Независимость

Егор украдкой смотрел на объёмистую грудь гостьи, невысокой опрятной блондинки с волнистыми прядями полнокровных уходом волос. Реклама не лжёт в существовании своих прототипов. Барышня надела блузу-корсет отчасти для того, чтобы минимизировать дурное влияние жировых излишков на пошепт в кулачок дрянной шуточки про аппетитную хваткую женщину: кто не успел, тот не съел. Этот же функциональный парадно-выходной держатель положил на блюдо рефлекторной притягательности пышные шарообразные формы, приподняв их питательную массу к бесценности получения – ешь, дитя ты природы. Блондинка пила медового цвета бутылочный коктейль, розовела щёчками и скромно хихикала на культуру приставания Клима-шутника к её ушку. Четыре комнаты квартиры в личном пользовании Клим Витальевич обставлял душевной компанией желательно каждую пятницу по воскресенье не включительно. Выгодно жить в сердцевине областного центра, зарабатывать на постоянной основе премиальные за благодарную клиентуру, быть заводчиком комфортного тела и духа себя и приближённых. Иметь товарища с фантастической репутацией стопроцентного настоящего человека при таком-то разгуле всюду завистливой нечисти. Егор не употреблял спиртного, табака, чего крепче, бранных слов, товарищеских шансов на взрывной липкий финал похотливого процесса. Климка – тот, понимаете ли, семижильный мальчишка-шалопай, на счету которого богатый опыт кулачного заступничества за хилого соседского сверстника, но гения школьных наук Егорушку. Знакомо ли вам Положение о Равновесии? Разумеется. Чем лучше одно, тем хуже другое. И наоборот. Разумеется. За тридцать лет знакомства К. Фёдоров и Е. Бездольный, к счастью, и сожалению, убедились в правдивости не гипотетического изречения-установки. Доказательств полные штаны, карманы и клетки сравнительной нервной системы. Егору требовался путь по мокрым, промозглым улицам города в одиночестве думы от следствия выводов. Убийственных, бесперспективных, статических, рабски зависимых от мироощущения Клима с разрушительной в нём болью при любой из потерь противоположного полюса. Бездольный не простился, никогда не прощался, скрылся, исчез из многолюдного возбуждения отношений. Шёл кучерявым пятничным октябрьским вечером с Климовой тенью по левому боку вдоль, поперёк тропы непременно торной, где думается легче, без отвлечения на внимательность к ёлкам да палкам в маршруте. Фёдоров сразу сказал о грудастой конфетке для лучшего друга ему. Душенька приличная, романтичная, а Егор – миловидный обладатель тихой привлекательности с достойной похвалы за подтянутость фигурой в середине четвёртого десятка. Недавно его собирались поколотить неадекватные хулиганы, да не сумели, Климова тень раскидала всех по углам во избежание стыда за неиспользование ресурса защиты чести с достоинством. Егор бился жёстко. Как Клим. Он оказался в посетителях кофейни и заказал чёрный напиток со сливками и сахаром. К паре бутербродов с маслом и сёмгой. Положение более не исполняется, Егору доступен успех не менее Климова. Вкусная пища кажется таковой при наличии голода. Климу иногда сильно доставалось в дворовых баталиях, от Егоркиного дара с душой пересказывать сказки заживление происходило быстрее. Бабушка Жоры ставила перед мальчишками два стакана молока, а далее – персонажи становились героями. Они любят женщин. Чаще… Реже… Телефон снова оставлен у Фёдорова на квартире, ничего не меняется в невозможности предоставления гарантий жизней обоих каждым в отдельности. Можно не видеться неделями, месяцами, обрести семью, детей, словить счастье. Столкнуться с бедой и очутиться в сказке через многие годы или на последнем издыхании. Вторая чашечка кофе – это мечтательность. Тень не обернётся живым Климом, она наливается самостоятельностью. Скоро почувствует себя архиважной и уйдёт. Жили-были на свете Клим да Егорка абсолютно одинаковыми, пили кофе и ели бутерброды с сёмгой. Тогда «обильная» барышня не улыбнётся ни одному из них. «Жуть какая, — Бездольного передёрнуло, — как представлю её ненатуральность, ненастоящесть. Призрачность».
— Ты вернулся за мобилкой или за женщиной? – поинтересовался Фёдоров у субъекта, коего не ждал до воскресного полудня, а он, не угодник, материализовался в начале субботы. – Она ушла, Жора, уехала на такси. Хотел переменок? Я не навязываю тебе постоянство.
— Не навязываешь, — Егор согласно кивнул и отпил минералки, — мы росли вместе… Ш-ш-ш! Ничего не говори, вспугнёшь формирование нового Положения о Независимости.
Клим прислонил указательный палец к губам и вышел из кухни.