влетая в комнату. – Как вы там все поместились?
— Ябеда-корябида, солёный огурец, на полу валяется, никто его не ест! – каждый считает своим долгом выразить недовольство в лицо обидчику.

А девчонки и мальчишки из старших отрядов устроили спектакль и показывают его в нашем актовом зале после ужина! Если уж вас построили и ведут в актовый зал, то сегодня будет точно что-то интересное. Мультики, спектакль или детское кино.
Сегодня настроение с самого утра не ахти какое: на завтрак была гречка с молоком, что я ненавижу больше всего на свете. Я честно попросила дать мне молоко отдельно и даже выпила два стакана – ну где ж это видано, портить такое прекрасное молоко мерзкой гречкой!? А потом на пляже в моем спасательском домике предательски закончилось масло!
— Я не хочу есть этот мерзкий суп! – бросаю ложку за обедом я. – Не буду, и всё тут! Ни за что!
— Так, Наташа! Быстро ложку в руки и вперёд!
— Ни вперёд, ни назад!!! – ложка улетает в неизвестном направлении.
Начинаются угрозы, потом уговоры, я реву и никакой суп кушать не собираюсь. За столом с воспитателями (куда пересесть очень престижно, между прочим) концерт продолжается. Приходит заведующая. Вздыхает. Забирает мой суп, второе и ревущую меня.
— И мои друзьяяяя!!! – показываю пальцем я, когда понимаю, что хитрый план сработал. – И их тоже!!!
Друзья берут тарелочки и идут за заведующей.
Жужжит видеомагнитофон и на экране телевизора появляется заставка «Чипа и Дейла». Я, Артём и Денис сидим на ковре с ложками в руках. Сначала исчезает суп, потом макарошки с котлетой, потом компот.
— Ешьте медленнее. – шепчу друзьям я. – Ещё второй мультик успеем посмотреть.
— А мы играли в ручеек! – хвастаются нам дети, когда наша троица вернулась в отряд. – А вы наказанные были!
— А мы мультики смотрели! – говорит Денис и детвора восхищённо ахает.