До восхода

Лифт безропотно донёс Савву к облакам амурных зарисовок на двенадцатый этаж, но выпускать не торопился. Рослый молодой человек семнадцати лет прижал кисти, пальцы которых сплёл друг о друга в плотную соединительную ткань, к затылку. Локтевые суставы в качестве вершин углов с сильными, ещё говорят мускулистыми, сторонами замерли в перпендикулярной взгляду на створчатый шов полосе. Ноги на ширину плеч, и осанка как вдохновение.
— Злой гений, да? А я напористей, и лучше бы тебе не проверять меня на степень… — предложению не потребовалось окончания, оттого что створки разошлись. Стоило пассажиру покинуть тусклую в свете кабину, они сомкнулись прямо-таки негодуя. Подъёмный элемент комфортной жизни клацал дверным механизмом снова и снова, бранился в подъезд. Его осматривали гречишные глаза Саввы. Она назвала момент суток и неполный адрес с квартирой под номером «только этаж», а юношу — крепким подсолнечником с ультрафиолетовой кожей в июльском саду. Каштановые волосы холодного оттенка озолотил летний зной, время сделало стрижку менее короткой, наследие по отцовской линии — пряди умеренно жёсткими и несколько волнистыми, «море волнуется раз», по словам его матушки. Савелий обернулся к шумовому источнику с мнением:
— Ну и характер у тебя.
Слева от гостя окраинной многоэтажки открылась дверь — шоколадная плитка в квадратных дольках.
— Иди сюда, — голос прозвучал мягко, а тонкая ручка взмахнула пригласительным жестом, — от этого периодического монстра подальше. Он уважает только нашего механика, а всех остальных просто ненавидит.
Савва перешагнул порог в её покои. Был вечер и двадцать второй обаятельный час, когда в квартире на солнечной стороне ускользающий луч зажигает романтические свечи. Где-то там, в комнатах, благодаря чему возле главного входа образуется интимное пространство отблеска декоративного пламени. Они находились внутри собственных законов мира естественной тени и промежуточного молчания. В сантиметрах от всего остального за металлической узорчатой сладостью с кристалловидной капелькой глазка. Спинами ощущали твёрдость дверных откосов, их параллельную житейскую нишу. Если бы девушка шагнула вперёд, или глубже в жилые просторы, Савва бы последовал за ней незаметно, в повороте головы ради вдоха предшествующей ему теплоты — чёрные длинные влажные волосы хрупкого создания напротив пахли так вкусно. Белое платье на бретелях не облегало фигуру, но струилось, как вода чуть ранее по телу. Создавалось впечатление, будто вся сила из него концентрировалась именно в густых волосах и аквамариновых глазах самой настоящей половинки, что вышла из туманности редких представлений. В Савке клокотала физическая мощь и являлась прозрачной надёжная — стена — наружность. Новую знакомую согревал интерес продолжительного зрительного контакта. И парню нестерпимо хотелось черпнуть не горсть из знаний о понятии «природный магнетизм» в её уникальном исполнении. Девушка кивнула на обувь, сказав:
— Кеды останутся здесь. То, что нас познакомило, находится в кухне. Мама почему-то именно там организовала маленький пузатый островок с рыбками. Они такие милашки! Их совсем немного и у них блестящие животы. Приходи туда, Савва. Природа постарается ответить на все твои вопросы.