Арина - 5

˂ 15 ˃
Ваня опасался оставаться наедине с сестрой, зная её прямоту характера и резкость суждений. Но избежать встречи тет-а-тет было крайне проблематично в столь замкнутом пространстве. Родители ушли в театр, повышать культуру и показать себя. И, едва за ними закрылась дверь, как Мария коршуном на него налетела:
— Знаешь, кто ты после этого?
— Отстань, — Иван попытался сразу пресечь поток оскорблений и упрёков.
— Ты свинтус. И это самое мягкое слово, которое я могу позволить себе. Да не отворачивайся от меня. Будь, в конце-то концов, мужиком. Имей смелость отвечать за свои поступки. А главное: ты окончательно потерял свою девушку!
— Без тебя тошно, — Ваня поморщился, сестра била в самое сердце.
— Тошно ему! — всплеснула руками Маша. — Посмотрите, цаца какая! Я же для тебя старалась, наизнанку выворачивалась. А ты, — она махнула рукой и ушла в комнату, громко хлопнув дверью. Через мгновение дом наполнили звуки тяжёлого металла.
— Однако, недолго буря бушевала, — обрадовался Иван, но ошибся.
Гнев слишком бурно кипел в душе девушки, и вскоре она вновь выскочила из комнаты. Перекрикивая музыку, Мария вновь принялась за экзекуцию:
— Мало того, что ты напился и распустил сопли, так ты ещё не пошёл на похороны.
— Она ей не родная бабка, — оправдался Ваня.— Сама об этом говорила.
— А ты и рад стараться! Даже не позвонил! — в бой пошла тяжёлая артиллерия. — А вот Данила был рядом с ней всё время. Как говорится, и в горести, и в радости.
— Перестань, — тоном обречённого человека попросил Ваня, низко опустив голову.
Но такая беспомощность и смиренность брата только раззадорили Марию:
— А если брать во внимание те взгляды, которыми он осыпал Арину в день рождения.
— Перестань, — повторил Ваня, но уже с твёрдостью в голосе.
Но Мария не уловила перемену:
— Я могу со сто процентной вероятностью сделать вывод, что между ними вспыхивает взаимное чувство.
— Заткнись! — в голос крикнул Иван. Он покраснел, крепко сжал кулаки, желваки заходили на скулах, а на шее вздулись вены. Мария впервые видела брата в таком состоянии, но остановиться уже не могла:
— Ты не мужик. Ты – баба! Баба! Могу юбку одолжить, — и закрылась в комнате.
Иван заметался по квартире, набивая синяки на углах мебели. Гнев его привёл на кухню, где он обнаружил в холодильнике бутылку водки. Плеснул в стакан, залпом выпил и едва не задохнулся. Запил алкоголь большим количеством воды прямо из-под крана. Прислушался к организму, тот водку принял. Она разлилась благотворным теплом по всем клеточкам. Но, тем не менее, для облегчения душевной боли доза была слишком мала. Иван повторил, вновь залпом выпил полстакана водки. В голове зашумело, а вот на душе вместо ожидаемого облегчения стало противно, порождающее агрессию и безумие.
Не отдавая себе отчёта, Иван направился в спортивный клуб, где в это время обычно и занимался Данила. Предчувствие его не подвело: друг действительно находился в тренажёрном зале, где усердно занимался на силовом комплексе. Ваня демонстративно занял противоположный тренажёр и сделал пару упражнений. Но тут же почувствовал сердцебиение и повышенную потливость. Заметил мимолётную ухмылку на лице друга, и злость вспыхнула в душе обжигающим огнём.
— Ты чего лыбишься? — грозно спросил он и, не дождавшись ответной реакции, разозлился ещё больше. — Чего молчишь? Сказать, что ли, нечего?
— Нечего, — спокойно ответил Данила.
— А почему?
— Прежде всего, культурный человек здоровается.
— А я не хочу желать тебе здравия.
— Тогда и я предпочту тебя не замечать, — Даня закончил упражнение и отправился в душевые комнаты.
Иван хмыкнул и пошёл в бар, где потребовал у бармена, громко хлопнув по стойке:
— Водки!
У парнишки от удивления округлились глаза:
— Те чего? Словно в первый раз пришёл сюда. Алкоголя у нас в баре априори быть не может.
Ваня не скупился на великий и могучий русский мат в три этажа. Бармен лишь усмехнулся, качая головой. Вскоре к барной стойке подошёл Данила и заказал апельсиновый сок. Ваня только и ждал его, подвинулся вплотную и заглянул в глаза:
— Девчонку решил у меня отбить? Да? Ой, только не делай вид, что не понимаешь о чём разговор.
Данила уловил запах алкоголя:
— Да ты пьян, Вано?! Иди, проспись.
—Нет, — покачал головой Ваня, словно китайский болванчик. — Я не уйду, пока ты не ответишь на все мои вопросы.
— А ты уверен, что морально готов услышат ответы? — грустно усмехнулся Данила, вальяжно потягивая сок.
— Да говори уже, — начал терять терпение Иван.
— Ты сам её потерял. По моему, навсегда потерял. Девчонка такого равнодушного отношения к себе не прощает. Если, конечно, она не глупая. А Арина очень умная девочка. Теперь что касается меня. У меня и в мыслях не было отбивать девчонку у друга.
— Правда? — широко, но как-то глуповато, улыбнулся Ваня.
— Правда. Пока вы были вместе, но сейчас…, — Даня сделал многозначительную паузу.— Я имею полное право попытаться завоевать её сердечко.
— Она моя! Моя! — Иван ударил себя в грудь. — И мы не расстались. Слышишь? Не расстались! Она моя!!! — во весь голос закричал он, сильно жестикулируя.
Бармен беспомощно глянул на Данилу. Щупленький парнишка вряд ли мог справиться с пьяным посетителем.
— Не смеши людей, — Данила попытался урезонить друга. Взял мёртвой хваткой под локоть и вывел на свежий воздух. Закурил, понимая, что опять нарушил обет, данный самому себе. Сигареты-то из кармана не выкинул.
— Да пошёл ты к едрёна фене, — буркнул Ваня. — Наш разговор не окончен.
И, пошатываясь, отправился на автобусную остановку.
— Словно корова языком вмиг слизнула всю культуру, — глядя ему в след, прошептал Данила.— А ведь так кичился, так гордился. Что-то ест парнишку изнутри.
Не докурив, выбросил сигарету и лёгким бегом отправился домой.

За время совместного проживания девчонки сильно сдружились. После учёбы и Дана, и Арина спешили домой, чтобы вновь встретиться и поговорить. И никак не могли наговориться. Знакомились, открывая для себя друг друга. От самого детства до сегодняшнего дня. От детских обид и радостей до счастья и разочарования. И только по обоюдному молчаливому согласию об Иване не проронили ни единого слова.
— Я всё-таки попала на приём к нотариусу, — сообщила новость Арина.
— И что он хотел? — Дана разогревала ужин.
— Завещание Евдокии Аркадьевны озвучил, — тихо сказал Арина и украдкой смахнула набежавшие слёзы. — Бабушка оставила мне в наследство квартиру и имущество.
— Да ты что? — искренне удивилась подруга.
—Да, представь себе. Через полгода я стану полноправной хозяйкой этой шикарной квартиры. Как жаль, что ты не была знакома с бабой Дуней. Удивительной доброты человек. Ты бы просто очаровалась ею.
— Мне тоже жаль. Хороших людей так мало.
— Кстати, тут отец на днях собирается приезжать. Они там избыток урожая картофеля продали. Так что и вам долг вернут, и на оформление документов, и на девять дней, и на сорок. — Теперь она уже не скрывала слёзы.
Дана поспешила приобнять подругу и успокоить:
— Только время затянет эти раны. Поверь моему опыту, — сама была на грани, чтобы не зарыдать в голос.
Арина лишь на мгновение представила трагедию подруги и от ужаса вздрогнула. Такого удара судьбы не пожелаешь даже самому заядлому врагу.
Звонок в дверь прервал обоюдные слёзы. Арина отправилась в прихожую, а Дана вышла в коридор, где и стала свидетелем разговора.
— Ваня?
— Да, я. А ты что, ждала кого-то другого?
— Я не горю желанием с тобой разговаривать, — резко заявила Арина.
— Зато я желаю.
Донёсся шум возни, а за ним – стук звонкой пощёчины, словно хлёсткий удар кнута.
— Уходи, Ваня. Слышишь, уходи! Навсегда. Больше никогда не приближайся ко мне.
Вновь возня, потом хлопок закрываемой двери. В коридор вышла Арина с растрёпанной причёской и ярким румянцем на щеках:
—Пельмень контуженный, — не смогла она сдержать эмоции. — И после всего он имеет наглости ещё утверждать, что любит меня. Как только язык поворачивается? Жижа навозная.
— Успокойся, — несмотря на трагизм ситуации, Дана слегка улыбнулась. Такие ругательства были для неё в новинку. — Выбрось и забудь.
— Постараюсь.
После ужина девчонки засели за учебники.

А вот Иван не ведал покоя. Бродил по вечернему городу, заходя во все питейные заведения. Алкоголь подогревал тело и взращивал безрассудную агрессию. Тянуло на подвиги, которые в УК инкриминируются серьёзными статьями. Сумасбродство, в конце-то концов, привело Ивана к порогу квартиры Данила. Не стал наживать на звонок, а сразу начал барабанить в дверь кулаками и ногами, выкрикивая при этом бранные слова. Дверь распахнулась настежь.
— Опять ты? — Данила брезгливо поморщился.— Какого чёрта?
— Я, — самодовольно заявил пьяный Иван и спонтанно выхватил из кармана перочинный нож.
Данила не успел отреагировать и получил удар в предплечье. Охнул от неожиданности и боли. Кровавое пятно окрасило футболку. И это на миг отрезвило Ивана. Он закрыл лицо руками и бросился прочь.
Данила прошёл в ванную комнату. Вытащил из раны нож, и кровь потекла ручьём. Осмотрев рану, Даня понял, что это ранение не смертельно, но без помощи врачей ему не обойтись. Необходимо было зашивать. Он выругался в голос, так не хотелось заявлять на друга в милицию. Но врачи обязаны были это сделать. Придётся импровизировать. А пока он обработал рану антисептиком, с трудом перебинтовал рану и отправился в травмпункт. Заявил, что стал жертвой ночных хулиганов, и он, естественно, их не запомнил. Врач авторитетно настоял, чтобы Данила на ночь остался в больнице.

˂ 16 ˃
Дана проснулась намного раньше Арины. Какой-то мутный коктейль чувств ускорил полное пробуждение. Необъяснимое беспокойство волнами накатывало, мешая сосредоточиться и понять, в чём причина этой тревоги. Девушка стала мысленно перебирать в памяти все события последних дней, до мелочей. Именно они порой и вносят сумятицу в привычное и мерное течение жизни. Из всех возможных вариантов Дана остановилась на одном: забытые конспекты, которые сегодня очень необходимы в институте.
Об этой проблеме она и сообщила Арине за завтраком, на что подруга отреагировала:
— А в чём проблема? Время у нас имеется с запасом. Я с тобой поеду. Проветрюсь.
В автобусе, по сложившейся традиции, они встали около заднего окна. Наблюдали за убегающим пейзажем и шёпотом разговаривали. В каком-то неизъяснимом порыве Дана сделала признание:
— Знаешь, Арина, а ведь до недавнего времени мне очень нравился Ваня. Да, да, не удивляйся. Я даже была многие годы влюблена в него. Просто свет в окошке. Отказывала многим парням из-за него, всё ждала и надеялась, что однажды он всё же обратит на меня внимание.
— А теперь? — Арина дохнула на замёрзшее стекло и теплом пальца сотворила «глазок».
— А теперь мне кажется, что я его просто ненавижу. Поистине говорят, что от любви до ненависти один шаг, и наоборот.
— Одно мгновение, — совсем тихо ответила Арина.
— Извини, что раньше тебе об этом не сказала. Теперь призналась, и как-то легче на душе стало.
— Спасибо за откровенность, — Арина грустно улыбнулась. — Я тоже его любила. Но почему-то не чувствую от расставания никакой боли. Абсолютно никакой боли. И больше скажу, даже некоторое облегчение. Страшно, неужели я такое чёрствое существо? Неужели во мне не осталось ничего человеческого?
— Брось! — резко осадила подругу Дана. — Ваня не заслуживает ни твоих слёз, ни переживаний, ни, тем более, самобичевания.
Хорошо, что они доехали до нужной остановки, и тяжёлый разговор можно было легко свернуть.
После трёх минут ожидание под трель звона, Дана стала искать в сумочке свои ключи, проворчав:
— Спит, что ли? На него это совсем не похоже, — распахнула дверь и крикнула. — Данила!— в ответ – полная тишина. — И куда это он умотал с раннего утра? Арина, у тебя тушь потекла.
— Да? А где у вас ванная комната? Ага, спасибо.
Дана направилась в комнату за конспектами. Не успела она отыскать нужную тетрадь в письменном столе, как раздался истошный крик Арины. Дана бросилась к подруге. Арина стояла посередине комнаты и с широко распахнутыми глазами смотрела на ванну. Дана тоже заглянула и едва не потеряла сознание. В ванне плавала окровавленная футболка брата.
— Это его футболка, — побледневшими губами прошептала она и бросилась в коридор. Заметалась по квартире, словно Данила где-то спрятался. Арина бегала за ней следом, пытаясь хоть как-то успокоить её.
Спас это безумие Данила собственной персоной. Девчонки бросились ему навстречу.
— О, девочки! — он широко улыбнулся.
— Данька,— Дана кинулась брату на шею.— Живой!
Тот поморщился от боли:
— Ты чего? Конечно, живой. Что со мной может случиться? — не без усилий освободился от цепких объятий сестры.
— Там, в ванной, — Арина прояснила ситуацию. Их взгляды пересеклись, и Данила прочитал в её глазах неподдельный страх.
— Ерунда, — махнул он рукой. — Нарвался в подворотне на шпану, вот и прилетело.
— Где ты был?
— В больнице, рану зашили. Да брось ты, сестрёнка, не в первый же раз меня штопали. Ничего страшного не произошло.
— Я останусь с тобой, — решительно заявила Дана.
— И я, — подхватила Арина.
Данила нахмурился:
— Вот ещё новость. Вам только дай маломальский повод лекции прогулять.
— Но ты же ранен.
— Царапина. Простая маленькая царапина. Понятно? — он тщетно пытался успокоить сестру. — И это совсем не повод прогуливать занятия. — И, повернувшись к Арине, сменил тему разговора. — А к тебе у меня огромная просьба.
— Да? — быстро отреагировала Арина.
— Научи-ка мою сестрёнку хоть что-нибудь готовить.
— Так, — протянула Дана. — Начинается старая песенка. Пошли, Арина, мы в институт опаздываем.
Напряжение вмиг спало, и молодые люди рассмеялись. Потом девчонки всполошились и начали вновь собираться. Время поджимало, потому не стали ожидать лифт, а бросились вниз по лестнице. Около подъезда они неожиданно столкнулись с Марией.
— Привет.
— Привет, — Мария смутилась и слегка покраснела. Усердно прятала глаза. — А Данила дома?
— Дома. Поднимайся.
— Наш автобус, — вскрикнула Арина, спасая их от нежеланного разговора.
Они бросились к остановке.

Данила открыл холодильник и замер, долго любуясь полупустыми полками.
— На пару бутербродов колбасы хватит, — усмехнулся, но тут же возмутился. — Да ты совсем обленился, Данила Батькович. Не пора ли тебе наварить жирных, густых щей. Давненько ты не баловал себя щами со свининой.
Обличающий монолог прервал звонок.
— Опять Маша-растеряша что-то забыла, — он открыл дверь. Действительно, Маша, но без присказки.
— Привет.
— Привет, — Данила в недоумении глянул на гостью, потом спохватился и посторонился. — Проходи. Кофе будешь?
Мария переступила порог, скинула куртку, давая понять, что разговор предстоит серьёзный и, может быть, долгий.
— Нам есть что обсудить.
— Вот за столом и всё обсудим.
Они прошли на кухню, где Данила принялся за варку кофе, а Мария присела за стол. Увидела пепельницу с сигаретами и спросила:
— Закурить можно?
Данила внимательно посмотрел на неё, волнение было слишком очевидным. Кивнул. Девушка закурила, но тут же закашлялась. Данила отобрал сигарету и затушил.
— Может, лучше воды?
— А покрепче имеется?— её немного трясло.
— С утра? — изумился Данила, но ответа не последовало. — Коньяк есть.
Он достал бутылку благородного напитка и плеснул в рюмку пятьдесят грамм, подал шоколадку. А тут и кофе сварился. Они сидели тет-а-тет и пили кофе маленькими глоточками.
— Ты смотрел фильм «Ворошиловский стрелок»? — задала совсем неожиданный вопрос Мария.
— Я и Виктора Пронина читал, «Женщина по средам».
— Помнишь тогда, как последний насильник от страха с ума сошёл?
— Помню, — Данила начинал соображать, в какое русло ведёт разговор Мария, и она подтвердила его догадку:
— Вот сейчас Ваня находится на грани.
— И чего же он боится? — Даня закурил. Сестра, значит, пришла хлопотать за брата, и что же она предложит: уговоры или угрозы?
— Милиции.
— А зря.
— Да? — она с удивлением посмотрела на него. В её глазах плескалась надежда и облегчение. Но Данила не был настроен миролюбиво. И как назло плечо снова напомнило о себе волною боли:
— Меня надо бояться.
Надежда вмиг угасла. Маша схватилась за голову:
— Не думала, что ты способен на месть, — тихо прошептала она.
Данила задумался, докурил, допил не спеша кофе.
— Да ладно, пусть не дрожит. Я даже могу нож вернуть с его отпечатками пальцев. Но у меня парочка условий.
— Какие? — её влажные глаза снова оживились.
— Пусть он больше никогда не попадается мне на глаза. И если увидит меня, то переходит на другую сторону улицы.
— Хорошо, — легко согласилась Мария.— А какое второе условие?
— Он должен забыть об Арине и не мешать её жизни своим присутствием.
В коньячок всё же сыграл свою роль, добавляя девушке не только лёгкий румянец, но наглость.
— А тебе не кажется, что это не твоё дело. Или вы уже того….
— Нет, — резко осадил её Данил, опасаясь, что она перейдёт на пошлости.
— Тогда пусть это решает Арина.
— Жаль девочку. Она заслуживает большего, чем твой братец, как бы это банально не звучало. И потом, это вполне приемлемая цена за свободу и неиспорченную репутацию.
Мария задумалась. Тут и горячий кофе помог нейтрализовать действие алкоголя. А тут было над чем подумать. Любовь не стоит таких радикальных жертв. Это только в романтических книжках герои идут на плаху ради любви. Но при этом не думали ни о родителях, ни о друзьях, ни о том, что жизнь только начинается, что она способна преподносить неожиданные сюрпризы, в том числе и новые чувства.
— Хорошо, — наконец-то, решение созрело. — Думаю, Иван согласится.
— А куда он денется!? — Данила усмехнулся и встал из-за стола, давая сигнал об окончании разговора.
— Нож, — потребовала Мария.
Данила молча достал окровавленное орудие преступление в целлофановом пакете. Мария побледнела и осторожно взяла пакет. Проводив её, Данила почувствовал потребность принять ванну, словно после встречи на него налепилась невидимая грязь. Контрастный душ быстро избавил его от дискомфорта. Даже песенку замурлыкал под нос, чего уже давным-давно за ним не наблюдалось.

˂ 17 ˃
Наконец-то пришла зима. Ударил крепкий морозец, и выпавшему пушистому снегу уже не грозило растаять. Город преобразился, стал как-то чище. Воздух звенел хрустальной свежестью.
Данила не изменял своим привычкам, и с раннего утра отправился на утреннюю пробежку по городскому парку. Тут притаилась красота. Деревья и кустарники в белых одеяниях, гроздья рябины горели ярким огнём, виднелись остатки жёлтой листвы. Такое сочетание цвета доставляло эстетический экстаз. После пару километров пришла лёгкость, граничащая с невесомостью. Хотелось как можно дольше продлить это волшебство. Но время бежало, пришла пора возвращаться в реальность.
Настроение было отличное. Даня принимал контрастный душ, напевал почти в полный голос последний хит любимой рок-группы. Даже не слышал, как в квартире появилась ещё одна живая душа. Лишь вздрогнул, когда в дверь ванной комнаты стукнули.
— Данька, — послышался голос сестрёнки. — Я в гости пришла.
— Одна?
— Одна.
Он быстро ополоснулся, повязал полотенце на бёдрах и вышел к Дане, оставляя на полу мокрые следы. Чмокнул в щёчку, почувствовал прилив сентиментальности:
— Соскучился.
— Арина собирается поехать к родителям. Но ты не радуйся, я тоже уезжаю. Только в другую сторону, с сокурсниками.
— И куда?
— На турбазу. Один мажор решил отметить день рождения на природе. Снял на два дня базу. Будем жарить шашлыки и кататься на лыжах. Как только я услышала предложение, так меня накрыла ностальгия. Так сильно захотелось пройтись на лыжах по лесу.— Она в предвкушении счастья зажмурилась. — Когда ещё такой шанс выпадет? Не обижайся.
— Ты вообще обо мне забыла, — не удержался от слабого упрёка Данила. — Может, ты вообще переедешь к подруге на ПМЖ?
Сестрёнка уловила нотки грусти в его голосе и поспешила его успокоить:
— Ну, не сердись, — ответила поцелуем. — Вот сорок дней проведём, и я вернусь. А лучше знаешь что? Женись!!!
Даня сменил тут же тему:
— И во сколько ты уезжаешь?
— Собираемся на вокзале в двенадцать часов. Мне надо сумку собрать, — она жалобно посмотрела на брата.
— Позволь хоть накормить тебя, — смягчился Данила.
— А вот это обязательно. Я очень голодная, соскучилась по твоим гастрономическим шедеврам, — она широко улыбнулась.
— Ох, лиса! — рассмеялся в ответ Данила.— Что будешь: харчо или макароны с сосисками.
— О! Я тебя обожаю. Буду и первое, и второе, и компот.
— Пойду, подогрею.
— Оденься сначала, — засмеялась Дана.
Данила, громко фыркнув, отправился в свою комнату.
Дана с большим аппетитом и не наигранным восторгом пообедала:
— Как же я соскучилась по твоей стряпне, — наслаждаясь чаем, заявила она.
— Кстати, я в понедельник уезжаю на вахту, — не без толики грусти объявил Данила.
— Дань, — жалобно протянула сестра, думая, что брат начнёт отговаривать её от поездки на базу отдыха. Но, к её тихой радости, ошиблась.
— Это просто к сведению. Просто напоминаю, чтобы ты хоть иногда приходила сюда, проверяла, всё ли в порядке, и цветы поливала.
— Хорошо.
— А теперь рассказывай, пока ещё время есть.
— О чём? — она принялась мыть посуду.
Данила нарочито поперхнулся чаем:
— Вот так притча! А разве не о чем? Я же теперь о тебе почти ничего не знаю. Ты устроила мне информационную блокаду.
Дана прыснула со смеху:
— Рассмешил. Информационная блокада!? Где ты только этого набрался?
— Из телевизора, — перешёл на серьёзный тон Данила. — Мне больше не с кем даже перекинуться парой слов. Ладно, ладно, — заметил её растерянность, поспешил успокоить. — Это не упрёк, ни в коем случае. Поезжай с друзьями спокойно. Отдохни хорошенько. Парня, наконец-то, найдёшь.
Хотел ещё пофилософствовать на тему привычки к одиночеству. Плохая, мол, привычка, страшная. Но промолчал. Не стал портить любимой сестрёнке отличное настроение от предвкушения праздника. Они теперь так редко выпадают в стремительном листопаде календаря.

˂ 18 ˃
Перед отъездом на вахту Данила решил побаловать себя гастрономическим изысканным ужином. Любил он иногда устраивать трапезы из блюд разных кухонь мира. Сегодня выбор пал на итальянское меню. И когда последние штрихи были внесены, раздался дверной звонок.
— А у кого-то чуйка на высоте. Как раз к шикарному ужину, — радостно усмехаясь, Данила отправился в прихожую. Распахнул дверь, и… праздничное настроение накрыло с головой. Это была Арина.
— Привет, — девушка так мило улыбнулась, и очаровательные «ямочки» заиграли на её щеках.
— Привет, — Данила не сразу вернулся в явь. — Проходи.
— Дана дома? — Арина быстро скинула куртку и переобулась.
— Она укатила с друзьями на туристическую базу. По лыжным прогулкам скучает.
— Да? — Арина растерялась и бросила взгляд на вешалку, собираясь вновь потянуться за курткой. — А мне вот не повезло. Рейсовый автобус отменили из-за сильного гололёда и заносов.
— Вот и хорошо, — радостно воскликнул Данила. — Я как раз решил устроить себе романтический вечер ренессанса в Италии. Одному трудно такое пережить.
— Италия? — удивилась Арина. — Почему?
Данила не дал девушке ни единого шанса на отказ, подхватил за локоть и повёл на кухню.
—Нравится Италия, хотя там никогда не был, и вряд ли буду. Просто в Москве познакомился с одним «макаронником» и по его рассказам буквально влюбился в Венецию — Он усадил её за стол. — Пиццу я, конечно же, купил, а вот спагетти с соусом Бешамель сварил сам.
Данила продолжил сервировать стол, появились свечи в бронзовых подсвечниках, бокалы с широким горлом, бутылка «Мартини». Включил магнитофон, и кухню наполнила тихая, потрясающей красоты музыка.
— Что это?
—Баркарола, песня гондольеров.
Арина в изумлении только покачала головой. Наконец-то, все приготовления были окончены, свет выключен, бокалы наполнились игристым вином, и вмиг пробудилась романтика и где-то даже интим.
Данила поднял бокал, пытаясь выудить из памяти красивый и оригинальный тост, но как назло, кроме заурядности, ничего не шло. Тогда он просто сказал:
— За листопад!
Арина уже собиралась задать привычно «почему», но вопрос застыл на губах. Подтекст ярко вырисовывался во взгляде Данила. Именно во время обильного листопада они первый раз встретились в парке.
— За осень! — поддержала она. Пригубила. — Вкусное вино. Я раньше никогда такого не пробовала.
— А я обожаю иногда устраивать знакомства с мировыми кухнями, с их блюдами, вином и музыкой.
— Удивительно, — честно призналась Арина. — Никогда бы не могла такого даже предположить. А какая кухня тебе ещё нравится?
— Украинская.
— Сало и горилка? — засмеялась гостья.
— Ага, — рассмеялся он в ответ. — Но больше борщ с галушками и вареники с творогом и вишней. Когда-нибудь я тебя обязательно угощу.
— Смотри, — она нарочито погрозила пальчиком. — Память, может быть, у меня и девичья, зато блокнот толстый. Поймаю на слове.
— Да лови хоть каждый день, — дал добро Данила и вновь наполнил бокалы.
Арина замерла в ожидании нового лаконичного, но с огромным значением тоста. И ожидания её оправдались, хотя и было очень неожиданно.
— За Машу!
Тайный смысл дошел не сразу. Маша!? А ведь у неё на празднике была их очередная встреча.
— За день рождения!— ответила она, и соблазнительная улыбка коснулась её губ. Вдруг нахлынуло чувство лёгкости и счастья. Именно такие моменты остаются в памяти на долгие годы, всплывают временами, окутывая дымкой грусти и ностальгии.
— Подогрею-ка я пиццу. Она с морепродуктами. Как ты?
— Отлично.
Они уже начинали понимать друг друга с полуслова, и этот факт вносил в романтический вечер некоторую изюминку. Кассета закончилась, и Данила включил новую. Вновь потекла мерная, красивая музыка.
— А это что?
— Неаполитанская песня «Не светится оконце».
— Здорово, — трудно было сдерживать восхищение.
Пицца напомнила о себе умопомрачительным ароматом, вызывающим новый прилив аппетита. Данила разрезал пиццу большими кусками и разлил остатки «Мартини».
«Что на это раз? — пронеслось в голове. — Наши последние встречи были при печальных обстоятельствах. Не говорить же о бабе Дуне?».
— За Дану!
Арина чуть не рассмеялась в голос:
— За лыжи!
Пицца была изумительно вкусной, просто таяла во рту. Даже говорить ничего не хотелось.
Арина тяжело вздохнула:
— Я потолстею, — жалобно протянула она.
— А мы с утра устроим интенсивную пробежку, и всё будет в норме.
Намёк на утро был очевидным. Но совсем не пошлый и не навязчивый. И как-то вмиг и музыка стала глуше, и антураж расплывчат, и молчание загадочнее. И только глаза безмолвно кричали о чувствах.
— Я помою посуду, — она с трудом взяла себя в руки, отводя глаза.
Но едва она встала из-за стола, как тут же попала в крепкие объятия Данилы. Их дыхание перемешались, губы повстречались, из искры вспыхнуло бешеное пламя.
Даня поднял обмякшую Арину на руки и понёс в спальню.

Луна выплыла из-за туч огромным жёлтым глазом, заливая комнату холодным светом.
— О чём ты думаешь? — тихо спросила Арина.
— Когда мне хорошо, то я ни о чём не думаю. Голова как у младенца. Только счастье. Ну, ещё и безграничная благодарность судьбе за встречу с тобой. Как же хочется, чтобы эта сказочная ночь никогда не закончилась. А ты?
Она осторожно поцеловала его в висок.
— Аналогично. Но не столь радужно. Мучает меня сомнение, такой маленький, но очень вредный червячок точит: а заслужила ли ты, Аришка, такое счастье? — она оперлась на локоть и посмотрела Даньке в глаза, ожидая ответа.
И тот не заставил себя ждать:
— Да ты создана для любви и счастья. По-другому и быть не может.
Тут взгляд Арины приковало колечко, которое висело на цепочке у Данилы на шее. Лунный свет прикоснулся к камешку, и тот ответил ночному светилу голубым всплеском. Это было столь красиво и очаровательно, что Арина затаила дыхание, боясь спугнуть волшебство.
— Колечко?
— Да.
— Изумруд?
— Бирюза.
— Красивое! Твоё?
— Нет, — тихо и не вполне уверенно ответил парень. — Это колечко принадлежит одной девчонке.
Арина откинулась на подушку, натянув одеяло до самого подбородка. Не хотела, чтобы он заметил в её глазах разочарование. Однако попросила:
— Расскажи.
Пусть говорит, лишь бы отвлекал от грустных мыслей, которые грозили накрыть её тяжёлой, свинцовой тучей.
Данила был слишком счастливым, чтобы заметить резкую перемену настроения Арины. Память отправила его в далёкое прошлое:
— Это было давно, лет тринадцать назад. Я был тогда молодым и красивым. Однажды я отхватил приличных «лещей» от соседних парней. Валялся среди высокой травы и ржавого металла и даже мысленно собирался отправиться к праотцам. Было только одно дикое желание: испить холодной водицы. — Данила говорил неспешно, растягивая предложения, полностью проживая те события. — Я был тогда отдать абсолютно всё за глоточек воды. И вот тут появился он.
— Он? — Арина не выдержала затянувшуюся паузу.
— Ага. Мой ангел-хранитель. В облике десятилетней девочки. У неё были голубые глаза, волосы цвета ржаного поля и огромный венок из васильков. Чудная картина. Как живая, всё время перед глазами.
— А дальше? — нетерпение нарастало.
— Она принесла мне воды. Я выпросил у неё простое колечко из проволоки, чтобы не забыть обещание, которое я ей тогда дал. А обещал я девочке, что когда она подрастёт, то отблагодарю её за своё спасение. То колечко я потерял в бою за Грозный. Купил вот это.
— Но это же дорогое кольцо.
— Ничего дороже жизни на свете не бывает.
Они замолчали, словно на них так подействовала луна, которая вновь спряталась на тучи. Темнота располагала к молчанию. Однако ночное светило недолго скрывалось, и вскоре её волшебный свет вновь осветил комнату.
— С тех пор я её ищу.
— Ищешь? — удивилась Арина.
— Делал пару попыток. Но пока безрезультатно. Я ведь не знаю даже имени её. Только синие глаза и ржаного цвета жиденькие косички, — в его голосе прорезались нотки оптимизма. — Но у меня такое крепкое чувство, что рано или поздно я встречу её. Непоколебимая просто вера.
Арина улыбнулась, и радость подкатила к горлу.
— Глаза у неё серые, — тихо сказала они, не дождалась ответа, продолжила. — И косички давным-давно обрезала. И волосы с годами потемнели, теперь они тёмно-русые.
— Возможно, — легко согласился Данил.
— А произошла эта история, — Арина сделала театральную паузу. — В деревне Красный Яр.
Данила аж подскочил на кровати. Склонился над Ариной, пытаясь рассмотреть в полумраке её глаза. Та просто загадочно улыбалась.
— Ты откуда знаешь? Я даже сестрёнке никогда не говорил.
— Просто зовут эту девочку Арина.
— Ты? — вскрикнул он в полный голос.
— Я, — тихо ответила она.
— Аришка! — он начал осыпать её лицо горячими поцелуями. — Боже мой, Аришка, как же я люблю тебя!

˂ Эпилог ˃
Макушка лета. Жара. Порывы ленивого ветра не приносят долгожданной прохлады.
Деревенька Красный Яр. Окраина. Густые заросли цветущей ромашки. Воздух перенасыщен ароматами и звуками. Насекомые жужжат, стрекочут и трещат. Птицы щебечут и перекрикиваются. Лягушки жалобно квакают, моля небо о дожде.
Остов трактора уже крепко врос в жирный чернозём. Краска давным-давно слезла, и ржавчина густо облепила металл.
Он и она. Он медленными глоточками пьёт ледяную родниковую водицу. Она плетёт васильковый букет. На пальце красуется миниатюрное колечко с капелькой бирюзы. Солнечные блики, переламываясь в камне, озаряют счастливые лица влюблённой парочки.